Глава 6 Часть 3: Вечный, или Священный, Воин

Нил Форсайт включил внушительный спектр мифологических материалов в свою книгу о Вечном Воине «Старый враг: Сатана и Боевой миф». Физические воины, будь то Роланд, или Жанна Д’Арк, или Паттон, любят поле битвы. Поле, которое любит Святой Воин — это поле добра и зла, где Силы Тьмы бьются с Силами Света. Древняя литература, такая как Рамаяна, несёт в себе больше описаний этих неосязаемых невидимых сражений, чем полей битвы, где человеческие существа живут и умирают.

В эпосе Мардука, имя противника Мардука — Тиамат — на вавилонском языке означает силы морского хаоса. Мифологически хаос и зло связаны между собой. Хаос Тиамат имеет женский оттенок, хаос Хумбабы, вавилонского великана — мужской.

Христианские тексты называют все силы хаоса — Сатана, задавая ему тем самым мужской оттенок; так в святой битве христиане стравливают между собой двух братьев: Христа и Сатану.

Мильтон, воплотивший в себе много качеств внешнего воина, ослеп, сражаясь во славу мелкопоместного дворянина, желавшего вернуться во власть после казни Карла I. Он рисовал вечную воинскость, когда писал Потерянный Рай. Он любил битвы добра и зла, так же сильно как Паттон любил танковые сражения в Северной Африке.

Древние персы создали самое сложное из всех божественных полей битв, где Ахура Мазда (чья фамилия до сих украшает некоторые лампочки) сражается как Воин Света с Духом Разрушения Ариманом, сражающимся как Воин Тьмы. Иудаизм представляет Яхве воином света, а Сатану — Воином Тьмы.

Автор Книги Иова предполагает, что внутри Яхве есть тёмная часть. Когда Яхве разрушает здоровье и семью Иова, Иов мельком видит «чудовищную и страшную сторону Бога», как назвал её Нил Форсайт. Тогда Вечная Битва может быть между Богом и Его Врагом, а может быть битвой между двумя половинами Бога. Как человеческие существа, мы чувствуем эти войны внутри себя.

Антонио Мачадо сказал:

Каждый мужчина в двух
битвах сражается вечно:
с Богом во снах,
бодрствуя — с морем.

Переведено Р.Б.

Священные Король и Королева живут в Светлых Владениях, возле Диониса и Иисуса, но Святой Воин живёт там «вшитый» (hardware) во Вселенную. Его битва против хаоса, против моря, против алчных великанов, против Великой Матери, против Великого Титанического Отца, против гномов, бесов и врагов Господа никогда не закончится. Иудаизм принял Бога Иегову Богом-Воином, а не Богом-Королём; и все мы унаследовали вслед за иудо-христианами эти подтянутые мышцы и закованные в броню грудные клетки Воина Бьющегося Вечно.

У Священного Воина есть благословенная и отравленная стороны. Неудивительно, что у земных воинов также есть священная и искривлённая стороны. Один мужчина — это самоотверженный воин, сражающийся за дело, большее, чем он сам; другой мужчина — безумный солдат, насилующий, грабящий, убивающий бездумно, выжигающий напалмом целые деревни.

Святой Воин вторгается в нас из вечного пространства, как ураган энергии и вихрь силы. Мощь воина, питаемая электрической или магнитной энергиями, движется за завесой плоти, и меняет настроения и порывы, светится через экран из кожи и костей, заставляет тело делать то, что хочет эта мощь.

Каждый вихрь силы, будь то Дикарь, Воин или Король, можно представить как большой коготь, пробивающий стену и забирающий человеческое дитя вовне. Вторжение когтя опасно. Но благодаря когтю человеческое существо получает моменты жизни в другом мире. Старый воин-викинг, например, бывший берсерком — воином-медведем — совершает путешествие в другой мир, из которого в конце концов возвращается. Северо-европейский фольклор включает в себя историю за историей, описывающие этот опыт. Однажды опытный воин засыпает в своём кресле дома. В этот момент на поле боя появляется огромный медведь, атакует и бьётся с врагом. Если медведь был ранен в правую лапу, мужчина, проснувшийся опустошённым и растерянным, находит рану на своей правой руке.

Физический воин, когда он хорошо обучен, может пройти сквозь дверь, и в комнате за ней встретить тёмного, пылающего воина. Литература описывает воинов кельтов и викингов, «слишком далеко» ушедших в этот мир когтистой руки; и мужчины, и женщины охладили их пыл и вновь с превеликой заботой вернули к человеческому обществу. Мы даём нашим воинам стать берсерками, а затем просто выбрасываем их на улицы.

Можно сказать, что знание того, что такое воинскость, и как бороться с её тёмной стороной, и как восхищаться её позитивной стороной — знание этого было утрачено. В это же время, сам воин, или наше представление о нём, потерпел крах во всех трёх мирах.

Мильтон, как заметил Блейк, действительно хотел, чтобы Сатана победил. У старых мифологов, тоска Мильтона — это массовое предательство. Мы вместе с Мильтоном поэтизировали хаос. Возможно, мы, как индустриальные люди, тайно хотим, чтобы хаос пришёл и ослабил наши жёстко расслоенные жизни. Индия торжественно отмечает победы Кришны над великанами и демонами, и молящиеся на Бали каждый день воспроизводят фантастически яркие сцены битвы между принципами добра и зла, и победу добра в Рамаяне. Но мы не вполне уверены в том, что хотим победы Кришны, и мы предпочитаем Рамаяне Вуди Аллена. Мы планируем встретить врагов Бога небольшим юмором и мелким неподчинением. Отсутствие воображения делает нас неспособными увидеть, что такое хаос; и новейшая история Ирана даёт понять, что чувство юмора фундаментализма не заменяет отсутствие фантазии. Святая воинскость в мусульманском мире была сведена к войне между Ираном и Ираком, так же как и воображение, подогревающее творческий восторг во времена Короля Артура конкретизировалось в «Холодную Войну».

Когда Святой Воин падает, он вовлекает в падение воинов в двух других мирах. Рыцарские традиции, появившиеся в Европе в XI-XII веках, пытались, опираясь на арабские и персидские источники, поддержать воинский идеал в культурной жизни, изменяя его в сторону элегантности, сострадания, самопожертвования и партнёрского мышления. В конце XVIII века в Италии, образ воина включил в себя образы любовника.

Ученик и мастер айкидо Терри Добсон, научивший столь многих из нас благостной терпимости внутри воина, нашёл эти слова, сказанные в 1465 году французским рыцарем Жаном Брюэлем:

«Битва — это радостная вещь. Мы так любим друг друга в бою. Если мы видим, что наше дело право, и что наши родичи дерутся смело, слёзы наворачиваются на наши глаза. Сладкая радость поднимается в сердце, в чувстве нашей подлинной верности друг другу; и видя нашего друга столь отважно подвергающего своё тело опасности, чтобы исполнить заповедь нашего Творца, мы намерены идти вперёд и умереть или жить с ним в любви. Это приносит такой восторг, что все те, кто не чувствовал его, не могут сказать, насколько это прекрасно. Как вы думаете, кто-то из них боится смерти? Ни в коем случае! Он настолько усилен, настолько восторжен, что не знает, где он. Действительно, он ничего не боится в мире!»

Здесь мы видим, как любовник смешивается с воином. Но это смешение сегодня практически исчезло. Физические воины расщепились на солдат сегодняшней механизированной войны.

Некоторые люди считают, что осознанный воин и его идеи закончились в течение последних сражений Гражданской войны в США, которые были резнёй. Генерал Грант, видевший это, решил остаться пьяным навсегда. В Ипре в 1915 году, сто тысяч молодых мужчин умерли в один день, все они даже не увидели автоматчиков, убивших их.

Ничего не осталось от воина в массовых бомбардировках Дрездена, в бомбах на Нагасаки и Хиросиму, и в бомбёжках Б-52 рисовых полей во Вьетнаме.

Современные войны, с их механическим и бездушным уничтожением, кажется, сделали жар агрессии позорным. Арес не присутствует на современном поле боя. Ветераны Вьетнама ранены в душу тем, что шли в бой, представляя себя служащими воинами у бога, а возвращались из него без бога. «Женщины ненавидят войну», — часто повторяют они — «но любят воинов». Это уже не так. Большинство женщин на Западе не видят причин различать воина и солдата или солдата и убийцу. Было безумием, связанным с воином — то, что произошло во время последней войны — уничтожить саму ткань культуры, защищать которую было основной работой воина. Женщины в других странах могут видеть по-другому. Русская женщина из Киева, чьё поколение женщин уже много лет живут без мужчины своего возраста, рассказала мне: «Все молодые люди, которые остались после битвы за Киев, отправились в Москву, чтобы защитить её. Ни один не вернулся назад». Она продолжила: «Я знаю, что женщины в Соединённых Штатах очень злы на мужчин, потому что они слишком агрессивны, и это так. Мы не чувствуем этого пути. Если бы русские мужчины не имели такой великой агрессии в себе, немцы были бы сейчас в Москве. Вопрос агрессии выглядит иначе, если вторгаются к вам».

Мы все можем добавить дополнительные детали на счёт падения воина до убийцы, но важно видеть результат. Дисциплинированный воин становится неуместен в условиях механизированной войны, побрезгованный и брошенный высокотехнологичной культурой, он исчезает в американских мужчинах. Мужчина, который не может защитить своё собственное пространство, не может защитить женщин и детей. Отравленные воины так называемых наркобаронов в первую очередь рекрутируют мальчиков без короля, без воина.

И всё это происходит так быстро. Массовые бойни 1915 закончились дисциплинированными или внешними воинами, и в течение следующих тридцати лет воины внутри западных мужчин слабели. Двойное ослабление делает понятным для нас, как связаны между собой внешний мир и внутренний мир, и как серьёзно они влияют на исторические события.

Наша история восходит к тем временам, когда воин ещё был почитаем. Сейчас мы увидим, как рассказчик вводит воина.