Эпилог Часть 5: Угроза от Дикаря в Европе

Мы могли бы спросить, почему Северная Европа почувствовала такую угрозу со стороны Дикаря. Я не думаю, что ответ станет сюрпризом. Дикарь является родственником, возможно, дядей Пана, греческого бога, чьё имя означает «всё», и косвенно означает саму природу. У Пана были волосатые ноги, принадлежавшие, можно сказать, той самой козе, которую так любил Исав, и которую Церковь оклеветала, отдав её ноги Сатане.

Аскетические установки или популярное желание подавить либидо, так сильно выросшее в конце языческой эры, соединившись в римской культуре с опасениями относительно либертарианских акцентов Великой Матери, сформировали антисексуальный фронт.

Друг однажды рассказал о своём посещении древнего монастыря на горе Афон в Греции, традиции которого относятся к самым ранним дням христианства. Однажды вечером он сидел рядом со старым монахом и смотрел на горы и море. Он не знал греческого языка, но хотел поговорить со стариком о духовных вопросах. Старый монах, должно быть, почувствовал это и сказал, наконец, английскую фразу: «Женщины — зло». Вот и всё. Мысль подразумевает, что всякая сексуальность — это зло. Мы можем ощутить тёмную сторону средневековой культуры в этой истории, и из этого случая вывести, как мало поддержки аскетическому крылу Христианства, Ислама или Сикхизма дали бы волосатая Магдалина или Дикарь.

Мощные социологические и религиозные силы действовали на Западе в пользу урезанного, гладкого, интеллектуального, неинстинктивного и лысого. Блейк сказал:

Жрецы в чёрных рясах гуляют кругами, И связывают шиповником мои радости и желания.

Женская сексуальность очень сильно пострадала и до сих пор страдает от этого произвола лысого, аскетичного и интеллектуального. Богиня Афродита, живущая внутри женского тела, оскорблялась изо дня в день.

Те же силы свели мужскую сексуальность к банальности, профанности и ужасной практичности. На контрасте, развитие Дикаря через призму индийского воображения в Шиву чтит сексуальную энергию. Мы видим статуи Шивы в великом сексуальном великолепии, сидящим рядом с Парвати, чья сексуальная энергия излучается каждым дюймом её тела. У Иисуса не было жены или детей, и причина его общения с Марией Магдалиной не сохранилась в Евангелиях. В христианстве именно Павел положил начало ненависти к сексуальности, сказав в Первом послании к Коринфянам: «Пусть живут те, у кого есть жёны, как будто у них нет». Ориген кастрировал сам себя. Иустин сообщает, что христиане в его время, во II веке до н.э., умоляли хирургов удалить их яички; в то время многие монахи на горе Афон приняли кастрацию, а позже Григорий Нисский сказал: «Брак, таким образом, есть последняя стадия нашего отделения от жизни, что вела в рай; женитьба — первое, что нужно оставить позади». Августин сказал: «Мужчина по самой своей природе стыдится сексуального желания», и он, хотя в молодости был распутником, изменился, когда стал христианином. Позже в жизни он сказал, что его член встаёт, хочет он этого или нет. Он назвал это «движением непослушания», которые показывает, что «человечество со времён Адама полностью развращено». Дикарь воспримет это событие, как очаровательное свидетельство спонтанности.

Мы знаем, что внутри христианства, как и внутри иудаизма и ислама, были и остаются противоположные течения, защищающие сексуальную любовь. Среди христианских групп мы знаем о Братстве Любви, Катарах, трубадурах и Братьях Свободного Духа, для которых Босх рисовал свои жертвенники. Но эти чувственные движения не смогли изменить узаконенное движение христианства, направленное на то, что сексуальность препятствует духовному росту.

Я перехожу на эту почву не для того, чтобы атаковать аскетизм, имеющий свои достоинства, но чтобы напомнить нам о тех сложных чувствах, которые испытывали деревенские жители в Европе — когда они видели, как Дикаря ведут для ритуальной казни.

С мыслителями уровня Августина на нашей стороне, удивительно, что мужчины вообще могут заниматься любовью. Юноши в современной культуре быстро заключают, что их сексуальный инстинкт неприятен, навязчив, странен и враждебен духу.

Снисходительные отношения такого рода часто выбирают редактора Playboy, полностью пропуская сражение, потому что Playboy предполагает, что мужская сексуальность является светской, своего рода пьесой, подходящей для плейбоя.

Когда Церковь и культура в целом уронили богов, говоривших за божественный элемент в мужской сексуальной энергии — Пана, Диониса, Гермеса, Дикаря — в забвение, мы как мужчины потеряли огромную часть. Средневековое западное воображение не переносило Хозяина Зверей или Дикаря в хорошо развитого Шиву или Диониса, и эротическая энергия мужчин утратила способность к движению, как говорится в музыке, к следующей октаве.

Здесь мы закончим эту краткую историю места Дикаря в религии, литературе и народном воображении. Однажды я услышал лекцию Марии-Луизы фон Франц о Дикаре, и она выбрала исторического дикаря в средневековой Швейцарии, который отправился в лес на много лет, и чьи советы были очень популярны, как у правителей, так и у простых людей. Она заметил, что за последние десятилетия она замечала в снах и мужчин, и женщин фигуру, бывшую духовной, но также и покрытой волосами, своего рода волосатого Христа. Она верит, что то, о чём душа просит сейчас — это новая фигура, религиозная фигура, но покрытая волосами, в контакте с Богом и с сексуальностью, с духом и с землёй.

История Железного Джона

Жил однажды Король, и возле его замка был дремучий лес, в котором водилась разная дичь.

Послал раз Король туда своего егеря, чтоб убить косулю, но егерь назад не вернулся.

— Видно, с ним какое-нибудь несчастье случилось, — сказал Король и послал на другой день двух егерей на поиски его; они тоже назад не вернулись.

Тогда созвал Король на третий день всех своих егерей и говорит:

Однако из тех егерей домой никто не вернулся, а из своры собак, которых они взяли с собой, ни одной больше не видели. С той поры больше никто ходить в тот лес не отваживался, и стоял он в глубокой тишине, одинокий, и видно было только, как пролетал иногда над ним орел или ястреб. Так продолжалось долгие-долгие годы.

Но явился однажды к королю неизвестный охотник, он хотел поступить на службу и вызвался отправиться в тот страшный лес. Но Король согласия своего давать не хотел и сказал:

— В этом лесу нечистая сила водится; я боюсь, что и с тобой случится то же, что и с другими, и ты назад из него не вернешься.

Охотник ответил:

— Король, я уж рискну; я ничего не боюсь. — И он отправился со своею собакой в тот лес.

Прошло некоторое время, и напала собака на след дичи, и начала было за нею гнаться, но только пробежала она несколько шагов, видит — раскинулось перед ней глубокое болото, дальше идти нельзя, и протянулась из воды голая рука, схватила собаку и потащила ее на дно. Увидал это охотник, воротился назад и привел с собою трех людей; они пришли с ведрами и начали вычерпывать воду. Вот уже показалось дно; и видят они — лежит там Дикарь, тело у него все рыжее, как ржавое железо, а волосы висят до самых колен.

Связали они его веревками и привели в замок. И немало там удивлялись Дикарю, и велел Король посадить его в железную клетку в своем дворе и под страхом смертной казни запретил открывать дверь той клетки, а ключи поручил хранить самой королеве. С той поры каждый мог ходить в тот лес спокойно.

Был у Короля сын восьми лет. Играл он раз во дворе, и во время игры попал его золотой мяч в клетку. Подбежал мальчик к клетке и говорит:

— Кинь мне мой мяч назад.

— Нет, — ответил Дикарь, — я его не отдам, пока ты не откроешь мне дверь.

— Нет, — сказал мальчик, — я этого не сделаю, это Король запретил, — и убежал.

На другой день пришел он опять и стал требовать свой мяч. А Дикарь говорит: «Открой мне дверь,»— но мальчик опять отказался.

На третий день король выехал на охоту, а мальчик подошел снова к клетке и говорит:

— Если бы даже я и хотел тебе дверь открыть, то все равно бы не смог, у меня нет ключа.

— Он лежит под подушкою у твоей матери, — сказал Дикарь, — ты его можешь достать.

Мальчику очень хотелось вернуть свой мяч, он позабыл про всякую осторожность и принес ключ. Дверь открывалась с трудом, и мальчик прищемил себе палец. Как только дверь открылась и Дикарь вышел наружу, он отдал мальчику золотой мяч, и сам стал быстро уходить.

Сделалось мальчику страшно, и он крикнул вдогонку:

— Ах, Дикарь, не уходи отсюда, а не то меня побьют.

Дикарь вернулся, поднял его, посадил себе на плечи и быстрыми шагами направился в лес.

Вернулся король домой, увидал пустую клетку и спросил королеву, как все это случилось. Королева ничего не знала, начала искать ключ, но его не оказалось. Стала она звать мальчика, но никто не отвечал. Разослал тогда король повсюду людей на розыски мальчика, но они его нигде не нашли. Тогда король догадался, что случилось, и великая печаль воцарилась при королевском дворе.

А Дикарь вернулся снова в дремучий лес, снял там мальчика с плеча и сказал ему:

— Отца и мать свою ты больше не увидишь, но я буду о тебе заботиться, потому что ты меня освободил и мне тебя жаль. Если ты будешь исполнять все, что я тебе скажу, то будет тебе хорошо. А драгоценностей и золота у меня вдосталь, больше чем у кого-либо на свете.

Он устроил мальчику подстилку из мха, и тот уснул; а на другое утро Дикарь привел его к источнику и говорит:

— Видишь этот золотой источник? Он чист и прозрачен, как хрусталь; ты должен будешь около него сидеть и следить, чтоб ничего в него не упало, а не то он станет нечистый. Каждый вечер я буду приходить и смотреть, выполнил ли ты мой наказ.

Сел мальчик на краю источника, и ему было видно, как мелькала в нем то золотая рыба, то золотая змея, и он следил, чтоб ничто не упало в источник.

Когда он сидел, вдруг заболел у него палец, да так сильно, что мальчик неволь-но сунул его в воду. Он быстро вытащил руку назад и вдруг увидел, что весь палец стал золотой; и какие он старания ни прилагал, чтоб стереть золото, все было напрасно.

Вечером вернулся Железный Джон — так звали Дикаря, — посмотрел на мальчика и сказал:

— Что случилось с источником?

— Ничего, ничего не случилось, — ответил мальчик и спрятал палец за спину, чтоб Дикарь не мог его увидеть.

Но тот сказал:

— Ты погрузил палец в источник; на этот раз я, так уж и быть, прощаю тебе, но смотри, берегись, чтоб больше ничего в него не попало.

И вот на ранней заре сидел мальчик снова у источника и его сторожил. Но заболел у него опять палец, и он провел рукой по голове, и упал невзначай один волос в источник. Он быстро вытащил его оттуда, но волос стал весь золотой.

Явился Железный Джон, он знал уже все, что случилось.

— Ты уронил волос в источник, — сказал он, — я прощаю тебе и на этот раз, но если это случится и в третий раз, то станет источник нечистый, и тебе нельзя будет у меня оставаться.

Сидел на третий день мальчик у источника и уж пальцем не шелохнул, а он болел у него еще очень сильно. Стало ему очень скучно, и он начал разглядывать себя в водяном зеркале. При этом он все больше и больше наклонялся вниз; за-хотелось ему заглянуть себе в глаза; и вдруг упали его длинные волосы в воду. Он быстро поднялся, но все волосы на голове стали вдруг золотыми и засияли, как солнце.

Можете себе вообразить, как бедный мальчик испугался! Вытащил он из кармана платок и обвязал им голову, чтоб Дикарь ничего не заметил. Но Железный Джон пришел, и знал уже всё, и сказал:

— А ну, развяжи платок.

И рассыпались золотые волосы у него по плечам, и как мальчик ни оправдывался, ничего не помогло.

— Ты испытания не выдержал, и оставаться тебе здесь больше нельзя. Ступай странствовать по свету, и ты узнаешь тогда, как в бедноте живется. Но так как сердце у тебя не злое и я желаю тебе добра, то я позволю тебе вот что: когда попадешь ты в беду, то ступай в лес и кликни: «Железный Джон!»— и я приду к тебе на помощь. Могущество мое велико, больше, чем ты полагаешь, а золота и серебра у меня вдосталь.

Покинул мальчик лес и пошел по дорогам и нехоженым тропам все вперед и вперед, пока, наконец, не пришел в большой город. Стал он искать там работы, но найти ее никак не мог да и обучен он ничему не был, чем мог бы прокормиться. Наконец отправился он в замок и спросил, не возьмут ли его там на работу. Придворные не знали, к какому делу можно бы его определить, но мальчик им понравился, и они велели ему остаться. Взял его, наконец, к себе на работу повар и велел ему дрова и воду носить да золу выгребать.

Однажды, когда под рукой никого не оказалось, велел повар ему отнести кушанья к королевскому столу. Мальчику не хотелось показывать своих золотых кудрей, и он своего поварского колпака не снял. А к Королю в таком виде никто еще ни разу не являлся, и он сказал:

— Если ты являешься к королевскому столу, должен свой колпак снять.

— Ах, господин мой Король, — ответил ему мальчик, — я никак не могу, у меня вся голова в струпьях.

Тогда велел Король позвать повара, выбранил его и спросил, как же он смел такого мальчишку принимать к себе на работу; и приказал его тотчас прогнать.

Но повар мальчика пожалел и обменял его на садовничьего ученика.

И должен был теперь мальчик в саду деревья сажать, поливать их, мотыжить, землю копать и терпеть стужу и зной. Однажды летом работал он один в саду, а день был такой жаркий, и вот снял он свою шапочку, чтоб на ветру освежиться. Но засияло солнце на его волосах, и они так засверкали-заблестели, что упали лучи в спальню дочери Короля, и она вскочила, чтоб поглядеть, что это такое. Увидала она юношу и окликнула его:

— Паренек, принеси мне букет цветов.

Надел он второпях свою шапочку, нарвал простых полевых цветов и связал их в букет. Когда он подымался по лестнице, его встретил садовник и говорит:

— Как ты смеешь нести дочери Короля такие плохие цветы? Скорей нарви других, да самых красивых, душистых.

— Ах, нет, — ответил юноша, — полевые цветы пахнут сильней, они ей больше понравятся.

Вошел он в комнату дочери Короля, а она и говорит:

— Сними свою шапочку, тебе негоже передо мной в шапке стоять.

А он опять-таки отвечает:

— Мне никак нельзя, у меня голова в струпьях.

Тогда дочь Короля схватила шапочку, сняла ее, и рассыпались его золотые волосы по плечам, и глядеть на них было так приятно.

Он хотел убежать, но она удержала его за руку и дала ему целую пригоршню золотых. Он взял их, но на золото никакого внимания не обратил, принес золотые садовнику и говорит:

— Я дарю их твоим детям, пусть они ими играют.

На другой день дочь Короля кликнула его снова и велела принести ей букет по-левых цветов, и когда он с ним явился, она тотчас схватила его за шапочку и хотела снять, но юноша крепко держал шапочку обеими руками. Дочь Короля дала ему опять пригоршню золотых, но он оставлять их у себя не захотел, а отдал их детям садовника вместо игрушек. На третий день случилось то же самое, — королевна не могла снять с него шапочку, а он никак не хотел брать у нее золота.

Вскоре началась в этой стране война. Собрал Король свой народ, и не знал, сможет ли он отразить натиск врага более сильного, у которого имелось большое войско.

И говорит тогда садовничий ученик:

— Я уже вырос и хочу тоже идти на войну вместе с другими, дайте мне только коня.

Но над ним посмеялись и сказали:

— Вот когда мы уедем, ты и лошадь себе подберешь: мы оставим тебе одну на конюшне.

Выступили они в поход, а юноша пошел на конюшню и вывел оттуда лошадь, она на одну ногу хромала, была заморенная и на ходу похрипывала: «гуп-гуп.» Но он все-таки сел на нее и двинулся в дремучий лес. Подъехал юноша к опушке леса и трижды крикнул: «Железный Джон!»— да так громко, что разнеслось по всему лесу. И вмиг явился лесной человек и спросил:

— Что требуешь ты?

— Я требую сильного коня, собираюсь ехать на войну.

— Будет у тебя конь, и ты получишь еще больше, чем требуешь.

Вернулся Дикарь в чащу, и в скором времени вышел оттуда конюх, он вел коня. Конь фыркал, храпел и его еле можно было удержать. А за ним следовал большой отряд воинов, закованных в броню, и мечи их сверкали на солнце.

Отдал юноша конюху свою хромоногую кобылу, вскочил на коня и поехал впереди войска. Когда он подъехал к полю сражения, к тому времени большая часть королевских солдат была уже перебита, и еще бы немного, и пришлось бы оставшимся обратиться в бегство. Тут налетел юноша со своей железной ватагой, обрушился на врагов, как гроза, и перебил всех, кто ему на пути попадался. Пришлось врагам обратиться в бегство, но юноша гнал их по пятам и до тех пор не останавливался, пока не осталось в живых ни одного человека.

Но вместо того чтобы вернуться назад к Королю, юноша повел свой отряд окольными дорогами опять в лес и кликнул Железного Джона.

— Что требуешь ты? — спросил Дикарь.

— Возьми своего коня и свой отряд назад и верни мне назад мою хромоногую лошадь.

Исполнилось все, что он потребовал, и поехал юноша на своей трехногой кобыле домой.

Вернулся Король снова в свой замок, вышла к нему навстречу его дочь и стала поздравлять его с победой.

— Это не я одержал победу, — сказал король, — а один неведомый рыцарь, подоспевший со своим отрядом к нам на помощь.

Захотелось дочери Короля узнать, кто этот незнакомый рыцарь, но король сам этого не знал и сказал:

— Он погнался за врагами, и с той поры я больше его не видел.

Спросила дочь Короля у садовника про его ученика, а тот засмеялся и говорит:

— Да он только что вернулся домой на своей трехногой кобыле. И все, посмеиваясь, кричали ему: «Вот и подъехала наша заморенная кобыла!» И спрашивали: «А за каким это плетнем ты отсиживался да спал?» Но он отвечал: «Я совершил подвиг, и без меня плохо пришлось бы,» — но над ним еще больше смеялись.

Сказал Король своей дочери:

— Я велю устроить большой праздник, он должен будет длиться три дня, а ты будешь бросать золотое яблоко, — может, тогда незнакомец явится сюда, чтоб его поймать. И вот, когда был объявлен праздник, юноша вышел в лес и кликнул Железного Джона.

— Чего требуешь ты? — спросил Железный Джон.

— Чтоб поймал я золотое яблоко дочери Короля.

— Это легко, — считай, что оно у тебя уже в руках, — сказал Железный Джон, — но ты получишь еще вдобавок красные доспехи и будешь ехать на статном рыжем коне.

Вот наступил назначенный день, и прискакал юноша во весь опор, стал между рыцарями, и его никто не узнал. Вышла дочь Короля и бросила рыцарям золотое яблоко, но никто не поймал золотого яблока, кроме юноши, — только он его и поймал и вмиг ускакал прочь.

На другой день Железный Джон снарядил его доспехами белого рыцаря и дал ему белого коня. Снова только один юноша поймал яблоко, но, схватив его, тотчас умчался.

Рассердился Король и сказал:

— Этак не годится: он должен явиться ко мне и назвать свое имя.

И отдал Король приказ: если рыцарь, который поймает яблоко, ускачет опять из замка, то надо броситься за ним в погоню, а если он по доброй воле назад не вернется, следует на него накинуться и ударить его мечом.

На третий день получил юноша от Железного Джона черные доспехи и вороного коня и снова поймал яблоко. Но когда он помчался из замка, королевские слуги бросились за ним в погоню, и один из них подскочил к юноше так близко, что ранил его острием меча в ногу. Юноша все-таки ускакал, но конь его мчался так быстро, что у рыцаря свалился шлем с головы, и все увидели, что у него золотые волосы. Слуги поскакали назад и доложили обо всем Королю.

На следующий день дочь Короля спросила у садовника про его ученика.

— Он работает в саду. Этот чудной парень был тоже на празднике и только вчера под вечер воротился домой. Он показывал моим детям три золотых яблока, которые он выиграл.

Тогда Король велел позвать юношу к себе. Он явился, и у него на голове, как и прежде, шапочка. Но дочь Короля подошла к нему и сняла ее с него, — и вдруг упали его золотые волосы на плечи, и это было так красиво, что все изумились.

— Не ты ли тот рыцарь, что каждый день являлся на праздник, облаченный всегда в разные доспехи, и поймал три золотых яблока?

— Да, — ответил юноша, — а вот и яблоки эти, — и он достал их из кармана и подал королю. — Но если вам нужны еще знаки доказательства, то можете посмотреть на рану, нанесенную мне вашими людьми во время погони за мной. А к тому ж — я тот самый рыцарь, что помог вам одержать победу над врагами.

— Если ты можешь совершать такие подвиги, ты, видно, вовсе не садовничий ученик. Скажи мне, кто же твой отец?

— Мой отец — могущественный король, и у меня много золота, столько, сколько я захочу.

— Я вижу, — сказал король, — что должен тебя отблагодарить. Могу ли сделать я тебе что-нибудь приятное?

— Да, — ответил королевич, — конечно, вы можете это сделать, если отдадите мне дочь вашу в жены.

Засмеялась дочь Короля и сказала:

— Он говорит все напрямик, и я по его золотым волосам уже догадалась, что он вовсе не садовничий ученик, — и она подошла к нему и его поцеловала.

На свадьбу прибыли отец и мать королевича, они были в великой радости, ведь они потеряли всякую надежду увидеть когда-нибудь своего милого сына. Когда все сидели на свадебном пиру, вдруг музыка умолкла, распахнулись двери, и вошел статный король с большою свитой. Он подошел к юноше, обнял его и сказал:

— Я — Железный Джон, я был обращен в лесного человека, но ты меня расколдо-вал. Все богатства, которыми я обладаю, отныне будут твои.

Переведено Робертом Блаем из истории Якоба и Вильгельма Гриммов в Grimms Marchen (Zurich: Manesse Verlag, 1946)ъ