Добрый капитан Блай: капитан «Баунти» вовсе не был бесчеловечным тираном

 

Британский капитан Уильям Блай известен тем, что излишней требовательностью и жестокостью спровоцировал мятеж на своем корабле «Баунти». В книгах и фильмах эти события обычно выглядят героическим восстанием против угнетавшего команду самодура. Однако Блай был отличным моряком и одним из самых терпимых капитанов на всем британском флоте. Мятеж стал результатом столкновения двух непримиримых соперников.

 

Утром 28 апреля 1789 года, когда судно «Баунти» находилось примерно в 50 км от островов Тонга, капитан Уильям Блай был разбужен ворвавшимися в его каюту матросами. Он услышал команду: «Придержите язык, сэр, или умрете на месте». Ему связали руки и в ночной сорочке выволокли на палубу. Позже в своих показаниях Блай писал, что 24-летний старпом Флетчер Кристиан сверлил его «глазами, горящими бешенством».

Этого офицера капитан сам пригласил в роковое плавание. «Вы качали на колене моих детей,»— взмолился он. «Слишком поздно,— ответил Кристиан.— Две эти недели я провел в аду, и мое терпение иссякло». Блая с 18 верными ему людьми высадили посреди океана в шлюпку. В своем дневнике он пишет, что с удалявшегося корабля доносился радостный крик мятежников: «Ура Отахити [Таити]!»

Эта история позднее обросла романтическим ореолом. Ее героями стали благородные молодые люди, решившие покончить с властью тирана и общества, которому он служит, начав в экзотическом раю новую, свободную жизнь. Первым шагом стало освобождение от ставшего ненужным груза: за борт выбросили саженцы хлебного дерева. Потом выбрали вожаком Флетчера Кристиана и порвали несколько парусов, чтобы сшить из них одинаковую для всех форму. После этого развернули судно и отправились назад к Таити. (с. 202)

«Баунти» только что полгода простоял у этого острова, и многие в команде были им очарованы. Адмиралтейство отправило Блая в Полинезию за черенками хлебного дерева, плодами которого предполагалось кормить карибских рабов. Долгая стоянка у Таити была необходима, чтобы из черенков развились сильные саженцы, способные перенести дальнейшее путешествие. Однако пребывание на «красивейшем в мире острове» с дружелюбными туземцами расслабило британцев. Моряки заводили на бере­гу любовниц, делали местные татуировки, многие подумывали остаться здесь навсегда. Теперь, избавившись от капитана, они плыли навстречу своей мечте.

 

Чудесное спасение

Оставшись в семиметровой шлюпке, Блай сначала добрался до Тофуа, где со своими людьми чуть не погиб от рук островитян. Тогда он взял курс на ближайшую европейскую (Португалии и Нидерландов) колонию, о. Тимор, до которого было около 6400 км. У путешественников было лишь несколько буханок хлеба. Питались в основном сырой рыбой, изредка птицами. Постоянно вычерпывали из шлюпки воду. К несчастью, тропические ливни не давали умереть от жажды, но от них же все «мерзли и дрожали так, что трудно вообразить».

Блай без карты провел шлюпку Торресовым проливом с его коварными рифами. В целом это плавание можно считать одним из чудес навигации — и выживания. Через семь недель после мятежа, 14 июня 1789 года, шлюпка прибыла в Купанг на Тиморе.

Вернувшийся в Англию Блай был оправдан, а бунтовщиков заочно осудили. Однако мотивы их предводителя Флетчера Кристиана, офицера с прекрасными связями, вызывали недоумение. Блай винил во всем искушения таитянской жизни — туземные вожди предлагали белым людям землю, женщины ни в чем не отказывали. Ему простили потерю корабля и снова послали за хлебным деревом.

Тем временем за мятежниками отправилась карательная экспедиция. На Таити без труда нашли 14 человек, однако остальные во главе с Кристианом уже скрылись на «Баунти» в неизвестном направлении. Арестованных два месяца везли в трюме голыми и в кандалах. Когда корабль напоролся на рифы, четверо из них утонули.

Пережившие кораблекрушение и голод предстали перед военным трибуналом на борту судна»Дюк» в Портсмутской гавани. Адвокатов дали только двоим, остальные защищались сами. (с. 203)

 

Мятежники на Питкэрне Оказавшись на Таити, многие мяежники завели среди местных женщин любовниц. Особенно тосковал по своей избраннице Маимити Флетчер Кристиан - говорят, она была постарше его, но отличалась удивительной красотой. Многие, включая Блая, считали, что главной причиной мятежа стали именно женские чары. По словам бунтовщиков, Кристиан и Маимити вступили в законный брак. Американских охотников на тюленей, причаливших к Питкэрну в 1808, поразили англоязычные островитяне. Это были дети мятежников с «Баунти». В живых остался только один из моряков, Джон Адамс, который рассказал следующую историю.   Кровавая разборка Не поделив что-то на Таити, мятежники разделились на две группы. Одна из них осталась на острове и попала в руки правосудия. Другие вместе с местными женщинами и несколькими мужчинами отплыли на восток в поисках необитаемой земли. Наткнувшись на остров Питкэрн, они сожгли — для конспирации — судно, построили дома и занялись земледелием. Однако идиллия длилась недолго. Один из мятежников потребовал женщину, у которой уже был жених таитянин. Когда его соплеменники стали возражать, моряки их выпороли. Полинезийцы ушли в лес и начали «партизанскую войну». Они убили 10 моряков, включая Флетчера Кристиана. Маимити и несколько ее детей (включая сына по имени Четверг) пережили войну и сохранили добрую память о мятежном старпоме. В 1841 Джордж Гарднер, британский штурман, побывавший на Питкэрне, описал Маимити как «удивительно активную, несмотря на свои 80-90 лет». Портрета не сохранилось, но, по его же словам, она была «идеальным воплощением старой ведьмы».

 

Приведя «Баунти» на Таити, 33-летний Блай был только лейтенантом, а некапитаном. Повышение ему обещали после путешествия.

 

«Похоже, на судне хватает людей уровнем выше обычного безграмотного стада»,— писал один наблюдатель под впечатлением перекрестно допроса боцмана Джеймса Моррисона.

Некоторых, например Джеймса Хейвуда, спасли от виселицы влиятельные родственники. Повесили всего троих, в том числе 17-летнего матроса, который в момент самого мятежа спал.

Несмотря на очевидность происшедшего, никто из подсудимых не мог вспомнить непосредственного повода к бунту. Это привело к фантастическим слухам о слухам о «тирании» Блая. Публика требовала подробностей и жадно глотала содержание памфлета, опубликованного с подачи Эдуарда Кристиана, брата Флетчера.

Сам же Флетчер Кристиан был далеко — с женой таитянкой на затерянном в Тихом океане острове Питкэрн. Брат, кембриджский профессор права, защищал его в Англии.

Эдуард Кристиан устроил что-то вроде параллельного процесса, допросив очевидцев событий перед комиссией «уважаемых джентльменов». Это неофициальное жюри пришло к выводу, что Блай превышал свои полномочия.

 

Необузданный нрав

У Блая таких защитников не было. Самоучка из Корнуолла, он начал службу в 16 лет простым матросом. Ему не хватало изысканных манер, но гораздо хуже был несдержанный язык.

Именно из-за этого между капитаном и его старпомом пролегла пропасть. Все три недели после отплытия «Баунти» с Таити Флетчер Кристиан то и дело становился объектом язвительных тирад Блая.

Старпом был человеком чувствительным, очевидно, не привыкшим к такому обращению. Немудрено, что постоянная критика и пренебрежение доставляли ему «адские» муки. Один из свидетелей сообщил его брату: «Чья бы ни была вина, гнев капитана обязательно обрушивался на мистера Кристиана».

Во время плохо продуманного рейда на остров Аитутаки (один из островов Кука) фуражиры под командой старпома едва спаслись от воинственных туземцев. Капитан осыпал Кристиана градом незаслуженных оскорблений: «Черт вас побери, почему вы не стреляли?» Блай как будто забыл, что сам приказал не применять оружия, опасаясь развития конфликта.

Ему доставляло особое удовольствие травить старпома. Накануне мятежа он назвал Кристиана, съевшего лишние кокосы, «трусливым мошенником» и «лживым ворюгой».

Светское общество сочувствовало «социально близкому» мятежнику, что (с. 204) сильно повредило репутации Блая. Одновременно сложилось мнение о Флетчере Кристиане как о юном герое-идеалисте, восставшем против грубого деспотизма.

Однако есть и иная точка зрения. Судовой журнал доказывает, что, несмотря на площадную брань, Блай был одним из самых снисходительных капитанов Королевского флота. Матросов у него пороли реже, чем на любом другом британском судне, плававшем в XVIII веке по Тихому океану. После одной из порок — первой за четыре месяца путешествия «Баунти» — Блай записал: «До сегодняшнего дня я надеялся, что в этом рейсе сумею обойтись без физических наказаний«. Во время стоянки у Таити он пожалел двоих дезертиров — велел их просто высечь, хотя имел право повесить.

 

Чистота и танцы

На протяжении всего плавания «Баунти» Блай действовал скорее как строгий, но заботливый командир, а отнюдь не тиран из сложившейся позднее легенды. Он ввел трехвахтенную систему, когда каждый моряк дежурил 4 часа из каждых 12, а не 8 подряд, как обычно, и включил в рацион команды овощи.

По иронии судьбы, именно попытки Блая сделать морскую службу более гуманной и рациональной, вызывали главное недовольство матросов. Они отказывались от квашеной капусты и солодового экстракта. Отеческие требования держать в чистоте и сухости одежду и гамаки игнорировались. «Матросы редко следят за собой,— писал Блай.— За ними надо присматривать, как за детьми».

Даже введение им «аэробики», т.е. обязательных танцев по вечерам, привело к очередной порке и так разозлило людей, что они придумывали своего рода музыкальные пантомимы, высмеивающие капитана. Еще больший ропот поднялся, когда Блай запретил купать новичков за бортом при пересечении экватора. Тем самым он выступил против освященного временем ритуала «крещения в океане». Матросов не волновала подобная негуманность — в отличие от их капитана.

Защитники мятежников обвиняли Блая и в скупости при распределении провианта, но экономить его вынуждало (с. 205) Адмиралтейство. По существовавшим правилам, дополнительная еда приобреталась за счет капитанского жалованья.

Как оправдывал мятеж Флетчер Кристиан, неизвестно. Возглавленная им группа поссорилась со своими спутниками-таитянами и была перебита ими из засады на Питкэрне.

 

Награда капитану

И напротив, дальнейшая карьера Блая развивалась на редкость успешно. В 1797 году он командовал судном «Директор» в бою при Кампердауне (у о. Тексел), а в 1801 году был капитаном «Глаттона» в Копенгагенском сражении, после которого получил от адмирала Нельсона благодарность за отвагу. В том же 1801 году его избрали членом престижной научной организации — Королевского общества — за выдающийся вклад в навигацию и естественную историю.

Но возможно, еще важнее услышать мнение 18 моряков с «Баунти», которые предпочли таитянскому раю странствие в шлюпке рядом со своим капитаном. Их было бы больше, но всем желающим не хватило места, и они вернулись на борт к мятежникам. Один из спутников Блая выразился так: «Я сильно страдал от грубости его речей, но потом всегда получал что-то вроде заживляющего раны пластыря». В конце концов кажущаяся жесткость морского порядка жизненно необходима. Правила, регламентирующие жизнь на корабле, складывались столетиями (если не тысячелетиями), и нарушители расплачивались за расхлябанность гибелью от стихий и врагов, пленом, эпидемиями. Каждый нормальный капитан, каким был и Блай, пройдя все стадии службы, на собственном опыте осознавал необходимость (даже при кажущейся несправедливости) строгой подчиненности и безусловного выполнения приказов вышестоящих начальников.

Естественно, пройдя весь путь становления моряка и мужчины, капитан требует того же от подчиненных. Члены любой команды, спаянной присягой и дисциплиной, будь то экипаж корабля, воинское подразделение или серьезная экспедиция, добровольно отказываются от многих принятых в обычной жизни «прав человека», передавая их (на время службы, экспедиции или похода) руководителю — как залог достижения поставленной цели и собственного выживания.

 

Живое наследие “Polly Adams and sisters”— этот раскрашенный снимок потомков Джона Адамса, единственного выжившего на Питкэрне мятежника, сделал в конце XIX века капитан Кейтор. На острове 23 января празднуется День «Баунти». Именно тогда в 1790 году команда сожгла корабль, после чего на Питкэрне появилось постоянное население (ныне ок. 50 человек, административный центр — Адамстаун).

(с. 206)