Наслаждение твое все больше и больше.

Ты не чувствуешь больше ничего, кроме всепоглощающего блаженства, которое столь велико и глубоко, что сейчас даже твои глаза меняют свой цвет. Ты чувствуешь себя невесомой и словно плывешь в океане или паришь высоко над землей. Мои руки становятся целым миром для тебя, а ласки мягкой колыбелью.

  Тебя постепенно поглощает ощущение расплавления.

Ты медленно таешь…Таешь…

И улыбаешься от смущения за свое наслаждение.

 

Волшебное свойство этой ласки заключается в том, что в определенный момент дарящий прикосновения почувствует, как его руки подхватила неведомая сила и водит ими, точно дирижер своей палочкой. Они начинают творить словно сами по себе, а он только заворожено за ними наблюдает, как древний грек наблюдал за полетом античных богов.

На глазах через наши руки льется какая-то тайнопись, подлинный смысл которой неизвестен никому.

 Сеть рисовать нужно очень аккуратно и старательно, чтобы не было «разрывов», ибо мы вьем ловушку, из которой уже невозможно будет вырваться по своей воле.

Мы гладим внимательно и чутко, словно рыбак, наощупь проверяющий свои сети. Гладим, пока не почувствуем, как в наших руках затрепетало что-то живое.

Это и будет душа в состоянии поднимающейся к небу радости.

Но вы не останавливайтесь, а продолжайте плести свои сети из нежных прикосновений.

 Ласкайте до тех пор, пока ласкаемый наконец тихонько не заблеет от наслаждения….

 

Тополиный пух

 

   Очень воздушная, легкая, летняя ласка.

Это то удивительное состояние души и тела, которые в романтической литературе назывались «волшебные окна».

Именно в такие минуты поэты Озерной школы писали свои «Оды к соловьям», «когда распахиваешь окно, чтобы послушать птиц на закате, или ночью поглядеть на звезды, или, едва проснувшись поутру, вдохнуть всю свежесть солнечных лучей и увидеть сверкающую листву».

То состояние тихого восторга, что охватывало госпожу Бовари, «Когда едешь в почтовой карете, с синими шелковыми шторами, слушаешь, как поет песню кучер, как звенят бубенчиками стада коз, как глухо шумит водопад и как всем этим звукам вторит горное эхо…»

- Когда же начнется ласка?

- Она уже началась…

Я хочу, чтобы ты сейчас испытала ту же благодать и невесомость души, что охватила меня однажды в июне на одной воскресной службе в храме Данилова монастыря в Переславле-Залесском, где я тогда ходил в послушниках и пономарил по праздникам.

Тогда в нашем монастыре остановились паломники, что двигались из своих северных краев на Москву, а через нее в Киев и далее на Афон. Это был день «Всех святых, в земле русской просиявших» и литургия, как и полагается в этот праздник, была особенно торжественной и длинной. А в перерывах между перечислением святых голос брали наши певчие паломники. И с клироса начинал разливаться по всему храму глубокий и плавный северный напев, похожий на гул колокола…

Храм был полон солнца.

Так много солнца.

И еще вокруг было много тополиного пуха.

Словно бы он падал как снег с неба.

Пух кружился и ложился на оклады икон, на царские врата, на мои вытянутые руки.

И в этом небесном пении, в этом кружении белых хлопьев было ощущение пронзительной и тихой красоты и оглушенной ею душе хотелось плакать от восторга…

Мои руки прикасаются к тебе медленно, невесомо, только кончиками пальцев. Едва касаясь, они отлетают от тебя и продолжают парить в невесомости. Их так много, этих пушинок, которые опускаются на тебя то там то здесь. Но с каждым прикосновением кончиков моих пальцев ты погружаешься все глубже и глубже в состояние невероятного расслабления. Ты растворяешься в этой воздушности.

 Растворяешься вся без остатка.

 Ты сама становишься одним из этих парящих белых и пушистых комочков.

 Ты ощущаешь невыносимую легкость.

 Ты становишься легче воздуха.

Ты летаешь.

 Невесомы мои пальцы, невесома ты и невесомо все в тебе.

 И так чисто и светло.

 Так хорошо…

А тополиный пух все кружит и кружит вокруг тебя… И мои пальцы так медленно, так неспешно, так мягко продолжают опускаются на тебя , а в душе твоей, словно разомлевшей от летней неги на солнце, так улыбчиво, так хорошо, так упоительно спокойно…

  И хочется, чтобы это никогда не кончалось.

- От твоей нежности я становлюсь другим. Лучше и прекраснее…

 Если делать эту ласку правильно и достаточно долго, то зеркала на какое-то время перестанут отражать тебя, а ты почувствуешь себя невидимкой. Просто потому, что каждая клеточка в тебе растает от блаженства. И, взглянув на себя в зеркало, ты увидишь вместо себя только белое облако, тающее прямо на глазах.

 

 

Родник единорога

 

Одна из самых сложных, загадочных и магических тактильных техник из всех, что я встречал, странствуя по миру чувственности. Она переливается словно ослепительный бриллиант в короне изысканных ощущений, и пережить ее хотя бы раз в жизни уже царская роскошь.

Она прорастает во мне уже много лет – через сны, видения, образы, странствия, встречи с людьми и всевозможными призрачными сущностями. Это часть того древнего и мистического искусства прикосновений, удивительно красивых и нежных, приносящих людям умиротворение, покой и исцеление. Считается, людей им обучили сами боги в надежде, что это смягчит их сердца и нравы.

 

Единорог – символ и синоним чувственности, которая у него сильнее даже инстинкта самосохранения. Этим, кстати, до сих пор пользуются охотники на этого сказочного зверя, когда выставляют в качестве приманки нагих девушек.

Доподлинно известно, что эта ласка приносит человеку счастье и вечную молодость, дает невероятный прилив душевных и физических сил, наделяет даром видеть невидимое и постигать непостижимое.

Окунувшийся в «Родник единорога», всплывет из него преображенным, но прежде его плеч коснется немало тайн и чьих-то дыханий из тумана.

И еще на пути к этой ласке ты можешь встретить немало историй, которые расскажут себя сами и заставят пролить не одну слезу от восторга, умиления и грусти. Они очаруют и опьянят тебя, и соблазнят вечными странствиями и поисками той красоты, любви и блаженства, которые наконец –то утолят твой вечный голод сердца и души по чему-то большему, что есть у них сейчас .

 

Прежде чем начать эту ласку физически, человека следует привести за руку в эту загадочную страну души, где и происходят всевозможные таинственные встречи и чудеса. Где становится понятно, что мир ощущений и нашей чувственности имеет ту же зыбкую и совершенно сказочную природу, что и мир наших снов.

Мимолетные, тающие и вновь возникающие желания…

Предчувствия чего-то нового и удивительного…

Жажда ощущений, причудливых, обжигающих, дурманящих…

Пьянящая тяга опустошить себя от своего и наполниться чьим-то…

Нестерпимое влечение к чему-то, что лежит за пределами этого мира и томление, пробирающее душу насквозь и сводящее в истоме все тело…

Желание окунуться с головой в это прекрасное, неизвестное и иное и раствориться в этом мистическом наслаждении…

В таком состоянии человек словно переходит входит в другое измерение с окрыленной душой и невесомым телом и вдруг становится частью иного бытия, сияющего и счастливого.

Однажды много лет назад мне был удивительны сон, в котором я видел источник, вокруг которого было множество зверей, больших и малых, обычных и невиданных. Они пили воду из источника, плотно прижавшись друг к другу, а со всех сторон к нему стекались все новые и новые жаждущие. И когда я пригляделся, то увидел среди склоненных над водой зверей ЕГО.

Ослепительного и белоснежного, невероятной красоты единорога!

Он был так прекрасен, что на него невозможно было смотреть без слез восхищения (те, кто хоть раз видели это удивительное создание, поймут мои чувства).

И как было досадно, что было не с кем в тот момент разделить свой восторг и кто мог бы подтвердить, что это все не сон.

Но еще в тот момент меня поразило это обилие зверей вокруг него. Я не мог понять, почему же они все так жадно пьют эту воду и так стремятся к ней, хотя до полуденного зноя было далеко…

Была этому какая-то таинственная причина…

С того времени, как я увидел эту картину, прошли годы, но я так и не мог найти ответа. Я рассказывал о роднике единорога всем подряд, даже всезнающим таксистам и продавцам ночных палаток, но каждый из них говорил свое.

Однажды я зашел в книжную лавку в старой Будве, где полки с книгами, как и сами дома этого города, стоят так близко, что два человека поравнявшись поневоле становятся близки, как нежные друзья или любовники. Я спросил продавщицу, есть ли у них толковый русско-сербский «речник»( словарь), но вместо него она принесла мне «Иллиаду» , изданной в Белграде в 1977 году. В книге закладкой лежала карта таро с изображением обнаженного мужчины и женщины, сидящих между пальмой и кипарисом, и надписью «ЛУБАВНИЦИ». На странице, на которой была оставлена карта, на сербском шел следующий текст:

Есть за морями, возле Трои, горький источник, и воду его пить нельзя. Сюда на водопой собираются звери, но они не пьют, пока не появится единорог. Рог у него волшебный, и, когда, опустив голову к источнику, он касается им воды, она становится вкусной. Тогда вместе с ним начинают пить и другие звери. А когда он, утолив жажду, поднимает рог из воды, она делается такой же горькой, какой и была. Но если единорог мутит рогом воду, от его взгляда она делается прозрачной, и в ее глубине как на ладони видно все будущее мира…

 И тут я понял, что наконец-то нашел ответ на свое видение.

Я с легким сердцем отдал продавщице те 20 евро, что стоила книга, но к ее удивлению не взял саму книгу, ибо она уже сказала мне все, что меня интересовало...

К этой ласке прилагается еще несколько очень важных историй и видений, которые я рассказываю непосредственно один на один – шепотом и на левое ухо.

Четыре последних месяца я пытаюсь подобрать слова, чтобы описать технику этой ласки и ощущения от нее. И чувствую при этом, что все слова блеклы и не достоверны по сравнению с тем величием ощущений, что заключены в ней.

Это смесь мистического и чувственного наслаждения, когда начинает тебя переполнять чувство красоты во всем сущем, когда в мизинце ты вдруг увидишь работу небесного ювелира, а в капле начало океана.

 

Однажды – именно один раз в жизни - меня ласкали этой лаской. Но тот, кто прикасался ко мне, не был ни женщиной, ни мужчиной, ни тем, кто среди живых, ни тем, кто среди мертвых…

Поэтому я могу только описывать свои ощущения.

Для этой ласки можно лечь, но можно и просто сидеть.

Теплый поток легчайших прикосновений подушечек пальцев поднимается вверх по позвоночнику.

Перед глазами появляются жемчужины, несомые течением по морскому дну.

Или теплый целебный источник, с пузырьками воздуха, что легонько и сладко щекоча, поднимаются вверх по твоей спине.

И ты чувствуешь, что и сама вся наполняешься этой неземной легкостью испытываешь нарастающую эйфорию…

Ощущения настолько хрупкие и тонкие, что ты даже дышишь осторожно, боясь нечаянно прервать свое хрустальное наслаждение.

С каждым прикосновением просыпается восторженная и сияющая нежная сила, такая чистая и такая легкая… Она подхватывает и несет теня из неизвестного в неведомое. Ты слышишь своей кожей и очаровываешься этой музыкой касаний. Словно сам Орфей перебирает струнами своей кифары, в которую превратилось твое завороженное тело.    И завороженная ощущением невероятного ты словно вспоминаешь в эти мгновения, из чего ты создана на самом деле. И чувствуешь, что твое сердце бьется сейчас в ритме родной звезды, но звезда эта не Солнце…

С каждым новым моим касанием ты чувствуешь нарастающее количество нервных клеток, вовлеченных в эту грандиозную игру ощущений.

Поток прикосновений, поднимающихся вдоль позвоночника, зачаровывают, завораживают и твоим единственным желанием в жизни сейчас становится только одно: чтобы эта ласка никогда не кончалась.

 Невозможно даже описать словами, насколько это хорошо. Это нужно чувствовать, улыбаясь с закрытыми глазами от наслаждения.

Для того, кто дарит ласку «Родник единорога», прежде всего важно самому настроиться на трансляцию через себя ласкаемому человеку очень светлой и чистой энергии, осязаемого целительного потока.

И тогда родник единорога, этот волшебный и живительный источник жизни, словно бы начинает бить из твоих собственных рук …

Когда птицы начнут прилетать ночевать в них, как в свои гнезда, ты почувствуешь, что у тебя это получается.

 

Заплетаю косы имени твоему

 

 Имя человека, как правило, самое важное и близкое для него слово.

Можно сказать, часть его существа.

И поэтому оно тоже нуждается во внимании и нежности.

Имя женщины вплетено в ее волосы. Поэтому ласкать его нужно, гладя ее по волосам.

Нежно-нежно, словно бы волосы твои были тоньше и хрупче паутинки, я начинаю гладить тебя по голове. Но я на просто тебя глажу – я заплетаю твоему имени косы.

 Вот с такими словами:

Весь этот мир для меня сейчас пахнет твоим именем.

И вся Вселенная.

Вселенная по имени (имя ласкаемой)

Имя твое (…) как голос с моря, что зовет вернуться домой, в самое счастливое лето детства.

Имя твое (…) течет по моим губам, как солнце по июлю, исцеляя меня от грусти и одиночества.

Имя твое (…) – тайный родник, в котором я умываю свое сердце.

Имя твое (…) я пишу кончиком волоса, обмакнутым в молоко предрассветного тумана.

Кожа головы удивительно богата чувствительными точками и умелые прикосновения к любой ее части могут мгновенно разнести электричество наслаждения по всему телу и от макушки до пяток вызвать сладостную дрожь…

Ласковые прикосновения к волосам это общение на дальнем круге чувственности. Там, где порой и происходят самые удивительные вещи, подобно тому, как все самое интересное творится не во дворце, а в глубине дворцового парка.

Сами волосы и кожа головы необычайно чувствительны к ласкам. И обычно имеют очень хорошую предысторию в подсознании человека. Мама или другие близкие люди в далеком детстве, желая проявить нежность, похвалить или поощрить, наверняка гладили его по голове, и при подобной ласке он невольно испытывает то же детское чувство умиротворения и довольства собой.

Ласковые прикосновения к волосам близкого сердцу человека это целый букет чувств и эмоций: ощущение покоя и уюта, страсти и желания, нежности и умиления. В этих ласках есть интрига и элемент непредсказуемости: они могут и успокаивать и погружать в сон, но могут и разжигать пожар возбуждения, разносящемуся по всему телу.

Букет превосходных ощущений дополняет теплое дыхание, проникающее сквозь волосы до самой кожи, прикосновения языком к линии волос и слова, околдовывающие своей нежностью и витиеватостью.

 

Ты ложишься на спину, вытягиваешь вдоль тела расслабленные руки, и закрываешь глаза.

Я располагаюсь возле тебя в тишине, в той самой тишине, когда слышно, как идет время, и начинаю осторожно, но уверенно поглаживать твои волосы, скользя подушечками пальцев ото лба и висков и до самых их кончиков.

У тебя растет чувство томления, все тело словно покрывается распускающимися на солнце цветами, и ты физически чувствуешь это сладостно волнующее движение в себе. Твои ощущения с каждым ударом сердца и каждым вдохом все ослепительнее.

Когда я почувствую твое желание большей близости с моими руками, я запускаю ладонь глубоко под твои волосы и начинаю ласкать подушечками пальцев кожу твоей головы, такую необыкновенно чувствительную сейчас. Чуть разведенные пальцы совершают круговые массирующие движения, как будто я мою тебе голову.

Пальцы то замирают на мгновение, то вновь продолжают свое движение, всплывая и ныряя между твоих прядей, точно стая дельфинов между волн.
А вот я легонько провожу по твоей голове кончиками ногтей. Они прорисовывают на коже причудливые узоры, переплетающиеся линии и круги, и ощущения твои от этих прикосновений так остры и волнующи, так хороши и освежающи.

   

Королевское утро

 

…И кем бы ты ни была, где бы и когда, моя бесценная читательница, -

 повелительницей Египта, с тоской глядящей на мачты финикийских галер,

наложницей из северных покоев дворца в Киото, с грустью любующаяся через занавес цветущим садом,

 или офисным работником из Челябинска, уныло потерявшей свой взгляд между дымящих труб тракторного завода -

я чувствую, как беззащитна ты сейчас перед этими извечными и досадными, как заносы, мыслями о том, что век твой краток, а красота и того короче…

Ты ошибаешься!

Вечная молодость существует, и я сегодня тебе поведаю ее секрет.

Хазарская принцесса Атех, известная современному миру под другим именем, блещет феерической красотой и изумительным изяществом форм. Кампании по производству всяких чудо-препаратов для сохранения молодости и вечной красоты наперебой предлагают ей многомиллионные контракты, лишь бы ее лицо и тело украсило их брэнды.

Но мало кто знает истинный возраст королевы. Разве те немногие, что помнят ее еще при дворе кагана в восьмом веке, когда она восседала на троне из соли, принимая греческих и арабских послов.( Впрочем, за глаза обсуждая ее подозрительно неувядающую молодость и красоту, они кивают, что, мол, без колдовства и пластической хирургии тут явно не обошлось. Однако факт остается фактом: столетия идут, а принцесса все так же юна и хороша).

Свой секрет она поведала мне в обмен на несколько тайных ласк и клятвенное обещание никому его не рассказывать. Я же с легким сердце нарушу этот договор, ибо мужчинам свойственно нарушать свои обещания, данные женщинам, и сам Юпитер смотрит на это сквозь пальцы, ибо сам грешит тем же…

А теперь слушай очень внимательно.

Придвинься ко мне ближе.

Еще ближе, ибо далее следует

ТАЙНА вечной юности, которую ты узнала от автора этой книги, он от хазарской принцессы Атех, которую она получила от Ариадны, дочери критского царя, а та от своего супруга Диониса, он же от богини Кибеллы, а та от самой Великой Матери.

В спальне принцессы Атех на столике среди пудрениц, косметичек, баночек с кремами стоит резная шкатулка, покрытая причудливыми знаками и узорами. От них веет древними ночными женскими культами и таинствами из тех счастливых времен, когда богини так любили женщин, что лично расчесывали им волосы.

В шкатулке принцессы хранится множество презабавных вещей: слезы русалок, семена кубинских апельсинов, недопетые песни, поцелуи в темноте с незнакомцами, мурлыканье мускусных кошек, предсмертные записки несчастно влюбленных, купленные на блошином рынке и завернутые в салфетки сны клоунов …

Но самое сокровенное сокровище лежит на дне. Это и есть ласка цариц – главная тайна вечной молодости и красоты хазарской принцессы.

 Она написана золотистой пыльцой на крылышках цикад и вот ее текст:

Я просыпаюсь по утрам от поцелуев солнечных зайчиков и мое обнаженное тело – тающий на солнце шоколад.

Меня переполняет моя же сладость. И тело жадно дышит миллионами раскрытых пор и лучится жизнью, радостью и покоем, наслаждением и желанием.

И мне сейчас в своем теле хорошо, как душе в раю…

Я протягиваю руки светилу, а оно в ответ протягивает мне свои ласковые лучи.

Я грею в них свои пальцы, и они наполняются звенящей, теплой и сияющей энергией.

И когда я почувствую их переполненными солнцем, я легонько дотронусь до своего тела. И тут же глубоко вздохну от мгновенно опьяняющей сладости и волны неги, растекающейся по мне от своих же пальцев.

Медленно, о, как медленно рука касается и начинает скользить по коже . Я прикасаюсь к нему, словно знакомлюсь с ним на ощупь, словно у меня нет глаз, а есть только кончики пальцев, куда сейчас стеклась вся моя душа.

Я не тороплюсь.

Я смакую.

Я шепчу сама себе: Тише-тише, не спешите, Ваше Высочество. Ведь у нас тобой целая вечность в запасе. Вечность, данная нам ради наслаждений..

И каждый изгиб, каждая ямочка и каждая возвышенность – все, что на пути моих рук, я ласкаю с любовью и трепетом.

Я ласкаю свое лицо, любимое, самое лучшее, самое прекрасное, самое трогательное и брови, и веки и уши…

Спускаюсь по подбородку, по шее, вознося им благодарственные гимны, за то, что они у меня так красивы и нежны.

И руки мои движутся все дальше и дальше, торжественно и триумфально. И ключицы мои, и груди, и соски, и каждое из ребер - все во мне воодушевленно ликует, как преданное войско, когда вдоль фаланг проносится колесница обожаемого полководца.

О, как восхитительна моя кожа! Как ласка от ласки она становится еще нежнее, тоньше и прекрасней!

Как изумителен и пленителен изгиб моих бедер!

 Что может быть величественней красоты моих ступней?!

 Мое женское тело! Обладание всеми странами земли и всеми звездами неба не заменит мне обладание им!

Мое тело это моя живая магия и мое волшебство. Оно подобно калейдоскопу, в котором рождаются все новые цветные узоры, или сосуду алхимика с дымящимися волшебными веществами.

Все во мне от кончика мизинца до мочки уха   напоминает о космической гармонии.

Я прекрасна и совершенна как сама Вселенная!

Я – женщина!

Я не спешу. Проходят часы и века, а все я ласкаю и целую себя, я восхищаюсь собой, я признаюсь себе в любви, я благодарю себя за себя и вознаграждаю неспешным наслаждением.

Любимые мои коленки.. щиколотки… ягодицы

Я спокойна, блаженна, счастлива.

Ибо я люблю и любима собой.

 Каждое утро совершай тот же самый ритуал любви к себе и себе же пой гимны.

 И будешь вечно молода и прекрасна.

 Но пусть это все будет твоей маленькой тайной…

 

Крыло ворона

Прежде, чем приступить к этой ласке, следует скрестить кисти рук на груди, уснуть и увидеть этот сон.

В первой части сна ты увидишь свое детство где-то в средневековой Шотландии. Какой это будет год, сказать практически невозможно, ибо магия дат и чисел тебе еще тогда неведома. Вокруг будет зима и одиночество, а на горизонте по дороге будут маршировать полки солдат, царапающих низкое небо своими длинными черными копьями. За ними, перелетая с ветки на ветку, словно боясь отстать, будут следовать огромные вороны. Солдаты будут черными.

И черными будут птицы.

 И того же черного цвета будешь ты.

Белыми будут только снег и небо, между которыми не будет ни разницы, ни границы …

Во второй части сна ты увидишь эпизод из своего будущего. Какой именно - сказать невозможно, ибо у каждого оно свое.

Так в одном сне ты прошлое и будущее увидят друг друга, губы твои вздрогнут, как мост между мирами, по которому прошла душа, но на утро ты все это забудешь и, чистя зубы в ванной, будешь думать совсем о другом…

Я скрещиваю руки и вытягиваю плотно сжатые пальцы, соединяя кончики больших. Так под моими руками появляется тень ворона.

Я начинаю медленно шевелить кистями.

Тень оживает и начинает свой плавный полет.

Следи за ним и слушай:

Среди миров, между звезд неслышно парят огромные космические вороны. Они столь огромны, что четыре таких ворона способны обхватить своими крыльями целую звезду.

Когда эти вороны подлетают к земле, они накрывают ее тенью своих крыльев и наступает ночь. Все живое погружается в сны, которые на самом деле есть развеянная в воздухе серебряная пыль из осколков звезд, принесенная сюда на их черных перьях. Так сны странствуют по душам  и переносятся из одного конца вселенной в другой. И то, что снится тебе сегодня на самом деле, скорее всего, вчерашний сон неведомого существа из другой галактики.

Руки-крылья начинают совершать поглаживания – медленные, текучие, неторопливые. Сначала идет поглаживание тыльной стороной кисти, потом внешней, потом снова тыльной и т.д. Движения при этом достаточно широкие, размашистые. Мои руки имитируют плывущие по небу крылья, где небо это твое тело.

Однажды я проснулся в своем сне, невзначай угодив в разлом между мирами, как стриж в силок птицелова. Между явью и сном не чувствовалось никакой разницы...

Я вышел через стену на улицу. Уже светало, и мир был полон белой тишины. Я поднял голову вверх и увидел, что вокруг центра неба надо мной кружат четыре огромных космических ворона. Они плыли по кругу друг за другом медленно и величественно, а таинственный голос из ниоткуда рассказывал мне сказку  

Про морского рака и ворона

В старину это было, в глубокую старину.
Бродил из деревни в деревню один нищий монах.

Зашел он однажды по дороге в чайный домик. Ест данго (шарики из рисовой муки) и чай попивает.
Поел он, попил, а потом говорит:
- Хозяйка, хочешь, я тебе нарисую картину?
"Какую картину может нарисовать этот оборвыш?" - подумала хозяйка.
А монах снял с одной ноги соломенную сандалию, обмакнул ее в тушь и сказал:
- Пожалуй, так занятней рисовать, чем кистью! - и начертал на фусума (раздвижная дверь) большого ворона.
Пошел дальше нищий монах. Стоит на склоне горы другой чайный домик. Отдохнул там монах, выпил чаю и говорит:
- Хозяйка, хочешь, я тебе что-нибудь нарисую?
Снял он сандалию с другой ноги, обмакнул в черную тушь и нарисовал на фусума морского рака.
Рак был совсем как живой: он шевелил хвостом и клешнями.
Множество людей приходило в чайный домик полюбоваться на морского рака. Деньги так и посыпались в кошель к хозяйке.
Прошло время. На обратном пути завернул нищий монах в тот чайный домик, где нарисовал он морского рака.
Стала хозяйка благодарить монаха:
- Вот спасибо вам! Прекрасного рака вы нарисовали. Только больно черен. Сделайте его, пожалуйста, ярко-красным!
- Что же, это дело простое! - ответил монах и выкрасил рака в красный цвет.
"Вот хорошо-то, - с торжеством подумала хозяйка, - теперь я еще больше денег заработаю".
Но красный рак был мертвый. Не шевелил он больше ни хвостом, ни клешнями. И никто уже не приходил на него любоваться.
А нищий монах завернул по пути в тот чайный домик, где он ворона нарисовал.
Хозяйка дома встретила его неласково, начала жаловаться:
- Заляпал своим вороном мои чистые фусума, вконец испортил! Сотри свою картину, да и только!
- Это дело простое, - улыбнулся монах. - Тебе не нравится этот ворон? Сейчас его не будет!
Достал он из-за пазухи веер, раскрыл его и несколько раз взмахнул им в воздухе...
И вдруг послышалось: "кра-кра-кра!" - ворон ожил, расправил крылья и улетел.
Онемела хозяйка от удивления, а нищий монах пошел дальше своим путем.

Тому, кто подпадает через мои руки и слова под власть и странное очарование этой ласки, становится необыкновенно хорошо и спокойно. В ней есть аромат сакрального и ощущение метафизического блаженства, которое знакомо всем удачливым странникам духа. Абсолютно трансовая вещь, образы следуют один за другим и погружают сознание все глубже и глубже в тишину зыбких и туманных видений …

А еще эта ласка наполняет душу чувством простора, грандиозности и великолепия, а тело ощущением своей юности и вечности одновременно.

Это очень интересные и глубокие ощущения.

Тебе понравится…

 

 Земляничный дождик

Наверняка ты помнишь этот старый мультик, ставшего классикой советского психоделического искусства. Несмотря на всю незатейливость сюжета, эта трогательная история о лисенке и его полетах за дождиком обладает совершенно непередаваемым очарованием и поневоле заставляет улыбаться даже тех, кто никогда прежде этого не делал…

На мой взгляд, это милая метафора о первом прикосновении к миру собственной чувственности и открытии сокровищ, которые он хранит в себе и которые теперь станут твоими. Стоит только дернуть за веревочку…

Это ласка для особого состояния сознания. Здесь очень важно - и ласкающему и ласкаемому - с самого начала дружно впасть в такое дурашливое состояние, чтобы при взгляде со стороны у людей руки невольно тянулись к виску. «Земляничный дождик» дает ощущение новизны ощущений и удовольствий, свежести, какой-то детской радости и беззаботности.

 Лучшим катализатором подобного процесса станет совместный предварительный просмотр вдохновенного шедевра отечественной мультипликации.

 

Итак, я начинаю неспешно прикасаться к коже, имитируя первые и робкие капельки дождя.

- Это теплый дождик. Грибной. После него весь лес будет в грибах.

Ты ощущаешь приятнейшие и легчайшие ощущения от моих прикосновений. Они льются на тебя с едва заметной, но неумолимо нарастающей частотой. Дождик потихоньку усиливается.

- Интересно, а бывает земляничный дождик? Я так люблю землянику!

- Хе-хе! Конечно, бывает. Когда я был маленьким, то любил гулять под грибным дождем.

Представь сейчас самое любимое в жизни, что любила в детстве, о чем мечтаешь сейчас. Именно в эту минуту все это волшебным дождем льется прямо на тебя. И ты жадно ловишь каждую капельку этого счастья.

Чувствуй каждое касание, поймай каждую каплю своего удовольствия.

-Грибной дождик это мой!

- А мой земляничный!

-А мой, понимаешь, сырный!

- А для меня морковный. Только где мы его возьмешь?

- Из морковной тучки!

Ловя и впитывая своей кожей тепло дыхания моих рук, ты чувствуешь себя облаком счастливого пара, которое поднимается вверх, к небу. И среди разлившихся на тебя ласк и нежных прикосновений ты растворяешься как облако среди облаков. Ты поднимаешься все выше и выше, в безвоздушность, в невесомость…

- А что ты делаешь в небе?

- Ищу сырную тучку. И еще морковную и земляничную.

И вот сейчас, когда ты уже паришь так далеко от земли и твое дыхание наэлектризовано, как воздух перед грозой… и ты сама готова вот-вот взорваться оглушительным экстазом, все что для этого нужно, это дернуть за веревочку.

 И на тебя тут же польются потоки самого сладкого на свете…

С этого момента можно вскочить на ноги и начать радостно прыгать под потоком прикосновений. Прыгать и петь, как в мультике:

-Грибной дождик это мой!

- А мой земляничный!

-А мой, понимаешь, сырный!

- А мой дождик …

Придумывайте свои «дождики счастья» и щедро поливайте ими друг друга. И воображаемое станет осязаемым…

 

Абиссинские драконы

Наши тела друг для друга словно атласные колыбели плоти …

И стоит мне прикоснуться к тебе, как тотчас там, где я коснусь тебя, расцветает что-то радостное и красивое, подобно тому, как первое дыхание весны и тут же покрывает склоны гор подснежниками и цикламенами. Там, где я коснулся тебя, как будто заиграла карнавальная музыка, закружилась искрометная тарантелла, засмеялись многолюдные средиземноморские улицы и площади в пестрых лентах и флагах.

Это восторженная чувственность, танцующая, поющая и смеющаяся!

Это познание другого в себе и себя в другом.

Это сложный диалог живого с живым, воспроизведенный на музыке прикосновений, которые имеют свои соответствия и в мире запахов, и в мире вкусов, и в мире звуков. И может так статься, что когда-нибудь потом мелодия вдруг покажется тебе знакомой, хотя ты точно будешь знать, что нигде ее не слышала прежде. А все от того, что однажды чьи-то музыкальные пальцы и губы ее уже исполняли на твоем теле. И тело запомнило ее навсегда…

Это ласка отражений.

  Двое становятся зеркалом друг для друга.

  Один начинает прикасаться к другому мягким и словно бы вопрошающим дви­жением, как будто задевая натянутую струну и тем рождая красивый звук.

Он трогает нежным и легким щипком сложенных пальцев руку, плечи, лицо, голову партнера. А тот с закрытыми глазами, откликаешься на каждое прикосновение своим чутким движением и прикосновением, которое и есть этот  звук заде­той струны, этот плавный всплеск упавшего в колодец камушка. Это похоже на движение на ощупь. Партнеры действуют словно вслепую — нежно, внимательно и увлеченно. И словно музыканты они ищут гармоничное и красивое сочетание звуков-прикосновений, которое здесь и есть ничто иное как обоюдное наслаждение.