Отягчено, к какой последней цели

Гонимо роком и природой, кто

Рад нашей боли, кто ее желает,

Каков порядок, смысл, закон движенья

Вселенной непостижной, мудрецам

Восторг внушавшей, мне же изумленье.

Такими размышленьями займу я

Досуг: как знанье правды ни печально,

Есть сладость в нем. И если мне придется

О правде рассуждать и не оценит

Мир или не поймет моих речей,

Не огорчусь я, ибо не угаснет

Во мне влеченье сладостное к славе,

Не к суетной богине, нет, а к той,

Что счастья, рока и любви слепее.

XX

ПРОБУЖДЕНИЕ

Я думал, мукам юности

Вовек уж нет возврата,-

Горчайшая утрата

Во цвете лет моих;

Из глуби сердца движимы,

Так сладки муки эти,

Что ничего на свете

Нет радостнее их.

Какие слезы, жалобы

Исторгла перемена!

Из ледяного плена

Душою рвался я.

Но боль меня покинула,

И сердце опустело,

И без любви хладела

В унынье грудь моя.

Я плакал, что оставленной

Жизнь предо мной предстала;

Над миром покрывала

Раскинул вечный хлад.

День стал пустым; безмолвная

Ночь сумрачней и жутче,

Луна погасла в туче,

И звезды не горят.

И все же - чувство прежнее

Те слезы пробудило;

Как прежде, сердце жило

И билось в глубине;

Воображенье пряталось

За той же самой далью,

И с давешней печалью

Скрывалась боль во мне.

А вскоре не найти было

И от нее ни тени,

И больше мне на пени

Не оставалось сил;

Поник, и утешения

Я - сердцем, все забывшим,

Почти уже не жившим,-

Ни разу не просил.

Каким я был! Тот юноша,

Что с яростью и пылом

Жил в заблужденье милом,-

Похож ли на меня?

Мне сердца свистом ласточка

Не трогала бессонным,

В просторе заоконном

Кружась с рассветом дня,

Ни эта осень бледная

В усадьбе опустелой,

Ни солнца луч несмелый,

Ни колокола звон;

Вотще звезда вечерняя

Плыла над тишью ныне,

И соловей в долине -

Стонал напрасно он.

И даже очи светлые,

И беглый взгляд украдкой,

И зов любови сладкой,

Услышанный вдвоем,

И на моей лежавшая

Рука - нежна, прекрасна,-

Сошлись и вы напрасно

В тяжелом сне моем.

Уныло, без волнения,

Забыв, что значит нежность,

Я жил, и безмятежность

Прогнала тень с лица.

В груди моей измученной

Желанья все истлели,

Лишив последней цели-

Желания конца.

Как дней преклонной старости

Остаток жалкий голый,

Так жизни май веселый

Я проводил в те дни.

Ты, мое сердце, сказочных

Тех лет не замечало,

А их дано так мало,

Так коротки они.

Кто ж пробуждает все-таки

Меня от сна больного?

И что за доблесть снова

В себе почуял я?

Порывы, заблуждения

И призрачные дали,

Для вас не навсегда ли

Закрыта грудь моя?

Свет дней моих единственный!

Так это вы воскресли -

Те чувства, что исчезли

В отрочестве моем!

Где б взором я ни странствовал -

По небу, в ближнем поле,

Во всем - источник боли,

И радость есть во всем.

Опять со мною озеро

И лес на косогоре,

О чем-то шепчет море,

Беседует родник.

И после сна столь долгого

Я слезы лью обильно!

Кто мне велит? Как сильно

Взгляд от всего отвык!

О сердце, не надежды ли

Вновь распахнулись вежды?

Но мне лица надежды

Уж не видать, увы!

Мне трепет и мечтания

Достались от природы,

Да были злы невзгоды -

Дары ее мертвы.

И все же, окончательной

Не празднуют победы

Ни горестные беды,

Ни грязный мир, ни рок.

Я погружен в несхожие

С земною явью грезы.

Глуха природа; слезы

Не лей - какой в них прок?

О бытие заботится

Одном, забыв о благе;

Пусть мы несчастны, наги -

Ей мил наш скорбный вид.

Мы не находим жалости

Вокруг; и бег свой вечный

Вершим; и каждый встречный

Унизить нас спешит.

Талантами и доблестью

Наш век пренебрегает;

Еще не достигает

Достойный труд хвалы.

И вы, глаза отверстые,

Где чудный луч трепещет,

То не любовь в вас блещет -

Зря светите из мглы.

Глубокое и тайное

В вас чувство не искрится,

В груди не загорится

Вовеки дивный жар.

Живая страсть становится

Игрушкой интересной,

А за огонь небесный

Презренье - лучший дар.

Но прежние, я чувствую,

Мечтанья снова живы;

Узнав свои порывы,

Душа удивлена.

Ты, сердце, снова к бодрости

Зовешь, к былому пылу;

Я знаю, чуя силу,

Что от тебя она.

Мир, красота, природа ли,

Судьба ли - благородной,

Возвышенной, свободной

Душе несут обман.

Ты ж, сердце, рок осилило

Биеньем одиноким -

Так назову ль жестоким

Того, кем дух мне дан!

XXI

К СИЛЬВИИ

Ты помнишь, Сильвия, еще

Твоей земной и смертной жизни время,

Когда сияла красота

В твоих глазах смеющихся и ясных

И ты, задумчивая, улыбаясь,

Перешагнула юности порог.

Неслись по тихим

Тропам окружным и светелкам

Неумолкающие песни.

В то время как за женскою работой

Сидела ты, довольна

Тем, что тебе нашептывали грезы.