Известностью пользовался перевод, выполненный А. Плещеевым

(1875 г.):

Гроза прошла... По улице опять,

Кудахтая, расхаживают куры,

И в воздухе щебечет птичек хор.

Смотрите! там, на западе, в горах

Как просветлело все... Озарены

Луга сияньем солнца, и сверкая

Бежит ручей извилистый в долине.

Движенье, шум повсюду. Всем легко,

И все за труд поденный свой спешат

Приняться вновь с душой повеселевшей.

Ремесленник в дверях своей лачужки

С работою уселся и поет.

Несет ведро бабенка молодая,

Его водой наполнив дождевой.

Опять снует с своим обычным криком

По улице разносчик-зеленщик.

Вернулось солнце!.. весело играет

На высотах и крыше луч его.

Все отворять спешат балконы, окна,

А с улиц шум несется... В отдаленье

На стаде колокольчики звенят...

Вот стук колес: то продолжают путь

Проезжие, задержанные бурей...

Да! все сердца ликуют. И скажите,

Была ль когда нам наша жизнь милей

И было ль нам дороже наше дело?

Кончали ль мы когда свой старый труд,

Брались ли мы за новый - так охотно?

И о нуждах, о горестях своих

Нам помышлять случалось ли так мало,

Как в этот миг? Увы. Веселье наше

Всегда - дитя страданья. И теперь

Проснулась в нас обманчивая радость,

Едва успел исчезнуть страх за жизнь,

Томящий нас тоской невыразимой,

Хотя бы жизнь была противна нам; -

Страх, что бледнеть и трепетать во мраке

Нас заставлял, покамест бури рев

И молний блеск нам гибелью грозили!

Как ты добра, как милостива ты,

Природа, к нам! Вот блага, вот дары,

Которыми людей ты наделяешь!

Освободись от горести и бед,

Уж рады мы! Ты полной горстью сеешь

Страдания по нашему пути!

Нежданное, непрошеное горе

Приходит к нам, и если из него

Порой каким-то чудом вырастает

Ничтожнейшая радости былинка,

Нам кажется завидным наш удел.

Как Божеству ты дорог, человек,

Довольный тем, что отдохнуть or горя

На миг один дано тебе порой,

И счастливый вполне, когда всем мукам

Положит смерть желаемый конец.

Суббота в деревне. Стихотворение из четырех разновеликих

Строф с чередованием одиннадцати- и семисложных строк и на-

Личием смежных и перекрестных рифм.

Для понимания мировосприятия Леопарди очень характерно

такое высказывание: "Человеку чувственному, наделенному фан-

Тазией и постоянно живущему, как прожил я большую часть вре-

Мени, во власти воображения, окружающий мир и предметы

Предстают в двойственном свете. Глазами он видит деревенскую

Колокольню, а ушами слышит колокольный звон. Но в то же вре-

Мя, благодаря своему воображению, он видит другую колокольню

И слышит другой перезвон колоколов. И в этой второй ипостаси

Заключена прелесть и красота вещей. Уныла жизнь (а таковой

Она обычно является), если не видит, не слышит и не чувству-

ет ничего, кроме привычных вещей" (Zibaldone, 4418).

Неотвязная мысль. Канцона из четырнадцати разновеликих

Строф со сложной системой смежных и перекрестных рифм.

По-видимому, сочинена во Флоренции летом 1832 года. Как

три следующих стихотворения и канцона "Консальво", входит в

так называемый цикл "Аспазия", на создание которого поэта

Вдохновила любовь к красавице Фанни Тарджони Тодзетти, жене

известного флорентийского врача. В дневнике автор признает:

"Я никогда не чувствовал, что живу, пока не влюбился... Лю-

Бовь - это жизнь и жизнетворное начало природы, а вот нена-

Висть - это начало разрушительное и смертоносное. Все созда-

Ны для взаимной любви, порождающей жизнь. Ненависть, хотя и

Может быть естественным чувством, дает обратный эффект, т.

Е. приводит к взаимоуничтожению, ибо ненавидящий сам себя

подтачивает изнутри и разрушает" (Zibaldone, 59).

Любовь и Смерть. Стихотворение из че-

Тырех разновеликих строф со смежными и перекрестными

Рифмами.

Видимо, написано во Флоренции в середине 1833 года.

Стержневая мысль идиллии выражена поэтом в письме

К возлюбленной Фанни Тарджони Тодзетти (см. прим.

к с. 106) 16 августа 1833 года: "Любовь и смерть - это

Две прекрасные вещи, существующие в мире, и только они

достойны быть желанными". Посетив летом 1832 года под

Пистойей имение одного флорентийского знакомого, Лео-

Парди продиктовал хозяину эпитафию к бюсту Рафаэля

Санти, установленному в саду:

Рафаэль Урбанский -

Князь среди живописцев,

Гений чудодейства

И красот творец,

Счастлив был во славе,

   Но в любви счастливей.

И сгорел м страсти

Он в расцвете лет -

Счастлив был и в смерти.

Эту же мысль Леопарди отразил в эпиграфе к стихотворени-