Страж памяти твоей, портрет на камне этом,-

Минувшей красоты твоей изображенье.

Вот нежный взгляд ее, всем в сердце

                         проникавший,

Вот ротик: из него, из урны словно полной,

Веселие лилось. Когда-то эта шейка

Будила страсть. Пожатье этой ручки

Бросало в дрожь, пред этой нежной грудью

Бледнели все, плененные любовью.

Мгновение прошло - и что же ныне ты?

Скелет бесформенный, костей ничтожных груда!

Под камнем гробовым - печальные останки.

Так вот к чему судьба приводит красоту,

Что неба отблеском казалась нам всегда.

О тайна вечная земного бытия!

Сегодня красота - царица и источник

Глубоких и возвышенных волнений,

Она блестит, как луч, бессмертною природой

На землю брошенный с небесной высоты,

И, кажется, сулит, блаженство неземное,

Сверхчеловеческий удел в иных мирах,

А завтра то, что красотой сияло,

Что прежде ангельский почти имело облик,

Жестокое ничто в бесформенную массу

И в мерзкий прах внезапно превращает.

Тогда и помыслы высокие, и чувства,

Что красота будила, исчезают.

Так музыкальные аккорды пробуждают

В мечтательной душе желанья без конца,

Видения и грезы неземные,

И, убаюканный гармонией тех звуков,

По морю чудному, исполненному тайн,

Блуждает ум, подобно мореходцу,

Что смело плавает в безбрежном океане.

Но пусть слух поразит малейший диссонанс,

И этот рай в одно мгновенье исчезает.

О, если ты, природа человека,

Лишь тление, ничтожество и прах,

Как можешь ты парить так высоко?

Иль если и тебе присуще благородство,

Зачем твои возвышенные чувства,

Легко их пробудив, и гасят так легко

Ничтожные и жалкие причины?

XXXII

ПАЛИНОДИЯ

        Маркизу Джино Каппони

И в воздыханье вечном нет спасенья.

                     Петрарка

Я заблуждался, добрый Джино; я

Давно и тяжко заблуждался. Жалкой

И суетной мне жизнь казалась, век же

Наш мнился мне особенно нелепым...

Невыносимой речь моя была

Ушам блаженных смертных, если можно

И следует звать человека смертным.

Но из благоухающего рая

Стал слышен изумленный, возмущенный

Смех племени иного. И они

Сказали, что, неловкий неудачник,

Неопытный в усладах, не способный

К веселью, я считаю жребий свой

Единственный - уделом всех, что все

Несчастны, точно я. И вот, средь дыма

Сигар, хрустения бисквитов, крика

Разносчиков напитков и сластей,

Средь движущихся чашек, среди ложек

Мелькающих блеснул моим глазам

Недолговечный свет газеты. Тотчас

Мне стало ясно общее довольство

И радость жизни смертного. Я понял

Смысл высший и значение земных

Вещей, узнал, что путь людей усеян

Цветами, что ничто не досаждает

Нам и ничто не огорчает нас

Здесь, на земле. Познал я также разум

И добродетель века моего,

Его науки и труды, его

Высокую ученость. Я увидел,

Как от Марокко до стены Китайской,

От Полюса до Нила, от Бостона

До Гоа все державы, королевства,

Все герцогства бегут не чуя ног

За счастьем и уже его схватили

За гриву дикую или за кончик

Хвоста. Все это видя, размышляя

И о себе, и о своей огромной

Ошибке давней, устыдился я.

Век золотой сейчас прядут, о Джино,

Трех парок веретена. Обещают

Его единодушно все газеты,

Везде, на разных языках. Любовь

Всеобщая, железные дороги,

Торговля, пар, холера, тиф прекрасно

Соединят различные народы

И климаты; никто не удивится,

Когда сосна иль дуб вдруг источат

Мед иль закружатся под звуки вальса.

Так возросла, а в будущем сильней

Мощь кубов перегонных возрастет,

Реторт, машин, пославших вызов небу,

Что внуки Сима, Хама и Яфета

Уже сейчас летают так свободно

И будут все свободнее летать.

Нет, желудей никто не будет есть,

Коль голод не понудит; но оружье

Не будет праздным. И земля с презреньем

И золото, и серебро отвергнет,

Прельстившись векселями. И, как прежде,

Счастливое людское племя будет

Кровь ближних проливать своих: Европа

И дальний брег Атлантики - приют

Цивилизации последний - будут

Являть собой кровавые поля

Сражений всякий раз, как роковая

Причина - в виде перца, иль корицы,

Иль сахарного тростника, иль вещи

Любой другой, стать золотом способной,-

Устроит столкновенье мирных толп,

И при любом общественном устройстве

Всегда пребудут истинная ценность

И добродетель, вера, справедливость

Общественным удачам чужды, вечно

Посрамлены, побеждены пребудут -

Уж такова природа их: всегда

На заднем плане прятаться. А наглость,

Посредственность, мошенничество будут

Господствовать, всплывая на поверхность.

Могущество и власть (сосредоточить