К вопросу об авторстве Ю. П. Миролюбова

Вопрос, поднимаемый здесь, не оставит нас до конца этой работы. Действительно, кому, как ни человеку, первому поведавшему широкой общественности о ВК, быть и первым подозреваемым в изготовлении фальсификата?

Правда, некоторые авторы, например, Л. П. Жуковская и А.Л. Монгайт, приписывали авторство всё-таки А. И. Сулакадзеву[78]. Но у того есть определённое «алиби». Известно, что деятельность А. И. Сулакадзева пришлась на первые десятилетия XIX в.[79] В то время в Европе ещё не познакомились с содержанием ригведийских гимнов, посвящённых Индре, Сурье и некоторым другим богам, упоминаемым в ВК (первый научный перевод «Ригведы» на немецкий язык был осуществлён в 1876 году). О том, что скифы воевали в войсках Навуходоносора II («Набсур», «Набусар» в ВК), в Европе узнали только после раскопок дворца этого вавилонского царя экспедицией немца Р. Кольдевея в 1899 – 1917 гг. (публикация переводов клинописных табличек – 20-е годы)[80]. Таким образом, ВК могла создаваться не ранее конца XIX в. (скорее, даже несколько позднее). Кроме того, как верно замечает Д. М. Дудко, все известные подделки Сулакадзева невелики по объёму. Петербургского антиквария интересовала, прежде всего, северная, Новгородская Русь, а не проблема индоевропейских, азиатских, степных истоков славянства. Культуру славян он сближал не с индийской, а со скандинавской, что было вполне в духе его времени, когда образованную публику увлекала, по выражению Д.М. Дудко, «”оссиановская”, кельто-скандинавская романтика»[81].

Высказывалось, правда, осторожное соображение, что какие-то тексты были всё-таки подделаны ещё Сулакадзевым, а затем их обнаружил Миролюбов и продолжил работу. О. В. Творогов предполагал возможную руку Сулакадзева в создании той самой дощечки 16а, с которой были сделаны наиболее известные «светокопии», а Д. М. Дудко не исключает его участия в создании текстов 15а и 17а, говорящих о начале Новгорода[82]. Однако уже сам факт того, что исследователи заподозрили совершенно разные по содержанию тексты, свидетельствует об исключительной умозрительности их предположений.

В любом случае в настоящее время большинство «критиков» считают основным создателем «Книги» другого человека, а именно Ю. П. Миролюбова (возможно, в соавторстве с Куренковым; Изенбек, всё-таки, был человеком, далёким от славистики). Мы действительно можем найти немало странностей, даже ещё не приступая к разбору самого текста.

Прежде всего, отметим, что априори Ю. П. Миролюбов мог быть человеком, взявшимся за подделку источника, подобного ВК. Детство его прошло на Украине и на юге России, какое-то время будущий литератор учился в Варшавском университете, а после революции слушал лекции Любора Нидерле в Пражском университете, то есть, был хорошо знаком с украинским, польским и чешским языками, следы влияния которых обнаруживают в тексте «Книги». Кроме того, он изучал в Индии санскрит[83].

Согласно рассказу литератора, его работа с оригиналом ВК закончилась никак не позднее 1941 г. (скорее даже раньше на несколько лет). Между тем, первое вполне достоверное, документально зафиксированное сообщение Миролюбова о пропавших дощечках относится только к 1948 г. (письмо в Русский музей в Сан-Франциско)[84]. Определённые свидетельства того, что о дощечках было известно и раньше, существуют. Так, согласно сообщению в сентябрьском номере «Жар-птицы» за 1953 г., ещё в 1928 году безымянная копия поэтического переложения Миролюбовым одного из текстов «Дощечек» была послана А. Куренкову[85]. Однако и А. А. Куренков и Ю. П. Миролюбов – представители заинтересованной стороны в этом вопросе, поэтому такое заявление, сделанное публично, не может не вызывать определённых подозрений, тем более, что копия эта, очевидно, не сохранилась.

Другое свидетельство принадлежит бельгийскому историку Жану Бланкову – ученику уже упоминавшегося профессора Брюссельского университета А. Экка (до 1917 г. преподавал историю в Петроградском университете), знакомого и с Миролюбовым, и с Изенбеком. Ж. Бланков подтвердил в переписке с А. И. Асовым, что до войны о дощечках в Брюссельском университете знали все сотрудники А. Экка[86]. Однако и такое сообщение строгому критику вряд ли может показаться решающим.

По данным Асова, документально сохранились обращение Миролюбова в департамент полиции о пропаже картин Изенбека и дощечек («tablet») за 1942 год, а также ответы на бланках 10 галерей Брюсселя, куда в июне – августе 1944 года литератор обращался по поводу пропавших картин и дощечек. Исследователь пишет, что оригиналы этих документов есть в Музее русской культуры (Сан-Франциско), а копии-микрофильмы с них - в ГАРФ (Москва)[87].

В статье 1999 г. А. И. Асов пытается одним махом опровергнуть положение о выдуманности истории находки «Книги» поддельщиком – Ю. П. Миролюбовым. В ней он пишет: «После разгрома Белой армии А. Изенбек переправил дощечки вначале в Белград (Югославия). Там в 1922 году их изучал известный русский историк (также эмигрант) А. В. Соловьёв, работавший тогда в Белградском университете. Соловьёв связал тогда сии дощечки с именем А. И. Сулакадзева. Его статья о “Книге Велеса” 1922 года хранится ныне в Архиве РАН в Москве (Фонд Пашуто, № 1890, дело № 36). Об А. Изенбеке, предлагавшем в 1923 г. дощечки Белградскому университету, сообщила и эмигрантская газета “Новое время”. Заметим, что всё это происходило за пять лет до того, как А. Изенбек появился в Брюсселе и познакомился с Ю. П. Миролюбовым, которому наши горе-учёные, например О. В. Творогов, приписывают “фальсификацию” дощечек»[88]. Мы в свою очередь заметим, что, не преминув сделать выпад в адрес своего главного оппонента Творогова, которого в 2001 году и вовсе обвинит в фальсификации истории находки и публикации «Книги Велеса»[89] (определённая односторонность в подборе фактов в статье Творогова несомненна), не скупящийся на эпитеты А. И. Асов по сути дела сам совершает подлог. Ибо как иначе можно интерпретировать сообщение в статье 1999 г., если уже в 2001 г. сам Асов был вынужден признать упоминания о ВК в «Новом времени» и у А. В. Соловьёва в 20-х гг. не более чем «легендами»? Оказалось, что он не нашёл их в спецхранах РГБ и ИНИОН, а в Архиве РАН, Фонд 1890, № 35, 36, действительно оказались неопубликованные статьи А. В. Соловьёва о «дощьках Изенбека», но они относятся уже к 60-м годам[90]. Между тем, судя по всему, эти «легенды» начали своё путешествие по страницам российских популярных изданий именно с лёгкой руки А. И. Асова[91]. Впрочем, само признание исследователя в допущенной ошибке заслуживает уважения.

По нашему мнению, в пользу невиновности Миролюбова свидетельствует его переписка с А. Куром, которая в основном для печати не предназначалась и должна была бы отразить работу над фальсификатом. Ничего подобного мы в ней не найдём. Напротив, скажем, в письме от 13 ноября 1953 г. Миролюбов пишет Куренкову (которого все сторонники версии о создании ВК в XX в. считают если и не соавтором подделки, то человеком, имеющим к ней самое непосредственное отношение): «Как только найду текст, скопированный с “дощьек”, так и пришлю. На это потребуется время, ибо у меня тонны две бумаг! Я их собрал для переезда в Штаты, а теперь должен всё перерыть». Или, вот, А. А. Кур пишет Миролюбову 10 ноября 1957 г.: «Посылаю Вам текст дощечки № 16 (“Влесова книга”). Разбил я сплошняк по-другому и думаю, что это правильнее, чем разбивка Лесного». Из первого отрывка мы узнаём, что ВК уже точно существовала к моменту знакомства Куренкова и Миролюбова (состоявшегося в начале осени 1953 г.; если Миролюбов и посылал в 1928 г. анонимный перевод одного из текстов «Книги» Куренкову, то об их общении в следующие 25 лет ничего не известно), а из второго, - что один из предполагаемых участников мистификации не уверен в правильной разбивке текста на слова (в последнем факте у нас ещё будет случай убедиться). Видимо, действительно плохо понимал язык ВК и сам Миролюбов. В письме к С. Лесному от 26 января 1957 г. читаем: «Текста “Дощьек Изенбека” интегрально я сам не понимаю! Я разбил его, как мне казалось, лучше, вот и всё». А в послании М. И. Турянице от 26 декабря 1960 г. литератор обещает: «Пришлю вам комплект моего журнала, и из него Вы увидите, что старый документ, так называемые “Дощьки Изенбека”, писанные на славянском наречии, близком к гуцульскому, вероятно, составлен в Карпатах (на самом деле в ВК везде говорится, что исход с Карпат состоялся задолго до времени её создания. – Д. Л.). Если присмотритесь, то увидите, что это так»[92]. Конечно, правдоподобия ради литератор мог бы специально притвориться не понимающим отдельные места документа, но столь явной ошибки от человека, хорошо знающего текст, ожидать всё-таки трудно. Такая яркая демонстрация собственного дилетантизма вряд ли была выгодна Ю. П. Миролюбову.

Что касается медлительности в деле обнародования текста «Книги», то причин её могло быть, видимо, две: во-первых, сам Миролюбов не был точно уверен в её подлинности и боялся (как мы уже убедились, небезосновательно) обвинения в подделке, а во-вторых, понимал, что к настоящей научной публикации текст не готов, сам он такую подготовку осуществить не в состоянии, а специалисты особого интереса не проявляют[93].

В свете приведённых данных версия о том, что ВК была создана Ю. П. Миролюбовым при участии А. А. Кура, кажется по меньшей мере поколебленной. Почти наверняка литератор действительно работал с неким существовавшим до его знакомства с Изенбеком оригинальным текстом. Однако что это был за текст? Может быть, прав был О. В. Творогов, задававшийся вопросами: «…Как же быть с теми оговорками и противоречиями в высказываниях Ю. П. Миролюбова, которые дают основание допускать, что какие-то дощечки (с молитвенными текстами, выжженными железом, а не процарапанными ножом) он всё же видел? Не восходит ли к их числу та единственная дощечка (напомним: она значительно отличается по объёму содержащегося на ней текста от остальных), фотографию которой он решился опубликовать?»[94].

Как бы то ни было, даже полное признание за Ю. П. Миролюбовым роли простого переписчика не позволило бы нам констатировать подлинность ВК. Ведь он мог иметь дело с готовой подделкой, введшей его самого в заблуждение. Ясно, что на основании одной только истории обнаружения источника о нём невозможно делать окончательные выводы. Необходимо проведение его внутренней и внешней критики. К ней мы теперь и приступаем.