Погружение в сон – спуск вниз

Падению Алисы в кроличью нору, т.е. погружению в сон, у Перро соответствует спуск Спящей Красавицы с высокой башни, где она уколола палец веретеном, вниз. Только эта башня во время столетнего сна и видна профанам, т.е. дневному рациональному уму, из-за непроходимого леса.

ПУТЕШЕСТВИЕ ДУШИ ПОД ЗЕМЛЁЙ

Первое название книги Кэрролла – «Приключения Алисы под землёй» – подчёркивало «подземную» суть происходящего. У Перро в сказке «Ослиная Шкура» ларец с тремя чудесными платьями следует за принцессой также под землёй. В сказке «Рике с хохолком» пышная свадьба принца Рике (Ночи) и прекрасной принцессы (Дня) готовится под землёй. Благодаря этому союзу прекрасная, но глупая принцесса (дневное сознание) получает ум, а уродливый, но умный принц гномов (подсознание) получает красоту.

И Перро, и Кэрролл полагают, что душа спящего путешествует не где-нибудь, скажем, на небе, но под землёй. Отсюда только один шаг до изобретения знаменитого термина «подсознание». В наше время, так любящее всякую психологию, тренинги, «расстановки» и прочее, и «Алиса» и сказки Перро чрезвычайно популярны.

"ОТСЮДА МОРАЛЬ..."

Оба писателя были моралистами и были не чужды вопросам педагогики. В частности, Кэрролл был одержим идеей «подарить» юным леди Шекспира без всего грубого и неприличного. Шарль Перро также считал, что столь популярные милетские истории и созданные по их образцу новеллы Ренессанса подают плохой пример дамам, не говоря уже про детей (нам бы тоже было бы хорошо задуматься и критичнее относиться к предлагаемой детям «классике»). Гораздо лучше в этом смысле нянины сказки, поскольку «добродетель в них всегда торжествует, а порок наказывается».

Оба автора своими произведениями обращались прежде всего к юной женской аудитории. Правда, Кэрролл обращался к девочкам примерно 7 – 10 лет (точнее хо-тел обратиться, т.к на практике читательская аудитория книги – юношество) а Перро – к девицам постарше*.

(* Шедевральные тексты обоих авторов обычно представляются как просто «детские сказки». Таким образом, сначала сказки назначаются быть детскими, а потом многочисленные изменения сути «переводчиками» оправдываются тем, что они не понятны нашим-вашим детям. От «назначения» быть детскими много больше пострадала «Алиса в Стране Чудес», поскольку привлекла внимание самовыражающихся переводчиков. Общее заблуждение относительно «Алисы» базируется на том, что главной героине сказочной повести примерно 7 лет, а также на личных предпочтениях самого автора: Кэрролл очень хотел, чтобы книга с картинками понравилась его многочисленным маленьким подругам, общение с которыми так вдохновляла его на творчество).

КОРОЛИ и КОРОЛЕВЫ

Оба автора обожали своих монархов, что нашло своё место в их книгах. Кэрролл «охотился» с фотоаппаратом за особами королевской крови, предлагая сфотографировать их. День, когда это получалось, он отмечал в дневнике «белым камнем» (таким же днём камня отмечен день знакомства с Алисой Лидделл). Что же касается Перро, то он не раз лично общался со своим королём, официально прославлял деяния его Величества (возглавляя «Бюро славы короля»), причём совершенно искренне.

В обеих «Алисах» имеется множество королей и королев, а в «Зазеркалье» даже сама Алиса становится из пешки Королевой (тут бы Перро закончил сказку). У обоих авторов королевская чета иногда означает родителей: преисполненные величия, та-кими их видит почтительный сын.

И т.д. и т.п.

Множество совпадающих ходов в произведениях двух авторов говорит об общей основе их творчества. При этом источник вдохновения Кэрролла известен – это сновидения: у кровати автора были всегда наготове ручка и бумага, с тем, чтобы сразу попробуждении записать свой сон. «Алису в Стране Чудес» автор стилизовал под сновидение. Характер вдохновения Перро не так очевиден, поскольку он стилизовал свои сказки под нянины сказки. Тем не менее, ряд существенных совпадений с творчеством Кэрролла, прежде всего с «Алисой» – свидетельство их близости. Если произведения двух авторов, относящихся к разным нациям и творящим в разные века, оказываются похожими (в указанном выше смысле), то, возможно, оба произведения «похожи» на третье, которого мы не знаем? Может быть два текста – суть приближение к неведомому нам Идеалу. В этом смысле можно говорить об «объективности» двух шедевров.

(Косвенным доказательством родства Перро и Кэрролла является интерес к их творчеству психоаналитиков).

Конечно, есть между двумя авторами и отличия. Например, для Перро весь мир, и уж во всяком случае, мир его сказок ограничен Европой. Ни Китая, ни Индии, ни Америки, ни даже ближнего Востока для него не существует. Для Кэрролла же существует Восток (презираемая автором Новая Англия не в счёт), который в Стране Чудес олицетворяет Синяя Гусеницы, а в «Зазеркалье» – спящий Чёрный Король.

(В «Алисе в Стране Чудес» Восток олицетворяет Синяя Гусеница, курящая кальян. В главе «Совет Гусеницы» автор рассуждает об иллюзорности мира, реинкарнации и прочих «восточных штучках». А в «Алисе в Зазеркалье» есть Чёрный Король, про которого сказано, что мы все ему снимся, и что если он проснётся, то… Это аллюзия на индуистского Брахмана и бабочку ЧжуанЦзы. Первая часть «Сильвии и Бруно» заканчивается гимном Востоку: «Привет тебе, Восток!... Кто аватарой Вишну станет вновь?»).

По сравнении с XVII веком мир расширился, а вместе с ним расширился и контекст прочтения текста сказок. Мир, в котором живёт Кэрролл – вся круглая Земля XIX века, мир исторически мыслящего Перро – Европа от своего рождения до расцвета в век Людовика XIV.

Ещё одно отличие между авторами состоит в степени осознанности ими собственного творчества, отстранённости от него.

(Символом «субъективности» Кэрролла является преподнесение книги автором маленькой девочке, книги про неё. Символом «объективности» Перро является преподнесение сборника сказок юной принцессе, племяннице короля – так иносказательно отец просит короля устроить судьбу сына. К слову, есть мнение, что знаменитые сонеты Шекспира, в которых по видимости говорится о страсти автора к черноволосой девушке и светловолосому юноше, посвящены меценату, за внимание которого автор соперничал со многими конкурентами).

Кэрролл создаёт «Алису» интуитивно («я бросил Алису в кроличью нору, даже не предполагая, как она выберется обратно»), вкладывая в текст много личного, в частности мучивший его конфликт. В результате «Алиса в Стране Чудес» носит инициатический характер – пройдя вслед за Алисой, а та в свою очередь вслед за проводником-кроликом, по всем лабиринтам книги, мы в конце становимся другими. В идеале, конечно. Во всяком случае, сам автор после «Страны Чудес» изменился, о чём свидетельствует «Зазеркалье». Первая часть «Алисы» похожа на кошмар, вторая лишена конфликта и, следовательно, это только стилизация сна (нет конфликта – нет сна). Автор в первой части серьёзен, а во второй он играет как дитя. Чтение книги, работа над которой изменила автора, способно изменить и читателя.

Что касается Перро, то будучи на момент создания сказок уже пожилым человеком и порядком изучив культурное европейское наследие прошлых веков, он создаёт свои сказки очень сознательно – выбирает из великого множества материала сказки-прототипы, убирает из них всё лишнее, «подтачивает» сказки под конкретные «истории былых времён», украшает сказки шутками, придаёт им очаровательную галантную форму и снабжает стихотворными моралями. При этом многие сказки цикла образуют гендерные пары («Красная Шапочка» – «Синяя Борода», «Кот в сапогах» – «Золушка»). Сказки связываются между собой многочисленными нитями, образуя герметичное целое – «мир сказок Перро». Если Кэрролл создал нечто совершенно новое, то Перро дал читателям «старое», но в таком совершенном виде, как это не случалось ни до него, ни после. И старая-старая сказка засияла светом вечного архетипа.