Иисус возвестил конец этого настоящего: «Ходя же про- поведуйте, что приблизилось царство Небесное» (Мф., 10 : 7). Как пишет известный католический богослов К. Ранер,

«христианство — это религия будущего. Оно... понимает мир как историю спасения, то есть оно по своей подлинной и ко- нечной сути — не учение о равной себе статической сущнос- ти мира и человека... Все наличное для него — еще не окон- чательно, все понимается только из еще не наступившего»45.

Именно эта позиция критики настоящего от имени свя- щенного грядущего позволила слабой секте первохристиан бросить перчатку римскому глобализму, претендующему на безраздельное господство над миром. Когда утверждается, что модерн рожден Реформацией, следует вникнуть в глу- бинный смысл этого положения.

Реформация означала трансцендирование — вывод за пределы презираемого настоящего со всей его идеологией и обращение через его голову к священному первоисточни- ку — библейскому тексту.

Католическая церковь деятелями Реформации оценива- лась как система закрепления греховного настоящего, не дающая сойтись сакральным полюсам: эпохе Христова про- возвестия с эпохой «конца времен». Реформация «выносила за скобки» ложный опыт настоящего, воплощаемый идеоло- гией папизма, для того чтобы связать сакральные полюса Начала и Конца. Таким образом, первичная модернизация Запада идет не посредством противопоставления современ- ности прошлому, а посредством остранения или трансцен- дирования ее.

Именно к такому выводу приходят исследователи исто-

Искушение глобализмом 261

Ков современной рациональности. Ростки этой рациональ- ности появляются не путем экспликации «смысла» совре- менности и отбора ее наиболее типичных образцов, а путем подавления ее конформистской рассудочности. Как пишет В. В. Лазарев: «Выход от протестантизма к новому разуму на- мечается на пути не смягчения, а сгущения и сосредоточения веры вплоть до полного подавления и искоренения в ней прежней рассудочности, разрыва со всей той разумностью, которая продолжала раболепно служить старому устройству жизни, оправдывая существующие порядки или примиряясь

С НИМИ».

Реформация определила социокультурную структуру мо- дерна, связанную с установкой на вынесение настоящего за скобки и прояснением первоначального неискаженного со- держания, которому и надлежит занять место в будущем. Вместо того чтобы заниматься поруганием прошлого и воз- величением настоящего, модернистская классика занята более трудным и более достойным делом — критикой насто- ящего, кичащегося своей непогрешимостью. Это разительно контрастирует с новейшей идеологией модернизации, всеце- ло занятой дискредитацией прошлогб. Пора понять, что кри- тика прошлого во имя утверждения настоящего плодит не новаторов, а приспособленцев, не диссидентов, а конфор- мистов. Бессмертен пушкинский сарказм: «Глупость, под-^ лость и невежество не уважают прошедшего, пресмыкаясь перед одним настоящим».

Таким образом, модернистский менталитет имеет гораз- до более сложную структуру, нежели та плоская одномер- ность, которую ныне проповедуют поклонники самодоволь- ной современности. В основе этой структуры лежит особая операция, открытая современной феноменологической фи- лософией.

Ее основатель Э. Гуссерль назвал эту операцию феноме- нологической редукцией — вынесением за скобки всего того, что можно назвать нагромождениями современности. Посредством феноменологической редукции мы возвраща- емся к некоему первичному, неискаженному опыту. Ясно, что первообразом такой редукции является опыт религией-

262 А. С. Панарин

ной Реформации, вынесшей за скобки всю идеологическую казуистику папизму с целью непосредственного обращения к подлинному библейскому тексту. Переводя Библию с не- понятной народу латыни на немецкий язык, Лютер позволил каждому мирянину самостоятельно осуществлять подобную редукцию — судить современность с позиций священного текста.

Исследование структуры сознания, намеревающегося пробиться к сути бытия, замутненной своекорыстными игра- ми или конъюнктурой современности, дал величайший фи- лософ XX века М. Хайдеггер. Он постоянно подчеркивает, что самая бесперспективная установка сознания — на само- отождествление с сущим — то есть с современностью в ее те- кущих проявлениях. Подлинность бытия открывается вместе с редукцией всех отношений, привязывающих нас к само- довлеющему сущему, иными словами — посредством транс- цендирования, включающего мужественное дистанцирование от так называемых «велений времени». Такое дистанцирова- ние может осуществляться в совпадающей ритмике назад — вперед, или, как пишет Хайдеггер, «назад — или вперед — отнесенности»47.

Сделать прозрачным «опрашиваемое сущее в его бытии» — значит утвердить открытость человеческого существования, его принципиальный выход за пределы самодовлеющего «те- перь». Приспособительным реакциям нашего сознания Хай- деггер противопоставляет стремление к подлинному бытию. Такая подлинность раскрывается посредством встречного

сжатия настоящего импульсами, идущими от прошлого (перво- основы) и будущего (проекта).

Настоящее (сущее) должно быть воспринято не в своей замкнутости и самодостаточности, а в горизонте иначе-воз- можного. Наше бытие имеет, согласно Хайдеггеру, экзистен- циальную структуру проекта. Как пишет комментатор Хай- деггера, «изначальный проект есть выражение той специ- фичности тут-бытия, что оно никогда не тождественно себе, а есть своя собственная возможность (не данность, а задан- ность...)»48