Во главе Общества грузин в Москве

Грузинские студенческие землячества стали возникать в городах России с 80‑х годов XIX века. Первым появилось Петербургское землячество, затем — Московское. Позднее такие землячества появились почти во всех городах России, где были высшие учебные заведения (Киев, Харьков, Одесса, Томск, Казань и т. д.).

Одной из причин их возникновения были тяжелые материальные условия студентов. Землячества стали добывать средства путем сбора пожертвований, устройства благотворительных вечеров и концертов. Со временем землячества развернули довольно широкую культурно-просветительную деятельность: знакомили русскую общественность с историей Грузии и вели пропаганду русской культуры среди грузинского населения.

У Московского студенческого землячества был свой устав, свое правление, в которое входили пять-семь студентов, ревизионная комиссия. Землячество избирало свои руководящие органы на собрании, обычно проводимом в начале учебного года. С 90‑х годов XIX в. Южин по существу был бессменным руководителем этого землячества; ему удалось привлечь внимание к нуждам грузинских студентов не только грузин, но и всей передовой русской интеллигенции, что играло положительную роль в решении самых злободневных вопросов.

{283} Благодаря Южину представители русской интеллигенции, русские студенты принимали активное участие не только в вечерах и концертах, но и в заседаниях землячества, на которых часто разгорались оживленные, интересные диспуты по актуальным вопросам политики и культуры. По инициативе Южина вечера грузинской культуры стали традиционными в жизни Московского землячества.

Организация вечеров и концертов была связана с большими трудностями. Привлечь внимание публики можно было только присутствием ведущих актеров, а за участие в вечерах они требовали большие деньги. Сборов едва хватало на их гонорары, поэтому такие вечера теряли всякий практический смысл. Многие землячества отказывались от них. Но Московское землячество составляло в этом смысле исключение. По просьбе Южина, на его вечерах безвозмездно выступали такие звезды русского театра, как Ермолова, Шаляпин, Ленский, Качалов, Собинов и многие другие. В организации вечеров грузинской культуры Южину активно помогали Дмитрий Аракишвили, Захарий Палиашвили, Константин Марджанишвили, Ипполитов-Иванов. Естественно, что концерты Московского землячества привлекали множество зрителей, и сборы их были значительными. В 1899 году, например, на одном из таких концертов вместе с Южиным выступили Книппер, Аракишвили, Хохлов, а в 1900 году — Клементова-Муромцева, Яблочкина, Немирович-Данченко. На этом вечере хор русских студентов исполнил несколько грузинских народных песен. Южин и Яблочкина прочитали стихотворения Пушкина и Лермонтова на тему Грузии. В 1901 году Южин пригласил для участия в концерте Ленского, Ермолову, Яблочкину. Хор грузинских студентов, которым руководил молодой З. Палиашвили, исполнил грузинские народные песни. А на вечере, состоявшемся в 1902 году, Южин познакомил собравшихся с творчеством великого грузинского поэта Важа Пшавела. Очень интересно прошел вечер в 1904 году. Тбилисская газета «Цнобис пурцели» сообщала: «28 декабря зал Благородного собрания являл собой необыкновенное зрелище. Ярко освещенная зала была украшена цветами и коврами. Декорации изображали виды различных уголков Грузии». На этом вечере собрались представители широкой общественности, известные деятели науки и искусства, студенты. Как сообщала газета, по просьбе грузинских студентов этот вечер вел А. И. Южин. Обстановка вечера была торжественной. Для участия в художественной части Южин пригласил актеров московских драматических и музыкальных театров: Петрову-Званцеву, Качалова, Евлахишвили, Оленина, Трухина, Североонежского. Грузинские песни исполнил хор, объединивший русских и грузинских студентов под руководством Д. Аракишвили. Концерт {284} заключили студенты исполнением грузинского народного танца «Картули». Газета отмечала, что хозяйкой этого удачного вечера была Мария Николаевна Сумбатова.

Грузинские студенческие землячества вели и весьма интересную научную работу. Известно, например, что научный кружок грузинских студентов, организованный в Петербургском университете профессором Иванэ Джавахишвили, проделал огромную работу по изучению истории Грузии, ее языка и культуры. Молодые научные работники и студенты, объединенные в этом кружке, стали в дальнейшем основоположниками Тбилисского университета. Научные кружки грузинских студентов были организованы и в Москве. В дальнейшем работа этих кружков помогла Южину создать на их основе «Общество по изучению истории, литературы и искусства Грузии», в которое вошли не только грузинские студенты, но и многие русские научные работники, литераторы и искусствоведы.

Студенческие научные общества вели широкую переводческую деятельность. Они переводили для грузинских газет наиболее значительные публикации, появляющиеся в русской прессе, писали статьи и монографии по вопросам русской культуры. По инициативе «Общества» в Московском университете были проведены вечера, посвященные творчеству В. Г. Белинского, Н. В. Гоголя, Ильи Чавчавадзе, А. Церетели, Н. Бараташвили, В. Пшавела и др. В них активно участвовали профессора Московского университета.

Осенью 1906 года Южин высказал мысль о создании Общества грузин в Москве. 15 января 1907 года состоялось общее собрание проживающих в Москве грузин. За несколько дней до этого градоначальнику было направлено письмо за подписью А. И. Сумбатова, в котором излагалась просьба об утверждении устава нового Общества. В июне 1907 г. градоначальник утвердил устав «Грузинского общества взаимопомощи».

11 января 1908 г. в Политехническом музее состоялось собрание Общества, на котором Сумбаташвили был избран председателем и были утверждены устав правления, инструкции ревизионной и библиотечной комиссий. Согласно уставу, члены правления и кандидаты избирались на общем собрании. Правлению вменялось в обязанность улаживать организационные вопросы, вести деловую переписку, проводить собрания и принимать поступающие по адресу общества пожертвования. Правление распределяло средства, собранные в помощь нуждающимся, помогало детям живущих в Москве грузин и приезжающим молодым людям поступать в учебные заведения. Также занималось делами библиотек и читален, устройством лекций, концертов, вечеров. Библиотечная комиссия общества ставила своей целью сбор литературы о Кавказе, в частности, {285} о Грузии, чтобы каждый желающий москвич мог ознакомиться с историей Грузии, ее культурой и языком. Эта комиссия должна была исполнять особую роль в воспитании грузинского студенчества. Во главе центральной библиотеки общества стоял профессор Александр Джавахишвили. За весьма короткое время фонд библиотеки так вырос, что стало необходимым специальное здание. В 1915 г. библиотека переехала в большой двухэтажный особняк со множеством комнат и залов.

В 1908 г. в связи с пятидесятилетием деятельности великого грузинского поэта Акакия Церетели в Москве состоялись торжества. 6 декабря на юбилейном заседании в Московском университете присутствовало более 800 человек. Председатель заседания академик П. Н. Сакулин прочел доклад, посвященный Акакию Церетели, в котором говорил о высокой ценности его поэтического творчества, подчеркнул идейное родство грузинской и русской поэзии. В воскресенье, 7 декабря, юбилей Церетели отпраздновало Общество грузин в Москве. Газета «Раннее утро» так описывает эти торжества: «Зала ярко освещена. Полна публики. Настроение приподнятое, праздничное… Значительная часть публики — представители русской интеллигенции…

… За председательским столом, в центре, знакомая всем широкоплечая фигура А. И. Сумбатова-Южина… А. И. Сумбатов открывает чествование. Он говорит: “Ровно год тому назад Грузия… пережила тяжкое горе. Она лишилась своего национального поэта И. Г. Чавчавадзе. В этих стенах Литературно-художественного кружка мы отметили народный траур. Сегодня солнце счастья улыбнулось нам: наш маститый народный поэт А. Церетели дожил до 50‑й годовщины своей деятельности…”. Далее А. И. Сумбатов говорит, что А. Церетели — “истинный великий рыцарь свободного духа”. “Церетели — сын и жрец гуманистических идей XIX века”. Но XX век поставил на очередь переоценку всех ценностей. Исторически это понятно. Однако к чему бы ни пришла идущая сейчас мировая переоценка моральных и этических ценностей, достигнув определенного этапа, человечество никогда не сможет не оглянуться назад и не воздать должного идейным борцам XIX века, в том числе и поэту Церетели. Он проповедовал любовь к человеку, свободу и красоту. Церетели — грузинский Пушкин. Если поставить вопрос: в чем выразилось влияние Церетели в культурной жизни Грузии, то приходится дать краткий ответ: “во всем”»[356].

Торжества в честь А. Церетели вылились в яркую демонстрацию дружбы русского и грузинского народов, их духовного единения и братства.

Южин был активным пропагандистом русско-грузинских {286} братских отношений. В этом смысле огромное значение имели вечера русской и грузинской культуры, устраиваемые им. Один из таких вечеров был посвящен столетию со дня рождения В. Г. Белинского. Вечер состоялся в Московском университете. Он вызвал интерес широкой общественности. Академик Сакулин сделал доклад, в котором, опираясь на передовые идеи эпохи, совершенно расходился с официальным взглядом на Белинского. Один из очевидцев этого события вспоминал: «После Сакулина выступил А. И. Сумбатов. Он сказал, доставая из кармана книжку Белинского: “Сегодня утром, когда я просмотрел этот томик гениального русского критика Виссариона Белинского и подумал о том, какой отрывок отсюда прочитать на этом торжественном вечере, то, признаюсь, долго не мог остановиться на чем-то одном. Каждая страница, написанная Виссарионом Белинским, — неоценимое сокровище. Каждое его слово — драгоценная жемчужина”. “Наконец, — заявил Сумбатов, — я, как артист, остановил свой выбор на рецензии "Мочалов в роли Гамлета"”. И он начал… Но как! Это невозможно передать словами. Только тогда я до конца понял, что А. И. Сумбатов — большой художник и по праву считается великим актером своего времени. Он мгновенно и полностью покорил всю аудиторию. Читая текст, актер постепенно входил в экстаз… Он отложил книгу, отодвинул кафедру. Оказалось, что он знает всю рецензию наизусть. Когда он дошел до того места в статье, где Белинский пишет о том, как Мочалов произносил слова Гамлета, Южин с таким волнением и так выразительно прочел эти строки, что окончательно покоренная публика поднялась и разразилась громом аплодисментов…»[357]

На вечера грузинской культуры часто приглашались и зарубежные политические деятели, дипломаты. Особенно участились такого рода приглашения перед началом первой мировой войны, когда в Россию стали часто приезжать французы и англичане. На один из таких вечеров грузинской культуры, состоявшийся 20 января 1912 г., московский градоначальник пригласил английских парламентариев. Вечер вели А. И. Сумбатов и композитор М. М. Ипполитов-Иванов. Программа была очень интересна. Ее составил режиссер Котэ Марджанишвили. В концерте принимали участие ведущие актеры и певцы московских театров, симфонический оркестр, хор грузинских студентов и хор Художественного театра. Грузинские произведения исполнялись симфоническим оркестром и отдельными артистами. Большое место в программе занимало исполнение грузинских народных танцев.

Южин поддерживал тесную связь с культурными организациями {287} Грузии, помогал им наладить контакты с научными и культурными центрами России. Он всячески старался, чтобы такие контакты были как можно более активными и практически способствовали сближению деятелей грузинской и русской культур. Южин был одним из первых, кто привлек внимание грузинской интеллигенции к поэту К. Д. Бальмонту. Он с большим интересом следил за его работой над русским переводом «Витязя в тигровой шкуре» Шота Руставели. В апреле 1914 года Бальмонт по совету Южина посетил Грузию, где провел почти целый месяц. Вторично поэт приехал туда в октябре 1915 года и на этот раз путешествовал по Западной Грузии. Его повсюду принимали восторженно.

В начале 1916 года Общество грузин в Москве устроило творческий вечер К. Д. Бальмонта. На этот вечер Бальмонт пришел в сопровождении молодого талантливого грузинского поэта Тициана Табидзе. Южин читал отрывки из перевода Бальмонта «Витязя в тигровой шкуре». Именно на этом вечере Бальмонт произнес свою речь о Грузии, которая вскоре получила известность. «Грузинский народ, — сказал поэт, — рыцарский, благородный, поэтичный народ. Он создал многовековую культуру и богатый, орлиный, но в то же время нежный и музыкальный язык. Россия не покорила Грузию, Грузия сама добровольно вошла в состав русского государства…»

С 1915 года Грузинское общество ввело традицию устраивать каждую субботу «вечера грузинского чая». На этих вечерах молодые поэты читали свои стихи, актеры играли отрывки из спектаклей. На одном из «вечеров грузинского чая» москвичи впервые познакомились с молодым тогда поэтом Галактионом Табидзе и с юной актрисой Верико Анджапаридзе, которой суждено было стать великой актрисой грузинского театра.

В заключение коснемся еще одной встречи московской общественности с классиком грузинской поэзии Акакием Церетели, которая состоялась 13 января 1913 года.

Ровно в 7 часов вечера Акакий Церетели появился в зале; ему вручили лавровый венок и огромный букет красных роз. «Слава солнцу грузинской поэзии!» — воскликнул кто-то. Раздались аплодисменты и традиционное «Мравалжамиэр».

Первым от московского общества гостя приветствовал Южин. Стенограмма речи, к сожалению, утеряна, но известно, что это было большое, «удивительно красивое» выступление. Он говорил о гении Церетели, вознесшим грузинскую поэзию на самый высокий уровень искусства всех времен и народов; его поэзия, проникнутая общечеловеческими идеалами и творчеством родного края, сеет добро и любовь к природе. Церетели — великий гуманист своего времени. Выступили русские поэты и деятели искусства. Сам Акакий Церетели произнес {288} две речи: на грузинском и на русском языках. Приведем отрывок из русской речи поэта:

«Позволю себе сказать несколько слов по-русски, хотя не могу полностью высказать и на родном языке, что чувствует мое сердце. Но я рассчитываю на широкое русское снисхождение.

Не митральезы[358] и не страх, а искусство и любовь объединяют народы. Я рад, что вижу здесь не только артистов и писателей, носящих в сердце своем любовь и симпатии к нам, окраинцам.

Все это говорит нам: близка и не за горами та весна, которая своими живительными и теплыми лучами согреет не только вас, но и нас, окраинцев. Я всегда верил, что скоро придет обновленная молодая Россия, а вы, здесь присутствующие, — первые ласточки этой новой России.

Итак, провозглашаю тост не только за вас, как за первых ласточек этой весны, но и за тех, которые придут вслед за ними, не с колючками в руках, но с букетом, сотканным из братства, равенства и любви».

На следующий день Южин пригласил великого поэта к себе домой. Церетели провел прекрасный вечер в тесном кругу друзей. Жил Южин в Москве на углу Трехпрудного и Большого Палашевского переулков (ныне — Южинский), неподалеку от Ленского, Остужева, М. П. и О. О. Садовских и других актеров Малого театра.

Южин занимал большую квартиру на втором этаже. Стоило попасть в гостиную, как сразу становилось ясно, что здесь живет грузин. Ковры на стенах, ковры на полу и на большой, стоящей в углу тахте. На окнах из ковровой ткани занавеси. На полках — старинные серебряные изделия грузинских мастеров. В застекленном небольшом шкафу хранились подарки, адреса и другие реликвии. На этом шкафу стоял бронзовый бюст Южина работы скульптора Н. А. Андреева. На стенах висели фотопортреты Ермоловой, Федотовой, Никулиной, О. Садовской, Лешковской, Давыдова, Станиславского с автографами и фотография Южина с Ленским и Рыбаковым. Рядом висел в серебряном венке портрет Мочалова. На другой стене фотографии Сальвини, Режан, Сары Бернар и Муне-Сюлли с автографами и портрет Островского работы художницы Калашниковой. У тахты два пастельных портрета Южина в ролях Фамусова и Отелло художника Вербова. Дальше кавказский пейзаж работы А. П. Ленского, две картины Левитана и картины других художников.

Из гостиной в кабинет Южина вела широкая складывающаяся четырехстворчатая дверь. В углу стоял письменный стол, а по обе стороны его — книжные шкафчики. В одном из {289} них разместилось полное собрание сочинений Льва Николаевича Толстого, подаренное Южину на его юбилее. Там же висела большая фотография Толстого с его автографом. На стенах висели фотографии классиков русской и грузинской литературы и маска Вольтера. На других книжных шкафах стояли бюсты Шекспира, Шиллера и Гюго. Рядом висел большой меч итальянской работы, на рукоятке изображение: Отелло душит Дездемону — подарок М. Н. Ермоловой, а над камином — во весь проем фотопортрет М. Н. Сумбатовой.

Четыре окна кабинета выходили на два переулка, что придавало комнате своеобразный вид. Около окон на двух деревянных подставках круглой формы стояли бронзовые фигуры, на третьей — итальянского мрамора бюст Дездемоны.

В кабинет Сумбатова, когда он работал, как правило, никто не входил, хотя дверь никогда не запиралась.

В столовой на стенах было только четыре портрета родителей Александра Ивановича и Марии Николаевны Сумбатовых. Между окон в рамках висели французские гобелены, и окна зашторивались тоже гобеленами. В центре столовой стоял огромный стол[359].

Семья Сумбатовых отличалась необычайным гостеприимством. У них в доме собирались крупнейшие представители тогдашней передовой интеллигенции — Чехов, Немирович-Данченко, Шаляпин, Остужев, Садовский, Сакулин и многие другие. Великолепный, остроумный собеседник, гостеприимный хозяин всегда бывал в центре внимания.

В тот вечер, когда семью Сумбатовых посетил великий грузинский поэт Акакий Церетели, между гостем и хозяином завязался оживленный разговор о Грузии, о литературе.

Тбилисская газета «Закавказская речь» опубликовала беседу своего корреспондента с Акакием Церетели, которую поэт начал с благодарности московской общественности за теплый прием. Беседа коснулась истории взаимоотношений России и Грузии. В минуты опасности грузинские цари всегда обращались к Москве, — сказал А. Церетели. — Царю Вахтангу вместе с придворными пришлось даже переселиться в Россию. Двор грузинского царя разместился неподалеку от Москвы. Вдали от родины грузинские переселенцы занялись научной и литературной работой. Они открыли типографию и принесли своим трудом огромную пользу Грузии. Великий князь Вахушти написал в Москве знаменитый свой труд — «Географию Грузии». При этом дворе жил и известный грузинский поэт XVIII в. Д. Гурамишвили, который был участником Семилетней войны и несколько лет провел в плену. Место, где {290} жили грузинские эмигранты, до сих пор известно под названием «Грузины».

Акакий Церетели высказал особое удовлетворение тем, что московские грузины играют столь значительную роль в укреплении дружбы между Россией и Грузией. Он назвал имена А. И. Сумбатова-Южина и режиссера К. А. Марджанишвили.

А. И. Сумбатов в Грузии

В первых числах мая 1916 г. по многочисленным просьбам грузинской общественности Южин приехал в Грузию; его сопровождала актриса А. А. Левшина.

Газеты писали, что приезд в родной город красы и гордости русской сцены драматурга А. И. Сумбаташвили вызвал небывалый восторг. Это лучшее доказательство той симпатии и заслуженного уважения, которым пользуется Александр Иванович повсюду и, в особенности, среди своих земляков, безгранично благодарных ему за «Измену». А. И. Сумбаташвили вобрал в себя все лучшие черты грузинского народа. По таким людям судят о нации: они завоевывают ей уважение. Поэтому каждый грузин, любящий свою родину, испытывает к Сумбатову чувство глубокой признательности.

По предварительному договору Южин должен был принять участие в 15 спектаклях русской труппы. Это были «Бешеные деньги» Островского, «Живой труп» Толстого, «Измена», «Цепи» Сумбатова и другие. Однако интерес общественности к творчеству Южина был столь велик, что по просьбе публики он выступил в некоторых спектаклях по нескольку раз.

Гастроли начались 8 мая пьесой Сумбаташвили «Старый закал». Грузинские любители театра хорошо знали эту пьесу. Впервые она была исполнена здесь в 1837 г., затем в 1901 г. этот спектакль показала грузинским зрителям гастрольная труппа Малого театра, а в последующие годы его играли в Грузии и другие русские театры. Участие в спектакле автора пьесы вызвало, естественно, большой интерес.

Тбилисская пресса отметила, что при появлении на сцене А. И. Сумбаташвили и А. А. Левшиной на зрителя повеяло подлинным искусством.

9 мая Южин играл в бессмертной комедии Островского «Бешеные деньги». Газета «Кавказ» писала, что А. И. Южин несколько тяжеловат уже для роли непоседы Телятева. Но, несмотря на это, актер сумел сохранить все свое обаяние, живость, доброту, истинно московский юмор, а это и есть основные черты его героя.

В понедельник, 18 мая, Грузинское драматическое общество пригласило своего почетного члена А. П. Сумбаташвили на торжественный вечер, устроенный в его честь. Собрание состоялось {291} в здании Нового клуба. Публика встретила дорогого гостя овацией.

Во время пребывания в Тбилиси Южин дважды выступил в роли Отар-бега в «Измене». Публика восторженно приняла спектакль. В прессе появились хвалебные рецензии. Известная русская актриса Е. А. Сатина, которая присутствовала на этом спектакле, позже вспоминала: «Стоило А. И. Южину (Отар-бег), одетому в старинный национальный грузинский костюм, положить себе на колени мутаку и своеобразным характерным движением закинуть длинные рукава куладжи за плечи, как сразу становилось ясно, как кровно связан Александр Сумбаташвили с родной Грузией. Он был настолько национален и типичен во всем облике, движениях и даже интонациях, что казалось он всю жизнь прожил здесь, на своей родине»[360].

30 мая в честь Сумбаташвили грузинская труппа поставила «Измену». Автор был приглашен почетным гостем. Перед началом спектакля Южин прочел свое предисловие к «Измене», в котором коротко изложена история феодальной Грузии и воздается хвала героизму, преданности родине грузинских женщин далекого прошлого. Перед началом второго акта артисты преподнесли Южину лавровый венок. В ответ Южин вручил труппе серебряный венок с надписью: «Грузинской труппе от благодарного автора “Измены”».

{292} Глава V
Малый театр на службе революции.
От классики к советским пьесам

«Театр есть коллективный и вечно обновляющийся, а не единичный, индивидуальный художник, переживающий свои стадии роста, расцвета, увядания и, конечно, смерти. Театр вечно молод тем притоком живых талантов, какие выделяет из себя народ. И все эти бредни о смерти театра — клевета на него, полного неистощимых сил».

Южин