В. Я. Брюсов и А. И. Сумбатов

В апреле 1908 года Брюсов подарил Сумбатову-Южину свой только что вышедший трехтомник с дарственной надписью: «Кн. А. И. Сумбатову-Южину от преданного ему автора». Южин принял подарок с большой благодарностью: он считал Брюсова большим поэтом[321].

Они познакомились и подружились в Литературно-художественном {264} кружке, которым попеременно руководили, совместно организовывая самые значительные культурные мероприятия в Москве, такие, например, как юбилей Л. Н. Толстого (1908 г.), вечер, посвященный Акакию Церетели (1913 г.), на котором Брюсов выступил с приветственной речью, и много других.

В Литературно-художественном кружке уже начиная с 1899 года активное участие принимал Максим Горький. По просьбе Южина и Брюсова, он присутствовал на торжественном открытии Кружка 21 октября 1901 г. в новом помещении на Тверской в доме Елисеева.

6 сентября 1902 г. Горький прочитал членам Кружка пьесу «На дне». Кроме Южина, Чирикова, Найденова, Андреева, Шаляпина и других членов Кружка, присутствовала вся труппа Художественного театра.

Брюсов восхищался актерским мастерством Южина, с большим интересом читал его литературно-драматические произведения и называл имя Сумбатова среди имен известных драматургов своего времени. В 1904 году он писал: «Каждый вечер… несколько десятков тысяч человек… отправляется в театр… Они не удовлетворяются одними переводами с немецкого и французского да повторениями старых пьес, им нужны новинки — драмы из русской жизни. Таков “спрос”. Отвечая ему, Чеховы, Федоровы, Горькие, Найденовы, Сумбатовы пишут пьесы, более или менее удачные, более или менее занимательные»[322].

Между Южиным и Брюсовым на протяжении многих лет велась интенсивная переписка, представляющая большой интерес для исследователя, ибо в ней отразились художественно-эстетические взгляды двух значительных личностей конца XIX – начала XX в.

27 апреля 1909 года Брюсов прочитал на заседании Общества любителей российской словесности, посвященном юбилею Гоголя, доклад — «К характеристике испепеленного Гоголя». Впоследствии доклад был опубликован в четвертом номере журнала «Вехи». Брюсов послал Южину оттиск статьи и попросил его поделиться своим мнением. В ответном письме Южин благодарит Брюсова за доверие, но признается, что он не может согласиться с его точкой зрения на творчество Гоголя.

«Мне кажется, — писал Южин, — Вы прилагаете к Гоголю ту мерку, которую можно было бы приложить, если бы до него был другой Гоголь». Южин упрекал поэта в том, что при оценке великого писателя Брюсов не учитывает своеобразия эпохи, традиций, «света» николаевских времен. Этот «свет» убил Пушкина и Лермонтова, «вогнал в чахотку» Белинского, изгнал {265} Герцена. «Он и теперь бодро орудует в других видах и формах — и Вам ли его не знать, Валерий Яковлевич?»[323]

Еще более странно, по мнению Южина, что Брюсов возложил ответственность за деяния этого самого «света» на саму жертву его — Гоголя. Это «… по-моему, — продолжал Южин, — чрезмерная суровость и, если хотите, пристрастное отношение к огромной погибшей личности. Вы требуете кроме исключительного таланта еще и исключительного характера и ставите отсутствие его в вину. Это жестоко»[324].

Весьма интересна вторая часть письма, в которой Южин очень своеобразно излагает свое понимание реализма: «… и еще хочется сказать несколько слов, вернее, спросить у Вас: почему Вы, именно Вы, не можете отрешиться от старого и неверного противоположения реализма и фантастики? Это противоположение хорошо в математике, а в жизни, и, в особенности, в литературе не имеет никакого смысла, так как фантазия — элемент жизни и элемент вполне реальный, вполне вещный… Всякий поэт непременно реалист (кроме бездарных) и всякий протокольный писатель непременно поэт (кроме бездарных). Меня поражает реализм В. Гюго в самых ужасающих его гиперболах… Золя доходил в своем “Проступке аббата Мурэ”, в “Нана” до высоких грачей поэтической фантастики. И если Гоголь говорит про Днепр “нет конца ему”, это верно, потому что он это в нем видит… Все это довольно бессвязно, но я и не имел ни намерений, ни необходимости писать подробно и доказательно… В Вашей статье меня неприятно поразила в Вас… чрезмерно критическая нота, вернее, тональность завзятого литературного “разбирателя”…

Искренне преданный Вам кн. А. Сумбатов.

10 июля 1909 г.»[325].

В последующие годы дружба и сотрудничество между Южиным и Брюсовым продолжались. Как художественный руководитель Малого театра Южин старался привлечь Брюсова к творческой жизни своего театра.

Гастроли в Белграде

В начале XX века усилился интерес южных славян к России. Известный сербский писатель Янко Веселинович и заместитель директора белградского Народного театра Бранислав Нушич с целью пропаганды русского театрального искусства решили пригласить на гастроли кого-нибудь из известных русских {266} актеров. Газета «Новое время» писала, что до этих пор на сербской сцене ни разу не выступал русский театр, поэтому кандидатуру для поездки в Белград отбирали с большой тщательностью. Выбор остановился на Сумбатове-Южине, который с радостью принял приглашение. Его поездка была запланирована на февраль 1901 года, гастроли должны были пройти на сцене Национального театра.

Южин намеревался выступить в пяти спектаклях: «Рюи Блазе», «Ричарде III», «Отелло», «Макбете» и «Уриэле Акосте». К сожалению, ему не предоставлялась возможность сыграть в русских пьесах. К тому времени переведенная на сербский язык комедия Грибоедова «Горе от ума» еще не ставилась на белградской сцене; что касается драматургии Островского, то сербские театры не были знакомы с ней. Русские газеты комментировали репертуар гастролей, желали Южину успеха и оповещали читателей о том, как готовится Белград к встрече со знаменитым актером. Специально к предстоящему событию белградские журналисты выпустили «спаменицу» (памятку) с биографией и фотоснимками Южина. Корреспондент газеты «Новое время» писал, что в Белграде в настоящее время злоба дня — Южин и его гастроли, которых ждут с величайшим нетерпением… Южин пробудет в Сербии десять дней, предпринимает это путешествие в Белград совершенно безвозмездно. Там ему готовится торжественная встреча…

Приведем несколько отрывков из сообщений тогдашней прессы, которые свидетельствуют о восторженном приеме, оказанном Южину в Сербии. «Король принял Сумбатова в частной аудиенции и пожаловал ему орден св. Саввы Большого креста. Спектакли с его участием идут с небывалым здесь успехом в переполненном театре при двойных ценах. “Отелло” и “Ричард” произвели сильнейшее впечатление. Южин был предметом бурных оваций. Вся печать полна восторженными отзывами»[326]. Далее газеты сообщали, что граждане Белграда дали большой обед в честь А. И. Южина. Министр народного просвещения провозгласил первый тост за процветание России. Министр в отставке Горский… говорил об узах дружбы, братства и солидарности, которые существуют между сербским и русским народами.

«Сегодня закончились спектакли Южина, — писал корреспондент “Русских ведомостей”. — Успех огромный. Подано более двадцати венков. Вся печать ежедневно посвящала ему восторженные статьи. Дан ряд банкетов в присутствии министров, профессоров, литераторов, артистов и представителей всех профессий. Восторженным овациям нет конца. Профессора читают., рефераты об исполнении Южиным классических ролей»[327].

{267} На прощальном спектакле министр народного просвещения Сербии объявил Южина «почетным актером Национального театра». Пятого марта был дан банкет, на котором присутствовало до тысячи человек. На банкете старейший сербский драматический писатель Милован Глишич в своей речи так охарактеризовал актерское дарование Южина: «К нам приезжали многие великие артисты и художники слова, но никогда мы не видели на нашей сцене тебе подобного!.. ты нас очаровал и привел в восхищение и удивление твоей высокохудожественной игрой, высоким совершенством исполнения! Твое искусство поставило в душах и сердцах наших живой памятник, который мы передадим будущим поколениям сербов. Как сын России, из ее сердца матушки Москвы, ты для нас стал и дорогим, ибо ты — наш, ты — славянин, наш по крови, кость от костей наших и мы имеем право гордиться тобой! Да, ты — наша гордость, и твое имя останется вовеки записанным золотыми буквами на первом месте первой страницы нашей культурной истории, нашего общего искусства»[328].

По инициативе Южина сербские литераторы и артисты организовали «Артистический кружок». Его почетным председателем был избран Южин. Тогда же ему было посвящено восторженное стихотворение, в котором восславляли Южина как сына «братского великого народа», как «великого актера и драматурга». Стихотворение заканчивается словами:

Прибытие твое к нам может явиться залогом лучшего будущего:

Сближения, знакомства, объятий братских, объединения славян.

Южин, великий сын святой Москвы древней…

Живи нам на радость, живи!

Из Белграда Южин отправился на несколько дней в Париж. В конце марта он вернулся в Москву, сохранив в памяти «светлое и теплое, чисто дружеское отношение» к нему белградских зрителей и актеров.

Интересно, что спустя 55 лет, во время гастролей Московского Художественного театра в Белграде сотрудники музея Национального театра подарили артистам театра фотокопию снимка, на котором запечатлен Южин в кругу сербских писателей — Драгомира Брзака, Янко Веселиновича, Милована Глишича, Бронислава Нушича и Стевана Сремаца.