Об истоках и причинах преступности

В этой главе первой части нашей работы мы коротко рассмотрим некоторые положения Главы IX «концепции РПЦ», которая называются «Преступление, наказание исправление». По заголовку этой Главы «концепции РПЦ» можно понять, что разговор пойдёт в первую очередь о формировании духовности личности и о спасении душ. Как это происходит в жизни. Как это понимает церковь. И как это понимаем мы. Трудность глубокого понимания большинством людей вопроса о формировании духовности личности обусловлена следующим:

 

· Слово «духовность» лишь указывает на некий набор качеств, к которым стремится сторона, заботящаяся о духовности людей, попавших в её поле воздействия. Конкретизация определённой «духовности» может проходить по следующим вариантам:

Ø Люди могут вообще не понимать, что им конкретно предлагается “одухотворителями” в процессе взаимного общения. Но при этом они могут ощущать некие изменения в своей психике (что нравственно принимается людьми, либо не принимается) в результате взаимодействия: длительного либо эпизодического.

Ø Людям “одухотворители” могут объяснять некоторые моменты взаимодействия с ними с позиции принятой “одухотворителями” системы «духовных» координат, в которой далеко не всё до конца понятно, но всё логично, красиво, объяснимо и, соответственно — должно быть нравственно приемлемо. При этом для убеждения людей применяется методика утверждения своей «духовности» с помощью различной пропаганды, апелляции к известным авторитетам, демонстрации “чудес”.

Ø Людям могут предлагаться основные положения «духовности» для осмысления. После чего люди сами выбирают что им нравственно приемлемо, а что нет — только из того, что они окончательно поняли и в благотворной действенности чего они убедились на практике. При этом вмешательство “одухотворителей” в процесс осмысления людьми предлагаемой системы «духовности» происходит по инициативе людей, которым требуются уточнения и разъяснения некоторых положений системы.

· Главное в понимании «духовности» то, что определённая «духовность» формируется у личности с раннего детства в процессе воспитания, образования и взросления. Соответственно та система, которая доминирует в обществе как основная система главных “одухотворителей”, воздействуя на вновь входящие в жизнь поколения своими «духовными» “постулатами”, формирует у большинства людей в душе и в их психике именно те «духовные» автоматизмы (нравственную систему координат), к которым и обращаются разного рода “одухотворители” именно тогда, когда личность находится на стадии формирования и когда она уже нравственно и духовно сформировалась. Поэтому всё, о чём мы написали в предыдущем пункте, касается взаимодействия с уже в общем-то сформировавшимися личностями, которые уже имеют свою «духовную» систему координат в жизни и считают её в общем правильной. Следовательно конкретизация определённой «духовности» по вышеописанным вариантам на практике будет более эффективна у той системы “одухотворителей”, которая доминирует в обществе над духовностью людей с их детства. Но это не значит, что конечный результат «духовного» воздействия на общество будет всегда в пользу доминирующей системы. Это — так, поскольку:

Ø Человек устроен таким образом, что в его судьбу (смысл слова «судьба» — суд Бога, то есть то, что присуждается, предопределяется, суждено человеку от Бога) Свыше обязательно закладывается от рождения принцип-призыв обязательности осознания своего предназначения на Земле — смысла жизни.

Ø Поэтому каждая личность обязана стремиться к полноте понимания всех «духовных» постулатов, предлагаемых ей “одухотворителями” в процессе жизненного пути.

Ø Те системы “одухотворителей”, которые не могут внятно объяснить свои «духовные» положения, проигрывают системам, которые не только могут дать людям понимание смысла жизни, но могут дать и дееспособную методику (в первую очередь психологическую методику): как практически применять «духовные» положения так, чтобы бедственность и катастрофичность общества сокращалась.

Ясно, что представителям библейской концепции легче, чем другим “одухотворителям” «духовно» работать с людьми, поскольку большинство людей родились и выросли в одной из модификаций библейской системы (марксизм, православие). Но практика взаимодействия этих систем с обществом в смысле “одухотворения” последнего уже накопилась огромная. И эта практика показывает, что после такого рода “одухотворений” (средствами разных модификаций библейской концепции: напомним, что у марксизма и “христианства” один хозяин — «мировая закулиса») в обществе преступность растёт, а «духовность» (как по отношению к системе ценностей церкви, так и объективная) — падает.

 

Перейдём к рассмотрению Главы IX «концепции РПЦ». В ней авторы «концепции РПЦ» делают заявление (выделено жирным — нами):

 

«IX.1. Христиане призваны быть законопослушными гражданами земного отечества, принимая, что всякая душа должна быть "покорна высшим властям" (Рим. 13. 1), и одновременно помня Христову заповедь воздавать "кесарево кесарю, а Божие Богу " (Лк. 20. 25). Но человеческая греховность порождает преступления — нарушения границ, положенных законом. Вместе с тем понятие греха, установленное православными нравственными нормами, гораздо шире, чем представление светского права о преступлениях.

Главным источником преступления является помраченное состояние человеческой души: "Из сердца исходят злые помыслы, убийства, прелюбодеяния, любодеяния, кражи, лжесвидетельства, хуления" (Мф. 15. 19)».

 

Прежде всего отметим, что вторая часть Нового Завета представляет собой сборник, где доминируют обращения апостола Павла (крещёного Савла «еврея от евреев», как он сам про себя сказал) к разным церквям. Одна из главных “заслуг” Павла перед властями в том, что он призывал им покорствовать (по сути — холопствовать) во всех без исключения случаях. Не будем нагружать нашу работу цитатами из Нового Завета. В этом каждый может убедиться сам. (Например, см.: Ефесянам 6:5–9; Колоссянам 3:22–25; 1-е посл. Петра 2:13–20). На это же указали и авторы «концепции РПЦ» в вышеприведённой цитатной ссылке (Римлянам 13.1). Христос же проповедовал несколько иначе:

 

От Матфея 20

25 Иисус же, подозвав их, сказал: вы знаете, что князья народов господствуют над ними, и вельможи властвуют ими;

26 но между вами да не будет так: а кто хочет между вами быть большим, да будет вам слугою;

27 и кто хочет между вами быть первым, да будет вам рабом.

 

Этому можно поверить. То есть, в человека Свыше заложен принцип стремления к справедливости. Этому свидетельствует в принципе вся история современной цивилизации. И если власть не проводит в жизнь принципы справедливости и объективного добра, то люди имеют право не поддерживать такую власть — не быть ей покорными.

Что же нам предлагают авторы «концепции РПЦ» с ссылками на слова новозаветного Христа и социологию апостола Павла? — Они предлагают:

· Душе покорствовать «высшим властям», отдавая «кесарево кесарю», даже если “кесарь” не проводит в жизнь принципы справедливости и объективного добра.

· Одновременно отдавать «Божие Богу».

 

В этом — один из основных объективно порочных принципов «духовности» РПЦ (и вообще “христианских” церквей). Выраженное выше — принцип разрыва связи этого мира и мира «духовности» людей, проповедуемый “одухотворителями” от церкви, выражающий двойные нравственные стандарты. То есть, “христианину” разрешено поддерживать порочность этого мира через поддержку порочной власти “кесаря” и не разрешено поддерживать греховность своей души (греховность — согласно библейским стандартам). Но живёт то “христианин” в миру и разорвать связь души с миром — невозможно. Отсюда и преступность в миру и греховность души. Причём такой принцип спасения лишь душ, а не мира, подкреплён тезисом о невозможности построения Царства Божия на Земле, и необходимости бороться лишь за спасение своих душ.

Однако, после всего этого и многого другого, что написано в «концепции РПЦ» с ссылками на богооткровенность Библии, иерархия РПЦ претендует если не на полный контроль за управлением этим миром, то уж на полномасшабное вмешательство в деятельность управленцев высшего российского звена — точно. При этом по умолчанию проводится принцип: если власть “кесаря” послушна “Богу” (в действительности — церковной иерархии), то церковь будет благословлять паству «отдавать кесарево кесарю», если нет, церковь может с помощью своего “Бога” возглавить «духовную» освободительную войну против власти, чтобы якобы отдать «Божие Богу», после чего плоды освободительной войны должны достаться “Богу” — то есть, церкви.

Всё это — лишь один пример двойных нравственных («духовных») стандартов, которыми напичкан не только Новый Завет, но и «концепция РПЦ».

Основная причина преступности — от двойных стандартов библейской концепции, которая проповедует одним из самых главных своих принципов — разрыв духовной жизни людей с жизнью мирской. Божья природа человека такова, что он должен жить в миру и стремиться в своей жизни к соответствию этого мира — духовному миру, в котором он живёт и «духовному» миру своей души. Если люди чувствуют “Божественную” «духовность» лишь в церкви, а, выходя в мир, их «духовность» становится такой же как у мирян, то такие люди — впитали в себя двойные нравственные стандарты библейской концепции и несут их в мир. Они сами могут быть преступниками в миру (во всех смыслах слова «преступность»), одновременно будучи лучшей паствой у библейского “Бога” (то есть у церкви) — особо после “очищения” исповедью (покаянием) от того, что они нагрешили, будучи преступниками в миру. Душа может быть либо чистой от греха, либо греховной вследствие воздействия на неё «духовности» мира сего и “одухотворителей”. Но периодического (циклического) очищение души исповедями быть не может: может быть иллюзия очищения души от порочной греховности.

«Концепция РПЦ» утверждает: «главным источником преступления является помраченное состояние человеческой души». Во второй части этой работы мы рассмотрим вопрос взаимодействия души и её «состояния» (то есть — «духовности») подробно. Здесь же скажем, что «помрачение состояния человеческой души» — следствие воздействия на душу доминирующей культуры (образования, воспитания, “одухотворения” и пр.) от рождения и до совершения преступления. Какая культура доминирует, та культура и является источником преступления. В России доминирует библейская культура. Да и как не помрачится данная Богом душа, если ей вдалбливают, что спасение может быть лишь по смерти, а в миру спасения не жди. А она всё-таки ждёт…

В то же время церковь пропагандирует тезис о том, что «преступления — нарушения границ, положенных законом». Какая система, такие и границы системы, вдоль которых насаждён закон. Причём границы закона система формирует не только законодательно-юридически, но и нравственно-«духовно». И нарушаются прежде всего нравственно-«духовные» границы, а уж как следствие — юридические. Это и есть отражение в миру «духовности», которая не от мира сего. Ведь прежде чем принять решение о нарушении юридических границ закона, преступник должен определиться в своей «духовности»: поступать или не поступать, нарушая юридический закон. Юридические законы в настоящее время защищают библейскую концепцию[72]. Таким образом рост юридической преступности в обществе может указывать на:

 

· Порочность власти “кесарей” (нарушение юридических границ законов), которым люди не желают подчиняться вопреки церковным заветам.

· Нарушение «духовной» власти доминирующей концепции, призывающей отдавать «Божие Богу», лишь спасая свою душу для будущей жизни. В этом отношении может быть два варианта:

Ø «духовная» власть сама «тихой сапой» умышленно провоцирует рост юридической преступности, добиваясь большего своего влияния на “кесаря” и надеясь обуздать нарушение «духовности» после смены власти “кесаря” или;

Ø «духовная» власть теряет контроль над обществом.

 

Поэтому преступность может быть отчасти направлена против самой нравственно-«духовной» системы, что сейчас и происходит в России. Следовательно, у русских сохранились, не пропали, не стёрлись данные Богом свойства русской души, которые не приемлют библейскую «духовность», сопротивляясь и юридической стороне последней и «духовно»-нравственной. Однако, библейская система не хочет терять контроль над обществом. Она хочет закрепиться покрепче у власти “кесаря”, чтобы эффективнее воздействовать не только на «духовно»-нравственные аспекты общественной жизни, но и на законно-юридические. Последнее — современная разновидность средневековой инквизиции. Во имя этого и написана «концепция РПЦ», как светский вариант современных “канонов”.

Понимание первичности «духовного» воздействия на общество над юридическим отражено в «концепции РПЦ». При чтении надо помнить вышесказанное нами о том, что именно библейская «духовность» — источник всплеска современной преступности: сколько ещё надо времени церкви для профилактики, воспитания и просвещения? В нижеприведённом отрывке выделения жирным — наши:

 

«IX.2. Профилактика преступности возможна прежде всего через воспитание и просвещение, направленные на утверждение в обществе истинных духовных и нравственных ценностей. В этом деле Православная Церковь призвана к активному взаимодействию со школой, средствами массовой информации, правоохранительными органами. При отсутствии в народе положительного нравственного идеала никакие меры принуждения, устрашения или наказания не смогут остановить злой воли».

 

Последняя фраза — общие слова, если забыть про то, что злая воля — следствие «духовного» воспитания в условиях доминирования библейской концепции в России. То есть, библейский нравственный потенциал — объективно не положительный, что проверено многовековой исторической практикой (практика — критерий истины для тех, у кого плохо со Святым Духом).

Поэтому к выделенной нами цитате можно добавить: никакие меры принуждения, устрашения или наказания не смогут остановить “бессмысленное” (неосознанное) сопротивление русского общества (внешне выглядит как злая воля многочисленных преступников) объективно неправедному нравственному идеалу библейской концепции. Лишь объективно праведный духовно-нравственный потенциал сможет остановить злую волю у людей. Но такого потенциала в библейской системе не имеется, поскольку там не осталось ничего от Бога, а практически весь потенциал — от церкви.

Сама же церковь желает продлить своё существование, надёжно подменив в очередной раз объективный нравственный потенциал на библейскую «духовность», зазомбировав общество библейскими законами на «духовное» подчинение воли большинства людей — воле церкви. Именно эту волю церковь выдаёт как альтернативу «злой воле». То есть: «добрая воля» — воля церкви. Один из примеров такой “гуманности” навязывания своей воли в частном случае указан в «концепции РПЦ» (выделено жирным — нами):

 

«Помня об одинаковой ценности души потенциального преступника и намеченной им жертвы, священнослужитель должен призвать исповедуемого к истинному покаянию, то есть к отречению от злого намерения. Если этот призыв не возымеет действия, пастырь может, заботясь о сохранности тайны имени исповедовавшегося и других обстоятельств, способных открыть его личность, — предупредить тех, чьей жизни угрожает опасность. В трудных случаях священнослужителю надлежит обращаться к епархиальному архиерею».

 

И якобы воля церкви, которой она заменяет волю потенциальных преступников, может избавить общество от избыточной преступности. В реальности это не так. Таким образом церковь разрывает обратные связи Свыше на порочное общество, борясь не с причинами преступности, а пытаясь выправлять лишь некоторые из последствий порочной культуры. В результате этого общество людей пребывает в иллюзии «Духовной» защиты от зла, скатываясь всё дальше в порочность вследствие призыва церкви спасать свои души, а не мир в целом, что порождает особый вид духовной и деятельной пассивности в миру. При этом церковь способствует ещё и индивидуализации (дроблению) общества, обособлению людей друг от друга, а не соборности, к которой она декларативно призывает — поскольку «таинства церкви» направлены на взаимодействие лишь только с личностью по шаблону церкви, а не с коллективом людей. И беря на себя функции Бога, Который лишь один знает точно, что в душе у каждого (и какой «дух» каждый приобрёл в жизни: а посему только Бог имеет последнее “слово” в деле коррекции индивидуальности), церковь вводит личность в заблуждение относительно своей церковной абсолютной правоты, вмешиваясь в судьбу души по примитивному шаблону работы с паствой. Это ни что иное как — зомбирование людей на изощрённое подчинение церковной системе.

Если же душа не вписывается в этот «духовный» примитивизм, она становится на путь преступления по отношению к земным законам — законам “кесаря” — протестуя против насилия над собой. После этого, спасая душу от юридического преступления и делая тем самым вроде бы добро личности (как сказано в «концепции» РПЦ: «священнослужитель должен призвать исповедуемого к отречению от злого намерения. Если этот призыв не возымеет действия, пастырь может — предупредить тех, чьей жизни угрожает опасность»), церковь намекает на “должок” этой личности как бы «за избавление от наказания в миру», за который неплохо было бы послужить церкви. И личность зачастую “ломается” на таких жизненных испытаниях, устроенных самой же библейской системой.

Здоровая же от неправедной «Духовности» душа уводится Богом (оберегается) от необходимости жизненных “ломок”.

Но на такого рода испытаниях жизненными обстоятельствами в миру, которые являются следствием отсутствия объективно праведного нравственного потенциала в библейской системе — “ломаются” не все.

Семья и «духовное» здоровье

«Вопросы личной, семейной и общественной   нравственности» — так называется Глава X «концепции РПЦ». Начинается эта Глава с напоминания о сотворении Богом мужчин и женщин: «Будучи в равной степени носителями образа Божия и человеческого достоинства, мужчина и женщина созданы для целостного единения друг с другом в любви» — с ссылками на Ветхий Завет (Бытие, главы 1 и 2).Продолжается Глава X «концепции РПЦ» следующим высказыванием (выделено жирным — нами):

 

«Особенности полов не сводятся к различиям телесного устроения. Мужчина и женщина являют собой два различных образа существования в едином человечестве. Они нуждаются в общении и взаимном восполнении. Однако в падшем мире отношения полов могут извращаться, переставая быть выражением богоданной любви и вырождаясь в проявление греховного пристрастия падшего человека к своему "я".

 

С этим можно только согласиться. «Общение и взаимное восполнение мужчины и женщины», ставших супружеской парой, должно приводить к образованию семейного тандема, который послужит примером человечности (нормальных человеческих взаимоотношений) для их детей и детей других супружеских пар, с которыми происходит взаимодействие у этой супружеской пары. Любое отклонение супружеской пары от человечности в смысле помыслов и дел, сказывается на воспитании их детей, крайней формой проявления чего может быть вырождение рода человеческого вследствие появления греховного пристрастия, несовместимого с дальнейшей праведной жизнью.

Однако дальше церковная «концепция» начинает разделение людей на тех, кто «во имя церкви» принял обет безбрачия и тех, кому брак разрешается, — тем самым продолжая древние церковные традиции (выделено жирным — нами):

 

«Высоко оценивая подвиг добровольного целомудренного безбрачия, принимаемого ради Христа и Евангелия, и признавая особую роль монашества в своей истории и современной жизни, Церковь никогда не относилась к браку пренебрежительно и осуждала тех, кто из ложно понятого стремления к чистоте уничижал брачные отношения».

 

В четырёх Евангелиях Нового Завета, куда вошли некоторые высказывания Иисуса[73], нигде не сказано о преимуществах безбрачия для людей. Нет в Евангелиях и рекомендаций по поводу «особой роли монашества». Вот что писал в 1933 г. по этой теме протоиерей Александр Лебедев[74], прямо указывая на двойные стандарты “христианства” по этому вопросу (выделения жирным и сноски — наши):

 

«Вопрос о безбрачии епископов в своём существе сводится к общему вопросу "о браке и безбрачии как условиях епископской хиротонии[75]", или, говоря проще, к вопросу о том, является ли брак действительно обязательным и необходимым условием правомочности того или иного кандидата епископского служения в Церкви, как настаивают на этом пребывающие в расколе, или, наоборот, как это было в силу 12 правила VI Вселенского Собора принято Святой Церковью до сих пор, кандидаты епископства и отсюда весь церковный епископат должны быть безбрачными.

В решении данного вопроса следует, конечно, обратиться к самой Христовой Церкви, и прежде всего к древней церковной истории — к Церкви первых времён христианской эры, которым в этом великом деле приходилось, разумеется, руководствоваться не какими-либо человеческими соображениями, но исключительно словом Божиим, опытом святых её предстоятелей и наличным духовным состоянием всего церковного общества.

В слове Божием древнехристианская Церковь, как, впрочем, и все последующие церковные поколения, по данному вопросу имели две существенных заповеди: 1-я — о святости и высоте христианского брака и 2-я — о таковой же высоте и внутреннем достоинстве христианского девства. Эти две заповеди прежде всего и создавали и формировали историю церковного законодательства по нашему вопросу [76].

Примечательная картина: две заповеди Божий — одна о высоте христианского брака и другая о высоте христианского девства — вызывают в истории церковной жизни как бы какое-то идейное "брожение", и, должен сказать историк, церковная жизнь обнаруживает уже со II христианского века несомненное тяготение от брачного епископата к безбрачному [77].

Итак, да будет позволено общий вывод из всего вышеизложенного по вопросу "о безбрачии и монашестве епископов" сформулировать в следующей редакции:

"Епископат, согласно учению Самого Господа Спасителя (Мф.19:4-5 и Мф.19:10-22), догматически может быть одинаково как брачным, так и безбрачным, в том числе и монашествующим. Но ввиду того, что Святая Церковь в своей истории, согласно заповеди Апостола Павла (1 Кор. 7:32-33), приняла и узаконила исключительно для блага Церкви безбрачие епископов (IV Вселенский Собор, правило 12) и уже последовательно <и благодетельно для церковного стада> [78] сменила епископскую моногамию на агамию, то и в настоящее время как общая и абсолютная норма в согласии с православным Востоком и в Русской Церкви епископат остаётся исключительно безбрачным. При этом предварительное пострижение в монашество не является обязательным условием епископской хиротонии. Епископом Церкви Божией может быть всякое безбрачное лицо одинаково из клира, мирян и лиц монашествующих, отвечающих лишь общим каноническим условиям иерархической правомочности " (I Вселенский Собор, 2; Двукратный, 17; ср. 25; Апостольские Правила, 1, 68, и под.)».

 

Спрашивается: зачем церкви особая “каста” монашествующих и безбрачных священников — которым запрещён брак?

— Ответ может быть такой: чтобы воспроизводить из поколения в поколение особый тип строя психики, с помощью которого поддерживается особая церковная «Духовность».

Значит таковой устойчивый тип строя психики церковной «Духовности» невозможно поддержать с помощью людей (“христиан”), которые вступили в брак. Остаётся рассмотреть некоторые различия между психикой людей, вступивших в брак, и психикой тех, кому положен обет безбрачия.

Основным фактором, который обеспечивает воспроизводство поколений, без которого была бы немыслима жизнь любого народа, является семейная жизнь, рождение и воспитание детей. Именно таким образом Бог Предопределил жизнь народов, разделив людей на полы. Церковь совершенно справедливо признаёт, что уклонение от обязанности нормального воспроизводства поколений, вследствие появления греховного пристрастия, приводит к вырождению рода человеческого, что очень опасно для продолжения жизни общества. Однако, не ведёт ли к ещё более объективно греховному пристрастию отсутствие опыта семейной жизни и опыта общения со своими детьми тех, кто добровольно (а не по стечению жизненных обстоятельств) отказывается от семейной жизни ради иллюзорного стремления к «чистоте» во имя «Христа и Евангелия»[79]. Ещё раз напомним, что Новый Завет состоит из четырёх Евангелий (где цитируются слова Иисуса Христа) и всего остального, что записано без помощи тех апостолов, которые ссылаются на слова Иисуса. При этом социологическая доктрина Нового Завета, на которую ссылается церковь, в общем взята из второй части Нового Завета, которая помещена после четырёх Евангелий. Короче говоря, новозаветной социологией занимался в основном апостол Павел и его древние кураторы. Это подтверждает и «концепция РПЦ», давая многочисленные ссылки на апостола Павла (выделено жирным — нами):

 

«Апостол Павел, лично для себя избравший девство и призывавший подражать ему в этом (1 Кор. 7. 8), тем не менее осуждает "лицемерие лжесловесников, сожженных в совести своей, запрещающих вступать в брак" [80] (1 Тим. 4. 2-3). 51-е Апостольское правило гласит: "Если кто... удаляется от брака... не ради подвига воздержания, но по причине гнушения, забыв... что Бог, созидая человека, мужа и жену сотворил их, и таким образом, хуля, клевещет на создание, – или да исправится, или да будет извержен из священного чина и отвержен от Церкви ". Его развивают 1-е, 9-е и 10-е правила Гангрского собора: "Если кто порицает брак и гнушается женою верною и благочестивою, с мужем своим совокупляющеюся, или порицает оную, как не могущую войти в Царствие [Божие], да будет под клятвою. Если кто девствует или воздерживается, удаляясь от брака, как гнушающийся им, а не ради самой красоты и святыни девства, да будет под клятвою. Если кто из девствующих ради Господа будет превозноситься над сочетавшимися браком, да будет под клятвою". Священный Синод Русской Православной Церкви в определении от 28 декабря 1998 года, ссылаясь на эти правила, указал на "недопустимость негативного или высокомерного отношения к браку"».

 

Последнее определение, о котором говорится в цитате, принятое 28 декабря 1998 года, нисколько не исправляет разделение церкви на принявших обет безбрачия и на всех остальных[81]. А вышеприведённый      отрывок — ещё один яркий пример двойных стандартов библейской концепции. Разрешение церкви, данное ей самой себе именем Христа, определять тех, кто может принять обет безбрачия, и тех, кто якобы «гнушается браком» ради своекорыстия — открытая возможность особого церковного отбора монашествующих кадров с соответствующим устойчивым типом психики по принципу особой древней «Духовной» их лояльности церковной иерархии.

Именно эта «чистая» прослойка в церковной иерархии призвана “под клятвою” выполнять роль держателя церковного «Духа» в его постоянстве и “чистоте”.

Если, пользуясь высказываниями апостола Павла и церкви, представить себе, что люди, поверив в возможность “очищения” путём безбрачия, встали на этот путь, то в таких народах вскоре семейная жизнь вовсе прекратится «во имя Церкви и Христа». К особой «чистоте» церкви призывает Новый Завет через апостола Павла (следующая цитата из Нового Завета приведена в «концепции РПЦ»; выделено жирным — нами):

 

«Мужья, любите своих жён, как и Христос возлюбил Церковь и предал Себя за неё [82], чтобы освятить её, очистив банею водною, посредством слова; чтобы представить её Себе славною Церковью, не имеющею пятна, или порока, или чего-либо подобного, но дабы она была свята и непорочна (Еф. 5. 22-33)».

 

Предположение о желании всеобщего “очищения” через безбрачие, конечно, крайний вариант, но ведь церковь призывает всех стремиться избавляться от греховности, показывая своим примером, как это делать. Предположим, что все люди этого захотели, «Духовно» “прозрели” и решили максимально приблизить себя к церковному «Духу», чтобы быть поближе к «Господу Иисусу Христу». Согласиться ли церковь принять всех для “очищения” монашеством?[83]

— Нет. Не согласится под предлогом, что далеко не все готовы к отречению от мирской жизни. Тогда другой вопрос: сколько ещё надо церкви времени, чтобы люди были готовы избавиться от всех грехов под воздействием «Святого Духа» церковного наставничества? За почти тысячу лет доминирования в системе воспитания и образования библейского псевдохристинаства и церкви — греховности у людей только прибавилось.

Получается замкнутый круг, который церковь вполне устраивает: лишь бы баланс “грешников” в миру и “чистых” от церкви не нарушался ни в ту, ни в другую стороны. Но вот подчинение грешников церкви всегда можно выдать за успехи в искоренении объективной греховности. Этим и занимается церковь по существу, выдавая подчинение грешников себе за искоренение объективной греховности в тех случаях, если церковь доминирует своей иерархией над светской властью.

В противном случае, церковь, ссылаясь на греховность общества, может даже поддерживать рост преступности и “революционное” недовольство светской властью, пока власть не начнёт работать на воцерковление общества. Это напоминает КПСС времён “застоя”: когда общество советских людей скатывалось в объективную греховность, в докладах ЦК на съездах звучали заздравицы самим себе, как мудро и верно управляет партия народом, которые — едины[84]. В то время политической власти казалось, что народ её поддерживает. Когда же настало время “перестройки”, всё та же политическая власть во главе с М.Горбачёвым спровоцировала искусственные беспорядки, приведшие к падению светской власти, в надежде на возможность советского “ренессанса” в ближайшие годы после 1991 г.

Можно ещё пояснить наши выводы. Если грешников не станет, то, согласно церковным правилам, все смогут стремиться к церковной «чистоте», но тогда некому будет воспроизводить новые поколения (все будут думать лишь о девственном «Духовном», забыв про обыденность), являющиеся пастырским “материалом” и трудовыми ресурсами для пастырей и других паразитов. Если грешников будет слишком много, то они могут взять верх над устоявшейся церковной опекой всего народа.

Поэтому, как это на первый взгляд ни покажется странным, церковь и стремится поддерживать определённый уровень греховности общества, для чего не борется с греховностью, а подчиняет себе общество, манипулируя несовершенством людей и их греховной “нечистотой”.

Здесь сразу могут быть возражения: в Новом Завете всё предсказано, что мир останется греховным до «второго пришествия», описанного в Откровении Иоанна Богослова. Лишь тогда мир обновится, обновится небо и останутся лишь праведники. Мол, чего говорить об идеале для «этого мира». Да и церковь провозгласила себя «не от мира сего».

Но именно эта древняя программа субъективно-ложная и она нас не устраивает: с её помощью церковь поддерживает греховность общества и раздвоение психики людей, поскольку провозглашает одновременно две несовместимости:

 

· Надо стремится очищаться от греха, воцерковляясь и приобщаясь к церковному «Духу», высшей “чистотой” которого обладают монашествующие «во Христе».

· Общество никогда не достигнет “чистоты” (подразумевается — монашествующих) и настоящее «очищение» общества произойдёт лишь по окончании «второго пришествия». В Откровении Иоанна Богослова это ещё более конкретизировано: спасутся лишь те, кто причастен одному из «колен израилевых» и присягнул на верность им.

 

Получается, что церковь таким образом искусственно поддерживает себя как особую касту “чистых” людей в “греховной” среде народов, деятельно противостоя естественному очищению общества от грехов, но одновременно работая на приобщение как можно большего количества «грешных» людей к церковной «Духовности».

То есть, не позволяя людям самим разобраться со своей греховностью (поскольку провозглашён принцип, что грехи можно обсуждать лишь в церкви с “чистыми”, а не в диалоге с Богом), церковь призывает к послушанию и ожиданию Судного Дня. Таким образом поддерживается духовный застой (в том числе через решение церковью семейного вопроса: для себя — отдельно, и для людей — отдельно). Вообще-то всё это — признаки изощрённейшего «Духовного» расизма: когда в обществе провозглашается каста особо “чистых”, которым должны подчиняться остальные — вместо Бога. И это — не случайно: ведь Новый Завет — логическое продолжение Ветхого Завета с его иудейским расизмом в отношении всех народов-«гоев». А восхищений «богоизбранностью» древних иудеев, даже в современной «концепции РПЦ» — через край: видимо самим очень хочется на место иудеев.

Вернёмся к рассмотрению поставленных нами выше вопросов: зачем нужна особая прослойка “чистых” в церковной иерархии? И связанного с ним вопроса: не ведёт ли к какому-нибудь объективно греховному пристрастию отсутствие опыта семейной жизни и опыта общения со своими детьми тех, кто добровольно (а не по стечению жизненных обстоятельств) отказывается от семейной жизни ради иллюзорного стремления к «чистоте» во имя «Христа и Евангелия»? В связи с этим зададим ещё один вопрос: чего духовно лишается человек, отказавшийся от семейной жизни?

Ответ на эти вопросы очень многогранен. Мы здесь пока рассмотрим лишь одну его грань, которая касается взаимоотношений родителей и детей. То есть, только то, что касается темы настоящей главы о духовности семейной жизни. Подробнее церковное таинство бракосочетания — венчание — мы рассмотрим во второй части этой работы. Одно из главных предназначений человека, данное ему Свыше — рождение и воспитание новых поколений. С этим согласны и авторы «концепции РПЦ», утверждающие следующее (выделено жирным — нами):

 

«Х.4. Особая внутренняя близость семьи и Церкви видна уже из того, что в Священном Писании Христос говорит о Себе как о женихе (Мф. 9. 15; 25. 1-13; Лк. 12. 35-36), а Церковь изображается в качестве Его жены и невесты (Еф. 5. 24; Откр. 21. 9)[85]. Климент Александрийский называет семью, как и Церковь, домом Господним, а святитель Иоанн Златоуст именует семью "малой церковью". "Скажу ещё и то, — пишет святой отец, — что брак есть таинственное изображение Церкви [86] ". Домашнюю церковь образуют любящие друг друга мужчина и женщина, соединённые в браке и устремлённые ко Христу. Плодом их любви и общности становятся дети, рождение и воспитание которых, по православному учению, является одной из важнейших целей брака».

 

Спрашивается: во имя чего церковь “добровольно” отнимает у части людей, входящих в