Глава 5. Актуальные проблемы преступлений против мира и безопасности человечества

Сразу после II Мировой войны в международном праве преступления против мира и безопасности человечества стали рассматриваться в качестве «международных преступлений». Объединение в одну группу преступлений против мира, преступлений против безопасности человечества (человечности) и военных преступлений вполне обоснованно — ведь именно они являются самыми серьезными преступлениями, вызывающими озабоченность всего международного сообщества. В настоящее время в литературе предложено немало классификаций преступлений против мира и безопасности человечества²⁶⁵. Представляется возможным говорить о существовании следующих видов данных преступлений в уголовном праве России: 1) преступления против международного мира — ст. 353–355, 360 УК; 2) преступления против безопасности человечества — ст. 357, 358 УК; 3) военные преступления — ст. 356, 359 УК.

В зарубежной доктрине также традиционным стало разделение международных преступлений на преступления против мира и безопасности человечества и «иные международные преступления» (other international crimes): при этом в первую группу включаются преступление геноцида, преступления против человечности, военные преступления и преступления агрессии²⁶⁶.

Учитывая исключительную опасность ряда преступлений по международному уголовному праву, в 1968 г. была принята Конвенция о неприменимости срока давности к военным преступлениям и преступлениям против человечества. В соответствии с этим документом никакие сроки давности не исчисляются при совершении ряда преступлений против мира и безопасности человечества. Данный принцип нашел свое прямое воплощение в положениях ст. 78, 83 УК о неприменимости сроков давности уголовной ответственности и обвинительного приговора суда при совершении преступлений, предусмотренных ст. 353, 356, 357, 358 УК.

В ст. 6 Устава Нюрнбергского трибунала преступлениями против мира были признаны планирование, подготовка, развязывание или ведение агрессивной войны, а также участие «в общем плане или заговоре, направленных к осуществлению любого из вышеизложенных действий». В этом же документе впервые был установлен принцип индивидуальной уголовной ответственности за совершение любого акта агрессивной войны.

Одной из целей Организации Объединенных Наций является не просто поддержание международного мира и безопасности, но и «подавление актов агрессии или других нарушений мира» (ст. 1 Устава ООН). В 1974 г. принято определение агрессии, в котором впервые был определен перечень деяний, считающихся проявлениями агрессивной войны. Российское уголовное законодательство, описывая преступность актов агрессии, также употребляет термин «агрессивная война». В литературе имеются различные позиции относительно видов преступления агрессии в отечественном УК. Буквальное понимание актов международного права и положений ст. 353 УК свидетельствует о том, что совершение деяния, предусмотренного ч. 2 ст. 353 УК, наказуемо изначально, так же как и совершение любого из деяний, предусмотренных в ч. 1 ст. 353 УК. Из этого следует, что в ст. 353 УК содержатся два самостоятельных состава преступления агрессии.

Один из самых спорных моментов в отечественной доктрине уголовного права связан с определением круга субъектов преступлений, предусмотренных в ч. 1, 2 ст. 353 УК. Довольно распространенной является точка зрения о том, что субъектами планирования, подготовки и развязывания агрессивной войны являются высшие должностные лица государства²⁶⁷. Эта позиция вызывает существенные возражения: если признать субъектами только лиц, занимающих высшие государственные должности, то вне уголовно-правовой оценки останутся действия непосредственных исполнителей приказов о совершении данных деяний (что противоречит Уставу Нюрнбергского трибунала). Субъект планирования, подготовки, развязывания и ведения агрессивной войны, по отечественному уголовному праву, является общим.

Во второй половине ХХ века в документах международного права начинает оформляться запрет на незаконный оборот массового поражения. К оружию массового поражения относится любой вид оружия неизбирательного действия, применение которого способно причинить смерть неопределенному кругу лиц. «Незаконный оборот» оружия массового поражения — собирательное понятие, включающее в себя совершение действий в виде разработки, производства, накопления, приобретения или сбыта химического, биологического, токсинного и любого другого вида оружия массового поражения, запрещенного международным договором России²⁶⁸.

Наиболее кардинально наложен запрет на производство, распространение, применение биологического (бактериологического) и химического оружия (ст. 1–4 Конвенции о запрещении разработки, производства и накопления запасов бактериологического (биологического) оружия и токсинного оружия от 10 апреля 1972 г.; ст. 1–2, 7 Конвенции о запрещении разработки, производства, накопления и применения химического оружия и о его уничтожении от 3 января 1993 г.). В связи с международными обязательствами ни в России, ни в США не запрещена разработка ядерного оружия и средств его доставки — жесткий запрет установлен на сбыт такого оружия в любом виде (ст. I Договора о нераспространении ядерного оружия от 1 июля 1968 г.).

Само понятие «геноцид» и круг демографических групп, представители которых являются потерпевшими от актов геноцида, трактуются в литературе неоднозначно²⁶⁹. В Конвенции о предупреждении преступления геноцида и наказании за него от 9 декабря 1948 г. и в ст. 357 УК прямо указано, что потерпевшими от этого преступления могут быть только представители национальной, расовой, этнической или религиозной группы, и расширительному толкованию данное положение не подлежит. Геноцид как преступление против безопасности человечества (равно как и экоцид) может быть совершен как в военное, так и в мирное время.

Необходимо отметить, что факт полного или частичного уничтожения демографической группы как последствие, к которому стремится виновный, не влияет на юридическую оценку геноцида. Так, в решениях Международного трибунала по Руанде подчеркнуто, что для вменения геноцида не требуется устанавливать «точное число жертв» либо «реального уничтожения» демографической группы — достаточно установить совершение с этой целью любого «акта, образующего объективную сторону»²⁷⁰. В решениях международных судов ad hoc были сформулированы следующие принципиально важные положения о том, что:

а) убийством должно считаться любое причинение смерти представителю демографической группы, причем под такое убийство подпадают ситуации, когда смерть стала последствием совершения иных действий, рассчитанных на уничтожение такой группы²⁷¹;

б) причинением тяжкого вреда здоровью представителям демографических групп расценивается не только телесный вред, но и «серьезный ментальный ущерб»²⁷²;

в) насильственное воспрепятствование деторождению может выражаться: в запрещении браков между представителями одной демографической группы и установлении «силового контроля за рождаемостью»; в принудительном прерывании беременности; в хирургическом, химиотерапевтическом либо медикаментозном подавлении половой функции у представителей демографической группы²⁷³;

г) иное создание жизненных условий, рассчитанных на физическое уничтожение членов демографической группы, имеет место, в частности: при химическом заражении места обитания демографической группы либо заражении этого места агрессивным агентом биологического происхождения; при наложении запрета на занятие единственно возможным видом деятельности, являющейся единственным источником существования демографической группы; при разрушении жилищ, изгнании из домов, стимулировании голода у представителей демографической группы, а также при принуждении к «исключительно тяжелому» физическому труду²⁷⁴.

Одним из наиболее сложных моментов квалификации геноцида является установление особой цели действий виновного — стремления уничтожить полностью или частично демографическую группу. Именно цель геноцида — признак, отличающий это преступление «от общеуголовных преступлений и преступлений против международного гуманитарного права». Указанная цель может проявляться двояко: в стремлении уничтожить как можно большее количество членов демографической группы либо в стремлении уничтожить избранных ее представителей (политическую, религиозную, интеллектуальную элиты). В одном из решений Международного трибунала по бывшей Югославии указано, что «несмотря на всю чудовищность, содеянное не может считаться геноцидом по причине отсутствия у виновного цели уничтожить группу как таковую»²⁷⁵.

Квалификация экоцида как преступления против безопасности человечества неразрывно связана с признаком угрозы наступления экологической катастрофы. Угрожающее последствие в виде экологической катастрофы — понятие очень емкое. Сопоставительный анализ положений ст. 1 Федерального закона РФ «Об охране окружающей среды» от 10 января 2002 г. и ст. 2 Конвенции ООН о биологическом разнообразии от 5 июня 1992 г. позволяет прийти к выводу, что экологическая катастрофа имеет своими признаками устойчивое нарушение естественного функционирования экологических систем и значительное нарушение (изменение) биологического разнообразия. Соответственно, угроза экологической катастрофы как последствия любого акта экоцида состоит в реальной возможности значительного и устойчивого нарушения естественного функционирования экологических систем и (или) биологического разнообразия в таких системах. Именно психологическое отношение виновного к угрожаемому последствию в виде экологической катастрофы (прямой или косвенный умысел) отличает экоцид от схожих по внешним признакам экологических преступлений, предусмотренных ст. 250–252, 259 УК.

Военное преступление должно иметь место во время вооруженного конфликта и быть связано с таким конфликтом. В одном из решений Международного трибунала по Руанде отмечалось, что «индивиды всех рангов, вовлеченные в вооруженный конфликт как в качестве военного командования, так и не в этом качестве… могут подлежать ответственности за совершение военных преступлений только в том случае.., когда установлена связь между ними и вооруженным конфликтом»²⁷⁶.

Применение запрещенных методов и средств ведения войны (вооруженного конфликта) можно определить как использование любого метода или средства ведения вооруженного конфликта, преступность которого и ответственность за которое установлены в международном уголовном праве.

Основная правоприменительная сложность при квалификации содеянного по ч. 1 ст. 356 УК состоит в том, что данная норма имеет бланкетный характер и отсылает к массе международных документов, где так или иначе определены запрещенные средства и методы ведения вооруженных конфликтов. Среди основных актов международного права, имеющих первостепенное значение в названном ракурсе, надо назвать: I–IV Женевские конвенции о защите жертв войны от 12 августа 1949 г. (далее — Женевские конвенции); I и II Дополнительные протоколы от 8 июня 1977 г. к Женевским конвенциям (далее — I и II Дополнительные протоколы); Конвенцию о запрещении или ограничении применения конкретных видов оружия, которые могут считаться наносящими чрезмерные повреждения или имеющими неизбирательное действие, от 10 апреля 1981 г. (далее — Конвенция об обычных видах оружия); Гаагскую конвенцию о защите культурных ценностей в случае вооруженного конфликта от 14 мая 1954 г. (далее — Конвенция о защите культурных ценностей); Римский статут международного уголовного суда от 17 июля 1998 г. (далее — Римский статут).

В литературе встречается точка зрения о том, что состав, предусмотренный ч. 2 ст. 356 УК, является квалифицированным видом применения запрещенных средств и методов ведения войны²⁷⁷. Данная позиция представляется неверной, так как применение в ходе вооруженного конфликта запрещенного оружия массового поражения наказуемо само по себе, без всякой связи с деяниями, предусмотренными в ч. 1 ст. 356 УК. Поэтому в ч. 1 и 2 ст. 356 УК содержатся два самостоятельных состава преступления.

Проблемные вопросы установления признаков применения запрещенных средств и методов ведения войны. Законодатель прямо определяет круг потерпевших от «жестокого обращения», говоря о военнопленных и гражданском населении. Шесть видов военнопленных определены в ст. 4 III Женевской конвенции — в любом случае, понятие «военнопленный» применимо только к участникам международного вооруженного конфликта. В ходе вооруженных конфликтов немеждународного характера определение «военнопленный» не применимо — II Дополнительный протокол определяет к ним термин «лица, свобода которых ограничена по причинам, связанным с вооруженными конфликтами» (таким образом, не считаются военнопленными, например, захваченные в ходе военной кампании в Чечне боевики). Статус военнопленного также не распространяется на шпионов и наемников (ст. 46, 47 I Дополнительного протокола). Шпионом, независимо от любого другого положения Женевских конвенций, считается любое лицо из состава вооруженных сил стороны, находящейся в конфликте, попадающее во власть противной стороны в то время, когда оно занимается шпионажем. В новейшей истории имеются случаи нераспространения статуса военнопленных на лиц, принимающих участие в террористической деятельности.

Определение гражданского населения содержится в ст. 3, 4 IV Женевской конвенции.

Проявления жестокого обращения с военнопленными и гражданским населением определены в ст. 3, общей для всех Женевских конвенций, и в ст. 8 Римского статута. Анализ названных документов позволяет выделить одиннадцать проявлений жестокого обращения с военнопленными и гражданскими лицами, совершаемыми в ходе международных вооруженных конфликтов. Для правильного определения проявлений жестокого обращения с военнопленными и гражданским населением особое значение имеют решения международных трибуналов по бывшей Югославии и Руанде. Именно в этих решениях были сформулированы конкретные виды жестокого обращения, носящие, по существу, прецедентный характер:

1) в контексте военного преступления для признания лица виновным в учинении пыток необходимо установить следующие «элементы»: а) пытка состоит из причинения страданий, боли как физической, так и духовной; б) эти деяния должны быть «злонамеренными»; в) пытка должна иметь целью добиться от лица какого-либо признания, либо должна сопрягаться с наказанием, либо должна ставить целью запугивание, оскорбление или унижение жертвы либо третьих лиц, а также выражаться в дискриминации по любому основанию жертвы или третьих лиц; г) она должна состоять в связи с вооруженным конфликтом; д) одной из сторон, принимающих участие в процессе пыток, должен быт официальный представитель либо лицо, де-факто связанное с государством или его авторитетными органами²⁷⁸;

2) как «причинение сильных страданий» надо расценивать развитие у покровительствуемого лица душевной болезни, вызванное действиями виновного, — однако в нескольких решениях международных трибуналов подчеркивается, что термин «серьезный ущерб» применим только к телесным повреждениям²⁷⁹;

3) ограничение свободы лица, оказавшегося на территории военного столкновения, может иметь место только для обеспечения безопасности самих покровительствуемых лиц по «серьезным и законным причинам», в частности таким, как предотвращение саботажа и шпионажа; произвольное лишение свободы, помещение покровительствуемых лиц в «тюремные лагеря» является военным преступлением²⁸⁰;

4) убийство заложника либо его использование в качестве «инструмента давления» в отношении неприятеля (например, в качестве «живого щита») расценивается как самостоятельное военное преступление²⁸¹;

5) сексуальное насилие в отношении военнопленных и представителей гражданского населения, вне зависимости от их пола, является военным преступлением²⁸².

Объективные проявления жестокого обращения, совершаемые во время вооруженных конфликтов немеждународного характера, совпадают со своими «аналогами», определенными в перечне нарушений Женевских конвенций, совершаемых в ходе международных вооруженных конфликтов. Некоторая разница в терминологии не меняет дела по существу.

Депортация гражданского населения. В ст. 8 Римского статута, ст. 4 IV Женевской конвенции, соответствующих нормах I и II Дополнительных протоколов установлена преступность депортации гражданского населения в ходе вооруженных конфликтов как международного, так и внутреннего характера. Как справедливо отмечают комментаторы, данным преступлением является насильственная или косвенная, индивидуальная или массовая депортация гражданских лиц (гражданского населения) оккупированной территории не просто «в пределах или за пределы» такой территории, но и на территорию государств, не участвующих в конфликте²⁸³.

Разграбление национального имущества на оккупированной территории. В первую очередь в международном праве под национальным имуществом как предметом данного деяния понимаются культурные ценности. В соответствии со ст. 11 Конвенции о защите культурных ценностей в качестве военного преступления должны расцениваться незаконный «принудительный» вывоз и передача права собственности на культурные ценности, являющиеся прямым или косвенным следствием оккупации страны войсками иностранного государства.

В решениях международных трибуналов подчеркивалось, что запрет на незаконное присвоение общественного или частного имущества распространяется как на акты, совершаемые индивидуальными солдатами по их личным мотивам, так и в отношении собственности, изымаемой в целях «систематической экономической эксплуатации» оккупированной территории²⁸⁴. При этом в отношении обоих указанных деяний употребляется определение «ограбление» — как изъятие имущества у собственника вопреки его волеизъявлению, сопряженное с оказанием прямого давления, так и изъятие, совершаемое при «демонстрации военной силы»²⁸⁵.

Под запрещенным средствомведения вооруженного конфликта понимается использование любого вида оружия, военной техники и иных средств, используемых для причинения вреда неприятелю, если такое средство способно причинить «излишние» страдания и мучения или вызвать чрезмерные повреждения. В наиболее полном виде запрещенные средства ведения вооруженных конфликтов определены в ст. 8 Римского статута. К ним относятся: а) применение яда или отравленного оружия; б) применение удушающих, ядовитых или других газов и любых аналогичных жидкостей, материалов или средств; в) применение пуль, которые легко разрываются или сплющиваются в теле человека, таких как оболочечные пули, твердая оболочка которых не покрывает всего сердечника или имеет надрезы; г) применение оружия, боеприпасов и техники, а также методов ведения войны такого характера, которые вызывают чрезмерные повреждения или ненужные страдания или которые являются неизбирательными по своей сути в нарушение норм международного права вооруженных конфликтов, при условии, что такое оружие, такие боеприпасы, такая техника и такие методы ведения войны запрещены и включены в приложение к Римскому статуту.

Методведения вооруженного конфликта — это способ, правило применения (использования) средства ведения вооруженного конфликта, а также способ ведения военных действий в целом. Анализ действующих норм международного права позволяет говорить о существовании самостоятельных систем запрещенных методов ведения вооруженных конфликтов международного и немеждународного характера²⁸⁶.

Основные сложности квалификации наемничества (ст. 359 УК) связаны с определением статуса самого наемника. Понимание наемника должно основываться на положениях ст. 47 I Дополнительного протокола и включать следующие обязательные признаки: а) лицо не является гражданином государства, участвующего в вооруженном конфликте, либо не проживает постоянно на территории этого государства; б) лицо не направлено для исполнения официальных обязанностей (в данном случае речь идет о том, что лицо не должно быть, например, военным советником, не принимающим непосредственного участия в военных действиях и направленным на службу в иностранную армию по соглашению между государствами; также не являются наемниками и добровольцы при условии включения их в личный состав вооруженных сил страны, принимающей участие в вооруженном конфликте или военных действиях); в) лицо действует в целях получения материального вознаграждения.

Контрольные вопросы

1. Какова роль международного права в криминализации преступлений против мира и безопасности человечества?

2. В чем состоит отличие геноцида от преступлений, совершаемых по мотивам расовой, национальной, этнической и религиозной ненависти или вражды?

3. Как правильно разграничить экоцид и экологические преступления?

4. Каков круг потерпевших от применения запрещенных средств и методов ведения войны?

5. Каково значение решений международных трибуналов для квалификации геноцида и военных преступлений?

Список рекомендуемой литературы и нормативных правовых актов

1. Римский статут международного уголовного суда от 17 июля 1998 г.

2. Устав Международного военного трибунала (Нюрнбергского) от 8 августа 1945 г.

3. Определение агрессии от 14 декабря 1974 г.

4. Конвенция о предупреждении преступления геноцида и наказании за него от 9 декабря 1948 г.

5. Женевские конвенции о защите жертв войны от 12 августа 1949 г.

6. Конвенция о запрещении военного или любого иного враждебного использования средств воздействия на природную среду от 18 мая 1977 г.

7. Международная конвенция о борьбе с вербовкой, использованием, финансированием и обучением наемников от 4 декабря 1989 г.

8. Федеральный закон от 15 июля 1995 г. № 101-ФЗ «О международных договорах Российской Федерации».

9. Адельханян Р. А. Военные преступления в современном праве. 2-е изд. М., 2006.

10. Благов Е. В. Преступления против государственной власти, военной службы, мира и безопасности человечества. М., 2011.

11. Иногамова-Хегай Л. В. Международное уголовное право. СПб., 2003.

12. Иногамова-Хегай Л. В. Международное уголовное право. М., 2014.

13. Кибальник А. Г. Современное международное уголовное право. 2-е изд. М., 2010.

14. Кибальник А. Г., Соломоненко И. Г. Преступления против мира и безопасности человечества. СПб., 2004.

15. Лукашук И. И., Наумов А. В. Международное уголовное право. М., 1999.

16. Международное уголовное правосудие: современные проблемы / под ред. Г. И. Богуша, Е. Н. Трикоз. М., 2009.

17. Трайнин А. Н. Защита мира и борьба с преступлениями против человечества // Трайнин А. Н. Избранные труды. СПб., 2004.

18. Трикоз Е. Н. Преступления против мира и безопасности человечества: сравнительный и международно-правовой аспекты. М., 2007.

 

Примечания

<<¹>> См.: Романовский Г. Б. Гносеология права на жизнь. СПб., 2003. С. 15.

<<²>> См.: Крылова Н. Е. Уголовное право и биоэтика: проблемы, дискуссии, поиск решений. М., 2006. С. 122, 123.

<<³>> См.: Павлов В. Г. Квалификация преступлений со специальным субъектом. СПб., 2011. С. 113.

<<⁴>> См.: Курс российского уголовного права. Особенная часть. М., 2002. С. 113.

<<⁵>> См.: БВС РФ. 1999. № 11. С. 8.

<<⁶>> См.: БВС РФ. 2000. № 5. С. 10.

<<⁷>> См.: Попов А. Н. Убийства при отягчающих обстоятельствах. СПб., 2003.

<<⁸>> См.: Кондрашова Т. В. Проблемы уголовной ответственности за преступления против жизни, здоровья, половой свободы и половой неприкосновенности. Екатеринбург, 2000.

<<⁹>> См.: БВС РФ. 1997. № 8. С. 9.

<<¹⁰>> См.: БВС РФ. 2000. № 2. С. 12.

<<¹¹>> См.: БВС. 2000. № 8. С. 7. См. также: БВС РФ. 2003. № 12. С. 16; 2005 № 7. С. 13–14; 2005, № 9. С. 30.

<<¹²>> См.: Стрельников А. И. Ответственность за убийство, совершенное при обстоятельствах, отягчающих наказание. М., 2002. С. 57.

<<¹³>> См.: Вершинин А. Некоторые вопросы квалификации убийств, совершаемых при отягчающих обстоятельствах (ч. 2 ст. 105 УК РФ) // Уголовное право. 2000. № 4. С. 8.

<<¹⁴>> См.: Шевченко И. В. Уголовная ответственность за террористическую деятельность. М., 2011. С. 69.

<<¹⁵>> См.: Борзенков Г. Н. Преступления против жизни и здоровья: закон и правоприменительная практика. М., 2008.

<<¹⁶>> См.: Попов А. Н. Указ. соч.

<<¹⁷>> См.: БВС РФ. 2001. № 8.

<<¹⁸>> См.: Бородин С. В. Преступления против жизни. М., 1999. С. 130.

<<¹⁹>> См.: БВС РФ. 2002. № 2. С. 16.

<<²⁰>> См.: БВС РФ. 1998. № 1. С. 6.

<<²¹>> См.: БВС РФ. 1998. № 1. С. 22.

<<²²>> См.: Сборник постановлений Пленумов Верховного Суда РФ (РСФСР) и Верховного Суда СССР по уголовным делам. М., 2010. С. 63.

<<²³>> См.: Красиков А. Н. Преступления против личности. Саратов, 1999. С. 73.

<<²⁴>> См.: БВС СССР. 1984. № 5. С. 41.

<<²⁵>> См.: Уголовное право. Особенная часть: учебник / И. Я. Козаченко, Г. П. Новоселов. М.: Юрайт, 2013. С. 109; Постановление по делу А // БВС РФ. 2001. № 1.

<<²⁶>> См.: Полный курс уголовного права: в 5 т. Т. 2 / под ред. А. И. Коробеева. Владивосток, 2008 (автор главы — А. С. Горелик). С. 413.

<<²⁷>> См.: Там же.

<<²⁸>> См.: Иногамова-Хегай Л. В. Конкуренция уголовно-правовых норм при квалификации преступления. М., 2002. С. 121, 123, 135, 136.

<<²⁹>> См.: Там же. С. 142–149.

<<³⁰>> См.:. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 г. № 1 (ред. от 3 декабря 2009 г.) «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)» // Справочно-информационная система «КонсультантПлюс»: Судебная практика.

<<³¹>> См.: Статьи 1, 5 и 7 Дополнительной конвенции об упразднении рабства, работорговли и институтов и обычаев, сходных с рабством, 1956 г. // Справочно-информационная система «КонсультантПлюс»: Международные правовые акты.

<<³²>> См.: Протокол о предупреждении и пресечении торговли людьми, особенно женщинами и детьми, и наказании за нее 2000 г., дополняющий Конвенцию ООН против транснациональной организованной преступности 2000 г. Ст. 3 // Информационно-справочная система «КонсультантПлюс»: Международные правовые акты.

<<³³>> См.: Шалимов Е. Е. Уголовно-правовые и криминологические проблемы торговли людьми: дис. … канд. юрид. наук. Саратов, 2007. С. 62.

<<³⁴>> Цель изъятия органов или тканей потерпевшего не охватывается целью эксплуатации рабского труда. Труд означает умственную или физическую деятельность раба, а не его биологические органы и ткани.

<<³⁵>> См.: Карла дель Понте. Охота: Я и военные преступники. М., 2008. С. 454–457.

<<³⁶>> См.: История геноцидов повторяется: современный «Холокост» // TheEpochTimes / 16/12/2008/ http://www.epochtimes.com/ru (дата обращения 18 июня 2014 г.).

<<³⁷>> См.: ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации» от 21 июля 2004 г. № 73-ФЗ // СЗ РФ. 2004. № 30. Ст. 3091.

<<³⁸>> См.: Статья 1 Конвенции относительно рабства 1926 г. // Справочно-информационная система «КонсультантПлюс»: Международные правовые акты.

<<³⁹>> См.: Кислова Е. А. Уголовно-правовые средства противодействия рабству и торговле людьми: автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 2005. С. 14; Мизулина Е. Б. Торговля людьми и рабство в России. М., 2006. С. 203.

<<⁴⁰>> См.: Модельный закон СНГ о противодействии торговле людьми 2008 г. // Информационный бюллетень. Межпарламентская Ассамблея государств — участников Содружества Независимых Государств. 2008. № 42. С. 332.

<<⁴¹>> См.: Уголовное право. Особенная часть: учебник / И. Я. Козаченко, Г. П. Новоселов. М.: Юрайт, 2013. С. 121.

<<⁴²>> См.: Определение СК ВС РФ по делу К. // БВС. 1999. № 2. С. 12.

<<⁴³>> Пункт 3 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 15 июня 2004 г. № 11.

<<⁴⁴>> Павлов А. С. Изнасилование: уголовно-правовой и криминологический аспекты: автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 2009. С. 8.

<<⁴⁵>> См.: Антонян Ю. М. Жестокость в нашей жизни. М., 1995. С. 255–260.

<<⁴⁶>> См.: Уголовное право России. Особенная часть / отв. ред. Б. В. Здравомыслов. М., 1993. С. 150.

<<⁴⁷>> Есаков Г. Осознание возраста потерпевшего лица в половых преступлениях: позиция судебной практики // Уголовное право. 2011. № 6. С. 15–17.

<<⁴⁸>> БВС РФ. 1995. № 2. С. 7; 1997. № 3. С. 9.

<<⁴⁹>> БВС РФ. 1997. № 10. С. 12.

<<⁵⁰>> БВС РФ. 2011. № 8. С. 30.

<<⁵¹>> См.: Святенюк Н. Ответственность за изнасилование, совершенное группой лиц, и соучастие в нем // Уголовное право. 2005. № 4. С. 45–48.

<<⁵²>> См.: БВС РФ. 2008. № 5. С. 10.

<<⁵³>> БВС РФ. 2003. № 3. С. 8.

<<⁵⁴>> См.: БВС РФ. 1992. № 8. С. 11; 1993. № 6. С. 5.

<<⁵⁵>> См.: Волосюк П. В. Значение решений Европейского Суда по правам человека в уголовном праве России: автореф. дис. … канд. юрид. наук. Ростов-на-Дону, 2007. С. 6–8.

<<⁵⁶>> См.: БВС РФ. 2009. № 9. С. 21.

<<⁵⁷>> Loizidouv. Turkey. Судебное решение от 18 декабря 1996 г. // Европейский суд по правам человека. Избранные решения. Т. 2. М., 2000. С. 362–390.

<<⁵⁸>> Marckxv. Belgium. Судебное решение от 13 июня 1979 г. // Европейский суд по правам человека. Избранные решения. Т. 1. М., 2000. С. 231–270.

<<⁵⁹>> Aireyv. Ireland. Судебное решение от 9 октября 1979 г. // Европейский суд по правам человека. Избранные решения. Т. 1. М., 2000. С. 271–287.

<<⁶⁰>> Socialist Party & others v. Turkey. Судебное решение от 18 декабря 1996 г. // Европейский суд по правам человека. Избранные решения. Т. 2. М., 2000. С. 496–508.

<<⁶¹>> Dudgeonv. UnitedKingdom. Судебное решение от 22 октября 1981 г. // Европейский суд по правам человека. Избранные решения. Т. 1. М., 2000. С. 360–384.

<<⁶²>> См.: Петрухин И. Л. Личные тайны (человек и власть). М., 1998. С. 11.

<<⁶³>> См.: де Сальвиа М. Прецеденты Европейского суда по правам человека. М., 2004. С. 534–535.

<<⁶⁴>> См.: Klaas&othersv. Germany. Судебное решение от 6 сентября 1978 г. // Европейский суд по правам человека. Избранные решения. Т. 1. М., 2000. С. 174; Kruslinv. France. Судебное решение от 24 апреля 1990 г. // Европейский суд по правам человека. Избранные решения. Т. 1. М., 2000. С. 668–674; Schenkv. Switzerland. Судебное решение от 12 июля 1988 г. // Европейский суд по правам человека. Избранные решения. Т. 1. М., 2000. С. 602–609.

<<⁶⁵>> Murrayv. UnitedKingdom. Судебное решение от 28 октября 1994 г. // Европейский суд по правам человека. Избранные решения. Т. 2. М., 2000. С. 32–53.

<<⁶⁶>> См.: Щербина И. С. Уголовная ответственность за нарушение избирательных прав граждан и права на участие в референдуме: автореф. дис. … канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2012. С. 11–12.

<<⁶⁷>> См.: Бутяйкин И. А. Уголовная ответственность за фальсификацию избирательных документов, документов референдума и итогов голосования: автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 2011. С. 9.

<<⁶⁸>> Смык О. А. Проблемы уголовной ответственности за нарушение правил охраны труда (по материалам судебной практики Краснодарского края): автореф. дис. … канд. юрид. наук. Краснодар, 2006. С. 8–9.

<<⁶⁹>> См.: Шульга А. В. Информация имущественного характера как предмет преступлений против собственности // Уголовное право. 2010. № 1. С. 65–69.

<<⁷⁰>> Долотов Р. О. Механизм уголовно - правового регулирования в сфере преступных посягательств на объекты интеллектуальной собственности: автореф. дис. … канд. юрид. наук. Саратов, 2009. С. 9.

<<⁷¹>> Пудовочкин Ю. Е. Ответственность за преступления против несовершеннолетних по российскому уголовному праву. СПб., 2002. С. 85.

<<⁷²>> Наумов А.В. Российское уголовное право. Курс лекций. Т. 2: Особенная часть. М., 2004. С. 172, 173; Чучаев А. И. Преступления против семьи и несовершеннолетних // Российское уголовное право. Т. 2: Особенная часть / под ред. Л. В. Иногамовой-Хегай, В. С. Комиссарова, А. И. Рарога. М., 2010. С. 155.

<<⁷³>> См., напр.: Туктарова И. Н., Мордовец А. С. Уголовно-правовая характеристика преступлений против несовершеннолетних. Саратов, 2002. С. 73, 74.

<<⁷⁴>> БВС РФ. 2011. № 4.

<<⁷⁵>> См.: Сперанский К. К. Уголовно-правовая борьба с преступлениями несовершеннолетних и против несовершеннолетних. Ростов-на-Дону, 1991. С. 89.

<<⁷⁶>> См., напр.: Пудовочкин Ю. Е. Ответственность за преступления против несовершеннолетних по российскому уголовному праву. СПб., 2002. С. 100, 101.

<<⁷⁷>> См.: Пункт 42 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 1 февраля 2011 г. № 1 «О судебной практике применения законодательства, регламентирующего особенности уголовной ответственности и наказания несовершеннолетних». Ранее Пленум Верховного Суда РФ иначе определял вовлечение несовершеннолетнего в преступление — независимо от того, совершил ли он противоправное действие (п. 8 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 14 февраля 2000 г. № 7 «О судебной практике по делам о преступлениях несовершеннолетних») // БВС РФ. 2000. № 4.

<<⁷⁸>> См.: Чучаев А. И. Преступления против семьи и несовершеннолетних // Российское уголовное право. Т. 2: Особенная часть / под ред. Л. В. Иногамовой-Хегай, В. С. Комиссарова, А. И. Рарога. М., 2010. С. 167.

<<⁷⁹>> См.: БВС РФ. 2013. № 7. С. 32.

<<⁸⁰>> См., напр.: Уголовное право. Особенная часть / под ред. А. И. Рарога. М., 1996. С. 9, 14, 111, 143; Уголовное право России. Особенная часть / под ред. Б. В. Здравомыслова. М., 1996. С. 18, 19, 134, 178; Наумов А. В. Российское уголовное право. Общая часть. Курс лекций. М., 1996. С. 151–153; Российское уголовное право. Курс лекций. Т. 1: Преступление / под ред. А. И. Коробеева. Владивосток, 1999. С. 305. Автор главы — Т. А. Бушуева; и др.

<<⁸¹>> См.: Новое уголовное право России. Особенная часть. М., 1996. С. 124, 147.

<<⁸²>> См.: Новое уголовное право России. Особенная часть. М., 1996. С. 25, 27.

<<⁸³>> См.: Уголовное право России. Общая часть / под ред. Б. В. Здравомыслова. С. 119.

<<⁸⁴>> См.: Уголовное право. Общая часть / под ред. Н. И. Ветрова, Ю. И. Ляпунова. М., 1997. С. 85, 86.

<<⁸⁵>> См.: Уголовное право Российской Федерации: в 2 т. Т. 2: Особенная часть / под ред. Л. В. Иногамовой-Хегай. М., 2002. С. 120. Автор главы — Б. В. Яцеленко; Российское уголовное право: в 2 т. Т. 2: Особенная часть / под ред. А. И. Рарога. М., 2004. С. 168. Автор главы — А. И. Рарог; Курс российского уголовного права. Особенная часть / под ред. В. Н. Кудрявцева, А. В. Наумова. М., 2002. С. 314. Автор главы — Г. Л. Кригер; Уголовное право Российской Федерации (Особенная часть) / под ред. А. И. Марцева. Омск, 2000. С. 134. Автор главы — В. В. Векленко; Иванов В. Д. Уголовное право. Особенная часть. Ростов-на-Дону, 2002. С. 106; Уголовное право России. Общая и Особенная части / под ред. В. П. Ревина. М., 2000. С. 540, 541. Автор главы — В. П. Ревин.

<<⁸⁶>> См.: Кругликов Л. Л., Дулатбеков Н. О. Экономические преступления (вопросы дифференциации и индивидуализации ответственности и наказания). Ярославль, 2001. С. 12.

<<⁸⁷>> См.: Клепицкий И. А. Собственность и имущество в уголовном праве // Государство и право. 1997. № 5. С. 74, 75; и др.

<<⁸⁸>> Такую же позицию занимает, например, А. И. Бойцов. См.: Бойцов А. И. Преступления против собственности. СПб., 2002. С. 177. Иначе думают, например, Ю. И. Ляпунов, Б. В. Яцеленко и С. И. Никулин. См.: Уголовное право. Особенная часть / под ред. Н. И. Ветрова, Ю. И. Ляпунова. М., 1998. С. 210–211. Автор главы — Ю. И. Ляпунов; Российское уголовное право. Особенная часть / под ред. М. П. Журавлева, С. И. Никулина. М., 1998. С. 136. Авторы параграфа — С.