Актуальные проблемы преступлений против интересов службы в коммерческих и иных организациях

Подобная глава введена в уголовное законодательство впервые. Ранее, во время существования Советского Союза, некоторые деяния, аналогичные современным посягательствам на интересы службы, влекли уголовную ответственность по главе должностных преступлений, поскольку, например, общественные организации (партии, профсоюзы и т. п.) были включены в систему государственного управления, и уголовный закон считал их руководителей должностными лицами. Однако с изменениями, произошедшими в российском общественно-политическом устройстве, нашедшими свое отражение в Конституции 1993 г., изменилось и понятие сферы существования должностной преступности. Соответственно, в уголовном законодательстве образовался значительный пробел, поскольку руководители коммерческих и иных организаций не могли быть привлечены к уголовной ответственности за посягательства на интересы государственной службы. Глава 23 УК 1996 г. устранила указанный пробел; хотя ее выделение воспринято в уголовно-правовой науке и на практике далеко неоднозначно (например, яркой противницей главы являлась Н. Ф. Кузнецова, считавшая неправильным установление неравных условий ответственности за одинаковые деяния против государственной и негосударственной службы).

Глава посягательств на интересы службы в коммерческих и иных организациях по своей сути близка к главе должностных преступлений (гл. 30 УК), имеет в своей структуре преступления, по многим признакам совпадающие с должностными (злоупотребление полномочиями — злоупотребление должностными полномочиями; превышение полномочий служащими — превышение должностных полномочий; коммерческий подкуп — получение и дача взятки). Законодатель, однако, расположил преступления против интересов службы в разделе преступлений в сфере экономики, посчитав, что именно экономические отношения являются ядром отношений против интересов службы. Во многих случаях это отчасти верно, поскольку сферой действия главы выступают коммерческие организации, целью деятельности которых выступает извлечение прибыли, т. е. они существуют как хозяйствующие субъекты в экономике. Однако в целом ряде случаев — при совершении деяний в иных организациях — в результате преступления страдают не экономические, а иные отношения, прежде всего управленческие. Поэтому в науке оспаривается местоположение анализируемой главы в уголовном законодательстве.

Проблема объекта гл. 23 УК и ее расположения в УК усугубляется еще и тем, что четыре преступления, составляющие служебные преступления, — очень разные и, очевидно, посягают на разные объекты. Сложнее всего «привязать» к экономическим отношениям, которые, по мысли законодателя, поместившего гл. 23 УК в раздел восьмой, коммерческий подкуп (хотя и с составами других преступлений тоже не бывает просто). Принимая во внимание название главы и принципы выделения глав в Особенной части УК, родовым объектом подкупа и выступают интересы службы в коммерческих и иных организациях. Под интересами службы, в свою очередь, традиционно понимают такое функционирование коммерческих и иных организаций, при котором реализуются цели их деятельности, обозначенные в учредительных документах, и не нарушаются права и законные интересы физических и юридических лиц, государства. Однако всегда ли при коммерческом подкупе страдают эти интересы службы? Внимательный анализ возможных ситуаций не позволяет ответить на поставленный вопрос утвердительно. В самом деле, передача и, соответственно, получение незаконного вознаграждения за действия, входящие в компетенцию лица, выполняющего управленческие функции, если при этом имеется совпадение интересов дающего с задачами, стоящими перед самой коммерческой организацией, за заключение сделки по оптовой продаже, например, никак отрицательно на интересах службы этой организации не сказывается. Последние не страдают в результате совершения подобного деяния, и, соответственно, строго говоря, нельзя расценивать содеянное как преступление, во всяком случае как преступление против интересов службы. Таким образом, интересы службы не могут быть признаны ни родовым, ни непосредственным объектом коммерческого подкупа. Представляется в связи с изложенным, что место расположения этого состава определено законодателем неверно; коммерческий подкуп, хотя в некоторых случаях и нарушающий интересы службы в коммерческих и иных организациях, не является преступлением против интересов службы.

Можно усмотреть некоторую близость этого преступления к преступлениям в сфере экономической деятельности, поскольку коммерческий подкуп нарушает принцип добросовестной конкуренции субъектов экономической деятельности. Принцип добросовестной конкуренции означает состязательность субъектов экономической деятельности при ее осуществлении без искусственных ограничений и одновременно неущемление субъектами самостоятельности друг друга в этой деятельности. Если экономическая деятельность стимулируется незаконными вознаграждениями со стороны отдельных ее субъектов, основы состязательности нарушаются; другие субъекты экономической деятельности не могут действовать на равных условиях с первыми. Конкуренция искусственно ограничивается, и причиняется вред принципам осуществления экономической деятельности. В этом аспекте не имеет значения, за законные или незаконные действия лица, выполняющего управленческие функции, передается коммерческая взятка; и в том, и в другом случаях конкуренция страдает. Предложенное понимание объекта коммерческого подкупа полностью соответствует его законодательной оценке как преступления экономического. Однако существует противоречие этой законодательной оценки сфере действия анализируемой уголовно-правовой нормы, которая также определена в законе. По воле законодателя, преступление может быть совершено в коммерческих и иных организациях. В отношении первой группы организаций противоречий нет. Однако с некоммерческими (иными) организациями все иначе. Некоммерческими организациями может осуществляться предпринимательская деятельность, но лишь постольку, поскольку это служит достижению целей, ради которых они созданы, и соответствует этим целям. Только в этом, определенном гражданским законодательством случае некоммерческие организации относятся к субъектам экономической деятельности. Соответственно, коммерческий подкуп в некоммерческих организациях также должен быть связан с осуществлением ими предпринимательской (экономической) деятельности, иначе он перестает носить характер экономического преступления. В ст. 204 УК между тем подобной оговорки нет, и, следуя логике, подкуп руководителя партии или религиозного объединения с целью вступления в них или получения рекомендации в руководящие структуры, явно не носящий экономического характера, квалифицируется как коммерческий подкуп. Представляется, что проанализированное противоречие должно быть устранено законодателем путем указания в диспозиции статьи или в примечании к ней, что в некоммерческих организациях подкуп может быть совершен лишь в связи с осуществлением этими организациями предпринимательской (экономической) деятельности. Одновременно с этим должна быть установлена уголовная ответственность за подкуп руководителей или лидеров некоммерческих организаций при осуществлении их программных целей и задач. Предложенное преступление, представляется, относится к посягательствам на личность, а именно — на конституционные права человека и гражданина (принцип равенства, гарантируемый ст. 19 Конституции Российской Федерации). Думается, что пределы ответственности за эти близкие преступления должны быть разными, что может, среди прочего, проявиться, например, в установлении дополнительных условий, необходимых для привлечения к ответственности за подкуп, не связанный с экономической деятельностью, в превалировании имущественных наказаний за другой вид подкупа и т. д.

Еще одной большой проблемой понимания и толкования служебных преступлений был до недавнего времени так называемый принцип диспозитивности, изложенный в примечании 2 к ст. 201 УК, согласно которому, если деяние, предусмотренное ст. 201–204 УК, причинило вред интересам исключительно коммерческой организации, не являющейся государственным или муниципальным предприятием, уголовное преследование осуществлялось по заявлению этой организации или с ее согласия. Если же деяние, предусмотренное статьями гл. 23 УК, причинило вред интересам других организаций, а также интересам граждан, общества или государства, уголовное преследование осуществлялось на общих основаниях (примечание № 3 к ст. 201 УК). Существование таких положений, во-первых, часто блокировало применение составов гл. 23 УК, поскольку получить согласие на привлечение руководителя коммерческой организации у этой организации не представлялось возможным. Во-вторых, названный принцип, по мнению многих ученых, нарушал принцип равенства и принцип справедливости уголовного закона. В-третьих, в уголовное законодательство переносились некоторые элементы законодательства уголовно-процессуального, что нарушало юрисдикцию и уголовного права, и уголовного процесса. Наконец, он порождал проблемы с определением момента окончания коммерческого подкупа (поскольку предусматривал, что речь идет в основном о материальных составах преступлений, коль скоро оговаривался вред) и вообще с распространением принципа диспозитивности на состав коммерческого подкупа.

Федеральным законом от 2 ноября 2013 г. примечания № 2 и № 3 из ст. 201 были исключены, и проблема отчасти была устранена. Но лишь отчасти, поскольку в уголовно-процессуальном законодательстве такая норма осталась и изложена в другой редакции (ст. 23 УПК «Привлечение к уголовному преследованию по заявлению коммерческой или иной организации»).

Контрольные вопросы

1. Каковы причины выделения гл. 23 УК?

2. Верно ли определено место этой главы?

3. Что является объектом служебных преступлений?

4. Каково Ваше отношение к исключенному ныне принципу диспозитивности, согласно которому в ряде случаев уголовное преследование руководителей коммерческих организаций возможно лишь с согласия самих организаций или по их заявлению?

Список рекомендуемой литературы и нормативных правовых актов

1. Андреева Е. Г. Служебные преступления в сфере частной охранной и детективной деятельности. М.: Пенаты, 2001.

2. Аснис А. Я. Уголовная ответственность за служебные преступления. М., 2004.

3. Волженкин Б. В. Служебные преступления. М., 2000.

4. Гордейчик С. А. Преступления управленческого персонала коммерческих и иных организаций. Волгоград, 2000.

5. Гришин Д. А. Проблемы квалификации преступлений против интересов службы в коммерческих и иных организациях: монография. Екатеринбург: Изд-во Урал. юрид. ин-та МВД России, 2007.

6. Егорова Н. А. Теоретические проблемы уголовной ответственности за преступления лиц, выполняющих управленческие функции (управленческие преступления). Волгоград, 2006.

7. Звечаровский И. Э., Лысенко О. В. Незаконное вознаграждение: уголовно-правовые аспекты. СПб., 2002.

8. Изосимов С. В. Уголовно-правовой анализ служебных преступлений, совершаемых в коммерческих и иных организациях. Н. Новгород: Изд-во Волго-Вят. акад. гос. службы, 2005.