Короли теперь занимаются не тем, чем прежде

«Торонто Стар Уикли», 15 сентября 1923

На днях в Париже я случайно встретился с моим старым приятелем Шорти. Шорти - кинооператор. Он снимает хронику, которую вы смотрите в кино. Шорти только что вернулся из Греции.

 - Согласись, - сказал Шорти, - этот Джордж - прекрасный парень.

 - Какой Джордж? - спросил я.

 - Да король, - сказал Шорти, - разве ты с ним не встречался? Ты же знаешь, кого я имею в ]виду. Нового короля.

 - Никогда не встречался, - сказал я.

 - Благороднейший человек, - сказал Шорти, делая знаки официанту. - Настоящий принц крови этот па­рень. Взгляни.

Я взглянул. Это была почтовая бумага с изображе­нием королевского герба Греции. На ней по-английски было написано:

«Королю было бы очень приятно видеть мистера Ворналла у себя сегодня днем в любое время. Его будут ждать весь день. Если мистер Ворналл будет столь лю­безен и пришлет ответ с подателем сего письма, то каре­та, высланная за ним, доставит его в королевский дво­рец».

(Подпись) – Джордж *.

* Греческий король Георг II.

78

- О, он мировой парень, - сказал Шорти, аккуратно складывая бумагу и засовывая ее назад в бумаж­ник. - Я отправился к нему с камерой во второй поло­вине дня. Мы въехали во дворцовый парк, минуя множе­ство этих высоких здоровенных кукол в балетных пач­ках приветствовавших нас поднятыми винтовками. Ког­да я выходил из кареты, король уже шел по дорожке на­встречу. Он пожал мне руку и сказал: «Хэлло. Как дела, мистер Ворналл?»

Мы пошли прогуляться по парку и увидели там ко­ролеву, подрезавшую розовый куст. «Это королева», - сказал Джордж. «Здравствуйте», - сказала она.

 - Ну и как долго ты был там? - спросил я.

 - Часа два, - сказал Шорти,- король был рад с кем-нибудь поболтать. Мы выпили виски с содовой под большим деревом. Король сказал, что мало приятного сидеть взаперти. Ему не дают денег после революции * и не разрешают никому из знати посещать его. Ему запре­щено даже выходить за пределы парка. «Ужасная тоска, можешь себе представить, - сказал он мне. - Андрею просто повезло. Как ты знаешь, его выслали из страны, и теперь он может жить в Лондоне или Париже, вообще где хочет».

 - На каком языке вы говорили? - спросил я.

 - На английском, конечно, - ответил Шорти. - На этом языке говорит вся греческая королевская семья. Я много снимал его и королеву во дворце и в парке. Он хотел, чтобы я его запечатлел на фоне старой сноповя­залки, которая стоит там на одной из лужаек в пределах ограды. «Это будет здорово смотреться в Америке, как ты думаешь?» - сказал он.

 - Ну, а как королева? - спросил я.

 - Мне не удалось с ней познакомиться поближе, - ответил Шорти. - Я был там всего два часа. Не хотел торчать слишком долго. Некоторые американцы злоупот­ребляют их гостеприимством. Получат приглашение во дворец, а потом король не знает, как от них отделаться. Королева очень мила. Когда я уходил, король сказал мне: «Что ж, может быть, когда-нибудь встретимся в Штатах». Как все греки, он хочет перебраться в Штаты.

* Имеется в виду переворот, возглавленный группой офицеров, свергнувших короля Константина, отца Георга II.

79

Джордж, король греческий - самый новый король в Европе и, возможно, самый неблагополучный. Как ска­зал Шорти, он - приятный парень и влачит весьма без­радостное существование. Его поставил прошлой осенью революционный комитет, и он останется на посту столь­ко времени, сколько сочтет нужным революционный ко­митет.

Джордж женат на румынской принцессе, дочери ко­ролевы Марии и короля Фердинанда. B настоящее время его теща совершает поездку по столицам Европы с тем, чтобы Джорджа признали законным правителем, а заод­но и ее дочь - королевой.

Поскольку пришлось к слову, перейдем к королю ру­мынскому, положение которого тоже не блестяще.

У короля Фердинанда очень озабоченный вид, какой только может быть у мужчины с верхнего Дуная, скры­вающего истинное выражение лица за пышной расти­тельностью усов.

Румыния - страна, которую никто в Европе всерьез не принимает. Когда государственные деятели и их со­ветчики жили в лучших отелях Франции и на протяже­нии всего 1919 года заключали договор, преследовавший цель - европеизацию Балкан и приведший к балканизации Европы, румын представляла редкая коллекция пыл­ких ораторов и толкователей исторических прецедентов, прибывшая в Париж для решительных действий.

Когда эти ораторы смолкли и договоры были подпи­саны, случилось так, что Румыния получила земли своих соседей в любом направлении, куда только пожелал ткнуть пальцем любой из этих румын. Те, кто состряпал договор, решили, что дешево отделались от присутст­вия горячих румынских патриотов. Во всяком случае те­перь Румыния вынуждена содержать самую большую в Европе постоянную армию, чтобы подавлять восстания своих новоиспеченных румын, которые желают одного - перестать быть румынами.

Рано или поздно большие куски Румынии отколются и уплывут так же стремительно, как льдины, попавшие в Гольфстрим. Королева Мария, перворазрядный игрок в.бридж, второразрядная поэтесса и великолепный зна­ток лабиринтов европейской политики, употребляющая косметики больше, чем все европейские королевские осо­бы вместе взятые, делает сейчас попытку создать таком европейский союз, который приостановил бы грозящую катастрофу.

80

Но, с другой стороны, принц Кароль, оча­ровательный, о, необыкновенно очаровательный молодой человек и президент фирмы «Принц Кароль фильм Компани», сделавшей фильм о пышной коронации.в Румы­нии, кажется, совсем не заинтересован в этом.

А между тем офицеры румынской армии, которым в недалеком будущем придется выдержать всю тяжесть суровых атак венгров и русских, пользуются губной по­мадой, румянят щеки и носят корсеты. Это не преувели­чение. Я своими собственными глазами видел в кафе, как румынские пехотные офицеры подмазывали губки. Я видел кавалерийских офицеров нарумяненных, как хо­ристки. Не могу поклясться за корсеты. Внешнее впечат­ление может быть обманчиво.

Из Румынии вернемся назад, во владения короля Бо­риса Болгарского. Борис - сын Фердинанда Лисы. Ког­да в 1918 гаду ближневосточный фронт развалился и болгарские войска вернулись домой с революционными комитетами во главе, они освободили некоего Стамболийского, бывшего фермера, грубияна и сквернослова, из тюрьмы, где он находился за то, что настаивал на участии Болгарии в войне на стороне союзников. Стамболийский вышел из тюрьмы, как выскакивает бык из темного корраля на яркий свет арены. Его первое на­падение было сделано на короля Фердинанда. И Фер­динанд покинул страну. Борис, его сын, тоже хотел уб­рать. «Если ты только попытаешься улизнуть из страны, пристрелю», - пригрозил Стамболийский.

Борис остался. Стамболийский держал его у себя в передней и вызывал, когда нужен был переводчик, чтобы поговорить с людьми, с которыми он хотел быть особен­но вежливым. Например, с журналистами.

Борис - приятный, общительный блондин. Он чисто­сердечно не любит |Болгарию и хочет жить в Париже. Теперь Стамболийский уже сброшен старыми прогерман­скими офицерами, проходимцами и политическими инт­риганами, а также интеллигенцией, как в Болгарии на­зывают людей, от избытка знаний потерявших способ­ность быть честными, и расстрелян как беглый каторж­ник теми, кто довел до полной разрухи страну, в то вре­мя как Стамболийский пытался ее спасти. Борис все еще король, но его действия теперь контролируются Ферди­нандом и советчиками старой Лисы.

81

Я не видел его целый год, но говорят, что он все еще блондин, но уже не такой приятный и общительный. Он не женат, однако королева Мария, сваха, холит для него свою дочь.

Следующим идет Александр, король Югославии, или, как югославы настаивают, чтобы называли их страну, Королевства сербов, хорватов и словенов. Александр - сын сербского короля Петра. Он не имеет ничего общего с хорватами и словенами. Я видел его ночью в злачном месте на Монмартре, куда он пришел инкогнито. Это был его последний приезд в Париж перед свадьбой. С ним были сербы и несколько французов, все в вечерних кос­тюмах. Несколько девушек сидело за их столом. Это был грандиозный праздник для виноделов. Александр был совершенно пьян и очень счастлив.

После этого путешествия свадьбу отложили, но в кон­це концов она состоялась.

Виктор Эммануил, король Италии, невероятно коро­тенький, серьезный человечек с седоватой козлиной бо­родкой и крошечными руками и ногами. Когда он носил военную форму, его ноги в круглых обмотках казались тощими, но крепкими, как у жокея. Его королева почти на голову выше его. Маленький рост итальянского коро­ля - особенность всей древней Савойской династии, вы­сочайшие представители которой были немногим выше боксеров легчайшего веса.

В настоящее время король Италии, наверное, самый популярный король в Европе. Он передал свое королев­ство, армию и флот Муссолини. Муссолини любезно вер­нул ему все с торжественными заверениями в верности и преданности Савойской династии. Потом он все-таки ре­шил оставить армию и флот себе. Когда он попросит все королевство, пока неизвестно.

Я разговаривал со многими фашистами, старыми чле­нами партии, составляющими ее ядро, и все они клялись, что они республиканцы. «Но мы доверяем Муссолини, - сказали они. - Муссолини знает, когда придет наше время».

Не исключено, что Муссолини отречется от респуб­ликанизма, как когда-то Гарибальди. Он так непостоя­нен, но обладает талантом придавать значительность своим легковесным делишкам.

Однако для существования фашистской партии необходимо поле деятельности.

82

Правда, как видно из собы­тий на Корфу и Адриатике, она получает некоторые возможности. Если для существования фашистов нужна будет республика, они установят республику.

Если говорить о мужских и человеческих достоинст­вах королей, то на всем континенте не найдется такого нежного отца и либерального правителя, как Виктор Эммануил.

.Король Испании был всегда королем, сколько он себя помнит. Он родился королем, и вы можете проследить эволюцию его профиля на пятипесетовых монетах начи­ная с 1886 года. Для него быть королем не развлечение. Он никогда ничем иным не был. Он был красивее в дет­стве, если песеты не врут, но тогда мы все были красивее.

Альфонсо - еще один король, чей трон покоится на вулкане. Но это обстоятельство, кажется, совсем его не волнует. Он отличный игрок в водное поло и самый луч­ший в Испании автомобильный гонщик среди любителей.

Совсем недавно король проехал на своей машине из Сантандера, летнего морского курорта на севере Испа­нии, в Мадрид через горы, холмы, над пропастями, со средней скоростью шестьдесят миль в час. В испанской прессе много об этом писалось. «Если у нас есть обязан­ности перед королем, так неужели король не обязан пе­ред нами отвечать за безопасность своей жизни и т. д.». Поездка была не очень хорошо принята. Но уже через две недели король открывал новый автомобильный трек в Сан-Себастьяне, проехав два круга со скоростью более 100 километров в час. Его время было на четыре кило­метра в час ниже победителя «Гран При».

В день розыгрыша «Гран При» в Сан-Себастьяне Ис­пания понесла еще одно поражение в Марокко, потеряв 500 человек, в казармах в Малаге взбунтовались два полка и отказались поехать на мавританский фронт. Беспорядочная партизанская война между рабочими и пра­вительством в Барселоне, в которой меньше чем за год погибло свыше двухсот человек, продолжается. Однако покушений на жизнь короля не было. Его никто не при­нимает всерьез. Он так давно находится у власти.

На севере живут респектабельные короли: Хаакон Норвежский, Густав Шведский, Христиан Датский. Они так хорошо разместились, что о них никто ничего не знает. Разве только о шведском короле, что он заядлый теннисист и каждую зиму в Каннах играет с Сюзанн Ленглен.

83

Об Альберте Бельгийском и его жене королеве Ели­завете достаточно много писалось.

Иоганн II, лихтенштейнский правитель, малоизвестен. Принц Иоганн правит княжеством Лихтенштейн с 1858 года. В этом году ему исполняется восемьдесят три года.

Я всегда думал, что Лихтенштейн - это менеджер боксеров-профессионалов из Чикаго, но оказывается, су­ществует маленькая процветающая страна с таким на­званием, которой управляет Иоганн II. Иоганн I был его отцом. Вот уже более ста лет эта династия крепко дер­жит страну в своих руках.

Территория княжества Лихтенштейн - шестьдесят пять квадратных миль, и расположено оно на австро-швейцарской границе. До 7 ноября 1918 года находилось в зависимости от Австрии. Два года назад лихтенштейнцы галантно передали Швейцарии управление почтой и телеграфом. Согласно последним сообщениям, все насе­ление в 10876 человек живет хорошо, только у принца Иоганна немножко побаливают зубы.

Итак, я коснулся только царствующих европейских королей. Для королей в отставке потребовалось бы са­мостоятельная статья. Я никогда не видел кайзера, ни Гарри К. Тау, ни Ландру *. Некоторым моим друзьям удалось перелезть через ограду сада в Дорне и пред­стать перед кайзером в виде стогов сена или ящиков из-под пива или, переодевшись в баварских дипломатов, проникнуть к нему на прием. Но даже те, кто видел кай­зера, ничего определенного сообщить не могут.