Убийства в Ирландии. Цена поднялась до 400 долларов

«Торонто Стар Уикли», 11 декабря 1920

ЧИКАГО. Гангстеры экспортируются из Соединен­ных Штатов в Ирландию. Этот факт взят из сообщения Ассошиэйтед Пресс.

Согласно слухам из преступного мира Чикаго и Нью-Йорка, каждый пароход, отбывающий в Англию, везет на своем борту одну или парочку ласточек смерти, всег­да готовых устремиться туда, где на них появляется спрос. В притонах говорят, что сначала пташки достав­ляются в Англию, где они рассеиваются в портовых районах таких городов, как Ливерпуль, а потом уже перебираются в Ирландию.

На Рыжем острове они делают свою работу, получа­ют деньги по контракту и смываются назад в Англию. Говорят, что за убийство намеченного полицейского или «чернопегого» * платят четыреста долларов. Это может показаться невероятным, если мы вспомним, что цена в мирное время в Нью-Йорке была сто долларов. Но гангстер - это тоже специалист, и на него цена повыси­лась, как и на боксера-профессионала.

За убийство хорошо охраняемого судьи или какого-нибудь чиновника платят тысячу долларов. Экс-убийце, с которым я беседовал в Чикаго, эта цифра показалась фантастической.

«Конечно, кой-кто из этих пташек загребает легкие деньги в Ирландии. В этой стране нетрудно работать, но пусть мальчики получат свое. Одно дельце - и поездка в Париж».

Действительно, летом и осенью этого года в Париже было больше, чем когда-либо, уголовных элементов из американских притонов. Говорят, если бросить камнем в толпу перед будками тотализатора на знаменитых бе­гах в Лонгшамп, то наверняка попадешь в американско­го гангстера, или карманника, или взломщика.

Большая часть «мокрых» денег из Ирландии пошла на скаковых лошадей. Ибо убийца любит испытывать судьбу. Он верит, что если сорвет крупный куш, то сможет начать спокойную жизнь и оставить свое ремес­ло.

* Так называли в Ирландии солдат английских карательных от­рядов во время национально-освободительной войны 1919 - 1921 гг.

24

Но это ремесло трудно оставить, потому что мало профессий, кроме разве бокса, которые бы так высоко оплачивались.

Сносившему голову «головорезу», удостоившему меня чести знакомства с собой, - тридцать восемь лет. Пожа­луй, лучше не описывать его внешность слишком подроб­но, а то ему вздумается совершить налет на редакцию газеты. Он красив, как хорек. У него изящные руки, а вообще напоминает он жокея, несколько вышедшего из формы.

Он бросил убивать, когда бросить было выгодно - в стране был объявлен сухой закон, и торговля виски сделалась самой доходной свободной профессией.

Когда его основные клиенты обнаружили, что лучше и дешевле перевозить виски из складов Кентукки, чем рисковать и переправлять товар через воображаемую линию, которая разделяет Соединенные Штаты и Кана­ду, он оставил и это занятие.

Теперь он ведет праздный образ жизни, и торговцы ценными бумагами обхаживают его. Когда я беседовал с ним, он все время пытался увильнуть от разговора об убийствах в Ирландии и усиленно добивался моего лич­ного мнения о японских правительственных одиннадца­типроцентных облигациях.

За один день я узнал многое о его ремесле. Да, в Ир­ландии работают американские «мокрых дел» мастера. Да, он лично знаком с некоторыми из них. Он не знает, на чьей стороне правда. Ему до этого нет дела. Он ду­мает, что все исходит из Нью-Йорка. Потом уже дейст­вуют из Ливерпуля. Нет, он особенно не переживает, что убивают англичан. Им все равно надо когда-то умирать.

Он слышал, что большинство «стрелков», как, впро­чем, и всегда, итальяшки. Вообще большинство стрел­ков - итальяшки. Макаронники - хорошие стрелки. Они обычно работают на пару. В Штатах работают на маши­нах, потому что на машине уйти легче. Очень важно в деле уйти. Любой может справиться с работой. Уйти - вот что ценится. На машине гораздо легче. Но тут труд­ность -  шофер.

Заметил ли я, обратился он ко мне, что во всех неудачных делах бывает виноват шофер. Полиция вы­следит машину, потом шофера, и шофер продаст.

25

Вот почему плохо работать на машине. «Этим шоферам нель­зя доверять», - сказал он.

Убийства в Ирландии для них - своего рода коммер­ческое предприятие. Сам он фигура не только негерои­ческая, но и неколоритная. Он нахохлившись сидит над стаканом виски и думает, как бы повыгоднее вложить свои деньги. Его хищный ум занят только одной этой мыслью, и еще он желает мальчикам удачи. А мальчи­кам, кажется, везет.

ВОЙНА ГАНГСТЕРОВ В ЧИКАГО

«Торонто Стар Уикли», 28 мая 1921

Антонио д'Андреа, бледный человек в очках, потер­певший поражение кандидат в олдермены от 19 округа города Чикаго, вышел из закрытой машины перед своим домом и с автоматическим пистолетом в руке, осторожно пятясь, начал подниматься по лестнице.

Когда он достиг двери и протянул назад левую руку, чтобы нажать кнопку звонка, из окна соседнего дома ос­лепительно сверкнули две красные вспышки, и д'Андреа услышал оглушительный треск и почувствовал страш­ную боль во всем теле от ударов пуль из выстрелившего обреза.

Так окончился путь, начавшийся в маленьком сици­лийском городке, где бледнолицый юноша готовился принять сан священника. Так окончился путь, пролег­ший через солнечные горы Сицилии и дальше через оке­ан в дома чикагских нуворишей. Путь, который провел его через каторжную тюрьму и вывел на арену ожесто­ченнейшей политической борьбы, какую когда-либо зна­ли в Чикаго.

Но это был еще не конец. Ибо смертельно бледный и обессиливший д'Андреа с очками в роговой оправе, раз­битыми, но все еще державшимися на месте, приподнял­ся на колени и, глядя близорукими глазами в темноту, выстрелил пять раз из автоматического пистолета в на­правлении, откуда из обреза прогремел ему смертный приговор.

В течение нескольких месяцев д'Андреа входил в свой дом с оружием наготове, ожидая такого конца. Он знал, что обречен, но хотел опротестовать приговор.

26

Это - всего лишь эпизод политической войны гангсте­ров, свирепствующей в настоящее время в Чикаго.

Антонио д'Андреа, скончавшийся сегодня в больнице Джефферсон Парк с двенадцатью пулями в теле, полу­чил образование в университете Палермо. Он отказался от духовной карьеры и переехал в Штаты.

В Чикаго д'Андреа давал уроки иностранных языков в самых богатых семьях нуворишей.В 1899 году он по­лучил американское гражданство, после чего пустился а различные коммерческие предприятия. Он был агентом по продаже недвижимости, владельцем макаронной фаб­рики и банкиром.

В Г902 году сыскная полиция совершила налет на его дом, потому что ей стало известно, что д'Андреа навод­нил Чикаго фальшивыми десятицентовыми монетами. Поддельные деньги были найдены агентами как дома у д'Андреа, так и на его макаронной фабрике. Его судили, признали виновным и приговорили к заключению в ка­торжной тюрьме. Отбыв там тринадцать месяцев, он был помилован президентом Рузвельтом.

После каторжной тюрьмы д'Андреа стал лидером итальянского профсоюза и уже вскоре заявил о своем намерении заняться политической деятельностью. Он впервые появился на политической арене в 1914 году, когда потерпел поражение на выборах в окружные ко­миссары.

B 1916 году он начал борьбу с Джоном Пауерсом, олдерменом от 19 округа, занимавшим этот пост в течение двадцати пяти лет. И хотя д'Андреа доказал, что он восстановлен в гражданских правах президентом Руз­вельтом, его прошлое принесло ему поражение.

Его влияние среди итальянцев продолжало тем не ме­нее расти, и когда был убит у себя в салуне Фрэнк Ломбарди, ревностный сподвижник Пауерса, это первое из цепи убийство положило начало кровавой междоусобице Пауерса и д'Андреа.

Последняя предвыборная кампания открылась бом­бардировкой дома олдермена Пауерса. Потом штаб-квартира д'Андреа подверглась бомбардировке как раз во время собрания, и многие его приспешники были тя­жело ранены.

Олдермен Пауерс, известный среди итальянцев как Джони де Пау, победил на ноябрьских выборах прошлого года с преимуществом в 400 голосов. Немедленно д'Андреа объявил соревнование - и последовала целая серия убийств.

27

Гаэтано Эспосито, верный соратник Пауерса, был выброшен из машины, мчавшейся на полной скорости, в самом центре города; его тело было изрешечено пулями.

Поль А. Лабриола, городской судья, которого, по мне­нию многих, Пауерс пестовал себе на смену, был убит по дороге в суд. После того как он упал, один из пяти пре­следователей склонился над ним и выстрелил пять раз ему в спину.

В тот же день Гарри Раймонди, сицилиец, земляк д'Андреа, другой верный человек Пауерса, был смертель­но ранен в своей бакалейной лавке. Полиции стало изве­стно, что двадцать пять приспешников Пауерса были за­несены в черный список. Все приговорены к смерти. Ни один из сторонников Пауерса в районе не был уверен в своей безопасности. Тогда последовала первая угроза репрессалий и мести.

 - Д'Андреа обречен, - сказал олдермен Пауерс, - я не могу больше сдерживать своих людей.

Все сразу успокоилось - и вдруг 11 мая д'Андреа убили. Но война в 19 округе города Чикаго еще не окон­чена. Все кишит слухами и догадками, в барах и салунах шепчутся, и на вопрос, задаваемый вполголоса: «Кто следующий?» - ответов много.