Журналистика молодого Хемингуэя

Журналистика молодого Хемингуэя

Источник: Э. Хемингуэй. Репортажи, 1920-1924 // Э. Хемингуэй. Репортажи. Издательство Московского университета, 1969. Автор предисловия Я. Н. 3асурский. Перевод с английского Т. С. Тихменевой

СОДЕРЖАНИЕ

ХЕМИНГУЭЙ И ЖУРНАЛИСТИКА. Предисловие Я.Н. Засурского.

РЕПОРТАЖИ:

БЕСПЛАТНОЕ БРИТЬЕ

КАК ПРОСЛЫТЬ ВЕТЕРАНОМ ВОИНЫ, НЕ ПОНЮХАВ ПОРОХА

"ДВА-ДЕСЯТЬ"

КЛАДБИЩА МОДЫ

КОНТРАБАНДА КАНАДСКОГО ВИСКИ В ШТАТЫ

УБИЙСТВА В ИРЛАНДИИ. ЦЕНА ПОДНЯЛАСЬ ДО 400 ДОЛЛАРОВ

ВОЙНА ГАНГСТЕРОВ В ЧИКАГО

ЧИКАГО НИКОГДА НЕ БЫЛ ТАКИМ МОКРЫМ, КАК ТЕПЕРЬ

ТУРИСТ В ШВЕЙЦАРИИ

У БЕРЕГОВ ИСПАНИИ - ТУНЕЦ

БАРЫШНИКИ - ВОЛКИ И ОВЦЫ

ПАРИЖСКИЕ МОДЫ

ПАРИЖСКИЕ ШЛЯПКИ

АМЕРИКАНСКАЯ БОГЕМА В ПАРИЖЕ. ЧУДНОЙ НАРОД

ВОТ ОН КАКОЙ - ПАРИЖ!

РЕВОЛЮЦИЯ И КОНТРРЕВОЛЮЦИЯ

ДВЕ РУССКИЕ ДЕВУШКИ - САМЫЕ ПРИВЛЕКАТЕЛЬНЫЕ В ЗАЛЕ

СУДЬБА РАЗОРУЖЕНИЯ

МНОГО ФОРЕЛИ В РОНСКОМ КАНАЛЕ

ИТАЛЬЯНСКИЕ ФАШИСТЫ

БОЛЬШОЙ "АПЕРИТИВНЫЙ" СКАНДАЛ

ПЕРЕЛЕТ ИЗ ПАРИЖА В СТРАСБУРГ

СПОСОБ ДЕЛАТЬ ДЕНЬГИ

КОНСТАНТИНОПОЛЬ

БЕЗМОЛВНАЯ ПРОЦЕССИЯ

ПРЕДАТЕЛЬСТВО, РАЗГРОМ... И ВОССТАНИЕ

БЕЖЕНЦЫ ИЗ ФРАКИИ

ФАШИСТСКИЙ ДИКТАТОР

ФРАНЦУЗСКАЯ ПОЛИТИКА

ОЧЕНЬ НЕЛЕГКО ПОПАСТЬ ТЕПЕРЬ В ГЕРМАНИЮ

КОРОЛИ ТЕПЕРЬ ЗАНИМАЮТСЯ НЕ ТЕМ, ЧЕМ ПРЕЖДЕ

КАЧАЛО НА СУШЕ, КАК НА МОРЕ В ШТОРМ

ПАМПЛОНА В ИЮЛЕ

ЛОВЛЯ ФОРЕЛИ В ЕВРОПЕ

МНОГО ВОЕННЫХ НАГРАД НА ПРОДАЖУ, НО НИКТО НЕ ЖЕЛАЕТ ИХ ПОКУПАТЬ

ПОСЛЕДНЯЯ СТАВКА МАРКИ

РОЖДЕСТВО НА КРЫШЕ МИРА

РОЖДЕСТВО НА СЕВЕРЕ ИТАЛИИ

РОЖДЕСТВО В ПАРИЖЕ

СНЕЖНЫЕ ОБВАЛЫ В АЛЬПАХ

КОНРАД - ОПТИМИСТ И МОРАЛИСТ

ХЕМИНГУЭЙ И ЖУРНАЛИСТИКА

Прошло восемь лет со дня смерти Э. Хемингуэя, а страсти вокруг его творчества и биографии не утихают. Каждый год выходят новые книги, новые статьи о Хемин­гуэе на его родине и в других странах. Обостряется борьба вокруг его творческого наследия.

Значительная часть американских критиков продол­жает свои нападки на творчество замечательного писа­теля. Им попытался ответить известный американский критик, друг Хемингуэя Малькольм Каули в журнале «Эсквайр» (июнь 1967 г.). «Папа и отцеубийцы» - так озаглавил он свою статью. «Отцеубийцы» - трудно най­ти лучшее название тем американским критикам, кото­рые выступают против Хемингуэя, стремясь принизить его творчество. В роли «отцеубийц» выступают профес­сора, известные критики и литературоведы. Университет­ский профессор Джон Томпсон из Нью-Йорка заявляет, что творчество Хемингуэя больше не влияет на ли­тературу, и серьезные критики замечают, что его работа представляет меньший интерес. Томпсон утверждает, что лишь роман «И восходит солнце» и немногие рассказы Хемингуэя «абсолютно идеальны». Остальные вещи Хе­мингуэя не стоит и перепечатывать. Его работа, за­ключает Томпсон, «кажется, больше не содержит ни­каких обещаний для других, а его книги больше не це­нятся писателями».

Другой критик - Ванс Бурджейли - сокращает список достижений Хемингуэя до романа «И восходит солнце» и 15 - 20 рассказов. Еще дальше идет Стенли Эдгар Ханли, который оставляет для будущих читателей роман «И восходит солнце» и «пригоршню коротких расска­зов». Наконец, Роберт Эммет Лонг устанавливает свой счет достижениям Хемингуэя: к роману «И восходит солнце» он добавляет роман «Прощай, оружие!», зато сокращает число новеллистических достижений чуть ли не до полудюжины.

Лесли А. Фидлер, известный своей психоаналитиче­ской вивисекцией творчества многих американских пи­сателей, сводит творчество Хемингуэя к прославление смерти и пустоты, утверждая, что после первых двух романов и ранних рассказов он был способен только повторять, а в конце пародировать себя.

5

Дуайт Макдональд отрицает в Хемингуэе талант ро­маниста: «Это факт - Хемингуэй новеллист, а не рома­нист».

Можно привести много подобных утверждений, отри­цающих значимость творчества Хемингуэя, причем неко­торые критики доходят до того, что сводят значение Хе­мингуэя до двух-трех новелл.

Даже в истории американской литературы, где есть много примеров, когда критика пыталась уничтожить творчество неугодных ей писателей-гуманистов (вспом­ним хотя бы о критических нападках на Драйзера и Уитмена), подобное наступление на Хемингуэя поража­ет видавшего виды Малькольма Каули: «На этот раз, - пишет он, - мы видим картину, на которой мертвого льва окружила стая шакалов. Сначала они собрались вокруг него осторожно, готовые убежать при первом признаке жизни, а потом, набравшись храбрости друг от друга, они бросаются, чтобы рвать мясо от костей».

Пытаясь найти причину нападок на Хемингуэя, Малькольм Каули сводит их по существу к борьбе разных по­колений. Здесь он неправ, и многие моменты в его статье доказывают эту неправоту. Критикам Хемингуэя не нра­вится не только его художественная манера. Им не нра­вятся идеи, которые заложены в его творчестве. Именно поэтому так старательно они подчеркивают значимость несомненно талантливого первого романа Хемингуэя и его первых рассказов и так пренебрежительно сбрасы­вают со счетов его творчество 30, 40 и 50-х годов, ког­да Хемингуэй создал такие замечательные произведения, как роман «По ком звонит колокол», повесть «Старик и море», не говоря уже о многих рассказах и публицисти­ческих выступлениях. М. Каули ближе к истине, когда говорит, что у Хемингуэя прекрасны не только «ланд­шафт... рыбная ловля и охота, разговоры у костра и лю­бовь - идеи тоже интересны, даже если они только подразумеваются, ибо он всегда был более интеллекту­альным, чем он притворялся».

6

Выступая в защиту творчества Хемингуэя, М. Каули осуждает критиков, которые пытались сузить круг зна­чительных произведений Хемингуэя, рекомендуемых ши­рокому читателю, или, как он говорит, пытаются сокра­тить «хемингуэевский канон». И позиция М. Каули по­лучила недавно утверждение и поддержку со стороны самого Хемингуэя - это книга его репортажей, которую выпустило в свет издательство «Сыновья Чарльза Скрибнера»: «От собственного корреспондента Эрнеста Хемингуэя» (1967).

Книги о Хемингуэе и его произведения издаются и в Советском Союзе. Интересна нашему читателю будет и книга его репортажей.

Хемингуэй-журналист не нуждается в представлении советскому читателю. Многие его репортажи известны. Часть из них вошла в «Избранное» Хемингуэя в двух то­мах, опубликованных в 1959 году, другие печатались в различных советских газетах и журналах. Это репорта­жи Хемингуэя о Генуэзской конференции, статья о судь­бе ветеранов войны в Канаде, опубликованная в «Лите­ратурной газете» весной 1968 г., «Крылья над Африкой», многие испанские репортажи, статьи об охоте. И тем не менее собранные воедино статьи и репортажи Хемин­гуэя заставляют по-новому посмотреть на его журнали­стскую деятельность. Прежде всего бросается в глаза бо­гатство жизненного материала, собранного Хемингуэем-журналистом. Интересен далеко не полный перечень тех стран, в которых он побывал и о которых писал: Ка­нада, Испания, Швейцария, Франция, Италия, Герма­ния, Турция, Греция, Болгария, Кения, Куба, Бирма, Китай.

Э. Хемингуэй часто говорил о том, что считает себя журналистом. И одна из его статей так и называется: «Старый журналист пишет...». Хемингуэй-журналист пишет о многих вещах: о спе­куляции валютой, о ловле форели в Швейцарии, о греко-турецкой войне, об охоте в Африке. Он пишет о народ­ном комиссаре иностранных дел Чичерине и о Марселе Кашене, он берет интервью у Клемансо и у Муссолини, рассказывает о назревании революции в Испании и о приближении угрозы второй мировой войны. Очерки об охоте или рыбной ловле были для Хемингуэя неотделимы от самого процесса человеческого существования.

7

Во многих статьях Хемингуэй вспоминает о своем детстве, и в этом смысле здесь содержится уникальный материал. Интересны высказывания Хемингуэя о самом себе. В статье, опубликованной в журнале «Эсквайр», он говорит о себе: «Когда ты любишь три вещи всю свою жизнь, с самого раннего момента, который ты помнишь: ловить рыбу, охотиться, а потом - читать, и когда всю жизнь необходимость писать была твоим господином, ты научишься запоминать, и когда ты думаешь о прошлом, ты вспоминаешь больше о рыбной ловле, об охоте и о чтении, больше чем о чем-либо еще, и это удовольствие». Эти слова помогают лучше понять Хемингуэя - человека и журналиста.

Собранные в книге репортажи позволяют глубже и шире понять интересы Хемингуэя, его взгляды, его «под­тексты».

Эти глубинные подтексты Хемингуэя здесь выявлены в прямых его высказываниях по различным поводам.

В статье «Последняя ставка марки» мы встречаем чуть ли не первое у Хемингуэя упоминание о Советской России. Рассказывая о том, как уличный торговец пы­тается сбыть русские банкноты, Хемингуэй не без иро­нии пишет, что эти банкноты достоинством в миллион рублей давно утратили силу. «Теперь, - пишет он, - Советы выпустили деньги, которые обеспечиваются зо­лотом», а те старые деньги выпускались в таких больших купюрах, по словам Хемингуэя, для того, чтобы обесце­нить старые императорские деньги и вместе с ними класс, имеющий деньги. Статья эта была опубликована в газете «Торонто Стар Уикли» 8 декабря 1923 года. И хотя здесь о нашей стране сказано немного, и из этого можно заключить, что Хемингуэй тщательно следил за жизнью Советской России.

8

Хемингуэй часто говорит о фашизме. Его первые статьи о фашизме относятся к началу 20-х годов. Собст­венно, с появлением самого слова «фашизм», с выходом на арену фашиста Муссолини Хемингуэй выступил про­тив фашистской угрозы и был верен своим антифашист­ским идеалам всю жизнь. Тогда он назвал Муссолини величайшим шарлатаном Европы.

Это было в июне 1922 года. Хемингуэй брал ин­тервью у Муссолини (кстати, оно опубликовано на рус­ском языке в журнале «Советская печать», 1966, № 12). Он тщательно анализировал, как это развивается в Ита­лии: фашизм переживает высшую стадию своего разви­тия. «Первой была организация контратак против ком­мунистических демонстраций, второй - создание партии и, наконец, теперь это политическая и военная партия, которая вербует рабочих и прибирает к рукам деятель­ность профсоюзов. Она господствует от Рима до Альп».

Хемингуэй был не только врагом фашизма - он тща­тельно пытался исследовать причины, которые ведут фашистов к власти.

Антифашистская тема звучит и в статьях из журнала «Эсквайр». Она вдохновляет Хемингуэя, пишущего из республиканской Испании и театров военных действий второй мировой войны. Хемингуэй в то же время внима­тельно следит за развитием революционного движения. Вот его статья «Короли теперь занимаются не тем, чем прежде». Он подробно рассказывает о развитии револю­ционного движения и о судьбах королевских семейств в Европе. Вот он пишет о болгарском короле Борисе и тут же говорит, как в 1918 году «болгарские войска вер­нулись домой с революционными комитетами во главе» и как затем развернулись революционные выступления в Болгарии, которые были разгромлены старыми прогер­манскими армейскими офицерами, взяточниками, интри­ганами, политиканами. Напомню, что статья была опуб­ликована в «Торонто Стар Уикли» 15 сентября 1923 года.

«Борис, - пишет Хемингуэй, - приятный и общитель­ный блондин. Он чистосердечно не любит Болгарию и хо­чет жить в Париже». Эта характеристика Хемингуэя не нуждается в комментариях.

Хемингуэй, политический журналист, был очень серьезным аналитиком. В 1934 году в статье «Друг Испании» он говорил о том, что Испания не может жить по-старому и что приближается трагедия. Он предчувствовал приближение революционного взрыва в этой стране.

9

В статье, опубликованной 11 августа 1938 года в журнале «Кен», - «Программа реалистической политики США» - Хемингуэй писал: «Уже два года идет война в Испании. Год - в Китае. В Европе война начнется самое позднее будущим летом». Он не ошибся. Вторая мировая война началась 1 сентября 1939 года. В той же статье он писал: «Гогенцоллерны были отвратительны, но на­цисты будут еще хуже». И здесь Хемингуэй оказался прав.

Нет нужды перечислять в предисловии все глубокие, интересные идеи, высказанные Хемингуэем в его публи­цистике. Хотелось бы только добавить, что здесь Хемин­гуэй выступает как вдумчивый политический мыслитель, но при этом всегда остается большим мастером литера­туры. Он верен своему кредо, изложенному в статье «Старый журналист пишет...»: «Самая трудная вещь в мире - писать чистую, честную правду о человеческих существах». Этому кредо был верен Хемингуэй-журна­лист, чьим именем подписаны 53 статьи и репортажа, собранные в этой книге.

Эти материалы, взятые из сборников репортажей «Бурные годы» («The Wild Years», N. Y., 1962) и «От соб­ственного корреспондента Эрнеста Хемингуэя («By-Line: Ernest Hemingway», N. Y., 1967), дают представление об основных направлениях его журналистской деятельности.

Через 8 лет после смерти Хемингуэя американские критики пытаются установить «хемингуэевский канон», сводя его то к двум романам, то к двум рассказам. Если в Америке сужают этот канон, у нас он расширяется. К «хемингуэевскому канону» принадлежат и лучшие его репортажи.

Я. Засурский

10

РЕПОРТАЖИ 1920-1924

11

12

БЕСПЛАТНОЕ БРИТЬЕ

«Торонто Стар Уикли», 6 марта 1920

«Страной свободных и родиной храбрых» - так скромно именуют республику, расположенную к югу от нас, некоторые ее граждане *. Возможно, что они - храб­рые, но что касается свободы - никакой свободы там нет: за все приходится платить. Время бесплатных** завтраков давно прошло, а если попытаешься вступить в общество свободных каменщиков, то и тут тебе на­помнят, что это будет стоить семьдесят пять долларов.

Подлинным убежищем свободных и храбрых являет­ся школа парикмахеров. Там все бесплатно. И там дей­ствительно нужно быть храбрым. Если вы хотите сэконо­мить 5 долларов и 60 центов в месяц на стрижке и бритье, посетите школу парикмахеров, но не забудьте прихватить с собой все свое мужество. Ибо посещение школы парикмахеров требует несгибаемого мужества человека, привыкшего смотреть смерти в глаза. Если не верите, посетите салон, где упражняются новички, и предложите себя бесплатно побрить. Я это сделал.

Войдя в помещение первого этажа, вы оказываетесь в хорошо оборудованной парикмахерской. Здесь работа­ют выпускники. Бритье стоит пять центов, стрижка - пятнадцать.

 - Следующий! - крикнул один из учащихся. Другие выжидающе на меня посмотрели.

 - Извините, - сказал я, - я иду наверх. Наверх - это значит туда, где бесплатно обслужива­ют новички.

В салоне наступила гробовая тишина. Молодые па­рикмахеры многозначительно переглянулись. Один из них сделал выразительный жест, проведя указательным пальцем по горлу.

 - Он идет наверх, - сказал парикмахер приглушен­ным голосом.

 - Он идет наверх, - эхом отозвались другие и пере­глянулись.

 - * Имеются в виду США. (Здесь и далее примечания пере­водчика).

 - ** Хемингуэй использует два значения слова «free» - «свобод­ный», «бесплатный».

13

Я поднялся на второй этаж.

Наверху я увидел группу молодых людей в белых ха­латах и ряд кресел, выстроившихся вдоль стены. Когда я вошел, двое или трое направились к своим креслам и встали около них. Остальные не сдвинулись с места.

 - За работу, ребята, еще один пришел, - крикнул белый халат, стоявший у своего кресла.

 - Кому нравится, тот пусть и работает, - ответил кто-то из группы.

 - Ты не говорил бы так, если бы платил за учебу, - оборвал его прилежный.

 - Заткнись. Меня посылает сюда правительство, - ответил бездельник, и группа продолжала мирно бесе­довать.

Я уселся в кресло, которое обслуживал рыжий па­рень.

 - Давно здесь? - спросил я его, чтобы не думать о предстоящем испытании.

 - Не очень, - усмехнулся он.

 - Скоро перейдешь вниз? - спросил я.

 - Я уже был внизу, - сказал он, намыливая мне лицо.

 - Но почему же ты вернулся?

 - Несчастный случай, - сказал он, продолжая намы­ливать мне лицо.

Именно тогда подошел один из бездельников и по­смотрел на меня сверху вниз.

 - Что, жить надоело? - любезно осведомился он.

 - Нет, - ответил я.

 - Го! Го! - ухмыльнулся бездельник. Именно тогда я заметил, что у моего парикмахера левая рука перебинтована.

 - Как это тебе удалось? - спросил я.

 - Да чуть не срезал большой палец бритвой сегодня утром, - дружелюбно поделился он со мной.

Бриться было не так уж страшно. Ученые говорят, что смерть через повешение - даже очень приятная смерть. Давление веревки на нервы и артерии действует как обезболивающее средство. Мучительно ожидание казни.

Как сказал мне рыжий парикмахер, иногда к ним приходит в день до ста человек, желающих бесплатно побриться.

14

 - И это не бродяги. Многие просто хотят воспользо­ваться случаем получить что-нибудь задаром.

Бритье - далеко не единственный вид бесплатного социального обслуживания, который можно получить в Торонто. Королевский колледж зубоврачебной хирургии, расположенный на улицах Хертон и Университетской, окажет помощь любому, кто посетит его. Плата взимает­ся только за материал.

Как сказал мне профессор Ф. С. Ярман, главный врач приемного отделения, в клинике насчитывается около тысячи пациентов. Все виды лечения ведут студенты старших курсов под руководством специалистов.

Зубы рвут бесплатно, если применяется местный нар­коз, но за использование газа берут два доллара. Как сообщил мне тот же доктор Ярман, обычно за удаление зуба платят три доллара. А в зубоврачебном колледже можно вырвать все зубы всего лишь за два доллара. Это, должно быть, и привлекает охотников за дешевизной.

Профилактика, или тщательная чистка зубов, обхо­дится в колледже от пятидесяти центов до одного долла­ра. У частных врачей - от одного до десяти долларов.

Зубы вставляют, если пациент оплачивает стоимость золота. Цена от одного до двух долларов. Мосты ставят по той же системе.

Никому не отказывают в зубоврачебном колледже. Если пациент не может заплатить за материал, его все равно лечат. Желающие воспользоваться случаем, ко­нечно, сэкономят деньги и на лечении зубов.

При больнице «Грейс», что находится через улицу от колледжа, имеется бесплатная поликлиника для нуж­дающихся бедных. В среднем она обслуживает 1241 че­ловека в месяц.

Но этой привилегией могут пользоваться только «нуждающиеся» бедные. И тот, кто беден, но не признан сестрой благотворительного общества «нуждающимся», должен платить за лечение. Статистика показывает, что половину пациентов больницы «Грейс» в прошлом ме­сяце составляли люди еврейской национальности. Остальные представляли собой пеструю смесь англичан, шотландцев, итальянцев, македонцев и людей неизвест­ного происхождения.

Когда-то в помещении миссионерского общества «Фред Виктор» на улицах Королевы и Ярвис отпускались бесплатные обеды.

15

Но руководство общества счи­тает, что в настоящее время необходимость в них отпала. «Сухой закон» и война разрешили проблему «бродяж­ничества», и там, где когда-то выстраивались длинные очереди безработных за талонами на бесплатный обед, теперь можно встретить лишь случайного просителя.

Если вы хотите обеспечить себе бесплатное жилье, бесплатную еду и бесплатную медицинскую помощь, то существует один верный способ. Подойдите к самому здоровенному полицейскому, какого вам удастся оты­скать, и съездите ему по физиономии. Срок пребывания на бесплатной квартире со столом и услугами будет за­висеть от настроения, в каком пребывает полковник Денисон (председатель полицейского суда), а продолжи­тельность оказанной вам бесплатно медицинской помо­щи - от размеров полицейского.

 

КЛАДБИЩА МОДЫ

«Торонто Стар Уикли», 24 апреля 1920

Большие магазины не застрахованы от капризов мо­ды. Если бы они не прибегали к некоторым уловкам, за­щищающим их от непостоянства вкусов покупателей, то им грозила бы опасность задохнуться под грудами непро­данных пальто «Хелайн», костюмов «Пинчбэк» и других отвергнутых любимцев.

Тот, кто пытался купить пальто подходящего ему, но немодного фасона, знает, что это совершенно невозмож­но сделать ни в одном большом городском магазине. Неужели универмаги и магазины готового платья рас­продают все товары, которые они закупают? Что проис­ходит с устаревшими моделями и с неудачными фасонами? Такие вопросы могут возникнуть у покупателя.

20

На это есть ответ. Все модные вещи, когда отживут свой век, поступают в провинцию. Чтобы застраховать себя от непостоянства столичной публики, большие ма­газины имеют рынок сбыта в каком-нибудь захолустном городишке, в шахтерском поселке или в деревне.

В городе типа Садбери магазин одежды создает себе рекламу тем, что его товары поступают непосредственно из Торонто. Они действительно поступают из Торонто, но житель Садбери или Кобальта, воображающий, что покупает наимоднейшие модели города Торонто, на са­мом деле носит не нашедшие сбыта товары одного из наших магазинов готового платья.

В городах, расположенных на расстоянии Садбери, продается одежда, только несколько вышедшая из моды. В глубине страны, в деревенской глуши - вот где торгу­ют настоящим старьем.

Там можно встретить маленькие лавчонки с фальши­выми фронтонами, рекламирующие свое нью-йоркское, торонтское или чикагское родство: «Пальто клеш. Вот что носят на Бродвее». «Модно. Покупайте брюки га­лифе».

Эти маленькие лавчонки на краю света - настоящие кладбища отжившей моды.

ВОЙНА ГАНГСТЕРОВ В ЧИКАГО

«Торонто Стар Уикли», 28 мая 1921

Антонио д'Андреа, бледный человек в очках, потер­певший поражение кандидат в олдермены от 19 округа города Чикаго, вышел из закрытой машины перед своим домом и с автоматическим пистолетом в руке, осторожно пятясь, начал подниматься по лестнице.

Когда он достиг двери и протянул назад левую руку, чтобы нажать кнопку звонка, из окна соседнего дома ос­лепительно сверкнули две красные вспышки, и д'Андреа услышал оглушительный треск и почувствовал страш­ную боль во всем теле от ударов пуль из выстрелившего обреза.

Так окончился путь, начавшийся в маленьком сици­лийском городке, где бледнолицый юноша готовился принять сан священника. Так окончился путь, пролег­ший через солнечные горы Сицилии и дальше через оке­ан в дома чикагских нуворишей. Путь, который провел его через каторжную тюрьму и вывел на арену ожесто­ченнейшей политической борьбы, какую когда-либо зна­ли в Чикаго.

Но это был еще не конец. Ибо смертельно бледный и обессиливший д'Андреа с очками в роговой оправе, раз­битыми, но все еще державшимися на месте, приподнял­ся на колени и, глядя близорукими глазами в темноту, выстрелил пять раз из автоматического пистолета в на­правлении, откуда из обреза прогремел ему смертный приговор.

В течение нескольких месяцев д'Андреа входил в свой дом с оружием наготове, ожидая такого конца. Он знал, что обречен, но хотел опротестовать приговор.

26

Это - всего лишь эпизод политической войны гангсте­ров, свирепствующей в настоящее время в Чикаго.

Антонио д'Андреа, скончавшийся сегодня в больнице Джефферсон Парк с двенадцатью пулями в теле, полу­чил образование в университете Палермо. Он отказался от духовной карьеры и переехал в Штаты.

В Чикаго д'Андреа давал уроки иностранных языков в самых богатых семьях нуворишей.В 1899 году он по­лучил американское гражданство, после чего пустился а различные коммерческие предприятия. Он был агентом по продаже недвижимости, владельцем макаронной фаб­рики и банкиром.

В Г902 году сыскная полиция совершила налет на его дом, потому что ей стало известно, что д'Андреа навод­нил Чикаго фальшивыми десятицентовыми монетами. Поддельные деньги были найдены агентами как дома у д'Андреа, так и на его макаронной фабрике. Его судили, признали виновным и приговорили к заключению в ка­торжной тюрьме. Отбыв там тринадцать месяцев, он был помилован президентом Рузвельтом.

После каторжной тюрьмы д'Андреа стал лидером итальянского профсоюза и уже вскоре заявил о своем намерении заняться политической деятельностью. Он впервые появился на политической арене в 1914 году, когда потерпел поражение на выборах в окружные ко­миссары.

B 1916 году он начал борьбу с Джоном Пауерсом, олдерменом от 19 округа, занимавшим этот пост в течение двадцати пяти лет. И хотя д'Андреа доказал, что он восстановлен в гражданских правах президентом Руз­вельтом, его прошлое принесло ему поражение.

Его влияние среди итальянцев продолжало тем не ме­нее расти, и когда был убит у себя в салуне Фрэнк Ломбарди, ревностный сподвижник Пауерса, это первое из цепи убийство положило начало кровавой междоусобице Пауерса и д'Андреа.

Последняя предвыборная кампания открылась бом­бардировкой дома олдермена Пауерса. Потом штаб-квартира д'Андреа подверглась бомбардировке как раз во время собрания, и многие его приспешники были тя­жело ранены.

Олдермен Пауерс, известный среди итальянцев как Джони де Пау, победил на ноябрьских выборах прошлого года с преимуществом в 400 голосов. Немедленно д'Андреа объявил соревнование - и последовала целая серия убийств.

27

Гаэтано Эспосито, верный соратник Пауерса, был выброшен из машины, мчавшейся на полной скорости, в самом центре города; его тело было изрешечено пулями.

Поль А. Лабриола, городской судья, которого, по мне­нию многих, Пауерс пестовал себе на смену, был убит по дороге в суд. После того как он упал, один из пяти пре­следователей склонился над ним и выстрелил пять раз ему в спину.

В тот же день Гарри Раймонди, сицилиец, земляк д'Андреа, другой верный человек Пауерса, был смертель­но ранен в своей бакалейной лавке. Полиции стало изве­стно, что двадцать пять приспешников Пауерса были за­несены в черный список. Все приговорены к смерти. Ни один из сторонников Пауерса в районе не был уверен в своей безопасности. Тогда последовала первая угроза репрессалий и мести.

 - Д'Андреа обречен, - сказал олдермен Пауерс, - я не могу больше сдерживать своих людей.

Все сразу успокоилось - и вдруг 11 мая д'Андреа убили. Но война в 19 округе города Чикаго еще не окон­чена. Все кишит слухами и догадками, в барах и салунах шепчутся, и на вопрос, задаваемый вполголоса: «Кто следующий?» - ответов много.

 

ТУРИСТ В ШВЕЙЦАРИИ

«Торонто Стар Уикли», 4 февраля 1922

ШВЕЙЦАРИЯ. Из-за того, что цена швейцарского франка все еще не поднялась выше двадцати центов, страна стремительно катится к обнищанию. Туристы всегда были основным источником дохода Швейцарии, но теперь стоит туристам заглянуть в валютный курс и увидеть, что они могут получить только пять франков за свой доллар, им уже не хочется ехать в Швейцарию. И как следствие этого, районы страны, до войны кишев­шие туристами, напоминают в настоящее время пустын­ные города быстро застраивающейся Невады.

В Швейцарии закрыты сотни отелей, и туристы при­бывают туда жалкими струйками когда-то мощного по­тока, которым они наводняли страну до войны. Владель­цы отелей в отчаянии. Богатые швейцарцы, когда им хо­чется рассеяться, уезжают в австрийский Тироль, где на франк можно купить целый бушель крон. французы же совсем не ездят в Швейцарию.

 - Хорошо бы швейцарский франк упал до француз­ского, - сказал мне сегодня хозяин.большого отеля, - тогда бы мы получили свою долю туристов, поступающих теперь в Европу. Цены здесь практически такие же, как и на подобных курортах во французских Альпах, но все туристы хотят получить как можно больше франков за свои доллары, вот поэтому они не едут сюда.

31

В самом деле, турист чувствовал бы себя так же пре­красно в Швейцарии, как он чувствует себя сейчас во Франции, потому что большие отели Франции и Италии нейтрализуют выгоду, создающуюся валютным обменом, соответственным повышением цен.

Полный пансион в хорошем швейцарском отеле обхо­дится туристу от 15 до 25 франков, или от трех до пяти долларов. Во французском отеле того же разряда от 35 до 55 французских франков, или от трех до пяти дол­ларов.

Напомним туристу, что владельцы отелей, имеющие клиентуру из Америки и Англии, следят, как ястребы, за изменениями в валютном курсе и устанавливают цены на комнату соответственно довоенным расценкам в дол­ларах. Поэтому в Швейцарии так же дешево, как и в дру­гих странах. Но туристы не знают об этом, и Швейцария расплачивается за свой нейтралитет самым неожидан­ным образом.

У БЕРЕГОВ ИСПАНИИ – ТУНЕЦ

«Торонто Стар Уикли», 18 февраля 1922

ВИГО. ИСПАНИЯ. Порт Виго с мощеными улицами и бело-оранжевой штукатуркой домов, точно бутафор­ская деревушка, прилепился на одной стороне огромной бухты, способной вместить весь британский флот. Выж­женные солнцем бурые горы тяжело сползают к морю, совсем как усталые старые динозавры, а цвет воды такой же голубой, как лазурь неаполитанского залива.

Серая бутафорская церковь с двумя колокольнями и унылый мрачный форт на вершине горы смотрят на го­лубой залив, куда уйдут добрые рыбаки после того, как снег заметет северные реки и форель уснет в глубоких омутах под застывшей пеной льда. Ибо яркая голубизна залива полна жизни.

Там живут стаи неизвестной плоской радужной рыбы, косяки хищной длинной и узкой испанской макрели и всевозможные виды крупного морского окуня со странными и нежно звучащими названиями. Но в основном там обитает тунец - царь всей рыбы, правитель Валгал­лы рыбаков.

32

Рыбак выходит в море на бурой лодке с треугольным парусом, которая кренится пьяно и решительно, и управ­ляет резкими короткими взмахами весел. Ловит он на серебристую барабульку и, распуская леску, тащит ее за лодкой. Как только наживка погружается, в море начинается серебристое плескание, точно в него высыпа­ли целый бушель картечи. Это стаи сардин выскакивают из воды, вытесненные волнами от большого тунца, кото­рый разрезает воду крутыми ударами и выстреливает в воздух на все свои шесть футов. Вот тогда-то сердце ры­бака начинает сильнее биться, а потом вдруг замирает, потому что тунец с шумом ныряющей с мола лошади шлепается в воду.

Большой тунец бывает серебристого или серо-голубо­ватого цвета, и когда он выстреливает в воздух близко от лодки, кажется, что ослепительно блеснула ртуть. Его вес достигает 300 фунтов, но прыгает он с резвостью и яростью радужной форели. Иногда пять-шесть тунцов одновременно выскакивают из воды в заливе Виго, точно дельфины, преследующие стаю сардин, и взлетают в не­истовом прыжке, таком же четком и красивом, как пер­вый рывок хорошо зацепившейся форели.

Испанские лодочники возьмут вас в море рыбачить за доллар в день. В заливе Виго много тунца, и он хоро­шо идет на наживку. Это изматывающий, тяжелый труд, от которого болит спина, ноют мускулы, хотя вы и рабо­таете удочкой толщиной с ручку мотыги. Но если вы после шестичасовой борьбы вытащите из воды большого тунца, победите его в поединке «человек против рыбы» и, почти обессилев от постоянного напряжения, в конце концов поведете его рядом с лодкой, зелено-голубоватого и серебристого в ленивом океане, вам будут отпущены все грехи, и вы сможете смело войти в общение с древ­ними богами, и они будут приветствовать вас.

Веселые загорелые боги, которые вершат справедли­вость в охотничьем раю, живут в старых оползающих горах, обступивших ярко-голубой залив Виго. Они живут там и удивляются, почему настоящие хорошие рыбаки не приезжают в Виго, где их ждут щедрые дары охот­ничьего рая.

33

БАРЫШНИКИ - ВОЛКИ И ОВЦЫ

«Торонто Стар Уикли», 4 марта 1922

ЛЕ-АВАНТ, ШВЕЙЦАРИЯ. Швейцария, маленькая горная страна, взбирающаяся вверх и спускающаяся вниз, утыкана огромными бурыми отелями, построенны­ми в стиле архитектурной школы «часы-кукушка». Там, где дорога делает поворот, обязательно расположился отель, и кажется, что все эти отели сделаны одним масте­ром и выпилены одной пилой.

Вы прогуливаетесь по мрачному дремучему лесу на склоне горы. На снегу видны следы оленя, а большой черный ворон раскачивается высоко на ветке сосны и наблюдает за вами. Где-то внизу лежит мягкая от снега долина, взбирающаяся вверх и переходящая в белые за­зубренные вершины с островками сосняка на склонах. Здесь так же дико, как в канадских Скалистых горах. Потом дорога делает поворот - и перед вами появляются четыре чудовищных отеля, усевшихся на склоне горы, Они похожи на гигантские игрушечные дома, которыми отмечен тот период канадской архитектуры, когда фаса­ды домов с газонами обносились чугунными решетками. Их вид впечатляет вас.

Эти роскошные отели разбросаны по всей стране, как рекламы вдоль правой стороны железной дороги, и зи­мой наводнены очаровательными молодыми людьми в белых свитерах с гладко зализанными волосами, кото­рые хорошо зарабатывают на жизнь игрой в бридж. Эти молодые люди играют в бридж не друг с другом, во всяком случае в рабочее время. Обычно они играют с пожилыми женщинами, годными им в матери, и когда эти женщины сдают карты, на их пухлых пальцах свер­кают платиновые кольца. Я не знаю, как у них все раз­работано, но молодые люди, кажется, вполне удовлетво­рены, а женщины, очевидно, могут позволить себе проигрывать.

Там также можно встретить французскую аристокра­тию. Но это не та блестящая аристократия беззубых старух и усатых седовласых стариков, делающих послед­нюю ставку в Фобур Сент-Оноре в Париже против постоянно растущих цен.

34

Французская аристократия представлена в Швейцарии молодыми людьми, ко­торые с одинаковым изяществом носят очень старинные фамилии и очень узкие в коленях бриджи для верховой

езды.

Их немного, тех, кто носит громкие имена Франции и благодаря акциям в угольном или горном деле разбога­тел во время войны, а теперь может себе позволить оста­навливаться в одних отелях с дельцами, поставлявшими армии одеяла и вино. Когда молодые люди со старинны­ми фамилиями входят в комнату, где сидят барышники со своими довоенными женами и послевоенными дочка­ми, кажется, что поджарый волк входит в загон к жир­ным овцам. Их появление понижает цену титулов барыш­ников. Независимо от национальности последним ста­новится не по себе.

Кроме мальчиков для бриджа (они же мальчики для танцев после зимнего сезона), старой и новой аристокра­тии большие отели населены краснощекими англичанами с семьями, проводящими целые дни на лыжных склонах и трассах бобслея, бледными мужчинами, которые жи­вут в отелях, ибо знают, что если они уедут отсюда, их ждет долгое пребывание в санатории, пожилыми жен­щинами, заполняющими свое одинокое существование суетой отельной жизни, а также американцами и канадцами, путешествующими для собственного удо­вольствия.

Швейцарцы не делают никакого различия между ка­надцами и гражданами Соединенных Штатов. Меня это заинтересовало, и я спросил хозяина отеля, не заметил ли он разницы между жителями двух стран.

 - Мосье, - сказал он, - канадцы говорят по-англий­ски и всегда останавливаются в любом месте на два дня дольше американцев.

Так вот, оказывается, в чем дело!

Говорят, что владельцы отелей - мудрый народ. Все американцы, которых мне довелось встречать, были слишком заняты, чтобы научиться говорить по-англий­ски. Гарвард был основан как раз для этой цели, как поговаривали в свое время злые языки. Ну, а если жите­ли Штатов вдруг начнут говорить медленнее, хо­зяева отелей, возможно, изобретут какие-нибудь новые тесты.

35

ПАРИЖСКИЕ МОДЫ

«Торонто Стар Уикли», 11 марта 1922

ПАРИЖ. Наконец-то найдено объяснение шарообраз­ной форме брюк, суженных книзу, которые носят фран­цузские рабочие. Люди годами мучились над загадкой, почему французскому рабочему нравится наряжать себя в эти широченные брюки, такие узкие у обшлагов, что в них трудно просунуть ногу. Теперь все ясно. Ему они не нравятся. Его жена покупает ему такие брюки.

Недавно на французских фабриках в рабочее время организовали торговлю мужской одеждой. Рабочие ме­няли пальто, брюки, шляпы, обувь. Это был своего рода бунт против феминизма. С