Лет после Аум Синрикё (Часть 15)

Отец и сын.

Я упоминал тот факт, что сегодня буддийские монахи и священники в Японии обычно женятся в качестве одной из причин упадка современного японского буддизма. Прежде чем объяснить, почему это является проблемой для японского буддизма вообще и для меня, живущего в Антайдзи, в частности, я бы хотел сначала указать на положительные аспекты попытки жить как буддийский монах и быть в то же время отцом семьи. Это может кого-нибудь удивить, так как кажется, что быть монахом уже по определению означает хранить целибат и разрезать все семейные узы. Мы слышим о монахе в Китае, которого преследовала его одинокая, слепая мать. В попытке убежать от неё, он прыгает в лодку, которая начала переплывать реку. Не имея возможности видеть, его мать упала в воду и утонула. Эту историю иногда цитируют как пример решимости, которую должен иметь монах, покидающий дом. Ты разрезаешь узы со своими родителями. Ты никогда не женишься и сам не будешь иметь детей.

В главе Сёбогэндзо под названием "Покидая дом" (Сюккэ) Догэн Дзэндзи цитирует Будду, который говорит:

"Я оставил позади отца и мать, братьев и сестёр, жену и детей, последователей и друзей. Так я оставил свой дом, чтобы практиковать путь... Это означает иметь сострадание со всеми живыми существами, как если бы они были моими собственными детьми".

Хотя интересно, что большое количество первоначальной буддийской Сангхи были родственниками Шакьямуни: его мачеха, полусибсы, жёны, дети, двоюродные братья и сёстры, племянники и племянницы. Очевидно, он не убегал от своей семьи, когда учил как Будда. А в Тидзи Синги, собрании примеров для управляющих монастырём, написанное Догэном Дзэндзи, мы находим историю о Цымине, абте большого китайского монастыря Дзэн. В то время как другие монахи предположительно утопили своих матерей, Цымин посещал "старую Цымин", которая жила сразу за воротами храма, когда мог найти на это время, даже за счёт регулярных встреч Дхармы. Один из его студентов, который очень хотел поговорить с его занятым учителем, но не мог сделать этого, последовал за ним к дому старой женщины и увидел их двоих, готовящими еду на кухне. Кто была эта "старая Цымин"?. Согласно одним историям его мать, согласно другим может быть его жена, которая была у него, до того как он стал монахом.

Как бы то ни было, какие преимущества появляются от того, чтобы жить как буддийский монах и заботиться о семье в одно и то же время? Разве недостатки не кажутся совершенно очевидными?

Во-первых, одно дело любить кого-нибудь "как если бы" они были твоими детьми. Если у тебя на самом деле есть ребёнок, то у тебя нет другого выбора, как любить его - не "как если бы он был твоим ребёнком", а потому что он твой ребёнок. Ты даже не должен будешь говорить себе любить его, ты будешь просто любить его. Если ты никогда не испытывал эту безоговорочную любовь, то метафора о Бодхисаттве, любящего других "как если бы" они были его или её детьми, может быть именно этим - метафорой и ни чем иным.

Во-вторых, ответственность, которая происходит от того, что у тебя есть семья, реальна. Ты можешь отказаться от мирской жизни и оставить дом, но не можешь отрицать того факта, что родился у отца и матери. Если ты сделаешь этот шаг и сам станешь отцом или матерью, то это решение будет необратимым. Даже если вы разведётесь, ты должен будешь нести ответственность. Эта ответственность в теории может показаться не такой уж тяжелой по сравнению с ответственностью Бодхисаттвы, который несёт её за всех живых существ, как если бы они были его детьми. Но с другой стороны, это теория. Я вспоминаю ответ, который дал один китайский мастер Чань на вопрос, что должен делать буддийский монах во время войны. Страна может заставить его служить солдатом. Как он может избежать нарушения правила не-убийства, вероятно самого тяжёлого проступка для Бодхисаттвы? Ответ мастера Чань был прост: "Нет проблем, ты просто должен оставить монашество на время войны. Так ты можешь служить своей стране и не нарушить ни единого предписания, потому что не связан Винаей. А после окончания войны ты можешь снова стать монахом и соблюдать правила".

Меня не впечатляет такой подход. Если ты можешь выдумать свой "ум Бодхисаттвы", отречься от мира на пару месяцев или лет, потом оставить монашество и снова вернуться в мир как не-Бодхисаттва, в конечно счёте снова вставая на путь Бодхисаттвы - если это так, как это делается, то какой же в этом смысл? Разве это по-настоящему? Для меня жить как Бодхисаттва должно быть реальным. Это как иметь семью. Это пожизненное обязательство, ты не можешь "оставить" его, это не какой-то вид "как если бы"-практики, это настоящая практика, и она не простая. Жить с семьёй может быть также трудно, или в действительности даже гораздо более трудно, чем жить в монастыре Дзэн. Так жизнь в качестве Бодхисаттвы должна не только быть совместимой с семейной жизнью, а скорее семейная жизнь может служить реальным примером жизни Бодхисаттвы. Если ты не можешь справиться с семейной жизнью, то можешь ли ты действительно сказать, что ты Бодхисаттва? Я так не думаю!

В-третьих, семейная жизнь может быть названа моделью практики Бодхисаттвы, и она реальна. Ты имеешь дело с партнёром, на котором ты, может быть, женился по любви. Но ваши отношения не всегда будут такими гармоничными. Ты будешь драться со своей женой/мужем. Дети не дают тебе покоя. У тебя нет ни времени, ни места для себя самого. Ты должен уступить, ты должен оставить свои идеи и предпочтения. Тебя заставляют жить как Бодхисаттва, если ты не хочешь выбрать лёгкий выход из положения и "покинуть дом, чтобы практиковать путь".

Покидание дома было привилегией духовенства, в то время как у большинства не было другого выбора, как жениться и защищать семью. В большинстве случаев люди не могли выбирать партнёра, с которым они должны были жить. Сегодня это право каждого, выбирать, хотят они оставаться холостыми или нет, иметь им детей или нет. Всё больше и больше людей выбирают оставаться холостыми или бездетными. Если они поженятся, и это не сработает, то так легче развестись. Так почему бы именно современным монахам не взять на себя это обязательство и не вырастить детей?

Кто-то однажды спросил меня: "Как ты можешь быть буддийским монахом и женатым? Разве быть женатым и иметь детей не подразумевает, что ты привязан к своей семье? Ты к ним не привязан?".

Ответ - да, я действительно привязан к моей жене и детям. Но будучи Бодхисаттвой, скорее, чем отрицать эту привязанность, я пытаюсь расширить размер моей привязанности, чтобы каждый раз включать в неё всё больше и больше. В идеале, я хочу быть привязанным ко всему, что я встречаю. Но я не начинаю, говоря себе, что у меня есть метта-сострадание для всех страдающих существ в десяти направлениях вселенной, а я начинаю с того, что занимаюсь своими детьми, которые дерутся из-за игрушек, желая привлечь моё внимание, или я начинаю с моей жены, с которой я дерусь из-за каких-то игрушек. "Ещё смешнее, чем наблюдать за обезьянами в зоопарке, смотреть на людей, бегающих на свободе" говорит Саваки роси в конце главы, называемой "Тебе, сильно уставшему от семейных ссор". Для меня это понимание является тем местом, где начинается практика. В семье практика Бодхисаттвы не может быть просто словами. Это задача на 24/7. И чаще всего ты понимаешь, что ты меньше Бодхисаттва и больше обезьяна.

(Продолжение следует... Дотё)

Скрещивание ног (2)