Российско-американские договоры по сокращению стратегических наступательных вооружений - Договор по стратегическим наступательным вооружениям 2010 г. (Пражский договор или СНВ-3)

После истечения 5 декабря 2009 г. срока действия Договора СНВ перестали исполняться все его положения, в том числе касающиеся обмена данные и проверок. Была прекращена практика взаимных посещений инспекторами мест базирования российских и американских СНВ. Перестали действовать географические ограничения на районы постоянного базирования и временного развертывания российских мобильно-грунтовых МБР («Тополь и «Тополь-М»). Теоретически обе стороны получили право изменять соотношение компонентов «триады» своих стратегических ядерных сил.

1 апреля 2009 г. президенты Д. А. Медведев и Б. Обама договорились в Лондоне о начале российско-американских переговоров по разработке такого нового договора. Переговоры двух делегаций начались в мае того же года — после двадцатилетнего перерыва. Первоначально планировалось завершить их по истечении действия Договора СНВ. Однако обозначившиеся в ходе переговоров разногласия сделать это не позволили.

Наибольшие озабоченности с российской стороны вызвала проблема ПРО (которая чуть было не привела переговоры в тупик на первоначальном их этапе Американские переговорщики при Обаме признавали наличие взаимосвязи между СНВ и ПРО, но отказывались зафиксировать конкретные положения на этот счет в новом договоре об СНВ.

Беспокоила Москву и тема «возвратного потенциала», т.е. способность быстрого наращивания другой стороной — в случае внезапного выхода из договора — количества боезарядов на «оперативно развернутых» стратегически носителях. США заявляли, что сокращаемые боезаряды не обязательно буду уничтожаться, а могут переводиться в резерв. Действительно, ни в одном и заключавшихся до сей поры договоров по СНВ, а также в Договоре РСМД не содержалось обязательств по уничтожению сокращавшихся боезарядов. Стороны по своему усмотрению демонтировали часть из них, а остальные сохраняли на складах. Считается, что Соединенные Штаты могут производить сокращение количества «оперативно развернутых» боезарядов главным образом путем «разгрузки» разделяющихся головных частей. Российская сторона таки ми возможностями по технологическим причинам и естественному устареванию боезарядов не обладает.

Другое существенное противоречие на переговорах возникло в связи с планами США о переоснащении части стратегических носителей обычными боезарядами. Озабоченность российской стороны объясняется невозможностью отличить пуск ядерной ракеты от неядерной. При этом ясно, что при желании эти носители могут быть обратно переоснащены в ядерные.

Тем не менее в конечном счете российским и американским переговорщикам удалось найти компромиссные решения. Российская сторона фактически смогла навязать американцам свою концепцию переговоров и структуру соглашения.

8 апреля 2010 г. в Праге, как бы отмечая годовой юбилей речи американского президента, в которой он призвал к «безъядерному миру», президенты РФ и США подписали новый Договор о мерах по дальнейшему сокращению и ограничению стратегических наступательных вооружений.

Положениями нового договора предусматривается, что каждая из сторон сокращает и ограничивает свои СНВ таким образом, чтобы через семь лет после его вступления в силу и в дальнейшем их суммарные количества не превышали:

· 700 ед. для развернутых межконтинентальных баллистических ракет (МБР), баллистических ракет подводных лодок (БРПЛ) и тяжелых бомбардировщиков (ТБ);

· 1550 ед. для боезарядов на них;

· 800 ед. для развернутых и неразвернутых пусковых установок (ПУ) МБР и БРПЛ, а также ТБ.

Данный уровень закрепляет в юридическом поле Договора развернутые и неразвернутые ПУ, также ТБ. Это позволяет ограничить «возвратный потенциал» сторон (возможность резкого наращивания числа развернутых боезарядов в кризисной ситуации) и создает дополнительный стимул для ликвидации или переоборудования сокращаемых средств СНВ.

Такие уровни означают двукратное сокращение числа стратегических носителей, установленного договором СНВ-1. В соответствии с новым договором Россия — в отличие от США — не будет сокращать свои СНВ (и так достигшие количественно установленных им уровней). То есть по новому договору России можно будет двигаться к верхней границе, а американцам — вниз, к нижнему пределу (еще ранее в новом «Обзоре ядерной политики» США приняли решение о примерно таком уровне своих ядерных сил).

Количество боезарядов на МБР и БРПЛ теперь засчитывается по фактически установленным на каждом таком носителе, а каждый ТБ засчитывается как несущий только один заряд, хотя их фактическое число может быть значительно большим. На тяжелых бомбардировщиках может быть размещено от 12 до 20 крылатых ракет. Таким образом, в новом Договоре по СНВ Россия — в порядке необходимого компромисса — приняла американскую концепцию «оперативно развернутых зарядов» и правила засчета развернутых тяжелых бомбардировщиков, заявленных как не переоборудованные для размещения нескольких ядерных боеприпасов. Таким образом, теоретически «возвратный потенциал» США может составить более 2 тыс. ядерных боеприпасов.

Но и этот факт надежно перекрывается нынешним и будущим потенции лом ядерного сдерживания России, гарантированно проникающим через любую прогнозируемую систему ПРО США и существенным образом выживающим при первом разоружающем ударе. Разработанное в России новое боевое оснащение межконтинентальных ядерных баллистических ракет с укороченным активным участком сможет преодолеть все существующие и перспективные системы противоракетной обороны.

Россия и США так и не смогли окончательно договориться по проблеме ПРО. В преамбуле нового Договора СНВ, правда, говорится о взаимосвязи стратегических оборонительных и наступательных вооружений. В договоре по настоянию американской стороны содержится положение о том, что ракеты созданные и испытанные исключительно для перехвата объектов и борьбы с объектами, не находящимися на поверхности Земли (т.е. противоракеты), не рассматриваются как баллистические, на которые распространяются положения этого договора. Другое, более отвечающее российским интересам положение содержит обязательство сторон не переоборудовать и не использовать пусковые установки МБР и БРПЛ для размещения в них противоракет, равно как не переоборудовать и не использовать пусковые установки противоракет для размещения в них МБР и БРПЛ.

Другой блок договоренностей касается переоборудования стратегических носителей под обычные вооружения. В новом договоре — и это большой успех российской дипломатии — отсутствует термин «ядерные», ограничиваются лишь «боезаряды». Договор фиксирует, что даже в случае снятия ядерных боезарядов с МБР и БРПЛ и замены их обычными боезарядами такие носители и заряды будут засчитываться как стратегические и подпадать под согласованные договором ограничения, т.е. они будут по-прежнему числиться в составе ядерных СНВ. Россия также может осуществлять подобное переоснащение своих носителей, например, части своих тяжелых бомбардировщиков.

Одновременно договор допускает переоснащение пусковых установок БРПЛ стратегических подлодок пусковыми установками крылатых ракет. Крылатые ракеты морского базирования в ядерном или обычном оснащении не подпадают под ограничения СНВ.

Согласно договору (п. 2 ст. II) каждая сторона имеет право самостоятельно определять состав и структуру своих стратегических наступательных вооружений. Данный договор, как и его предшественник — Договор СНП 2002 г., не накладывает каких-либо ограничений на разработку новых типов МБР, БРПЛ и тяжелых бомбардировщиков.

И еще один успех российских переговорщиков. В Пражском договоре сняты содержавшиеся в Договоре СНВ-1 ограничения на районы развертывания российских мобильных МБР — основы ударной мощи наших СЯС. Договор также упрощает инспекции на местах и процедуры обмена телеметрической информацией о пусках ракет (теперь каждая сторона практически сама определяет ее содержание).

Режим контроля является сочетанием базовых принципов, перешедших из Договора СНВ-1 (однако без чрезмерной избыточности), и новых элементов, обусловленных временем. Он включает инспекции на местах, показы и обмен данными уведомления (их число по сравнению с СНВ-1 сокращено на порядок).

Договор рассчитан на 5 лет, если не будет «перекрыт» новым соглашением. Стороны могут продлить его не более чем на 5 лет. Допускается выход из договора после трехмесячного уведомления, если одна из сторон решит, что связанные с содержанием этого договора исключительные обстоятельства поставили под угрозу ее высшие интересы.

После того как Сенат проголосовал в декабре 2010 г. 71 голосом за при 26 против, Конгресс США ратифицировал Договор о СНВ с тремя условиями: отсутствие ограничений на развертывание систем ПРО, модернизация американского ядерного потенциала и начало переговоров с Россией по сокращению тактического ядерного оружия (ТЯО).

В Госдуме ФС РФ за внесенный президентом России законопроект о ратификации Договора о СНВ проголосовали 349 депутатов, «против» — 57, воздержались двое. Он был одобрен лишь при условии признания взаимосвязи проблем СНВ и ПРО и развития ядерного комплекса России.

Все возникающие в этой связи вопросы должны разрешаться Двусторонней консультативной комиссией.

Как заявил в своем выступлении на пленарном заседании Конференции по разоружению в Женеве 1 марта 2011 г. министр иностранных дел России С. В. Лавров, «предусмотренные в договоре сокращения СНВ будут носить необратимый, проверяемый и транспарентный характер. С учетом заложенных в него принципов равноправия, паритетности. равной и неделимой безопасности договор становится своего рода «золотым стандартом достижения договоренностей в военно-политическом измерении международных отношений».