Глава VI. Генрих I Боклер (Грамотей)

Но лиру кто мою обучит
Англо-норманнских тех созвучий
Очарованию и силе,
Что сердце Генриха пленили!

Диббин

(1100) Генрих, прозванный Боклером (Грамотеем¹), младший брат погибшего короля, также принимал участие в злополучной охоте в лесу Нью-Форест и был свидетелем нечаянного убийства Руфуса. Он незамедлительно использовал ситуацию и поспешил в Винчестер, полный решимости завладеть королевской казной, которая (он это хорошо знал) должна была стать ему лучшим подспорьем в достижении его целей. Бароны и народ² нехотя признали его претензии на трон, которым они не в силах были противостоять, и из страха перед угрозой силы изъявили покорность.

С целью расположить народ в свою пользу Генрих отстранил от власти всех советников своего невоздержанного и деспотичного брата. Для того чтобы закрепить свои права на корону и не опасаться соперничества, ему не доставало только одного. Англичане с ностальгией вспоминали монархов саксонской династии и сожалели об отстранении ее от трона. А ведь еще оставались в живых некоторые представители этой популярной династии и среди них племянница Эдгара Этелинга и правнучка Эдмунда Айронсайда, Матильда, которая, отказавшись от всех претензий на трон, воспитывалась в монастыре и уже была пострижена в монахини. Именно на ней Генрих и остановился в выборе себе подходящей супруги. С помощью этого брака можно было окончательно уладить противоречия между саксонцами и норманнами и объединить их интересы. Оставалось преодолеть лишь то обстоятельство, что Матильда уже была монахиней, однако Совет, преданный интересам короля, уладил и это дело; Матильда была провозглашена свободной вступить в брак и свадьба была отпразднована с величайшими великолепием и торжественностью³.

В этот крайне неблагоприятный для себя момент вернулся из крестового похода Роберт, который, вступив во владение своим герцогством, вновь предъявил свои претензии на английскую корону. Все же после некоторых переговоров тяжба была улажена на следующих условиях: Роберт за определенную сумму отказывается от своих притязаний на Англию, а в том случае, если один из принцев умрет, не оставив наследника, то его владения получит другой. Договор был ратифицирован, армии распущены, и Роберт, проведя в гостях у брата два месяца в обстановке полного согласия и дружбы, вернулся домой в Нормандию.

Однако вскоре невоздержанность и неразумность Роберта показали, что он не способен править никаким государством. Он был полностью равнодушен к делам, явно предпочитая им более приятные забавы и развлечения. Приближенные и слуги обманывали и грабили его без зазрения совести. Рассказывают, что иногда он был вынужден проводить целые дни в постели, т. к. они крали его одежду. Но еще хуже приходилось его несчастным подданным, ибо они находились во власти и под гнетом хищных малых тиранов, которые безжалостно грабили и эксплуатировали народ. Вся страна страдала от жестокостей и насилия, и нормандцы, доведенные до отчаяния, обратили свои взоры на Генриха, чье мудрое правление в Англии давало им надежды на процветание и в Нормандии в том случае, если он примет правление в свои руки.

(1105) Генрих охотно обещал им помощь в беде, зная, что это _— наиболее скорый путь к удовлетворению его собственных амбиций. Поэтому спустя год он во главе сильной армии высадился в Нормандии и быстро овладел ее главными городами. В решающем сражении сторонники Роберта были разбиты, а сам он со всеми своими баронами и множеством солдат попал в плен. Генрих с триумфом вернулся в Англию, захватив с собой пленного брата, который после долгих лет отважных приключений и царственного положения был теперь лишен не только наследия, имущества и друзей, но и свободы. Генрих, не взирая на прежнее величие духа и благородство, проявленные по отношению к нему Робертом, обрек своего брата на пожизненное заключение, которое длилось ни много, ни мало 28 лет, пока наконец он не умер в замке Кардифф в Гламоргшире. Говорят, что его там ослепили, приложив к глазам раскаленные медные монеты. Уколы совести Генрих пытался усыпить тем, что основал аббатство Риддинг, что в те времена считалось достаточным для искупления любой степени варварства.

(1120) Казалось, судьба будет улыбаться Генриху, обещая ему долгое счастье и процветание. Он обладал двумя могучими государствами, в которых царили мир и спокойствие; у него был сын, которому исполнилось 18 лет и которого он любил больше всего на свете, и этот сын был безоговорочно признан всеми в Англии как его наследник; у него была и дочь Матильда, которую он выдал (в возрасте всего 8 лет) замуж за императора Священной Римской Империи Генриха V и отправил ее к германскому двору, чтобы она получила там надлежащее образование. Однако все его планы были перечеркнуты непредвиденным несчастьем, отравившим ему весь остаток жизни.

Король, проявивший себя столь энергичным узурпатором, опасался, что его семья может подвергнуться после его смерти аналогичным действиям со стороны новоявленных претендентов. Поэтому, не довольствуясь тем, что сын его был признан его наследником в Англии, он отправился с ним в Нормандию, где тамошние бароны должны были принести принцу присягу как будущему герцогу. После того, как эта торжественная церемония завершилась, Генрих с триумфом отправился домой, сопровождаемый великим множеством англо-нормандской знати, разделявшей его радость. На одном из кораблей должен был отплыть и молодой принц в сопровождении группы друзей из лучших семей Англии и Нормандии. Король, отплывший из Харфлера, уловив попутный ветер, быстро скрылся из вида, тогда как принца задержало какое-то обстоятельство. Команда во главе с капитаном Фитц-Стефеном, используя эту задержку, предалась бражничеству. Когда же корабль все-таки отплыл, подвыпившие матросы не смогли хорошо им управлять, и судно налетело на скалу и разбилось. Принц был сразу поднят на борт единственной лодки, которая стала удаляться от места крушения, но в этот момент он услышал крики своей сводной сестры Мод, которая тонула вместе с большинством остальных пассажиров, и заставил матросов вернуться для ее спасения. Едва лодка приблизилась к месту, где тонули многие оставшиеся в беде, эти несчастные бросились к ней в надежде спастись, перевернули ее и все пошли ко дну. При этом погибло около 140 молодых дворян из знатнейших фамилий Англии и Нормандии. Единственным, кому удалось спастись, был руанский палач, который забрался на мачту затонувшего корабля, откуда он был снят на следующий день рыбаками. Капитан Фитц-Стефен, видя, как палач борется за свою жизнь, подплыл к нему и спросил, жив ли принц. Услышав в ответ, что принц утонул, он сказал: "Тогда и мне не жить!", _— и тут же пошел ко дну.

Крики несчастных утопающих были слышны на берегу и достигли королевского корабля, но причина их была тогда неизвестна королю. Генрих еще три дня сохранял надежды, что принц доставлен живым в один из английских портов. Когда же он получил точные сведения о трагедии, то упал в обморок. С тех пор его никогда не видели улыбающимся. Через 15 лет после этого он умер в Сен-Дени, маленьком городке в Нормандии, объевшись миногами, которые он очень любил, умер 76 лет от роду на тридцать шестом году своего правления.

По завещанию наследницей всех его владений была названа его дочь Матильда, единственная из его детей пережившая отца. Первоначально она была выдана замуж за германского императора, но оставшись в 1125 году вдовой, возвратилась ко двору своего отца, где она носила почетный титул "императрицы". Впоследствии Генрих, находясь во Франции, проникся симпатией к Жоффруа Мартеллу, молодому графу Анжуйскому, прозванному Плантагенетом из-за его привычки носить на шлеме пучок цветущего дрока (plante-de-genet) вместо плюмажа. Став его крестным отцом по рыцарству, король не удовлетворился этим и решил, что молодой граф Анжуйский _— наиболее подходящий жених для Матильды. Брак был заключен без согласия на то англо-нормандской знати и потому считался незаконным⁴, что и послужило Стефену Блуа поводом для выступления с претензиями на английский трон.