Суверены современники Генриха IV

Папы Римские: Бонифаций IX _— 1389, Иннокентий VII _— 1404, Григорий XII _— 1406, Александр V _— 1409, Иоанн XXIII _— 1410;

Император Востока: Иммануил II _— 1391;

Императоры Запада: Венцеслав (Вацлав) IV Люксенбург _— 1378 (с 1400 по 1419 _— только король Богемии, т.е. Чехии. Ф.С.); Роберт ле Пет (немцы называют его Рупрехтом Пфальским; императором он не был, а был только королем Германии. Ф.С.) _— 1400, Сигизмунд Люксембург _— 1400;

Король Франции: Карл VI _— 1380;

Король Португалии: Жуан I _— 1383;

Королева и король Дании и Швеции: Маргарита _— 1387, Эрик XIII _— 1412;

Король Шотландии: Роберт III _— 1390;

Великий князь Владимирский и Московскиий: Василий II _— 1389.

ВЫДАЮЩИЕСЯ ДЕЯТЕЛИ:

Томас Арундел (1353--1413) _— архиепископ Кентерберийский, граф Нортумберленд; Генри Перси Хотспур (1364--1403), Глендаур (1354--1416), Эдмунд Мортимер, граф Марч (умер в 1422 г.) правнук герцога Кларенса, второго сына Эдуарда III, и потому имевший больше прав на английскую корону, чем Генрих IV; главный судья Гаскойн (1350--1413), Сэр Роберт Ноулес; сэр Ричард Уиттингтон _— трижды мэр Лондона, наживший огромные богатства заморской торговлей на корабле под названием "Кот"; о его удивительных приключениях сложены легенды; сэр Уильям Сотр, священник (титул сэра первоначально предоставлялся духовным лицам, получившим университетскую степень, и до сих пор остается в университетских списках); Джеффри Чосер (1329--1413), общепризнанный отец английской поэзии, показавший себя выдающимся ученым, мудрым и приятным собеседником, глубоким философом и истинным христианином.

¹ Вряд ли можно согласиться с утверждением, что "мир наступил", так как тот же граф Нортумберленд поднимал восстания и в 1405 г., после чего он бежал в Уэльс, и в 1408 г., когда он был убит. Глендаур же не прекращал борьбы до самой своей смерти в 1416 г. _— Ф.С.

 

ГЛАВА XVII

Генрих V Монмут

Родился в 1388 году	Вступил на престол 20 марта 1413 года
Умер 31 августа 1422 г.	Царствовал 9 1/2 лет.

РАЗДЕЛ I

Смертельным ужасом объято поле брани. Стон умирающих смешался с конским ржаньем. И страшны — звон сшибающихся лат И звуки стрел, пронзающих тела. Но косит смерть уж галльские ряды; вотще их труд: Все, истекая кровию, умрут. Эджертон

(1413 г.) Первые шаги, предпринятые молодым королем, оправдали возлагавшиеся на него надежды. Он собрал своих прежних собутыльников, дал им понять, что намерен решительно переменить образ жизни, и призвал их последовать его примеру. Затем он распустил их, предоставив им возможность жить, как честные граждане до тех пор, пока он не убедится, что они достойны большего.

Верные министры его отца сперва в трепете ожидали мести за их прежнюю суровость по отношению к нему при выполнении ими своего административного долга. Однако вскоре он избавил их от опасений, предложив им свои дружбу и доверие. Сэр Уильям Гаскойн, который приготовился было к худшему, вместо ожидаемых упреков, встретил одобрение короля и призыв столь же сурово и беспристрастно стоять на страже закона.

В это время получила распространение ересь Уиклифа¹, или, как ее называли, ллолардизм. Своим расцветом в это время она обязана поддержке и проповедям сэра Джона Олдкасла, лорда Кобхэма, бывшего одним из приближенных к королю людей и находившегося одно время в большом фаворе. Однако архиепископ осудил этого вельможу и с помощью подчиненных ему епископов приговорил его к сожжению заживо как еретика. Кобхэму удалось бежать из Тауэра, где он содержался под стражей, за день до назначенной казни.

После того, как он некоторое время скрывался, скитаясь по стране, он тайком прибыл в Лондон с целью отомстить своим врагам с помощью своих единомышленников. Однако король, проинформированный о его намерениях, приказал запереть все городские ворота, и прибыв со стражей на поле Св. Жиля, захватил собравшихся там заговорщиков, а также и тех, которые явились к назначенному месту встречи с опозданием. Некоторые из них были казнены, но большинство получили прощение. Самому же Кобхэму удалось и на этот раз скрыться, однако через четыре года он был схвачен, и никогда человеческая жестокость не изобретала, а преступления того времени не навлекали таких мучений, какие пришлось ему испытать: его подвесили на цепи за пояс и долго поджаривали на медленном огне.

Отвлечь внимание народа от этих отвратительных сцен Генриху помогла военная экспедиция во Францию, которую он предпринял, стараясь использовать крайне неблагоприятное положение, сложившееся в этой стране. Собрав армию и флот, он отплыл на континент из Саугемптона и высадился в Харфлере во главе 6 тысяч рыцарей и 24 тысяч пеших воинов, в основном, лучников. Но хотя французы оказывали лишь слабое сопротивление,. Но хотя французы оказывали лишь слабое сопротивление, у англичан нашелся враг более опасный: климат; две трети английского войска унесла инфекционная дизентерия. Король начал сожалеть о слишком быстром вторжении в страну, где болезни и многочисленные враги грозили полным уничтожением его армии, когда стало уже слишком поздно. Когда он решил отступить в Кале, враги преградили ему путь. И вот, переправившись через небольшую речку Тертуа близ Бланже, он, к своему удивлению, увидел с высоты холма всю французскую армию, расположившуюся на равнине Азинкура, причем расположившуюся так, что для англичан было невозможно пройти к намеченной цели, не вступив в сражение. Нельзя представить себе ситуации более критической, чем та, в которой оказался Генрих. Его армия была измотана болезнями; боевой дух истощен усталостью, нехваткой продовольствия и самим фактом отступления. Все его войско насчитывало не более 9 тысяч человек, т. е. примерно в 10 раз меньше, чем грозившая нападением армия противника, ведомая опытными генералами и великолепно обеспеченная провиантом. Но вожди английской армии разделяли неукротимый боевой дух своего монарха. Когда Дэвид Гэм, уэльский капитан, направленный на разведку с целью определить численность вражеских сил, вернулся, он доложил Генриху так: "Милорд, там их достаточно, чтобы убивать, достаточно, чтобы брать в плен, достаточно и тех, которые убегут". Ввиду значительного численного превосходства вражеских сил Генрих направил свое войско в небольшое пространство между двумя густыми рощами, прикрывавшими его фланги. Заняв эту позицию, он терпеливо ожидал вражеской атаки.

Армию Франции возглавлял ее коннетабль; Генрих вместе с Эдуардом, герцогом Йоркским командовал силами англичан. Некоторое время обе армии, не решаясь начать сражение, молчаливо рассматривали друг друга. Никто не хотел нарушать свои ряды атакующими маневрами. Первым паузу прервал Генрих, который бодрым голосом воскликнул: "Друзья! Подадим им пример, коли они боятся начинать! Вперед, и да защитит нас Святая Троица!"

В ответ на этот призыв вся английская армия с криком продвинулась вперед, тогда как французы смело ожидали их приближения. Английские лучники, уже давно прославившиеся своим высоким мастерством, сначала обрушили на французов тучи трехфутовых стрел, которые нанесли врагу большой урон. Когда же французская кавалерия выдвинулась вперед для атаки, две сотни английских лучников, которые до сих пор лежали, спрятавшись в траве, внезапно вскочили и, произведя по врагу несколько выстрелов, отбросили луки и бросились на конницу с мечами в руках, чем привели всадников в еще большее смятение. Некоторое время французы еще кое-как отражали атаки противника, ослабленного болезнями и усталостью, но вскоре доблесть англичан восполнила недостаток сил; решив победить или умереть, они врубились в ряды врагов с такой яростью, что те в панике отступили.

Французы были потеснены на всех участках сражения. Столпившись в большом количестве на очень малом пространстве, они оказались неспособными ни на сопротивление, ни на бегство. Вскоре все поле боя было покрыто их трупами. После того, как они прекратили видимое сопротивление, сзади вдруг раздался сигнал тревоги. Это крестьяне напали на английский обоз. Генрих, видя себя окруженным со вех сторон пленными, которые по численности превышали английское войско, и начиная их опасаться, счел необходимым отдать приказ об их поголовном истреблении, однако убедившись в неоспоримости своей победы, он прекратил бойню и тем самым спас от смерти многих французов. Эта излишняя жестокость несколько умалила славу, которую заслуживала одержанная победа, но надо учитывать, что все героические поступки того времени были окрашены варварством. В сражении под Азинкуром французские потери составили 10 тысяч человек убитыми и 14 тысяч пленными. Англичане же потеряли всего сорок человек. (1415 г.)

(Среди павших на поле боя оказались герцог Йоркский и граф Саффолк. Погибли также три храбрых валлийца: Дэвид Гэм, Роджер Воган и уолкер Ллойд, спасшие жизнь королю и посвященные им в рыцари в тот момент, когда они, истекая кровью, умирали. Д-р Пиннок).

(1417 г.) Франция в то время находилась в очень тяжелом положении. Все королевство, казалось, превратилось в огромный притон, где совершались преступления и царили несправедливость и разруха. Герцог Орлеанский был убит герцогом Бургундским, а тот в свою очередь пал жертвой заговора дофина². Состояние умопомешательства, в которое впал король Карл VI, обрекло его на полное бездействие, и Генрих в результате военных побед и дипломатических переговоров заставил французов признать его наследником французской короны. Главные статьи договора сводились к следующему: Генрих получает в жены дочь Карла VI принцессу Екатерину; Карл сохраняет свой титул и связанные с ним привилегии до конца своих дней, но Генрих объявляется официальным наследником короны и наделяется полномочиями главы действующей администрации; Франция и Англия должны навсегда стать объединенным королевством и иметь единого короля, хотя при этом каждая страна сохраняет свои традиции, законы и привилегии. В результате этого договора, подкрепленного победами англичан во всех сражениях, Генрих воцарился в Париже, окружив себя великолепным двором, в то время как двор Карла был очень скромным. По воскресеньям оба короля с коронами на головах и в сопровождении своих королев обедали при народе. Внешние признаки почтения оказывались Карлу, но истинным хозяином был Генрих, обладавший абсолютной полнотой власти. (1421 г.)

И вот, в момент, когда слава его достигла небывалых вершин, когда ему принадлежали две столь много значащие в Европе короны, его сгубило ничтожное заболевание (свищ), которое вследствие неумелых действий врачей свело его в могилу. Он принял смерть столь же мужественно, как и жил, и скончался на 34-ом году жизни и на десятом году своего царствования.