Глава X. Джон по прозванию Сан-терр или Лэкленд

(Иоанн Безземельный)

Родился в 1165 г.	Вступил на престол 6 апреля 1199 г.
Умер 7 октября 1216 г.	Царствовал 17 1/2 лет

Раздел I

Но вероломный Джон корону, захвативши, опозорил...
Шесть долгих лет безбрежное тиранство
В отчаяньи терпели наши предки
И подчинялись папскому указу,
А их безбожно грабил сам король.

Шенстон

(1199) Джон, который с радостью занял королевский трон в Англии, не терял времени в защите своих интересов и на континенте. (В 1200 году он вернул себе Анжу и Мен, но в 1204 году французы завоевали и Анжу, и Нормандию. — Ф. С.). Его первой заботой было усмирение мятежных провинций, поддерживавших претензии на престол его племянника Артура. Непомерные заносчивость и жестокость Джона вызывали ненависть к нему у многих подданных. Когда же он, захватив своего племянника в плен, заключил его в темницу, где тот был злодейски умерщвлен, эта ненависть еще более усилилась и сделалась всеобщей.

До сих пор Джона хотя и ненавидели, но боялись и относились к нему с известным почтением. Однако вскоре выяснилось, что и на него имеется управа, что и он уязвим и может выглядеть жалким. Такова уж была судьба этого злобного и порочного принца, что он наживал себе врагов даже среди тех, кого он хотел стравить друг с другом.

Духовенство до той поры пользовалось независимостью от короны. Английские священники сами выбирали себе епископов, обычно утверждавшихся папой Римским, которому они все подчинялись. Однако выбор архиепископа некоторое время был предметом обсуждения между подчиненными этому сану епископами и августинскими монахами. И те, и другие находили прецеденты, подтверждающие их претензии. Так и в 1206 г. они выдвинули разных кандидатов. Джон принял сторону епископов и послал двух рыцарей из своей свиты (которая всегда была готова на такого рода дела), чтобы изгнать монахов из монастыря и захватить их владения.

Нельзя сказать, чтобы папа был недоволен этими разногласиями; просто вместо выбора одного из кандидатов двух соперничающих партий, он назначил архиепископом Кентерберийским Стефена Лэнгтона. Когда же Джон отказался признать это назначение, все королевство было подвергнуто папой интердикту. Этот инструмент террора в руках папы был рассчитан на то, чтобы сыграть на предрассудках людей и подвергнуть их сознание высшему потрясению. Этим интердиктом были остановлены церковные службы и таинства, кроме крещения. Двери церквей закрылись, статуи святых были повалены на землю, мертвым было отказано в погребении и их приходилось сваливать в канавы вдоль дорог без всяких погребальных церемоний. Начались беспорядки и возмущения.

Нельзя представить себе ситуации более отчаянной, чем та, в которой оказался Джон после этого отлучения. В бессильной ярости от этого унизительного оскорбления, подозревая каждого из своих подданных в нелояльности, опасаясь заговоров и покушений на свою жизнь, он, как свидетельствуют летописи, запирался на ночь в Ноттингемском замке и не позволял никому приближаться к себе. Но каков был его ужас, когда он узнал, что папа передал права на его королевство французскому монарху Филиппу II Августу и что этот принц деятельно готовит армию, чтобы отобрать у него корону.

Джон, окончательно выбитый из колеи, полный страха и тревожных предчувствий, не зная, куда обратиться за помощью, все же сделал агонизирующую попытку встретить врага. При всей ненависти, которую он вызывал у своих подданных, традиционная вражда между французами и англичанами, титул короля, который у него все еще оставался, и остатки былой власти — все это помогло ему собрать армию в 60 тысяч бойцов, силу достаточно крупную, хоть и не очень надежную. Во главе этой армии он двинулся к Дувру. Теперь Европа с нетерпением наблюдала за каждым шагом враждующих сторон. Казалось, не за горами решающее сражение, после которого церковь будет либо повержена, либо — что выглядело более вероятным — будет праздновать триумф. Но ни Филипп, ни Джон не обладали такой силой, как направлявший их шаги папа, который в этой ситуации оказался гораздо более тонким политиком, чем они оба. Папа намеревался использовать мощь Филиппа лишь для того, чтобы запугать своего "заблудшего сына" Джона, а вовсе не для того, чтобы разгромить и погубить его. Поэтому он дал знать Джону через своего легата, что у него есть только один путь к спасению от надвигающейся катастрофы: отдаться на милость и под защиту папы, который как всепрощающий отец всегда готов принять кающегося грешника себе на грудь.

(1213) Джон, которому слишком долго угрожала смертельная опасность, в этом положении был готов схватиться за любую соломинку ради спасения. Он признал справедливость всех претензий, предъявленных ему папским легатом, и дал торжественную клятву соблюдать любые условия, которые папа ему предъявит. Поскольку Джон торжественно обещал выполнить любые, еще не известные ему условия, а хитроумный итальянец так хорошо руководил действиями мятежных баронов и так эффектно запугивал короля, ему удалось заставить последнего дать самую необычную в истории клятву, причем дать ее при всем честном народе, опустившись на колени с поднятыми вверх руками, зажатыми в ладонях легата:

"Я, Джон, Божией милостью король Англии и повелитель Ирландии, во искупление моих грехов, по собственной свободной воле и по совету моих баронов отдаю Римской Церкви, папе Иннокентию и его преемникам королевство Англию и все другие прерогативы моей короны. Я буду обладать ими как папский вассал. Я буду предан Богу, Римской Церкви и папе, моему повелителю, а также законно выбранным его преемникам. Я обещаю платить им дань в тысячу марок ежегодно, а именно семьсот марок — за королевство Англию и триста — за королевство Ирландию".

Принеся таким образом присягу легату и дав согласие восстановить Лэнгтона в качестве главы английской церкви, он получил корону, которую уже считал утраченной, в то время как легат попирал ногами дань, выплаченную ему Джоном. За счет этой позорной сделки Джону еще раз удалось отвести грозивший ему удар. Так, многочисленными проявлениями жестокости, неудачными экспедициями, всенародными унижениями Джон снискал себе отвращение всего человечества.

Примечание переводчика

1) Современный английский историк Мортон характеризует Джона как "наиболее талантливого, хотя и самого беспринципного из королей Анжуйской династии", а задачи, которые тот поставил себе, став королем, как исторически прогрессивные. Здесь Мортон имеет в виду не только борьбу Джона против духовенства и крупных феодалов внутри страны, но и первую в истории Англии попытку ограничить власть папы Римского. Неудачу Джона на этом поприще Мортон объясняет тем, что все эти конфликты проявились почти одновременно.

Грин признает за Джоном талант политика, неутомимую энергию и личное обаяние, но вместе с тем считает, что "по своим душевным качествам это был худший отпрыск династии Плантагенетов", и соглашается с таким высказыванием кого-то из современников: "Ад гадок сам по себе, но станет еще гаже, когда туда попадет Джон".

2) Для перехода к следующему разделу следует пояснить, какие неудачные экспедиции автор имеет в виду, поскольку они предопределили ход описываемых ниже событий.

На протяжении всего своего правления Джон вел против Франции упорную борьбу как на полях сражений, так и на ниве политической интриги. В этой борьбе у него случались и относительные успехи. Так, в 1208 г. союзные ему германские князья убили императора Филиппа I, ставленника французского короля, и возвели на престол Священной Римской Империи племянника Джона Оттона IV. Папа Иннокентий вначале короновал его в Риме, но затем, поссорившись с ним, провозгласил императором Фридриха II Штауфена (1211 г.), которого поддерживала другая часть германских князей. Наступил момент, когда решалась судьба всех трех государств. Последняя битва в этой борьбе, произошедшая в 1214 г. под Бувином, во Фландрии, была самой кровопролитной. Филиппу Августу противостояли две армии: английская во главе с Джоном и германская во главе с Оттоном, усиленные отрядом фламандцев. Однако французы одержали решительную победу, после чего при поддержке Филиппа Фридрих II стал германским королем и императором уже де-факто. В Англии же бароны решились на открытое выступление против Джона, что вряд ли произошло бы в случае его победы.

Раздел II

Вот оно — то место,
где Англии древнейшие бароны,
закованные в латы и броню
суровой непреклонности, исторгли
у своего тирана — короля
(тут ставшего смиреннее овечки)
и защитили, сохранив в веках,
твоей свободы Хартию.

Эккенсайд

(1215) Бароны долгое время стремились объединиться в борьбе против короля, но то их союз распадался из-за разногласий, то их планы расстраивались различными не предвиденными обстоятельствами. Однако, в конце концов, они собрали крупные силы в Стамфорде, откуда исполненные сознания своей силы двинулись к Беркли, — местечку, расположенному в 15 милях от Оксфорда, где находилась резиденция короля. Заслышав об их приближении, Джон направил к ним архиепископа Кентерберийского, графа Пембрукского и еще нескольких членов своего совета, чтобы узнать, какие цели они преследуют, каких свобод столь дерзко добиваются от него. Бароны вручили посланцем короля перечень своих главных требований, в основу которых были положены хартии Генриха II и Эдуарда Исповедника. Когда эти требования были переданы королю, он впал в ярость и спросил, почему бароны столь нетребовательны и не хотят в придачу отобрать у него и все королевство. Затем он поклялся, что никогда не удовлетворит столь наглых и несправедливых притязаний. Но на этот раз союз баронов был слишком силен, чтобы бояться последствий королевского гнева. Они выбрали Роберта Фитцуолтера своим командующим, присвоили ему звание "маршала армии Бога и Святой Церкви" и без дальнейших церемоний повели против короля настоящую войну. Они осадили Нортхэмптон, взяли приступом Бедфорд и, наконец, были торжественно встречены в самом Лондоне. Здесь они составили циркуляционное письмо, адресованное всей знати и всем джентльменам, которые еще не оказали им поддержки, угрожая опустошить владения тех, кто к ним не примкнет.

Охваченный страхом Джон сначала предложил, чтобы все разногласия улаживались либо папой, либо советом из 8 баронов, из которых четверых назначал бы сам король, а четверых — выдвигала конфедерация. Бароны с негодованием отвергли это предложение. Тогда он заверил их в том, что безоговорочно подчинится их требованиям, что удовлетворение этих требований для него — высшая радость. В результате была созвана конференция, на которой все было сделано для достижения очень важного договора.

Место, где королевские посланцы встретили баронов, находится между Стейнсом и Виндзором и называется Раннимед. Оно содержится потомством с благоговением как место, где впервые было водружено знамя свободы над Англией. Сюда явились бароны в сопровождении огромного количества рыцарей и простых воинов в день 15 июня. Свита короля прибыла сюда на день или два позже. Обе стороны расположились отдельным лагерем каждая, как две враждебные армии.

Дебаты между властью и прецедентом обычны, но не продолжительны. Бароны с оружием в руках допустили лишь незначительные послабления королю, а поскольку королевские агенты в большинстве своем заботились о собственных интересах, то и дебаты были короткими. Через несколько дней король с подозрительной легкостью подписал требуемую от него хартию и поставил под ней свою печать. Эта хартия имеет силу и до наших дней и является знаменитым оплотом английской свободы, именуемым в наши дни Magna Charta или Великой Хартией Вольностей.

(В ней, помимо прочего, есть такие слова: "...создаем и жалуем им ниже описанную хартию, а именно: чтобы бароны избрали двадцать пять баронов из королевства, кого пожелают, которые должны всеми силами блюсти и охранять и заставлять блюсти и охранять мир и вольности, какие мы им пожаловали и этой настоящей хартией нашей подтвердили таким образом, что если мы... в чем-либо против кого-либо погрешим или какую-либо из статей мира или гарантий нарушим и нарушение это будет указано четырем баронам из выше названных двадцати пяти баронов, эти четыре барона явятся к нам,... указывая нам на наше нарушение, и потребуют, чтобы мы без замедления исправили его. И если мы не исправим нарушения... в течение времени сорока дней,... те двадцать пять баронов совместно с общиною всей земли будут принуждать нас и теснить нас всеми способами, какими только смогут, т. е. путем захвата земель, замков, владений и всеми другими способами, какими могут, пока не будет исправлено это нарушение, согласно их решению; неприкосновенной при этом остается наша личность и личность королевы и детей наших; а когда нарушение будет исправлено, они опять будут повиноваться нам, как прежде". Цитируется по книге "История средних веков. Хрестоматия". — Ф. С.)

Это славное событие закрепило свободу за теми, кто уже отчасти обладал ею: духовенством, баронами, джентльменами. Что же касается низших слоев населения, составляющих большую его часть, то они оставались лишенными свободы, и прошло еще немало времени, прежде чем они смогли также пользоваться ею.

Однако Джон не мог долго мириться с уступками, вырванными у него силой. При первой же возможности он отказался подчиняться малейшему контролю со стороны баронов. Это привело ко второй гражданской войне, в которой бароны были вынуждены обратиться к королю Франции и предложили английскую корону его сыну Людовику. Казалось, Англия не имела перед собой иной перспективы, кроме как быть погубленной. Если бы успех склонился на сторону Джона, то его тирания грозила стать еще более мучительной. Если же верх одержал бы Филипп, то страна должна была подчиниться более мощной державе и стать простой провинцией Франции. То что не могло случиться ни в осуществление чаяний народа, ни в результате расчета политиков, произошло по воле счастливого и неожиданного случая.

Джон собрал значительную армию с намерением предпринять еще одну настойчивую попытку отстоять корону. Во главе огромной армии он решил вторгнуться в самое сердце королевства. Свое наступление он начал из Линна, который осыпал наградами за проявленную верность, и направился к Линкольнширу. Дорога лежала вдоль побережья, затоплявшегося во время прилива. Недооценив силу прилива в этих местах, Джон оказался застигнутым врасплох и потерял повозки со снаряжением и казной, причем ему самому удалось спастись лишь с большим трудом. Прибыв в аббатство Суинстед, он был сломлен обрушившимися на него бедами и печальным состоянием его дел и заболел лихорадкой, которая и оказалась для него роковой. На следующий день, поскольку он не был в состоянии ехать верхом, его перенесли на носилках в замок Сифорд, а затем в Ньюарк, где он и скончался в возрасте 51 года на восемнадцатом году своего столь ненавистного народу правления¹.