Мой дневник, подробный рассказ о моих приключениях, чудо

 

 

30 сентября 1659 года

Я, несчастный Робинзон Крузо, дитя луны, потерпев кораблекрушение во время ужасной бури, был выброшен на берег этого унылого, злополучного острова, который я назвал ОСТРОВОМ ОТЧАЯНИЯ. Помощник капитана корабля был зарезан зверем, все прочие члены экипажа утонули, и даже зверь едва не погиб в бушующем море.

 

1 октября

Утром, к великому своему изумлению, я увидел, что во время прилива наш корабль снялся с мели и его пригнало намного ближе к берегу. Через некоторое время, когда корабль почти полностью выступил из воды, я подошел к нему поближе по обнажившемуся морскому дну, а потом добрался до него вплавь. Дождь продолжался весь день, но ветер совершенно стих. Вечером зверь вновь вырвался на свободу и получил большое удовольствие от пребывания в этом месте.

 

С 1 по 24 октября

Все эти дни занимался перевозкой с корабля всего, что только сумел с него снять и доставить на берег на плотах, используя каждый прилив. Было много дождей, в промежутках между которыми погода стояла ясная. Наверное, сейчас здесь сезон дождей.

 

20 октября

Мой плот опрокинулся, и весь находившийся на нем груз ушел на дно; но так как это случилось на мелководье, а вещи, в основном, были тяжелые, то во время отлива мне удалось спасти большинство из них.

 

25 октября

Всю ночь и весь день шел дождь, дул порывистый ветер, и за это время корабль развалило на части (ветер слегка усилился), и на том месте, где он стоял, теперь торчат какие‑то жалкие обломки, заметные только во время отлива. Провел весь день, пряча и укрывая от дождя спасенное добро.

 

26 октября

Почти весь день бродил по берегу в поисках подходящего места для жилья. Более всего тревожусь о том, как обезопасить себя от ночных нападений диких зверей или людей.

 

С 26 по 30 октября

Очень много работал, перетаскивал все мое добро в новое жилище, несмотря на то, что почти все время лил сильный дождь. В течение последних ночей меня подавляло обличье зверя, что существенно замедляло работу.

 

6 ноября

После утренней прогулки вновь приступил к работе над столом и доделал его, хотя он мне не нравится. Однако в последнее время я так наловчился, что, наверное, смогу его подправить.

 

7 ноября

Устанавливается ясная погода. Все 7, 8, 9, 10 и часть 12‑го числа (11‑е, по моим подсчетам, было воскресенье) занимался стулом, изо всех сил стараясь придать ему сносную форму, но так и не добился желаемого результата. Несколько раз разбирал его и переделывал.

Примечание. Я скоро перестал блюсти воскресные дни, так как, перестав отмечать их на моем календарном столбе, сбился со счета.

 

13 ноября

Сегодня шел дождь. Он очень освежил меня и охладил землю. Но он сопровождался страшным громом и молниями, и я очень боялся за порох. Как только гроза закончилась, решил разделить весь мой запас пороха на мелкие части, чтобы не рисковать.

 

14, 15, 16 ноября

Все эти дни делал ящички или коробки для пороха из расчета, чтобы в каждый из них вошло по одному‑два фунта пороха. Разложив по ним порох, запрятал их в надежные места как можно дальше друг от друга. В один из этих трех дней убил крупную птицу. Мясо у нее вкусное, но не знаю, как она называется.

 

17 ноября

Сегодня начал отрывать пещеру за палаткой, чтобы поудобнее разложить свои вещи.

Примечание. Для этой работы мне были крайне необходимы три вещи: кирка, лопата и тачка или корзина, поэтому отложил работу и принялся думать, чем бы их заменить или как сделать. Вместо кирки воспользовался железным ломом; получается неплохо, только уж слишком он тяжелый. Остаются лопата или совок. Без этого никак не обойтись, но ума не приложу, как их смастерить.

 

18 ноября

На следующий день, бродя по лесу, нашел дерево, которое за его необыкновенно твердую древесину в Бразилии именуют железным, или похожее на него. Еле срубил его, сильно затупив при этом топор, и едва дотащил до дома, ибо оно оказалось невероятно тяжелым. Дерево было очень твердым, его обработка отняла у меня много времени. Постепенно я придал ему форму лопаты, а рукоятку сделал такой, как обычно делают в Англии. Но ее широкая часть не была обита железом, поэтому не приходилось надеяться, что она окажется долговечной. Впрочем, она хорошо послужила мне, когда требовалось. Думаю, ни одна лопата на свете не изготовлялась таким способом и в течение столь длительного времени.

Однако мне по‑прежнему недоставало корзины или тачки. О корзине нечего было и мечтать, так как у меня не было гибких прутьев, пригодных для плетения, – по крайней мере, пока что я таковых не обнаружил. Что до тачки, то я смог бы сделать все, кроме колеса, потому что не имел никакого понятия о том, как они делаются. Кроме того, у меня не было ни единого железного стержня, который можно было бы приспособить в качестве оси, куда насаживают колесо. Пришлось отказаться от этой затеи. Для переноса вырытой земли из пещеры соорудил что‑то вроде корыта, в каких каменщики держат строительный раствор. Сделать его оказалось намного проще, чем лопату. И все же все вместе – корыто, лопата и тщетные попытки смастерить тачку – заняло у меня не менее четырех дней. Разумеется, каждое утро я отправлялся на прогулку с ружьем, лишь изредка пропуская это событие и почти всегда возвращаясь с какой‑нибудь добычей.

 

23 ноября

Занимаясь изготовлением этих орудий, забросил всякую другую работу, но когда они были готовы, я вновь взялся за расширение и углубление пещеры. Понадобилось восемнадцать дней, чтобы она достигла размеров, позволяющих удобно разместить в ней все мое добро.

Примечание. Все это время я трудился над расширением этого помещения, или пещеры, чтобы она могла служить мне складом, кухней, столовой и погребом. Тем временем я по‑прежнему жил в палатке, кроме периодов дождей, когда ее проливало дождем. Поэтому впоследствии я перекрыл все пространство моего дворика длинными жердями, превратив их в стропила и уперев их в обрыв, и поверх них настелил подобие кровли из дерна, ветвей и крупных листьев.

 

27 ноября

Так как сегодня первая ночь большой луны, я выпустил зверя побегать за пределами ограды. Он принялся носиться по лесу, охотясь на мелких животных, напоминающих зайцев, которых я видел по прибытии на остров. В эту первую ночь он убил три штуки и сожрал их без остатка.

 

29 ноября

Сегодня не работал, так как из‑за зверя утром оказался очень далеко от моего нового дома и почти весь день ушел на обратный путь. Пока шел, сильно обгорел на солнце.

 

10 декабря

Я думал, что закончил работу в пещере или погребе, как вдруг (должно быть, я сделал ее слишком большой) свод с одного ее края обвалился. Очень испугался, и не без причины. Если бы меня засыпало, то услуги могильщика мне уж точно не потребовались бы. После этой катастрофы мне пришлось изрядно потрудиться, чтобы убрать из пещеры обвалившуюся землю и, что было еще более важно, соорудить подпорки для укрепления свода, чтобы избежать повторения подобного несчастья.

 

11 декабря

С сегодняшнего дня принялся за эту работу и установил подпорки в виде двух столбов, к верхним концам которых прибил крестообразно по две доски. Завершил работу на следующий день. Поставил еще несколько таких подпорок и примерно через неделю окончательно укрепил свод. Столбы стоят в ряд и служат перегородками, разделяющими пещеру на части.

 

17 декабря

С этого дня по 30 декабря навешивал полки и вбивал гвозди в подпорки, чтобы развесить на них всё, что только может быть подвешено. Теперь внутри у меня будет порядок.

 

20 декабря

Перенес в пещеру все вещи и занялся обстановкой. Сбил несколько мелких досок на манер буфета для хранения съестных припасов, но досок остается совсем мало. Сделал себе еще один стол.

 

24 декабря

Целые сутки идет проливной дождь. Сижу дома. Приснился кошмарный сон, в котором зверь вновь и вновь нападал на помощника капитана и вновь и вновь убивал его.

 

25 декабря

Весь день льет дождь.

 

26 декабря

Дождь перестал. Стало гораздо прохладнее и приятнее.

 

27 декабря

Убил одного козленка, а другого ранил в ногу. Поймал его и привел домой на веревке.

Дома перевязал ему перебитую ногу и наложил на нее лубок.

N.B. Я выходил этого козленка. Нога у него срослась и окрепла. Я так долго ухаживал за ним, что он стал совсем ручным и пасся на лужайке у входа в пещеру, не желая уходить прочь, несмотря на то, что по‑прежнему побаивался меня, чувствуя зверя. Тогда‑то мне впервые пришла в голову мысль завести домашний скот, чтобы быть обеспеченным едой тогда, когда у меня закончатся порох и пули.

 

28, 29, 30, 31 декабря

Сильная жара при полном безветрии, поэтому выходил из дома только по вечерам на охоту. Провел это время, наводя порядок в своем жилище.

В первое утро проснулся неподалеку от ограды. Многочисленные следы ног, точнее, лап, указывали на то, что зверь большую часть ночи провел, расхаживая вдоль моей стены. Возможно, он учуял козленка и захотел сожрать его.

 

1 января

По‑прежнему жарко, но рано утром и вечером я ходил на охоту, а днем отдыхал. Вечером, зайдя по долине в глубь острова дальше обычного, увидел великое множество коз, но они сильно испугались, почуяв запах зверя, поэтому подойти к ним сложно. Интересно, как поведет себя зверь, если обнаружит их, перережет всех, прежде чем я успею распорядиться ими, или же будет убивать и пожирать ровно столько, сколько ему необходимо, чтобы утолить голод?

 

3 января

Начал строительство стены, точнее, вала. Все еще опасаясь внезапного нападения со стороны, я решил сделать ее как можно прочнее и толще.

N.B. Поскольку ранее в дневнике я уже рассказывал о моей ограде, то не стану повторяться. Достаточно сказать, что я провозился с ней с 3 января по 14 апреля, возводя и доводя ее до ума, хотя длина ее составляла около 25 ярдов. Она шла полукругом, концы которого упирались в обрыв. От середины ее до обрыва было около двенадцати ярдов, и как раз по этой линии находился вход в пещеру.

 

Все это время я трудился, не покладая рук. Бывало, что из‑за дождей мне приходилось прекращать работу на несколько дней и даже недель. Однако мне казалось, что я почувствую себя в безопасности, только когда стена будет достроена. Трудно представить, сколько сил было вложено в эту работу, но особенно тяжко мне пришлось тогда, когда надо было приносить колья из леса и вбивать их в землю. Я сделал их гораздо толще, чем требовалось.

Когда стена была построена и укреплена снаружи земляным валом, я успокоился. Я убедил себя в том, что если бы на острове появились люди, то они не заметили бы ничего похожего на человеческое жилище. И, как покажет один примечательный случай, о котором будет рассказано ниже, я поступил правильно, замаскировав свое жилище.

Все это время, когда позволяла погода, я продолжал ежедневно ходить в лес за дичью и при этом сделал много всяких полезных открытий. Я обнаружил особую породу голубей, гнездившихся не на деревьях, а в расселинах скал. Забрав из гнезда птенцов, я вознамерился выкормить их и приручить, но едва они подросли, как улетели прочь. Скорее всего, они боялись зверя, ибо все существа, кроме людей, чувствовали, что он сидит во мне. Впрочем, я часто находил их гнезда и брал птенцов, мясо которых было очень вкусным.

Затем, занимаясь хозяйственными делами, я понял, что мне недостает многих необходимых вещей, сделать которые самостоятельно я поначалу считал невозможным. Мне позарез нужны были свечи. Как только начинало темнеть, а это обыкновенно случалось около семи часов вечера, мне приходилось ложиться спать. Помню кусок пчелиного воска, из которого я делал свечи во время моих африканских приключений, но теперь воска у меня не было. В моем распоряжении был только сохраненный мной нутряной жир подстреленных на охоте коз. Я вылепил плошку из глины, обжег ее на солнце и поместил в нее фитиль из пеньки. Получилась лампа. Свет она давала неровный и тусклый, хуже, чем от свечи.

В разгар этих хлопот, пошарив однажды в моих вещах, я обнаружил мешочек с зерном для птицы. Та его малость, что оставалась в мешке, была трачена крысами, и когда я заглянул в мешок, мне показалось, что там одна труха. Желая приспособить этот мешок для иных нужд (кажется, я хотел сложить в него порох, ибо как раз в то время, испугавшись грозы, раскладывал его мелкими частями, а может, думал приспособить его под что‑то другое), я вытряхнул из него все остатки на землю рядом с обрывом.

Это было незадолго до начала проливных дождей, о которых я только что говорил, и я забыл про тот случай. Примерно через месяц я заметил, что в том месте из земли пробиваются зеленые побеги, и подумал, что это какое‑нибудь еще неизвестное мне растение. Но до чего же я был изумлен и удивлен, когда, еще некоторое время спустя, увидел, что на побегах, их было штук десять‑двенадцать, завязались колосья, и эти травинки оказались превосходным ячменем, тем самым, который выращивают в Европе, да и у нас, в Англии.

Словами не выразить, до чего меня потрясло это открытие. До той поры мое поведение никогда не определялось религиозными побуждениями. В самом деле, мои религиозные представления были весьма туманными, так как мой отец часто критиковал тех, кто с предубеждением относились к нам из‑за того, какая кровь текла в наших жилах. Однако когда я увидел этот ячмень, выросший, как я знал, в несвойственном для него климате, а главное, неизвестно откуда взявшийся в этом месте, то был потрясен до глубины души. Я уверовал, что Господь сотворил чудо, вырастив его без семян только для того, чтобы дать мне пищу на этом злополучном необитаемом острове.

Я возрадовался, сознавая, что такое чудо природы совершено ради меня. Но еще более поразительным было то, что рядом с ячменем я заметил редкие стебельки другого растения, оказавшегося рисом; я узнал его, так как видел, как его выращивали в Африке.

Наконец я вспомнил, что вытряхивал в том месте мешок, и тогда это событие показалось мне менее чудесным. Должен признаться, что моя благочестивая благодарность промыслу Божьему поубавилась, когда обнаружилось, что все это объясняется так просто. А между тем мне следовало испытывать благодарность за то, что случилось, ничуть не меньше, чем если бы это произошло благодаря чуду.

Тщательно собрав все зернышки до единого, я решил посеять их вновь, надеясь, что со временем у меня будет достаточно зерна, чтобы есть хлеб. Кроме ячменя, у меня было от 20 до 30 колосков риса, и этот урожай я собрал с не меньшей тщательностью и распорядился им аналогичным же образом, чтобы иметь хлеб, вернее сказать, пищу. Я научился готовить его без варки, хотя это и произошло несколько позднее.