Кормораздатчик мобильный электрифицированный: схема и процесс работы устройства...
Особенности сооружения опор в сложных условиях: Сооружение ВЛ в районах с суровыми климатическими и тяжелыми геологическими условиями...
Топ:
Методика измерений сопротивления растеканию тока анодного заземления: Анодный заземлитель (анод) – проводник, погруженный в электролитическую среду (грунт, раствор электролита) и подключенный к положительному...
Определение места расположения распределительного центра: Фирма реализует продукцию на рынках сбыта и имеет постоянных поставщиков в разных регионах. Увеличение объема продаж...
Эволюция кровеносной системы позвоночных животных: Биологическая эволюция – необратимый процесс исторического развития живой природы...
Интересное:
Уполаживание и террасирование склонов: Если глубина оврага более 5 м необходимо устройство берм. Варианты использования оврагов для градостроительных целей...
Наиболее распространенные виды рака: Раковая опухоль — это самостоятельное новообразование, которое может возникнуть и от повышенного давления...
Инженерная защита территорий, зданий и сооружений от опасных геологических процессов: Изучение оползневых явлений, оценка устойчивости склонов и проектирование противооползневых сооружений — актуальнейшие задачи, стоящие перед отечественными...
Дисциплины:
2020-04-03 | 279 |
5.00
из
|
Заказать работу |
|
|
Культуры раннего железного века лесной полосы Западной Сибири представлены кашинской, богочановской и кулайской культурами.
В южнотаежном Тоболо-Иртышье в это время существовали кашинская и богочановская культуры, которые на протяжении всей истории своего существования испытывали сильное влияние со стороны саргатцев.
Кашинская культура
Группа памятников с керамикой кашинского типа выделена в низовьях рек Туры и Ницы В.Д. Викторовой в 1969 г.
Основным ядром ареала кашинской культуры принято считать лесное Зауралье, среднее течение рек Туры и Исети. По данным разведок и раскопок территория распространения памятников с керамикой кашинского типа до сих'пор ограничивалась на западе восточными предгорьями Урала (поселения Павлиново, Юдинское, Кашинское, Прыговское на реках Ница и Исеть). Однако на поселении Половинное Озеро 1, расположенном западнее Екатеринбурга, обнаружена керамика со шнуровым узором и орнаментальной композицией, обнаруживающая явную близость керамике «прыговского» типа. Другими словами, возможно расширение ареала кашинской культуры на запад. Не исключено, что западная граница в недалеком будущем может быть проведена по Среднему Уралу. На востоке граница проходит в Прииртышье (Богочановское городище); на севере — в лесной зоне гТо р. Тавде (пос. Пелым, Тыня-1, Городокское селище, Карагаевское городище), подтверждением чему являются обнаруженные автором в 2004 г. на правобережье этой реки новые городища, в культурном слое которых встречены фрагменты керамики с кашинским орнаментом. Южная граница ареала проведена по поселениям у ст. Курганской и Белый Яр XII в верховьях Тобола. Всего выявлено около 50 памятников с керамикой кашинской культуры (рис. 1).
|
Хронологические рамки кашинских древностей определены в общих чертах — это III-IV вв. до н. э. — IV-VI вв. н. э. по материалам многих памятников, в культурном слое которых содержится кашинская (прыговская) керамика: Раевский 1 и Абатский 3 могильники, Прыговское, Пав-линовское, Рафайловское, Коловское, Юдинское, Кашинское, Янычково городища и др.
Формирование кашинской культуры как и большинства культур раннего железного века Зауралья, происходило в обстановке активных межэтнических контактов лесостепных сообществ, обладавших повышенной способностью к адаптации в нестабильных ландшафтно-климатических условиях.
История изучения почти тысячелетнего существования кашинской культуры фиксирует не только тесные контакты в лесостепном Притоболье ссаргатскими племенами, а в южно-таежном — с населением, изготовлявшим фигурно-штампованную керамику, но и, что, пожалуй, наиболее важно,— сохранение устойчивых орнаментальных, морфологических и технологических традиций по всему ареалу.
Кашинская декоративная традиция сочетает в себе гребенчатый и шнуровой способы нанесения орнамента. Шнуровой способ орнаментации характерен для посуды «прыговского» типа и является, по мнению Н. П. Матвеевой, «поздним вариантом кашинской орнаментики». В качестве орнаментира применялся шнур, состоявший из 5-7 волокон или нитей, изготовленных из грубой шерсти или растительного сырья. Длина и ширина шнурового отпечатка колеблется на каждом фрагменте керамики.
Орнаментированы все кашинские сосуды. Узор наносился на венчик, шейку, украшались также переходная от шейки к плечику зона и иногда плечико. Характерной чертой для данного типа керамики является «бордюрный» орнамент, который компонуется из 2-3-4 горизонтальных линий оттисков гребенчатого штампа или шнура с заключенными между ними различными мотивами — многорядовым зигзагом, столбиками, наклонными оттисками гребенчатого штампа, шнуровыми «подковками». Некоторые схожие орнаментальные мотивы выполнялись как гребенчатым штампом, так и в шнуровой технике. Встречаются также фрагменты керамики, на которых сочетаются гребенчатая и шнуровая техники орнамента. Сравнение кашинской посуды из культурных слоев разных памятников показало, что посуда обычно изготавливалась из хорошо отмученного теста, в качестве примеси использовались шамот, органика, иногда тальк. Черепки плотные, хорошо обожженные, цвет от темно-коричневого до светло-серого. Сосуды в основном больших и средних размеров, изредка встречаются маленькие. Диаметр устья сосудов колеблется от 15 до 35 см, тулово шаровидное или яйцевидное. Большинство имеют уплощенный срез венчика, округлых или скошенных форм мало. Шейка прямая или отогнутая, дно округлое или приостренное.
|
Технологический анализ керамики показал близость состава исходного сырья и рецептуры формовочных масс кашинских и прыговских сосудов. Исходя из того, что зачастую для изготовления сосудов разных культурных типов в пределах одного памятника вырабатывалось одно глинище, можно предположить определенное сходство технологических и физико-механических свойств кашинской и саргатской керамики (по результатам анализа керамики Рафайловского комплекса).
Взаимовстречаемость керамики кашинской (прыговской) и саргатской культур на многих памятниках Н. П. Матвеева объясняет длительными контактами населения южной тайги и саргатскими общинами. Не исключается также некоторая зависимость кашинцев от сар-гатского населения. В пользу этого предположения свидетельствует практически полное отсутствие однослойных кашинских (прыговских) памятников. Возможно, такие памятники пока просто не найдены и не изучены. Правда, на городище Старый Погост залегает «чистый» слой с кашинской керамикой, сформировавшийся после оставления площади памятника саргатским и кулайским населением.
Сохранение устойчивых параметров изготовления керамики предполагает наличие у населения кашинской культуры центров, диктующих определенные традиции, возможно не только в керамическом производстве, но и в других отраслях хозяйства, например домостроительстве.
Домостроительство кашинского населения в литературе отражено довольно слабо. Постройки на Прыговском, Юдинском, Рафайловском городищах, Кашинском и Юдинском селищах, на полу и в заполнении которых (кроме баитовской, саргатской и гороховской) найдены фрагменты и развалы сосудов кашинской культуры, представлены одно- и многокамерными полуземлянками каркасно-столбовой или срубной конструкции. В строении и планировке внутреннего пространства жилищ усматривается несомненное влияние саргатских домостроительных традиций, однако нельзя отрицать наличие собственных, возможно, еще не выявленных особенностей кашинского строительства. К таким особенностям, вероятно, относится устройство четырехскатной шатровой кровли и сруб над котлованом, зафиксированные на Прыговском городище. В раскопе, заполнении и на полу этого жилища найдено большое количество — более 100 сосудов по венчикам — кашинской керамики (группы III и V). Подобное жилище — однокамерное, с длинным выходом-коридором, но предположительно с двухскатной крышей — раскопано на поселении Белый Яр XII. В его заполнении, кроме многочисленной саргатской керамики, встречена и кашинская посуда. На Юдинском городище, Юдинском и Кашинском селищах раскопаны три жилища подквадратной формы с длинным выходом и очагом с канавками. По расположению и количеству опорных столбов здесь также предполагаются два способа покрытия — двускатное и шатровое. Выделяется из этого ряда жилищ трехкамерная постройка № 1 на Рафайловском селище. Другие жилища последнего — полностью раскопанные №№ 5, 7, 14, на полу и в заполнении которых также обнаружена кашинская керамика, более компактны.
|
Еще одна малоизученная проблема — погребальный обряд кашинской культуры. В литературе имеется описание очень немногих погребальных памятников, имеющих отношение к этой культуре. Раскопки Раевского иг Абатского 3 курганных могильников, грунтового погребения на Дуванском II поселении дали возможность зафиксировать у кашинцев курганный и грунтовый способы захоронения.
Кашинские сосуды с гребенчатыми и шнуровыми узорами были обнаружены в трех погребениях, рвах и насыпях курганов 3-5 и 7 Гаевского 1 могильника. К сожалению, как и во многих могильниках притобольской лесостепи, практически все погребения (кроме двух) из раскопанных в 1994 г. пяти курганов Гаевского 1 некрополя были ограблены. Тем не менее, привлекая другие, известные по литературе, данные о нахождении кашинской керамики в курганных могильниках, например Старо-Лыбаевском 4, можно с достаточной долей уверенности говорить о существовании курганного обряда погребения.
|
Грунтовые погребения Абатского 3 могильника представляют иную обрядовую традицию. Здесь во внешнем рве саргатского кургана № 2 были обнаружены два одиночных и пять коллективных захоронений, в которых были захоронены останки 23 человек. В погребениях, кроме бронзовых литых личин, блях, зоо- и антропоморфных изображений, обнаружены кашинские сосуды, что позволило Н. П. Матвеевой считать эти захоронения кашинскими. Однако, по мнению автора раскопок, это уникальный случай и трудно судить, насколько он отражает культурную традицию.
Относительно хозяйственной деятельности населения кашинской культуры пока возможны лишь предположения ввиду практически полного отсутствия соответствующих источников. По аналогии с хозяйством саргатского населения, с которым на материалах многих памятников прослежены длительные мирные контакты, можно предположить комплексный характер хозяйства кашинцев.
Возвращаясь к проблеме формирования кашинской культуры, следует отметить большой разброс во мнениях о значимости воздействия различных племен на «местную основу». В. Д. Викторова считает, что «общность с кашинским типом памятников» складывается в IV-III вв. до н. э. в лесном Зауралье на основе местных традиций под воздействием пришлых речкинских (саргатских) групп. Л. Н. Корякова предполагает, что кашинская орнаментальная традиция — результат симбиоза иткульских и саргатских стереотипов также в IV-III вв. до н. э. Подразумевая под местной основой носителей баитовской культуры, Н. П. Матвеева разделяет мнение В. Д. Викторовой о сильном саргатском воздействии. В качестве другого компонента кашинских древностей она усматривает лесное приуральское население. С приводимыми Н. П. Матвеевой доводами о наличии аналогий кашинским и особенно прыговским узорам в орнаментальных мотивах ананьинской культуры соглашаются А. А. Ковригин и С. В. Шарапова. Однако предположение о заимствовании шнуровых узоров из Приуралья, по их мнению, вступает в противоречие с хронологическими данными, поскольку это заимствование не могло произойти ранее II в. до н. э., в то время как на некоторых памятниках Приисетья слои, содержащие шнуровую керамику, датированы IV-III вв. до н. э. (например, Рафайловское городище).
|
Судя по хронологической колонке и карте, памятники с керамическими комплексами, включающими гребенчатые, шнуровые и смешанные орнаментальные композиции, в верховьях Тобола (пос. Белый Яр XII) и на Исети (Рафайловский комплекс, городища Коловское, Павлиновское и др.) несколько старше, чем памятники в предполагаемом центре формирования кашинских традиций — междуречье рек Туры и Ницы. Это позволяет выдвинуть гипотезу о более раннем появлении носителей кашинской культуры в междуречье Тобола и Исети и почти тысячелетнем ее бытовании здесь: Рафайловский комплекс — IV в. до н. э. — IV в. н. э.; Павлиновское городище — IV-II вв. до н. э.; Коловское городище — III в. до н. э. — III в. н. э.; поселение Белый Яр XII — IV-III вв, до н. э. и т. д. Впоследствии группы кашинского населения, возможно, под натиском все прибывающих саргатцев либо по другой причине двинулись в северном и восточном направлении. Следами продвижения кашинского населения в северном направлении можно считать поселение Юртоборский Мост 2 на р. Тап, поселения на оз. Ипкуль и Байрык. Так, кашинский слой на Юдинском и Кашинском городищах и селищах на р. Туре датируется II-V вв. н. э.; на поселении Ипкуль XV — серединой I тыс. н. э.; городище Янычково на Тавде — V-VI вв. н. э.; кашинский материал с городища Старый Погост — II-V вв.н. э.; кашинские погребения в Абатском 3 могильнике — III-V вв. н. э.
Как показали результаты раскопок последних лет, на Рафайловском комплексе и Коловском городище планиграфически и стратиграфически керамический материал с кашинской (гребенчатой), прыговской (шнуровой) и гребенчато-шнуровой орнаментацией залегал совместно. Это не позволяет нам говорить о кашинском и прыговском типах керамики как о хронологически обособленных локальных вариантах в Приисетье. Однако на памятниках на оз. Осиновом кашинские и прыговские керамические материалы залегают в разных временных пластах. По этим данным, кроме предложенной авторами разнокультурности керамики, можно предположить несколько (как минимум две) волн миграций кашинского населения, вытесняемого саргатскими племенами на север.
Таким образом, несмотря на некоторые достижения в разработке кашинской проблематики, из-за недостаточной источниковой базы многие вопросы остаются открытыми. Это касается, прежде всего, генетической основы культуры, характера хозяйственной деятельности и внешних экономических связей, погребальной обрядности. Актуальными остаются проблема взаимодействия кашинцев с инокультурным окружением, изучение вероятной зависимости их от саргатского мира, развития кашинской культуры, передачи орнаментальных (шнуровых) традиций некоторым средневековым культурам и многое другое.
Богочановская культура
В южно-таежном Прииртышье известно около 50 памятников богочановской культуры, которые занимают территорию от устья р. Оми до устья Тобола. Сформировалась данная культура на основе развития местных культур эпохи поздней бронзы - сузгунской и красноозерской.
Пограничное положение богочановцев между двух огромных и весьма своеобразных культур, саргатцев в лесостепи и кулайцев в тайге, наложило отпечатки на материальную и духовную культуру племен южной тайги, у которых наблюдается механическое смешение отдельных элементов материальной культуры. Прекращение существования культуры связано с продвижением на эту территорию племен кулайской культуры, которые изменили на этой территории автохтонное культурное развитие.
Памятники богочановской культуры представлены поселениями и могильниками. Часть поселений укреплялись оборонительной системой из рвов и валов, однако рвы были незначительной глубины, а валы высоты. Так глубина рва на Богочановском городище не превышала 1 м от уровня материка. При исследовании оборонительных сооружений не выявлено и остатков каких-либо дополнительных деревянных укреплений.
Богочановские полуземляночные жилые сооружения слегка углублены в материк (до 0,35 м) и весьма разнообразны по площади, от 13 до 64 кв. м. Основу жилища составляли правильной прямоугольной формы постройки с длинным углубленным в землю входом, к которым могли подстраивать хозяйственные помещения. Жилище отапливалось открытым очагом, углубленным в материк или возвышающимся над уровнем пола. По периметру котлована фиксируются столбовые ямки, кроме которых выявлены и хозяйственные, размером доходящие до 3,5 х 1,7 м и глубиной до 1 м. В целом исследованные постройки богочановской культуры в IV - П вв. до н. з. аналогичны жилым сооружениям саргатской культуры.
Данные о погребальном обряде очень скудные, что связано с ограниченным характером исследованных памятников и при этом их полной разграбленностью. Для богочановской культуры характерны подкурганные захоронения на уровне древней поверхности или в неглубоких могильных ямах. Вокруг кургана могли сооружать ровик. В насыпях курганов выявлены следы больших кострищ - возможно, остатков поминальных обрядов.
Керамика богочановской культуры является самым массовым источником. Сосуды изготавливались без применения гончарного круга, вручную, ленточным способом. В местную глину добавляли шамот (дробленые фрагменты керамики) и песок, служащие отощителями, чтобы при высыхании и последующем обжиге сосуды не растрескивались. Поверхность еще влажной посуды заглаживали гребенкой или щепой, при этом явные следы оставались только на внутренней поверхности, с внешней стороны сосуды тщательно заглаживались.
Практически все сосуды круглодонные с преобладанием двух основных форм.
Сосуды закрытые, яйцевидные, без шейки, с диаметром по устью меньше, чем по тулову и сосуды с вертикальной или отогнутой наружу шейкой и раздутым туловом. Между этими двумя формами существуют и переходные типы со слабопрофилированной верхней частью. От своих южных соседей - саргатцев богочановцы познакомились с бронзовыми котлами, о чем свидетельствуют глиняные сосуды на поддонах.
Практически вся посуда орнаментировалась. При этом большей частью орнамент покрывает верхнюю часть сосудов, реже орнаментировалось и тулово. Орнамент наносился в основном гребенчатым штампом, встречаются и резные узоры, ямочные вдавления и так называемые «жемчужины» - вдавления палочкой из внутренней части сосуда.
Мотивы орнаментации представлены вертикальными или наклонными рядами оттисков гребенчатого или гладкого штампа. При этом ряды могут образовывать елочку как горизонтальную, так и вертикальную, решетки. Гребенчатым штампом наносились и горизонтальные линии, которые могли образовывать несколько рядов. Из других мотивов нужно отметить двойной или тройной зигзаг, сочетающийся с луночными вдавлениями, выполненные гребенчатым штампом меандры и треугольники. Весьма популярным видом были горизонтальные ряды из «жемчужин» или ямочных вдавлений, причем весьма характерно их чередование. На богочановских памятниках как и в саргатской культуре известны и находки глиняных блюд, имеющих плоское дно. Считается, что такие блюда активно использовались в различных культовых церемониях.
В инвентаре богочанонской культуры наблюдается механическое смешение отдельных категорий вещей, характерных для саргатской и кулайской культур, что связано с пограничным положением занимаемой богочановцами территории.
Бронзовые наконечники стрел представлены как большими кулайскими трехлопастными наконечниками так и небольшими трехгранного сечения наконечниками, которые характерны для степной и лесостепной полосы. Костяные наконечники довольно больших размеров и при зтом не выявлены специализированные охотничьи формы, столь развитые у кулайцев. Преобладание наконечников крупных размеров, а значит, и тяжелых, свидетельствует о существовании у богочановцев мощного лука. На Ивановском городище обнаружены костяные концевые вкладыши, приклеиваемые на деревянную основу лука.
На богочановском этапе культуры металлургию железа уже прочно освоили, поэтому среди ножей известно только одно лезвие от бронзового ножа, остальные железные. При этом отковывались огромные, для раннего железного века, экземпляры, формой аналогичные бронзовым. Богочановские кузнецы не только отковывали ножи из железа и кричной стали, но и были знакомы с приемами цементации стальных заготовок, а для повышения большей твердости производили закалку готовых изделий в холодной среде.
Как рубящие орудия использовались бронзовые кельты. К предметам вооружения, кроме лука сo стрелами и бронзовых кельтов, относится и найденный на Ивановском городище черешковый наконечник чекана, изготовленный из кости, что свидетельствует о знакомстве богочановцев с этим популярным в раннем железном веке предмете вооружения. Обнаруженный чекан из кости показывает и то, что металлические чеканы были весьма редки и являлись элитным видом оружия, для рядовых же воинов не составляло труда изготовить себе чекан из кости. Однако эффективность данного вида оружия была весьма низка, особенно учитывая распространение в это время кожаных доспехов с нашитыми на них костяными пластинами. О наличии подобных доспехов у богочановцев свидетельствуют фрагменты костяного панциря, найденные на Ивановском городище.
Металлургия меди была широко распространена, о чем свидетельствуют найденные на поселениях обломки тиглей, литейных форм, сердечников для отливки бронзовых наконечников стрел и кельтов. О развитом прядении из растительного волокна можно судить по большому количеству пряслиц, имеющих полные аналогии в саргатской культуре. Из других находок следует отметить костяную ложку и проколку. Из украшений известны бронзовые гривны и бронзовая бляшка, украшавшая когда-то конскую упряжь.
Предметы культа представлены бронзовыми зоо-антропоморфными изделиями, схожими с кулайскими. Это плоские, односторонние, весьма небрежно отлитые изображения, без последующей обработки и полировки. Антропоморфные отливки представлены только изображением лица, одно из которых двойное. Небрежность исполнении свидетельствует о том, что поделки отливались для одноразовых культовых действий, в которых качество изображений не играло решающей роли, а главное придавалось смыслу изображения, расшифровка которого затруднена из-за небрежного исполнения.
Хозяйство населения богочановской культуры основывалось па скотоводстве. При этом разводили лошадей и крупный рогатый скот. В составе стада лошадей было несколько больше, так как лошадь активно использовалась не только как мясное животное, но и как транспортное. Данные о земледелии отсутствуют и, учитывая достаточно суровые климатические условия южно-таежной зоны, оно если и существовало, то в весьма ограниченных размерах. Другое важное направление в хозяйственных занятиях богочановцев - это присваивающие отрасли -охота и рыбная ловля. Охотились главным образом на лося, в меньшей степени на косулю и кабана. Изредка добывали и медведя. Важным направлением была охота на пушных животных. Лов рыбы осуществлялся как в реках, так и на озерах, В больших количествах вылавливали туку, налима, стерлядь, язя, окуня.
|
|
Типы оградительных сооружений в морском порту: По расположению оградительных сооружений в плане различают волноломы, обе оконечности...
Эмиссия газов от очистных сооружений канализации: В последние годы внимание мирового сообщества сосредоточено на экологических проблемах...
Организация стока поверхностных вод: Наибольшее количество влаги на земном шаре испаряется с поверхности морей и океанов (88‰)...
Типы сооружений для обработки осадков: Септиками называются сооружения, в которых одновременно происходят осветление сточной жидкости...
© cyberpedia.su 2017-2024 - Не является автором материалов. Исключительное право сохранено за автором текста.
Если вы не хотите, чтобы данный материал был у нас на сайте, перейдите по ссылке: Нарушение авторских прав. Мы поможем в написании вашей работы!