Сайгатинский этап (конец XI – начало XIII в.).

Памятники: 20 памятников, 4 городища (Барсов городок I/31-32, Барсов городок IV/1, Кучиминское V, Тапатъёга II), 2 селищ (Барсов городок IV/1, Тат-Ягун 95), 8 могильников (Барсовский I, Кинтусовский, Ленк-Понк, Сайгатинский I, III, IV, Уна-Пай, Усть-Балык), 3 святилищ (Сайгатинское I, на городище Барсов городок I/6, на городища Барсов городок IV/1), 2 кладов (с городища Барсов городок I/31, с Барсовой горы 1977 г.), 1 местонахождение (юрты Кинтусовские).

В начале II тыс. н.э. по своей топографии места жительства сайгатинского населения отличаются от предшествующих значительным (преимущественно 0,2 – 1 км) удалением от берега. Жилые сооружения на них продолжали возводиться скученно, неупорядоченно. Городища при этом располагались на труднодоступных возвышенностях, имели небольшую площадь и мощную систему обороны. От остальной части возвышенности площадка отделялась глубоким и широким рвом. Склоны эскапировались на значительную высоту. Конструкция жилищ в основном сходна с постройками предшествующих этапов, но изменения появляются в системе их отопления – центральный очаг часто обкладывался камнями, в ряде построек в углу фиксируются остатки глинобитных печей (чувалов-?). Такие небольшие по площади городища (в среднем около 300 м²), скорее всего, представляли собой «своеобразный замок или крытый двор – укрепление под единой крышей», в которых проживали «князья» и «знать».

Погребения конца XI – середины XIII вв. характеризуются исследователями как переходные, сохраняющие многие элементы погребального обряда кинтусовского этапа, но вместе с тем прослеживающие новые черты, определяемые как «оригинальность комплекса инвентаря», которые в полной мере возобладают со второй половины II тыс. н.э. Сохраняются неустойчивая ориентация могильных ям и погребенных, размеры ям, их конструкция, расположение и состав погребального инвентаря. Инновацией стало помещение в могилу вместо керамического сосуда медного котла, иногда заменяемого глиняной копией.

В конце 11 – первой половине 13 в. происходит резкая смена гончарной традиции – изменяются пропорции и орнаментация сосудов, технология их изготовления. Количество керамической посуды начинает резко сокращаться и к 14 в. она почти исчезает. На смену им приходят импортные медные клепаные котлы, в переходный период – глиняные подражания им.

Изменение состава. Уменьшение производства бронзовых предметов местного стиля, увеличение количества импортных вещей.

Местные категории предметов представлены, прежде всего, поясной гарнитурой. Получают распространение крупные бронзовые плосоконические бляхи с геометрическим декором, изображением медведя, реже – растительным. Второй популярной разновидностью поясных блях являлись крестовидные накладки. Импортные пояса в это время посупают, в отличие от предшествующего времени, не с Юга, а с Запада – от культур Приуралья, Волжской Булгарии, Руси.

Полые пронизи эволюционируют в сторону стилизации, утрачивая черты реализма и превращаясь в колоколовидные.

Непродолжительным, но ярким явлением для лесных культур Западной Сибири было употребление специфической категории изделий – глиняной орнаментированной пластики – антропоморфных и геометрических фигурок.

На первое место по количеству выходят ювелирные изделия Волжской Булгарии. Кроме уже отмеченных поясов волжско-булгарские изделия представлены разнообразными украшениями, серебряной посудой, защитным вооружением.

Тема 9. Древние культуры Западной Сибири в эпоху позднего средневековья

(Приложение 15, 16)

1.Сибирские татары.

2.Угры и самодийцы.

Сибирские татары.

Около тысячи лет назад на юге Тюменской области появляются тюркские пле­мена кыпчаков, часть которых была вытеснена из степных районов монголами. Местное угорское население отходит в более северные районы, а часть угров ассими­лируется пришельцами. Постепенно здесь формируется этническая общность — си­бирские татары, вобравшие в себя тюрские, угорские, монгольские и другие этничес­кие компоненты.

Уже в XIII в. районы лесостепи по Тоболу и Иртышу были включены в состав Золотой Орды. Началось интенсив­ное заселение тюркоязычным населением низовьев р. Тобол и южно­таежного Прииртышья где только во второй половине XIII в. тюркоязычные группы сменили жившее здесь прежде угорское население. В XIV—XV вв. в нижнем течении Ишима складывается Ишимское ханство (центр Кызыл-тура), в междуречье Туры и Тавды — Тюменское ханство (центр Чимги-тура).

Общественной единицей сибирских татар в период Сибирского ханства была соседская территориальная община с сохранением зна­чительных родоплеменных традиций. Вся территория была разделена на улусы, где основную массу населения составляли «черные» улусные люди, а верхушку общества - правители салтаны, беки, тарханы, мур­зы. Низший слой составляли рабы - «ясыри». Система управления осу­ществлялась через улусы, в которые центральная власть посылала для управления ясаулов и даругов - сборщиков «даров» и ясака.

В государстве, возникшем на территории зауральской лесостепи и южной тайги, было два столичных города. Чинги-Тура - столица Тю­менского ханства (находилось на территории современного города Тю­мени) и Искер - столица Сибирского ханства, располагавшаяся на Ир­тыше чуть выше устья Тобола.

Оба города представляли собой неболь­шие городки с мощными укреплениями. Они стояли на коренных тер­расах рек. Чинги-Тура с двух сторон была окружена глубокими овра­гами разрезающими террасу, а с третьей укреплена мощными валами и рвами. Искер располагался на высокой надпойменной террасе Ирты­ша на треугольном мысу, образованным Иртышом и впадающем в него небольшой речкой Сибиркой. С третьей стороны от надпойменной тер­расы городище отделял еще один овраг. Исследования, проведенные на городище показали, что, кроме мощной системы природной защиты (со стороны Иртыша взойти на площадку городища невозможно, а со стороны Сибирки очень трудно), Искер был укреплен двумя рядами оборонительных рубежей, включающих деревянные рубленные башни и рубленные же стены, частично заполненные землей". Это был для своего времени один из самых мощно укрепленных городов Сибири.

Кроме столицы, в которой размещалась резиденция ханов, каж­дое территориальное, родоплеменное подразделение сибирских татар к концу XVI века имело хорошо укрепленное селение - городок - «туру» или «кулу». В нем проживала верхушка родоплеменной и улусной зна­ти, а в случае опасности пряталось местное население. Наиболее изве­стные из письменных источников городки на Тоболе: Явлу-Тура (на территории современного Ялуторовска), Карачин городок, Тобол-Тура, по Иртышу; Касым-Тура, Бегишев городок, у устья Ишима: Кизил-Тура и многие другие. Все они имели мощные деревоземляные укреп­ления. К сожалению, ни один городок не исследован раскопками.

Археологические памятники сибирских татар в южно-таежных и лесостепных районах Тоболо-Иртышского междуречья изучены очень слабо. Из известных по историческим источникам городков археологи­ческие исследования проводились только на Искере, причем в очень незначительных размерах, т.к. дореволюционные работы на городище являлись не научными исследованиями, а способом добывания нахо­док, а к настоящему времени площадка городища практически полно­стью смыта Иртышем. Еще одно городище позднесредневекового вре­мени было исследовано на р. Ишим, Где выявлены остатки срубных полуземлянок и городище монгольского времени на Иртыше.

Достаточно полное представ­ление о материальной культуре сибирских татар дают коллекции, со­бранные на Искере до революции. Эти коллекции хранятся а Тобольском музее и Национальном музее Финляндии. Коллекции собирались в конце XIX в. М. С. Знаменским, В. К. Имсеном, И. Н. Бутаковым, С. В. Герциком, К. А. Шапошниковым и С. М. Трусовым, а в начале XX в. В. Н. Пигнатти.

Жилища сибирских татар представляли собой срубные полузем­лянки, углубленные в землю до 20 см. Площадь такого жилища состав­ляла 24 - 26 кв. м Рубленные стены снаружи обмазывались глиной, а двухскатная крыша опиралась на центральный столб. Пол был глино­битным. В каждом жилище существовал чувал - глинобитный очаг с трубой из жердей обмазанных глиной. По краям, жилища располага­лись нары. Кроме полуземлянок существовали и наземные жилища с небольшими погребами.

Долговременные постройки сосуществовали с легкими переносными жилищами из жердей, крытых войлоком или бе­рестой.

Погребальный обряд тюркоязычного населения центральных рай­онов сибирских ханств практически не изучен. На огромной территории известны только два могильника, расположенных на р. Ишим, которые можно рассматривать как оставленные сибирскими татарами. Причем погребения в обоих могильниках относятся к периоду станов­лении государственности и датируются XIII - XIV вв., а черты погре­бальной обрядности в могильниках носят языческие следы.

Языческий погребальный обряд предполагал захоронения под весьма небольшими курганными насыпями. Погребенные лежат на спине, вытянуто, головой на запад, в грунтовых могилах глубиной до 70 см. С умершими клали сопроводительный инвентарь: предметы воору­жения, ножи, шилья, ножницы, кресала, медные серьги и стеклянные бусы. Посуда не входила в обязательный набор погребального инвен­таря, только в одной могиле находился глиняный сосуд. Изредка погре­бенного сопровождал конь, для которого устраивали отдельное захоро­нение. Конь помешался в могилу взнузданным и оседланным, ориенти­ровался в ту же сторону света, что и захоронение человека. При этом голова животного помещалась выше костяка на специально выкопан­ной приступке высотой 30 - 40 см от дна могильной ямы.

Отсутствие позднесредневековых курганных могильников говорит о том, что в сибирском ханстве преобладающим стал обряд погребения по канонам ислама, при котором курганный обряд погребения доволь­но быстро сменился грунтовыми захоронениями в могилах, над которы­ми возводили невысокий деревянный сруб.

Посуда представлена изделиями из глины и металла.

Гончарное производство переживало в Сибирском ханстве упадок. На городищах Искер и Кучум-Гора керамические изделия представлены небольшим числом экземпляров. Это горшки или чаши, вылепленные без примене­ния ручного круга. Орнамент состоит из ямочных наколов и отпечатков гладкого или гребенчатого штампа.

Незначительное коли­чество глиняных сосудов объясняется широким распространением ме­таллических котлов, о чем свидетельствуют найденные при исследова­ниях археологических памятников обломки железных дужек, медные пластины и ушки от котлов. В небольшом количе­стве были распространены и чугунные котлы. Металличес­кая посуда была сравнительно дешева и доступна широким слоям на­селения. В Сибирь ее завозили из-за Урала, Средней Азии, но кроме того часть медных котлов изготавливалась и местными мастерами.

Запросы верхушки Сибирского ханства удовлетворялись покуп­ными высокохудожественными изделиями. В Прииртышье в конце прошлого века был найден клад из четырех серебряных сосудов, изготов­ленных в XIII - XIV вв. Два сосуда представляют собой ковши с ручка­ми в виде головы дракона. По описанию Марко Поло, таки­ми ковшами во время пиршества великого хана черпали вино. На Искере найдены обломки и от расписных фарфоровых сосудов, а на горо­дище Долговское I обнаружены обломки расписной поливной посуды завезенной в Сибирь из городов Золотой Орды.

Находки на Искере свидетельствуют о развитом косторезном производстве. Найдено большое количество расколотых костей животных, обрезков трубчатых костей и рога. Из кости изготавливали костяные наконечники стрел, ручки ножей, накладки на ремни, пряслица, развязыватели кожаных ремней. Ор­наментом покрыт костяной игольник для хранения железных иголок и обломок колчанной петли.

Тюркское население Сибирского юрта используя болотные зале­жи железной руды, которые в Западной Сибири распространены по­всеместно изготавливала большой спектр разнообразных изделий из железа. Об этом свидетельствуют найденные на памятниках шлаки от металлургического производства, железный молоток, для изготовления небольших железных предметов, а также железные напильники, с помощью которых происходила окончательная доработка железных изделий. На месте отковывались наконечники стрел, ножи, серпы, поясные и подпружные пряжки, удила, кресала для разжигания огня и множество других изделий.

Развитое животноводство давало достаточное количество сырья для кожевенного производства. Из кожи изготавливались ремни и сбруя для лошадей, обувь. Довольно частой находкой на Искере являются шилья, найдены обрывки кожаных изделий. Тюркское население носи­ло сапоги на каблуках. Носки усапог были слегка загнуты кверху. Каблуки сапог, а также носки для предохранения от износа подбивали железными подковками.

Часть одежды изготавливалась на месте из покупной и собствен­ного изготовления материи. О широком распространении ткачества свидетельствует большое количество пряслиц для прядения ниток из растительного волокна, в основном из крапивы. Частой находкой являются и железные ножницы для раскроя тканей.

Непременным атрибутом одежды сибирских татар был пояс. Он сшивался из двух слоев кожи, пряжки были железные или бронзовые. Пояс стали украшать накладными бляшками. Бляшки могли быть из кости, железа, бронзы. Верхушка общества Сибирского юрта могла себе позволить купить пояс с золотыми бляшками. Именно такой очень дорогой с массивными золотыми накладками пояс был обнаружен в 1890 году в Ишимском округе. Об­щий вес 15 блях превышал 1 фунт. Пояс был изготовлен в Китае и на нем была сделана надпись «Заведующий казенным делом, надзира­тель за производством работы Чжао, Ти-фын (очевидно название чина) Ли и Ти-фын, заведующий мастеровыми Цао-сян. Золото 85 пробы». Судя по надписи пояс принадлежал одному из высших чиновников Юаньской династии (1260-1368 гг.). Скорее всего в Западно-Сибирскую лесо­степь он попал не со своим первым владельцем, а путем торговли. Ведь у степных народов пояс издревле являлся знаком военной и социальной символики. Золотые бляшки же показывали на очень высокое социальное положение тюркского хозяина пояса.

На средневековых татарских городищах найдено большое коли­чество украшений. Это стеклянные и каменные бусы, бронзовые серьги, перстни. Одежду и ценные вещи хранили в деревянных сундуках. В культурном слое Искера найдено большое ко­личество железных ручек от таких сундуков. Сундуки укра­шались железными накладками. Их запирали на железные замки, части от которых и ключи найдены при археологических рас­копках. Из бытовых предметов известны металлические зеркала, железная ложка.

Вооружение и военное дело в Сибирском юрте, пожалуй, относит­ся к одному из наименее изученных вопросов.

Защитное вооружение татарс­ких воинов эпохи Сибирского юрта состояло из нескольких видов. О том, что защитное вооружение было широко распространено, говорят, прежде всего, наконечники стрел, большая часть которых представле­на бронебойными экземплярами, специально предназначенными для пробивания доспехов воинов. Одним из основных и широко распрост­раненных был скорее всего доспех из мягких материалов - войлока, кожи. О существовании таких доспехов упоминают многие письменные источники. Судя по восточным миниатюрам такой доспех имел халатообразный покрой с широкими и короткими стеганными рукавами, и кафтаны на толстой подкладке с высокими стоячими воротниками.

Широко был распространен и куяк - доспех из мягких материалов с прикрепленными изнутри металлическими пластинами. Детали подоб­ного доспеха на территории Западной Сибири не сохранились, но он часто упоминается в письменных источниках о военных сражениях кон­ца XVI - начале XVII вв. Иногда, чтобы усилить защиту, воины наде­вали по два куяка. В фондах Тобольского музея хранятся шлемы, пере­данные в музей представителями татарской знати, на которых барми­ца сделана из тонких железных пластин, прикрепленных на материю. Эта конструкция позволяет выяснить способ прикрепления пластин на куяке. Тонкие железные пластины крепились с внутренней стороны на четырех штифтах. С внешней стороны заклепки были медными в форме четырехлистника. Были распространены и кольчуги, или как их назы­вали на Руси, - панцири. Они плелись из железных колец. В воротник через кольца одного ряда вставляли кожаные ремешки, которые дела­ли воротник стоячим. Важным средством защиты являлись щиты. Они были круглыми диаметром 50 см и более и плетеными из прутьев. Та­кие щиты по-тюркскн назывались «калкан». Реже были щиты из тол­стой кожи или цельножелезные.

Важной частью защитного вооружения были шлемы: сфероконической формы и несколькими султанчиками для зак­репления на шлеме кистей из конского волоса и перьев.

Основным видом вооружения татарского воина был лук со стре­лами. Конструкцию луков мы можем проследить только по археологи­ческих находкам. Так, в позднесредневековых могильниках Барабы вы­делено четыре типа лука, имеющих длину 120 - 140 см. Это лук клее­ный, цельнодеревянный, с усиливающей деревянной фронтальной накладкой, и вклеенными концами.

Луки всегда обклеивались берестой. Лук был грозным оружием, обладал высокой скорострельностью. Дальнобойность таких луков могла достигать 230 м. При этом надо заметить, что татарские воины были прекрасными стрелками, и каждый конный лучник с расстояния в 100 шагов всегда попадал в цель.

Стрелы снабжались железными и гораздо реже костяными наконечниками.

Основным видом железных наконечников стрел были плоские наконечники подразделявшиеся на ряд типов: боеголовковые с выделенной ромбоидальной остроугольной боевой головкой на длинной округлой в сечении шейке, ромбические с широ­ким плоским пером, двурогие с плоским широким пером и острием с двумя зубцами, удлиненно-треугольные. Стрелы с наконечником первого типа способны пробивать броню тяжеловоору­женного воина. Наконечники других типов и костяные предназнача­лись для поражения не защищенного противника, а так же применя­лись на охоте.

Наконечники стрел хранили в колчанах. В Тобольском музее хра­нится колчан с фигурно вырезанным боком и устьем, сделанный из дерева, обтянутый кожей, с прикрепленными медными накладками. Остатки подобного экземпляра были найдены в могильнике Абрамово I в Барабинской лесостепи.

Татарские воины были вооружены и рубящем оружием - саблей. Сабли представляли собой искривленный однолезвийный клинок, час­то и рукоять была изогнутой. Саблю носили на кожаной или шелковой перевязи, идущей справа на лево, при этом она подвешивалась свобод­но слева так, что ее конец смотрел вверх - манера, употреблявшаяся воинами, сражающимися верхом. Сабля в этом положении легко вых­ватывается, и ее можно держать на четверть клинка открытой.

Татарский воин эпохи средневековья - это прежде всего всадник. В снаряжения всадника входили железные удила, стремена. В XIII - XIV вв. стремена имели изогнутою подножку, что указывает на отсутствие обуви с жесткой подошвой. Седла были деревянными и поэтому не сохранились. Но известны их металлические составляющие: многочисленные подпружные пряжки, отличающиеся от поясных своими размерами, накладки на луку седла, слу­жившие для украшения, седельные кольца. Важным оружием конного воина, было копье. Однако наконечники копий встречаются редко. Из­вестен только один ассиметрично-ромбическии наконечник копья с длин­ной граненой шейкой из позднесредневекового могильника Абрамово 1. В фондах Тобольского музея хранится наконечник копья с широким листовидным лезвием, происходящий из случайных находок в Заболотье. При обороне крепостей могли использоваться и неболь­шие легкие копья - дротики. Наконечник дротика был найден при рас­копках Искера. Применялось и оружие ударного действия - шестоперы.

До конца XVI в. в военном деле Сибирского ханства не применя­лось огнестрельное оружие. Не смотря на то что в источниках, повествующих о походе Ермака, упоминаются две пушки, но в бою они не были применены, что указывает на отсутствие навыков даже споради­ческого их применения.

Таким образом татарские воины Сибирского юрта владели ши­роким арсеналом холодного оружия, имели защитное вооружение. По­стоянно сталкиваясь с русскими отрядами, прекрасно представляли себе специфику боя с противником, применяющим огнестрельное ору­жие. Были грозным соперником для любого войска.

У разных групп сибирских татар в хозяйственной деятельности в зависимости от природных условий преобладали различные составля­ющие.

К XVI в. у сибирских татар одним из основных видов хозяй­ственной деятельности являлось скотоводство. В стаде преобладали лошади, разводили крупный рогатый скот в меньшей степени мелкий рогатый скот. В лесостепной части животноводство значительно преоб­ладало над другими видами деятельности. В южнотаежной зоне и в особенности в Заболотье доля скотоводства уменьшалась.

Другой важ­ной частью производящего хозяйства у сибирских татар являлось зем­леделие. Сеяли в основном неприхотливые культуры, дающие высокие урожаи - ячмень, полбу, овес. Земледелие было пашенным. На Искере были найдены железные лемеха от пашенных орудий очевидно саба­нов. Сев производился вручную, затем пашню боронили деревянными боронами. Посевы жали в основном небольшими железными серпами или деревянными орудиями, которыми срывали колосья ячменя и овса так, что солома оставалась на земле. Урожай хранили вблизи пашен на специально устроенных конструкциях из дерева. Вот как их описал И. П. Фальк «На возвышенном твердом месте выкапывают 4 столба так, чтобы они стояли от земли на 3 фута в вышину, а потом связывают их брусьями и делают таким образом четырехугольник, длиной в 4 и ши­риной от 2,5 до 3 саженей. На брусья кладут жерди для пшеницы и ржи прямо, а для ячменя и овса накрест и так часто, как решетина». Зерно обмолачивали вручную с помощью цепов или с помощью лошадей и хранили в жилищах в больших берес­тяных коробах. Орудиями переработки зерна являлись или деревянные ступы, или ручные каменные жернова. Целый экземпляр такого жер­нова был обнаружен при раскопках на Искере.

Кроме производящих отраслей, были развиты, особенно в южно­таежных районах, и присваивающие. На охоте широко применялся лук со стрелами различные ловушки и петли. Охотились на лосей, волков, медведей, косуль. Важную роль играла охота на пушных зверей. При­менялась охота и с помощью ловчих птиц - соколов.

Реки и озера Западной Сибири издавна славились обилием и разнообразием рыбы. О том, что татары ловили рыбу свидетельствуют не только письменные источники, но и археологические. На Искере было найдено большое количество рыбьей чешуи и костей. Для ловли рыбы использовали сети и неводы. Их плели из крапивных ниток, которые выделывали с помощью глиняных пряслиц. На небольших речках ста­вили запоры. Для зимней ловли использовали самоловы с железными крючками {рис. 25,13). Лунки для подледного лова долбили железными пешнями. На Искере были найдены и железные остроги, которыми лу­чили рыбу в неглубоких водоемах и старицах после спада воды. Рыбу лучили и ночью с лодок используя свет костра.

Важное место занимала и торговля. Купеческие караваны из Бу­хары других районов Средней Азии постоянно приходили в Сибирь.

Они привозили материю, шелк, изделия из металла, серебренные украшения, металлические зеркала, стеклянные и каменные бусы. На Искере найдены гирьки от весов, свинцовые пломбы от тюков с различным товаром. Отсюда купцы увозили меха, мамонтовую кость, изделия ме­стных мастеров, ловчих птиц.

Широкие торговые операции нуждались в денежном обращении. В Сибирском ханстве имели хождение золотпордынские монеты, извес­тны и находки серебрянных слитков, которые, очевидно, заменяли монеты. Кроме джучидских монет, правители Сибирского юрта выпускали и свою монету. Из письменных источников известно, что шейбанид Абул-Хайр Убайдаллах хан 1 осуществил по крайне мере два выпуска монет: в 1429 г., после подчинения Чинги-Туры, и в 1431 г., после разгрома правителя Большой Орды Саййид Ахмад хана 1 и захвата его кочевой ставки Орду Базара. По монетным находкам на территории Сибири известно еще об одном выпуске монет шейбанидом Саййид Ибрахим ханом, очевидно, в 1481 году, после разгрома Ахмад хана и увода его кочевой ставки Орду Базара в Чинги-Туру.

Угры и самодийцы

К XVI в. формирование народов Севера Западной Сибири, до настоящего време­ни проживающих на территории Тюменской области, в основном завершилось.

Нов­городские летописи XI—XIV вв. упоминают ханты и манси под единым названием «югра», «угра». Затем манси стали называться «вогулами» или «вогуличами», а термин «югра» сохранился только за северными хантами. В XVI в. в русских доку­ментах появился и термин «остяки», который постепенно распространился на всех ханты. Ненцы же были известны под названием «самоеды», а селькупы как «остяко-самоеды».

Расселение западносибирского населения в XVI в. значительно отличалось от современного.

Например, манси в то время занимали весьма обширные территории: на севере граница их расселения проходила по рекам Мезень и Печора, южная граница — по р. Уфе и далее через места, где сейчас расположены Екатеринбург и Тюмень, на западе мансийские земли доходили до современной Казани, на востоке — до среднего течения Иртыша. Эта территория хорошо реконструируется по данным топонимики, археологии и мансийским преданиям. Однако уже с XIII—XIV вв. наблюдалось постепенное передвижение манси с запада на восток, вызванное давлением соседних народов, а также христианизацией.

Территория расселения ханты включала бассейны Конды, Демьянки и районы южнее современного Тобольска. Очевидно, под давлением манси и предков сибир­ских татар, ханты постепенно перемещались на восток, оттесняя в свою очередь селькупов, территория которых доходила, по некоторым сведениям, до современного Сургута.

Таким образом, к XVII в. ханты продвинулись в бассейн рек Вах и Васюган. Жившие здесь селькупы отошли на север — в бассейн среднего Таза, положив начало новой этнической общности — тазовско-туруханских селькупов, отделенных от южных (нарымских) селькупов хантыйским клином.

Ханты и манси обеспечивали свое существование в основном охотой и рыбной ловлей. У хантов, занимавших берега крупных рек, несколько большим был удель­ный вес рыбной ловли. Манси, жившие в верховьях рек на восточных склонах Ура­ла, занимались главным образом охотой на лося, миграционные пути которого про­ходили через уральские перевалы.

В целом же способы охоты и рыбной ловли у этих близкородственных народов отличались мало. Обские угры были типичными пешими таежными охотниками, которые про­мышляли зверя. Оленя и лося они преследовали зимой по насту, догоняя на широ­ких лыжах, подбитых шкурой выдры, чтобы они не катились назад при подъеме в гору. После появления русских купцов, лыжи стали подбивать оленьим камусом, поскольку шкуры выдры стало выгоднее продавать, чем использовать в хозяйстве. Охотник был вооружен луком со стрелами, коротким метательным копьем и ножом. При охоте на медведя использовали массивное копье с длинным наконечником — пальму.

Глухарей и тетеревов ловили слопцами — ловушками давящего типа, стреляли из лука. Самым эффективным способом добычи уток и гусей была сеть, которая устанавливалась вертикально в специально вырубленных просеках у озер, где в определенный момент охотники накрывали ею всю стаю, улетавшую после кормежки.

Пушная охота первоначально являлась второстепенным занятием — пушнина шла лишь на украшение одежды. Однако в XIV—XV вв. пушной промысел начал играть большую роль, потому что меха охотно покупали русские и восточные куп­цы. Пушнина превратилась в ведущую статью товарообмена. Пушная охота велась луком со стрелами, ловушками — черканами, кулемами, петлами, слопцами и самострелами — настороженными на звериных тропах луками. 

Главными раболовными средствами ханты и манси были сети и невода, спле­тенные из крапивного волокна. На промысел рыбаки выходили на долбленных лод­ках — обласах, которые часто встречаются в захоронениях обских угров того време­ни. Во время ловли использовался специальный непромокаемый костюм из нали­мьей кожи. Известны были также удочки с железными и костяными крючками и остроги, которыми били рыбу в ночное время с факелом. Одним из эффективных был запорный способ рыбной ловли. Специальными загородками перегораживали небольшие речки, оставляя один или несколько узких проходов, куда вставляли плетеные из тонкой кедровой щепы морды. Обычно запоры использовали во время хода рыбы на нерест и обратно. Много рыбы вылавливалось в летний период, под ледный лов имел меньшее значение. Рыба вялилась, коптилась и солилась. Она являлась основной пищей угров в течение года.

Значительным для жизни обских угров был сбор кедровых орехов. Кедровьк урочища находились в общественной собственности и «шишкование» проходило ор­ганизованно, и в одно для всех время. Собранные шишки дробили, просеивали в крупноячеистых деревянных ситах, провеивали и клали на зимнее хранение. Кедровые орехи были любимым лакомством и лучшим средством, наряду со свежев кровью от цинги в зимний период. Южным группам обских угров — туринским и пелымским манси, иртышским хантам — было известно также мелкомасштабное мотыжное земледелие, имевшее подсобное значение.

Ханты и манси. Все необходимые орудия труда, посуду, утварь делали местные мастера, но специализированных ремесленников еще не было. Ханты и манси было уже хорошо известно кузнечное и литейное дело. Железо выплавляли из болотной руды в небольших печах, где слои руды чередовались со слоями древесного угля. В печи оставляли только отверстия для поддува воздуха. После нескольких часов горения железо стекало на дно и застывало в виде крицы. Печь ломали, доставали железо и проковывали его для удаления пузырьков воздуха и остатков угля. Из этого железа ковали оружие, рыболовные крючки и т. д.

Функционировало также традиционное гончарное производство. Глиняная посуда лепилась вручную, без гончарного круга, и украшалась геометрическим орнаментом с помощью специальных костяных или деревянных штампов. Готовая посуда обжигалась в костре.

Ханты и манси, особенно их южные группы, были хорошо знакомы с ткацким делом. Ткань производилась из крапивного волокна, которое вырабатывали по технологии, сходной с обработкой льна. Крапиву мяли, чесали и пряли в нить. Затек на примитивном ткацком стане делали ткань, которая шла на изготовление одежды. Все эти промыслы в XVII—XVIII вв. практически полностью исчезли, так как из России стали поступать более дешевые и качественные ткани, посуда и железные изделия.

Наиболее устойчивыми из традиционных промыслов оказались деревообработка и производство берестяной утвари. Из дерева делали чашки, корытца для вареной рыбы, черпаки и другую посуду, а также лыжи, долбленые лодки — обласа, нарты, древки для копий и стрел, музыкальные инструменты и многое другое. Все деревян­ные предметы делались с помощью ножа, топора и простейшего лучкового сверла. Береста служила материалом для изготовления заплечных коробов, в которых пере­носились грузы, женских коробов для рукоделия, набирок для ягод и т. п. Особенно ценилась посуда из капа — древесного нароста, которая была очень прочной и дол­говечной.

До прихода русских существовало также производство наконечников копий и стрел, рыболовных крючков из кости, которые заменяли дорогие железные предметы. Но затем железо полностью вытеснило костяные орудия.    

Хозяйство селькупов, сходное с обскоугорским, являлось комплексным, так как включало охоту, рыболовство, собирательство и различные ремесла. Южные (нарымские) селькупы были знакомы в XV—XVI вв. с мотыжным земледелием. Они разводили лошадей, запасая им на зиму в стогах или открытых сараях сено. Охот­ничий и рыболовецкий промыслы, как и ремесла, у северных селькупов не отлича­лись принципиально от хантыйских и различались лишь формой изготовления наконечников стрел, орнаментами на одежде и посуде и т. п.

Оригинальная культура сложилась у сибирских ненцев, обитавших в северных тюменских тундрах. В XVI—XVII вв. в хозяйстве ненцев еще не было однозначного преобладания оленеводства. Домашних оленей было немного, мясо их редко упот­ребляли в пищу. Олени в основном использовались как транспортные животные. Очень большое значение для ненцев в это время имели охота и рыболовство.

Ненцы охотились на диких оленей, водоплавающую дичь, которая гнездилась на тундро­вых озерах и болотах, и пушных зверей с помощью лука, копья и различных лову­шек, однотипных с хантыйскими и селькупскими. Водоплавающая птица добыва­лась, как правило, во время линьки, когда нелетающих гусей и уток можно было бить с помощью простых палок. На эту охоту выходили взрослые и дети. Оленей до­бывали в основном на переправах: охотники нападали на животных, преодолевав­ших во время миграции водную преграду. Плывущие олени относительно беспомощ­ны, и каждый охотник мог взять их в нужном количестве. Мясо оленей сушили и коптили, обеспечивая себя пищей на долгое время. Ненцы, жившие на морском по­бережье, охотились на морского зверя — тюленя, моржа, нерпу. Это занятие было заимствовано ими от досамодийского населения, которое в ненецких легендах носит название «сихиртя».

Как и другие народы Западной Сибири, ненцы умели выплавлять железо и ко­вать железные орудия труда. Обработка дерева была развита слабее, чем у таежных народов, так как во многих районах проживания ненцев не было леса. Однако ненцы достигли больших успехов в косторезном деле. Из кости оленя и морских животных делались домашняя утварь, наконечники для стрел и копий, костяные украшения, которые можно увидеть на поясах современных пастухов-ненцев.

В XVII—XVIII вв. у ненцев началось быстрое развитие крупнотабунного оле­неводства, что, видимо, связано с уменьшением поголовья диких оленей. Стада домашних оленей увеличились до нескольких тысяч голов. Домашние олени разво­дились для использования мяса, шкур, кости и многого другого. Кочевое оленевод­ческое хозяйство стало главной основой всей жизни ненцев. Но произошло это два столетия спустя, то есть к XIX столетию.

Хозяйственный уклад каждого народа хорошо отражается в типах исполь­зуемых жилищ. Ненцы, к примеру, изобрели чум, идеально приспособленное к холодам и частым перекочевкам жилище. Чум сооружался из поставленных конусо­образно шестов и покрывался меховыми полотнищами, сшитыми из нескольких оленьих шкур. В середине чума располагался очаг, на верху находилось отверстие — дымовод. Конструкция чума наилучшим образом отвечала условиям тундры. Кони­ческая форма делала его устойчивым к сильным ветрам и не позволяла сверху скапливаться снегу. В сильные холода с помощью очага в чуме можно было поддер­живать нужную температуру. Его сборка и разборка занимала мало време­ни, что было немаловажно при перекочевках.

В отличие от ненцев ханты и манси сооружали два основных типа жилья: зем­лянки и берестяные чумы. Землянка была постоянным жилищем. Она строилась так: сначала копали квадратный котлован до полутора метров глубиной, в середине котлована вкапывали четыре столба, соединявшиеся вверху квадратной рамой, к ко­торой от краев котлована наклоино приставлялись жерди, или плахи, являвшиеся стенами землянки. Затем сооружение обкладывали дерном и землей. Готовая зем­лянка имела форму усеченной пирамиды. В центре жилища находился очаг, а вдоль стен делали нары, на которых спали люди.

Берестяные чумы имели коническую форму, каркас делался из жердей, крылся берестяными полотнищами, сшитыми из проваренных, эластичных кусков бересты. Берестяные чумы служили летним жильем, если приходилось уходить из поселка для рыбной ловли, сбора кедрового ореха и т. п. Их можно было переносить на дале­кие расстояния.

Селькупы также строили землянки-карамо и берестяные чумы,