Неаполь, Италия, суббота, поздняя ночь

Малгожата,

«иные выражения»? Ивашкевич наверняка нет, он в принципиальных вопросах был часто категоричным, а порой и очень ярким. Хотя мог быть также очень неж­ным и романтичным. Он (в те же самые пятидесятые годы) сумел послать самолетом (sic!) из Москвы букет свежих роз для Марека Хласко[70], к которому испыты­вал влечение как к мужчине. Я знаю, Хласко любили как женщины, так и мужчины, но любить мужчин он сам не хотел, а любить женщин не мог.

Наступил первый уик-энд мая. В этом году все так удачно совпало по календарю, что в Германии уик-энд получился длинным. Первое мая и здесь выходной, на этот раз он выпал на четверг, а большинство фирм подарили своим работникам пятницу, так что в сумме набралось четыре праздничных дня.

Мне пришлось на несколько дней оставить мой мир. Я полетел в Неаполь. В поисках солнца, тепла и умиротворения. Но вовсе не тишины. Неаполь — не то место, где тихо. Неаполь сутки напролет полон шу­ма. Шума клаксонов итальянских водителей, реагирующих таким образом на каждую блондинку, иду­щую по тротуару» повышенных голосов туристов, сме­ха всегда улыбчивых неаполитанок. То был один из самых интересных уик-эндов в моей жизни. Перед мысленным взором моим прошла история Помпеи, я поплыл на пароме на Капри и дышал там воздухом знаменитого лазурного грота (нельзя сказать, что это был здоровый воздух, потому что весь грот был забит бесчисленным количеством лодок, в каждой из кото­рых было полно туристов). Это был приятный день. Один из тех, о которых хочется рассказывать. И я рассказываю. Сижу в номере неаполитанской гости­ницы у окна, с ноутбуком на коленях. Номер напол­няет музыка Шумана (та, что так нравится и мне, и тебе, хотя это своего рода профанация здесь, в Ита­лии, но как раз сегодня мне захотелось к нему обра­титься, и, наверное, поэтому, как бы предвидя такой поворот событий, я бросил в чемодан компакт-диск с его музыкой), а за окном — настоящая жизнь. Муж­чины все смелее и все призывнее обращаются к жен­щинам, а женщины, все заманчивее улыбаясь, уже ду­мают о наступающей ночи.

Иногда мне начинает казаться, что моя настоящая жизнь проходит мимо меня. Такая, как сейчас, что шумит за окном, на улицах Неаполя. У меня, погру­женного с головою в проекты, просто нет времени на такую жизнь. Может, именно поэтому я должен хоть иногда отрываться от работы и прилетать в такие ме­ста, как Неаполь. Чтобы понять это. Когда я думаю о нашей переписке, последовательно продвигаясь в про­шлое по нити, которую мы спряли, у меня возникает беспокойство, что я удалился в ней от настоящей жиз­ни. Что жизнь эта шла себе за окном, а я рассматривал ее в микроскоп, как каплю воды, полную инфузорий, жмущихся друг к другу, хотя по идее должен был видеть все это невооруженным глазом. Я, наверное, был слишком ориентирован на объективное отраже­ние и слишком мало на личное переживание.

В сущности, я ведь так никогда и не написал тебе, как у меня обстоят дела. Ведь большинство находя­щихся в дружеских отношениях людей, когда пишут друг другу письма, первым делом спрашивают, как дела. Может, я слишком часто ходил ради написания писем в библиотеку и слишком мало оставлял време­ни, чтобы просто дружить с тобой и рассказывать те­бе, как у меня обстоят дела. Так мне кажется. И если я прав, то хотел бы попросить у тебя за это проще­ния. Хоть в последнем своем письме я исправлю эту ошибку.

Итак, как у меня дела?

Я стараюсь быть отцом. Может, теперь в большей степени, чем когда-то. И наверстать то безвозвратно ушедшее время, когда я был отцом только номиналь­но. Когда-то у меня было слишком мало времени для дочерей, а теперь я вынужден просить их уделить вре­мя мне. Первое мая в этом году в Германии было не только праздником «трудящихся», но Днем отца. По этой причине они пригласили меня на бранч [71]. В вос­кресенье в ресторан в центре Франкфурта. Я купил билет на такой рейс самолета из Неаполя до Франк­фурта, чтобы за час до нашей встречи быть на месте. Если самолет не задержится, то успеваю. Очень хоте­лось бы не опоздать. Не опоздать к ним в который уж раз. И не хотел бы ни на кого сваливать вину. В том числе и на «Люфтганзу». Когда-то я постоянно свали­вал вину на пробки на дорогах. Знаю, что после како­го-то раза они перестали верить в это дешевое вранье. А потому и в опоздавшую «Люфтганзу» они тоже не поверили бы. Даже если бы это оказалось чистой правдой. Но это было давно. Тогда еще я верил, что «приличный отец» — это такой, которого переполняют добрые намерения. Сегодня я знаю, что одних намере­ний слишком мало. То же самое, впрочем, относится и к «приличному мужу», и вообще к «приличному му­жику». Мне так кажется.

Грядущая встреча важна для меня. Иоанна, Моя старшая дочь, должна вручить мне экземпляр своей магистерской работы «Разработка и применение функ­ции подбора для определения пептидов, связывающих главную систему тканевой совместимости». Так она называется. Иоанна писала ее во Франкфуртском уни­верситете и в берлинской клинике Charite. Не стану морочить тебе голову тем, что такое главная система тканевой совместимости и почему функция подбора так важна для связывающих ее пептидов. Для меня в течение нескольких вечеров, пока я читал эту работу, она была самой важной. И на рецепторах в моем моз­гу появились прекрасные пептиды. И я хотел бы рас­сказать ей об этом. У нас с женой умная дочка. И кра­сивая.

Как у меня дела?

В последнее время мое сердце забилось как-то осо­бенно аритмично. У меня аритмия вот уже 17 лет, но в последнее время слишком часто дает о себе знать. Это меня беспокоит, потому что аритмия аритмии рознь. Последнее проявление было таким серьезным, что я был вынужден пройти в больнице кардиоверсию[72] (электроды на сердце коротким импульсом за­держивают его работу и как бы «перезагружают» его; в 99% случаев после такой «перезагрузки» сердце на­чинает биться в ровном синусоидальном ритме; то, что происходит в этом отсутствующем одном проценте, подробно описывают в свидетельстве о смерти). Неко­торые врачи считают, что кардиоверсия лучше и по­лезнее пациенту, чем длительная нормализация ритма с помощью химических средств. Меня убеждает то, что длится она гораздо меньше. Сначала обривание груди, которое делают привлекательные медсестры (в основ­ном из Польши, с Украины или из Таиланда), потом общий внутривенный (через капельницу) наркоз, по­том краткий импульс в несколько сотен вольт электро­дами, приставленными к сердцу (точно так же, как в сериале «Скорая помощь»), потом два часа наблюде­ния за пациентом, выходящим из наркоза, и сразу после — домой. Или на работу. Впрыскивание ботокса в лицо длится значительно дольше...

Что еще у меня слыхать?

Работаю над проектами, на которых зарабатываю деньги себе и своей семье на жизнь. Пишу компьютерные программы, и мне это приносит радость. И по­стоянно учусь, как сделать то, что я делаю, еще луч­ше, быстрее, эффективнее с использованием новейших приемов. Этого от себя требую не только я, этого от меня требует время. Сейчас в химии больше програм­мируют, чем смешивают в мензурках. «Мокрая», тра­диционная химия, химия без компьютеров осталась лишь как тема школьного урока. Реальное смешивание реальных реагентов в наше время происходит лишь после того, как программист точно определит, что и в каких пропорциях следует смешать и при каких усло­виях. Смешивание вслепую давно кануло в Лету, хотя о нем все еще пишут в академических учебниках. И в Польше, и здесь, в Германии.

В свободное от работы время тружусь над книгой. Я до сих пор отношусь к этому как к увлечению, как к хобби. Писательство очень меня увлекает, это важ­ная часть моей жизни, но при всем при этом — толь­ко после основной работы. Если по какой-то важной причине я не могу выкроить для этого времени, зна­чит, не пишу. Я храню верность науке. Во всяком слу­чае стараюсь так делать. А к литературе отношусь как к любовному увлечению. Большинство мужчин, у ко­торых роман на стороне, считают себя (теоретически) «верными» своим благоверным, потому что вроде как любят своих жен. Это очень интересный и вместе с тем очень лицемерный подход. В течение столетий укрепляемый разрешением вынужденных давать та­кое разрешение женщин. Но наверняка удобный. Мо­жет, не для всех женщин, но, несомненно, для всех мужчин. Ни о чем не ведающая жена и бесконечно терпеливая снисходительная любовница — вот мечта мужчины...

В общем, после работы у меня «любовный роман» с литературой, и я пишу. Сейчас я еще пишу сказ­ку. Совершенно непохожую на то, что было написано мною до сих пор. Впрочем, я не придерживаюсь ка­кого бы то ни было определенного стиля. Даже, ду­маю, у меня его вовсе нет, и даже если бы и был какой-то, то наверняка не придерживался бы и его. Ведь нельзя же держаться за то, о чем ты ничего не знаешь.

Просто я подумал, что слишком мало сказок читал моим дочкам, и поэтому решил написать одну. Вовсе не имея в виду их. Я прекрасно понимаю, что время для чтения им сказок ушло. Они, как я полагаю, се­годня с большей охотой слушают другие сказки, из уст других мужчин. Так что я пишу для их будущих детей. Сказка, написанная дедушкой для своих вну­чат, может быть своеобразным сувениром, для кото­рого отыщется место в металлической коробке для семейных сувениров. Этого мне вполне бы хватило. Металлические коробки с семейными сувенирами просуществуют на свете дольше, чем все издательства. И к тому же они значительно важнее. Особенно когда «дедушка из Польши» постарался и написал сказку, немного непохожую на другие. Где он объясняет де­тям, что такое Вселенная, как по-особенному она на­чала свое существование, а на этом фоне — еще более особенное начало любви. И все это в (немного) науч­ной сказке для детей. А может, зря я так замахнулся на Вселенную. Посмотрим...

А еще в нерабочее время я пишу роман. Последний мой роман («Повторение судьбы») вышел в Польше четыре года назад, в 2004 году (прости, что хвалюсь, но факт остается фактом: сегодня он в списке бестсел­леров в России). Но написал я его давно. Самому хотелось бы прочитать новый. Но прежде надо его напи­сать. Тот, что я пишу сейчас, начинается рассказом молодой девушки из лежащего в руинах после бомбар­дировки Дрездена в феврале 1945 года, а кончается на атолле Бикини или в Вашингтоне. Сам пока не знаю, мне самому интересно, как он закончится. Потому-то и хочу я написать его как можно скорее, чтобы узнать это. Но пока что для моего нового проекта слишком мало данных, о которых я хоть что-то мог бы сооб­щить...

Вот примерно это у меня слышно в последнее вре­мя. Спасибо тебе за то, что захотела меня выслушать. Мне будет тебя не хватать...

Сердечный привет,

 Януш Л., Неаполь

P. S. Береги себя...

 

Понедельник, вечер

Януш,

я вижу свет в конце туннеля и «хвалю» тебя за то, что ты начинаешь осознавать, что не всегда «доста­точно» быть ученым. Что бывают ситуации, моменты и переживания, когда рациональный подход и объяс­нения мироустройства подобного рода начинают этот мир ограничивать. Потому что не видишь и не анали­зируешь того, что стоит за фактом, но что порой бы­вает столь же важно. То, что с тобой приключилось — «я, наверное, был слишком ориентирован на объек­тивное отражение и слишком мало на личные переживания», — у других перерастает в бесконечный конфликт и отсутствие равновесия между «иметь» и «быть». Не так давно я писала тебе о своей встрече с Й. Этот поразительно талантливый человек, одарен­ный жизнью настолько, что для большинства других и половины этого хватило бы для успеха, сегодня без колебания, загибая пальцы одной руки, перечисляет то, без чего не мог бы существовать. И вдруг от этого, казалось бы, циничного интеллектуала мы слышим: любовь. «Самое главное любовь?» — уточняю я. Да, без нее он не смог бы жить. Спустя мгновение мы уже разговариваем о том, как часто нам кажется, что не время, а мы раздаем карты. Так бывает, когда в абсо­лютной тишине смотришь перед собой, когда дольше, чем все остальные, держишь чашку с чаем, когда бла­гоговеешь перед тем, что другим (в основном моло­дым) еще не нужно. Пока. А когда подводишь жиз­ненные итоги, подсчитываешь все плюсы и минусы, то оказывается, что самое важное — то, что осталось в твоей памяти, — можно сосчитать на пальцах одной руки.

Ты написал, что люди, пишущие своим друзьям письма или мейлы, нередко начинают их словами: «Как дела? А у меня...»

Итак, у меня все по-старому, совсем неплохо. Толь­ко что поставила на полку переиздание книги для де­тей «Привязанное сердце», которую я написала не­сколько лет назад. Это повесть о невозможной любви между тюленихой и полярным медведем. Через две не­дели, как каждый год, я поеду с мамой в Буско, а когда вернусь, у меня уже будет новая, просторная библио­тека. Ежегодно в июне я делаю маммографию, а в сен­тябре поеду на встречу с выпускниками своего лицея. А потом начнутся наши совместные встречи с теми, кто захотел уделить нам время, прочитав то, что мы на этих страницах написали. Надеюсь, наши читатели простят нам то, что о некоторых вещах мы не сказали прямо, потому что они и так умеют и любят читать между строк.

С уважением,

М.

[1] Кристина Янда (р. 1952) — польская актриса, режиссер, сцена­рист.

[2] Анджей Вайда (р. 1926) — выдающийся польский режиссер, сце­нарист.

[3] Даниэль Ольбрыхский (р. 1945) - польский актер театра и кино.

[4] Счастливый конец (англ.).

[5] Шимон Головня (р. 1976) — польский журналист, публицист.

[6] PESEL — Всеобщая электронная система учета народонаселения (польск.)

[7] Мария Качинъская (р. 1943) - супруга президента Польши Леха Качиньского.

[8] Моника Олейник (р. 1956) — польская журналистка, работающая на радио и на ТВ, сотрудничает с «Газетой Выборчей».

[9] Анита Вернер (р. 1978) — польская актриса и тележурналистка.

[10] Юстина Поханке (р. 1972) — польская журналистка, ведущая телепрограммы.

[11] Войцех Вежейский (р. 1976) — польский политик.

[12] Тадеуш Доленга-Мостович (1898—1939) — польский писатель, сценарист.

[13] Жертвы моды (англ.).

[14] Халиль Джебран (1883-1931) - американский философ и писа­тель ливанского происхождения.

[15] Жолибож — район Варшавы.

[16] BlackBerry — беспроводное устройство, смартфон. — Прим. ред.

[17] Джоанна Мюррей-Смит (р. 1962) — австралийская писатель­ница.

[18] Беназир Бхутто (1953-2007) — премьер-министр Пакистана с 1988 по 1990 и с 1993 по 1996 год.

[19] Ежи Кавалерович (1922—2007) — знаменитый польский киноре­жиссер.

[20] Напоминание. От лат. «помни о смерти».

[21] Сильвестр — так в Польше называется новогодний карнавал, приходящийся в ночь с 31 декабря на 1 января.

[22] Наоборот ( лат.).

[23] Весь мир знает о событиях в Ми-Лай как о трагедии в Сонгми.

[24] Город Торунь славится своими пряниками, поэтому «пряник» здесь аналог традиционной «звезды».

[25]   Джеймс Дин (1931 — 1955) — американский актер, кумир амери­канской молодежи 1950-х годов.

[26] См. «188 дней и ночей».

[27] Малгожата Форемняк (р. 1967) — польская актриса.

[28] В имени — судьба (лат.).

[29] Милосердие (фр.).

[30] Рома Лигоцкая (р. 1938) — польская художница, писательница, три года во время оккупации, с 1940-го по 1943-й, провела в еврейском гетто в Кракове.

[31] Томаш Рачек (р. 1957) — польский кинокритик, публицист, автор телепрограмм.

[32] Здесь: высокопарно, поучая (лат.).

[33] Прощай (фр.).

[34] Джерри Холл — американская модель, актриса.

[35] Марли Мейплс — американская манекенщица.

[36] В случае с женщиной уместнее было бы употребить термин «полиандрия».

[37] Джойс Кэрол Оутс (р. 1938) — американская писательница, кри­тик.

[38] Маргарет Этвуд (р. 1939) — канадская писательница, фемини­стка.

[39] Милан Кундера (р. 1929) — французский писатель чешского про­исхождения.

[40] Джон Максвелл Кутзее (р. 1940) — англоязычный писатель, лау­реат Нобелевской премии по литературе.

[41] Войцех Даниэль Цейровский (р. 1964) — польский журналист, пу­тешественник, фотограф.

[42] Ян Поспешалъский (р. 1955) — музыкант, публицист, автор теле и радиопрограмм.

[43] Сокращение от слова «католик».

[44] Глобтроттер — путешественник (англ.).

[45] Ян Новицкий (р. 1939) — польский актер.

[46] См. «188 дней и ночей».

[47] Мария Эльжбета Цембжиньская (р. 1939) — польская актриса, режиссер, композитор, за исполнение этой песни была удостоена на­грады на конкурсе в Ополе в 1965 году.

[48] Магдалена Челецкая (р. 1972) — польская актриса, прославив­шаяся исполнением роли в фильме по роману ЯЛВ «Одиночество в Сети ».

[49] Кшиштоф Пендерецкий (р. 1933) — польский композитор.

[50] Аналог российского ВЦИОМа.

[51] Мозговая атака (англ.).

[52] Лех Качиньский (р. 1949) — президент Польши с 2005 года, До­нальд Туск (р. 1957) — премьер-министр Польши с октября 2007 года.

[53] Лех Валенса (р. 1943) — председатель независимого профсоюза «Солидарность», в бытность свою рабочим на Гданьской судоверфи работал электриком, президент Польши в 1990—1995 годы.

[54] «Левая становится воспоминанием о правой» — название книги польской писательницы и фельетонистки Кристины Кофты.

[55] Информация не соответствует действительности. Освальд Мосли (1896-1980) в 1936 году женился на Диане Гиннес (1910-2003), урожденной Митфорд, на их свадьбе в доме Геббельса действительно присутствовал Гитлер. К матери принцессы Дианы Уэльской — Фрэн­сис Шенд-Кидд, урожденной Берк Рош (1936—2004), этот факт не имеет никакого отношения.

[56] МФА — Международная федерация автоспорта.

[57] Интернет-магазин.

[58] «Моя любимая страна» — цитата из песни, имеется в виду Польша.

[59] Извини (англ.).

[60] «Во имя Бога за нашу и вашу свободу» — надпись на знамени, с которым восставшие вышли на манифестацию в Варшаве 25 января 1831 года.

[61] Здесь: одинокая состоятельная женщина желает познакомиться.

[62] Фраза из известного польского фильма «Псы».

[63] В пробирке (лат.).

[64] НФЗ — Национальный фонд здоровья.

[65] Томаш Лис (р. 1966) — польский тележурналист, ведущий про­грамм.

[66] Отношение костела, а значит, и большинства польского общества к оплодотворению in vitro — отрицательное.

[67] Рышард Ридель (1956—1994) — польский певец, автор песен группы «Джем».

[68]  Помни о смерти (лат.).

[69] Алкивиад (ок. 450—404 до н.э.) — афинский государственный и военный деятель, ученик Сократа.

[70] Марек Хласко (1934—1969) — польский прозаик, с 1958 года живший в эмиграции.

[71] Бранч — завтрак, переходящий в обед (с англ. Breakfast + Lunch).

[72] Восстановление сердечного ритма с помощью электрошока.