Глава XI. Станция «Ноймайер». Часть II.

Сразу после экстренного совещания в 19:00 наших пилотов теперь уже одной общей группы без капитанов встретил около аудитории Фридрих. Он был по-прежнему бодр и весел, но с очень серьезной осторожностью сочувствующего и понимающего человека обратился к ним

- Я надеюсь, все прошло благополучно!? – сказал он, опустив голову низко к подбородку и застенчиво улыбаясь, глаза его в этот момент смотрели изподлобья, выражая и сочувствие и надежду одновременно. Происходило это достаточно манерно, поэтому у многих вызвало улыбки и смех.

- Тогда прошу всех на ужин! Пойдемте за мной!

И он повел всех в столовую.

- Вы не представляете, что мне сейчас сообщили, как раз во время вашего собрания? – продолжал он по пути, обращаясь ко всей группе, - с Амундсен-Скотт прислали депешу. Наши пилоты продолжат эту миссию вместе с вами, да еще и на время. Разве это не прекрасно?!

Фридрих действительно радовался от души. Немцам очень хотелось занять в программе «Polar Navigation» особое место. Они знали, что их разработки в системах пилотирования сновигаторов позволяли достигнуть лидерства в этой области, и для них было очень важно принять участие в гонке за превосходство. Йозеф и Ганс очень много времени проводили на тренировочных заездах средних дистанций в прилегающих к станции «Ноймаер» квадратах и секторах. И в представившейся ситуации у них был хороший шанс подтвердить свои результаты на практике, а возможно и возглавить первенство в гонке.

Напротив, у наших пилотов эта новость особого ажиотажа не вызвала. Мало того, что они потеряли одного из своих товарищей, так теперь еще им нужно было гнать на всю катушку, чтобы уложиться по времени. Ко всему этому добавлялось еще и неизбежность все время находиться в состоянии острой взаимной конкуренции не только по отношению к германским пилотам, но и друг к другу. Все это серьезно ударяло по комфорту и размеренности гонки, вдобавок добавляло риска. Но чувства сплоченности команды и ответственности за Зордакса заставляли мужественно принимать возникшие трудности и двигаться дальше.

После ужина Фрэя задержалась и, возвращаясь в жилой комплекс одна, случайно заглянула в чью-то открытую дверь. Ей в глаза сразу бросились несколько характерных артефактов, висящих на стене напротив входа в комнату. Она остановилась, сделала шаг назад, потом подошла поближе. Ее взору открылись подвешенный на кожаном ремне немецкий клинок «SS\SD» времен Второй Мировой Войны, альпеншток того же исполнения, немецкий железный крест со свастикой в центре на черно-красной ленте. Рядом в рамке под стеклом висела старая книга в черном кожаном переплете, на которой своеобразным каллиграфическим шрифтом белого цвета можно было отчетливо прочесть «Йозеф Геббельс». Все это сверху завершала небольшая блестящая полка из толстого стекла и никелерованных кронштейнов, на которой лежало армейское полевое кепи черного цвета с отчетливо бросающейся в глаза качеством исполнения и чистотой цвета эмблемой элитного отряда спецназа Третьего Рейха «Edelweiss»(Эдельвайс).

Нижняя челюсть Фрэи начала немного свисать. На самом деле она очень много знала про войну из фильмов и рассказов, а также в школе и музеях. У нее самой прабабушка была ветераном и принимала участие в боевых действиях. Но здесь она впервые в жизни увидела живую историю с другой вражеской стороны открыто и откровенно, причем очень жестко бьющей по глазам качеством своего исполнения, уровнем сохранности почти через сто лет и непривычным для восприятия оригинальным стилем. Она испытывала непередаваемое, острое чувство злой красоты, которая служила масштабному кровопролитию.

- Ihnen gefällt?! («Инэн гефЭльт?», Вам нравится?), - послышался сзади медленный протяжный высокий голос Ганса.

Фрея чуть не потеряла сознание, ее передернуло, и она сделала неловкий жест, отстранившись от открытой двери в сторону. Из открытой в коридоре двери напротив спокойно и медленно без всяких эмоций мимо нее прошел Ганс и зашел по всей вероятности в свою в комнату. В противоположной открытой двери стоял Йозеф.

- Du wirst nach erzählen? («Ду вúрст нах эцúлен?», Расскажешь после?) – спросил что-то Йозеф Ганса.

- Ja! («Яа!», Да) – коротко ответил Ганс.

Йозеф захлопнул дверь.

Дальше диалог проходил на английском языке.

- О, извините! – продолжил Ганс все тем же высверливающим внутренности голосом, - я не привык еще к тому, что на станции есть кто-то, говорящий на другом языке. Это моя комната, как вы наверно уже догадались. Пожалуйста, не стесняйтесь, проходите. Я вижу, вам стало интересно. Это личные вещи моего прадеда. Вы можете посмотреть их поближе и даже взять в руки.

Фрэе пришлось немного переварить и ситуацию и то, что ей только что сказали, она явно подтормаживала. Ганс спокойно стоял с таким же непреступным и немного задумчивым лицом. В этот момент он напомнил ей портрет Кобергера из художественных работ Альбрехта Дюрера в одноименной книге о его жизнеописании, кого-то из московских авторов, которая подвернулась ей под руку еще в студенческие годы в библиотеке училище.

- Мне очень не ловко, что так вышло, дверь была открытой. – начала оправдываться Фрэя, глупо улыбаясь как ребенок и делая шаг в комнату Ганса.

- Я знаю! – молниеносно ответил Ганс, - это я ее не закрыл! – и абсолютно спокойно и быстро, сделав несколько шагов, захлопнул дверь у нее за спиной. После этого он вернулся и встал рядом с ней лицом к стене с артефактами, сложив кисти рук в «замок», опустив их вниз перед собой и слегка наклонив голову набок.

- Мой прадед, - продолжил он свое медленное, гипнотизирующее высоким голосом, «вскрытие черепной коробки», - Генрих Майнер родился в Австрии как и я. В 1942-ом году по 1944-й год он командовал штурмовым отрядом элитного подразделения спецназа «Эдельвайс» на побережье Кольского полуострова. Их отряды высаживались с Баренцева моря и брали высоты вблизи Норвежских фиордов, после чего совместно с отрядами егерей этого же подразделения проводили разведывательные и укрепительные операции на местности с целью обнаружения и уничтожения любых сил противника, а также проведения диверсионных операций на территории врага.

В этот момент он медленно повернул голову, как-то загадочно посмотрел на Фрею и так же плавно повернул еë обратно.

- Эти личные вещи мне передал мой дед. Я очень горжусь своими предками!

И Ганс как-то грустно вздохнул, продолжая дальше созерцать висящие на стене предметы.

- Простите, а что это за книга? – спросила вдруг Фрэя.

- Труды Рейсхминистра пропаганды и агитации, Йозефа Геббельса, личный подарок прадеду, – с гордостью сообщил Ганс, - таких книжек с личным автографом доктора Геббельса осталось не больше десяти на планете. Хотите почитать? – интригующе, но очень серьезно спросил Ганс.

- Нет! – твердо ответила Фрэя.

- Я вас понимаю, - заявил Ганс и ухмыльнулся.

- Я наверно пойду, меня друзья заждались, - начала Фрэя.

- Конечно! - коротко ответил Ганс и тактично проводил Фрэю, открыв ей дверь и попрощавшись.

Так закончилось первое личное знакомство Фреи и Ганса Майнера, но это был еще не конец острых ощущений, впереди ее и остальную группу ожидали новые и очень серьезные тонкости в отношениях с немецкими пилотами.