Глава XVIII. Дистанция «Моусон – Прогресс».

На следующее утро подъем сыграли по обыкновению в девять часов. Команда позавтракала и приготовилась к старту. В десять сорок пять прошла команда «По местам! Занять сновигаторы!». Пилоты вышли группой и рассредоточились по полигону. Группа техсопровождения убирала последние трапы от уже запустившихся по очереди машин, когда в эфире прозвучал голос диспетчера:

- Приветствую всех! На маршруте «Моусон – Прогресс» вам придется пройти около трехсот тридцати миль, из них сто восемьдесят до шельфого ледника Эймери и сто пятьдесят – по самому леднику. Время в пути вам ориентировочно ограничено до трех часов, поэтому если сегодня до полудня с погодой ничего не изменится, вам придется сразу совершить еще два непротяженных маршрута. Берегите силы, они вам еще пригодятся. Ваша очередность старта на сегодня следующая: Фрэя, Ганс, Лу, Кэтрин, Хэлбокс, Йозеф, Джонс. Интервал между стартами двадцать секунд, потом заново начинаю отсчет, можете выстраиваться.

- Ну что… я думаю с очередностью все в порядке, условия те же, все в силе, как и договаривались вчера, - продолжилась английская речь в эфире, только теперь уже Ганса.

- Все так, как договаривались! – отозвалась Кэтрин.

- Тогда поехали! Всем удачи! – сказал Ганс.

В одиннадцать команда начала стартовать с Моусон. Все пилоты шли друг за другом с тем же интервалом, что и на старте. Никто никого не старался обогнать, так как было понятно, что сегодня на этом маршруте определенно выйдет один из трех участников вчерашнего пари. Через час на скорости сто пятьдесят узлов пилоты начали входить в зону ледника, постепенно снижая ее до ста узлов в зависимости от сложности рельефа.

- Не парься, Кэт! Все будет хорошо! – подбодрила Фрэя, после сигнала штурманбота.

- И я о том же! – ответила она.

Катрин было уже как-то все равно, что произойдет с ней на этой дистанции, ее не столько удручало отсутствие Акселя и неудачи товарищей, сколько вся эта возня вокруг немцев. Если бы не проделки Хэлбокса, думала она, то миссия шла бы в совсем другом темпе и настроении. А сейчас она как будто была спровоцирована всем этим на решительные действия.

- Была-ни была, - подумала про себя Кэтрин и начала ускоряться.

Ледник не заставил себя долго ждать, сразу же после вхождения в его зону начались разломы, следуя один за другим, как ступеньки, различного уровня и длины. Оценив расстояние, Кэтрин сразу пошла на крайние меры и включила форсаж. Ее сновигатор взметнулся и приподнялся на дыбы, такого драйва за всю историю программы «Полярной навигации» еще никто не видел. Не обращая внимание на вертикальные удары при приземлении, она понеслась вперед, подпрыгивая на каждом разломе как на трамплине, едва успевая отталкиваться от края предыдущей плоскости заснеженного льда. К ее счастью подвеска «Принца Фаэтона» была довольно простой по конструкции и грубой по чувствительности, она достаточно спокойно переносила нагрузки при столкновении довольно серьезного веса самой машины с поверхностью на большой скорости. Самое главное было вовремя дернуть штурвал на себя, чтобы сновигатор при скачкé резко приподнять передней частью вместе с лыжами над краем разлома на высоту около метра.

Скорость на форсаже, да еще и с интервалами в прыжках росла критически. Иногда Кэтрин еле успевала приземляться, как сразу же приходилось прибегать к вертикальному рулению, поэтому она рассчитала приблизительную среднюю скорость, которая не превышала сто двадцати узлов. Фрэя, как и другие члены группы однозначно решили не отвлекать свою напарницу по команде в столь ответственный и напряженный момент, поэтому эфир продолжал молчать, Ганс и Йозеф тоже никаких переговоров между собой не вели. Полнейшая тишина в эфире с экстремальным напряжением на высокой скорости превращались в какой-то адский гипноз. С каждым новым ударом сновигатора при приземлении грохочущий шум подвески становился все сильнее и отчетливее, вызывая волнение и страх перед вероятностью возможной поломки. Действительно, исходя из объективных норм пилотирования, этот дерзкий стиль прохождения препятствий на такой высокой скорости никто бы из руководства программы не одобрил. Но Кэтрин понимала, что именно такие негативные мысли станут основным препятствием для ее победы, и продолжала жать на форсаж.

Внезапно отрезок разломов закончился, и началась длинная равнина. Прошло около двадцати минут. Кэтрин вышла на открытую местность и начала разгоняться еще сильнее, используя любую возможность выжать максимум из своего сновигатора. Она разогнала машину аж до двухсот узлов на форсаже, что обычно вообще было запрещено по протоколу безопасности проведения полетов в зонах ледников. На расстоянии трех миль впереди на горизонте показались самые сложные участки такой местности – смесь низких холмов, снежных дюн и сдвигов ледниковых пластов, образующих в некоторых местах цепь ледяных лабиринтов, высотой порой достигающих десяти метров. Матрица возникающего впереди ландшафта на цифровом экране ультразвукового сонара теперь была бесполезна. Ее дальность не превышала видимых границ возникающих впереди объектов. Кэтрин начала сбрасывать скорость, чтобы войти в первый вираж, огибая снежную дюну, ее сновигатор занесло, и она врезалась правой лыжей в сугроб, подняв огромный столб снега. Удар был хороший, но сбавлять скорость она даже и не думала. Около получаса ее заносило то влево, то вправо, ударяя, цепляя и чуть ли не переворачивая. Кэтрин неслась как сумасшедшая, не обращая внимание на стуки, удары и риск перевернуться на каждом повороте. Внезапно в эфире начались тревожные переговоры на немецком. Кэтрин изо всех сил старалась удерживать скорость на ста двадцати узлах, выходя на неизвестные ей области ледника практически на удачу, с высокой вероятностью разбиться насмерть выполняя новый вираж. На такой скорости до выхода из зоны ледника ей оставалось около десяти минут. Сновигатор Ганса на радаре шел впереди, не изменяя интервала между ними. Переговоры немецких пилотов периодически повторялись с нарастающей интенсивностью агрессией и беспокойством голосов. На горизонте показалась бескрайняя снежная равнина.

- Наконец-то! – подумала Кэтрин, не на шутку умаявшись, - теперь будь, что будет, если и проиграла, то и хрен то с ним!

Штурманбот сообщил о прохождении контрольной точки выхода. Кэтрин изменила курс по направлению к сновигатору Ганса. Когда до него оставалось чуть меньше пол мили, она снизила скорость до пятидесяти узлов, проверила временной интервал между контрольными точками на сенсорном экране бортового компьютера и произнесла в рацию на английском:

- Ганс, мое время один час двадцать пять минут, шестнадцать секунд и три десятых!

- Мое время, - ответил сухо Ганс, - один час двадцать три минуты, а сотые и десятые не важны. Вы проиграли мне, Кэтрин! Вы проиграли мне и можете спокойно следовать на финиш, а мне предстоит вернуться и помоч Йозефу, у него серьезная поломка в районе холмов. Так что победа за вами, это была честная гонка! Я специально дождался вас здесь, чтобы сказать вам об этом. Встретимся на «Прогрессе», конец связи.