Стилистические возможности глаголов

Стилистические особенности личных форм глагола. Как отмечав лось выше, глагол в форме 1-го или 2-го лица может сочетаться с личными местоимениями, а может обходиться без них:

 

Не в сезон – в начале марта Я приду на пляж забытый, Прошлогодние приметы Я у моря отыщу – Прошлогодние свиданья, Прошлогодние надежды, Прошлогодние печали Вспоминаю и грущу.

Зимовала, горевала, Приучила сердце к грусти, Но не думала, не знала, Что вернется, не отпустит. Здесь, у моря, вспоминаю Про прошедшее тепло И с надеждой понимаю, Что не все еще прошло. (Л. Рубальская)

 

При употреблении глагола в 3-м лице без личного местоимения субъект действия совершенно неясен, если он прямо не подсказывается контекстом. Приведем пример из книги Б. Акунина «Внеклассное чтение». Разговор между президентом фирмы, дающей советы людям, попавшим в критическую ситуацию, и клиентом. Боевики взяли в заложники двух его детей и предложили: «Одного из твоих детей мы убьем, выбирай сам которого».

 

– Хорошо, я вам дам совет... Выход такой: бросьтесь на того из бандитов, который отвратительней, впейтесь ему зубами в глотку и пусть вас убьют. Но йи в коем случае не выбирайте между своими детьми... Даже если существует загробная жизнь и муки ада, худшей пытки, чем предложенная вами ситуация, там быть не может. Так что вы в любом случае окажетесь в выигрыше.

Неизвестный вынул руку из кармана (слава Богу, пустую, без бритвы) и посмотрел на Нику по-другому, без издевки и блеска в глазах.

– Существует, – сказал он.

– Что «существует»?,

– Загробная жизнь. Но сейчас это к делу не относится.

 

Глагол «существует», отделенный от предложения, в котором был употреблен с субъектом («загробная жизнь»), потерял свою «субъективность», и его форма не подсказывает эту субъективность. Если бы этот глагол имел форму 1-го или 2-го лица («существую» или «существуешь»), то, даже будучи отдаленным еще больше от базового предложения, он не потерял бы соотнесенность с единственно возможным субъектом – местоимением 1-го или 2-го лица.

В то же время возможна взаимозамена одних личных форм глагола другими. Приведем эти случаи.

1. Форма 1-го лица множественного числа глагола вместо 1-го лица единственного числа употребляется в научной речи, чтобы придать высказыванию более скромный характер относительно заслуг автора: Прежде всего, отметим, что язык XVII в. изучается главным образом по региональным источникам или по деловым текстам узких жанров (Н. Благова). Ср.: употребление «для скромности» притяжательного местоимения наш: Однако ограничить анализ частиц только сферой диалога неправомерно, поскольку функции частиц в диалоге и монологе существенно различаются и поэтому, на наш взгляд, требуют специального рассмотрения (Г. Щербань). В настоящее время авторское мы заменяется обычно существительным автор: В силу ограниченной изученности феномена публичных коммуникаций автор опирается на классические исследования по теории публичной сферы (А. Кривоносое). Местоимение мы вместо я может употребляться и в целях возвеличения собственной персоны, но это относится скорее к бытовой речи: Мы еще посмотрим, кто кого; Старик любил при случае показывать себя: дескать, и мы живали в свете! (И. Тургенев).

2. Глагольная форма 1-го лица множественного числа может употребляться для обозначения неопределенного действующего лица: – А отдыхать когда?! – повернулась верхней половиной тела гибкая сероглазая Лариса. – Ни кино, ни танцев. Вовсе культуры не видим (С. Антонов).

3. Употребление в разговорной речи формы 2-го лица единственного числа вместо 1-го лица: Да вот, в том же лесу ходишь, а гриба хорошего для тебя нету (Ф. Абрамов). Нетрудно заметить в предложениях подобного рода значение повторяемости действия, оттенок обобщения.

4. Форма 2-го лица единственного числа может употребляться в обобщенно-личном значении, особенно в пословицах: Что посеешь, то и пожнешь.

5. Употребление формы 2-го лица множественного числа вместо 2-го лица единственного числа: Не сходите с ума. Меня однажды не приняли в университет. И, как видите, я не сошла с ума (А. Андреев). В данном случае перед нами вежливая форма обращения на вы к малознакомому человеку. Но такое обращение может быть принято и среди членов семьи, например между детьми и родителями: Мама, вас что, на коленях упрашивать, чтобы вы платок погладили, (С. Антонов).

6. Употребление формы 3-го лица единственного числа вместо 1-го лица единственного числа: Слушая собеседника, он знал, где, в каком месте нужно улыбнуться или прищурить глаз, а в каком месте сказать: «Да, да, Илья Ильич понимает». Следует заметить, что Илья Ильич любил говорить о себе в третьем лице, не «я тебя слушаю», «я тебя прошу», а «Илья Ильич тебя слушает», «Илья Ильич тебя просит» При этом он так приятно улыбался, что эта его милая, располагающая к себе улыбка сразу же передавалась собеседнику (С. Бабаевский). Такое употребление глагольной формы 3-го лица характеризует индивидуальную речевую особенность.

У некоторых глаголов существуют варианты употребления личных форм. Такое варьирование имеет место в языке, и его тоже надо знать. Укажем наиболее распространенные глаголы, которым присущи варианты личных форм:

- глаголы выздороветь, опостылеть, опротиветь при спряжении имеют варианты типа выздоровеют – выздоровят, опостылеют – опостылят, опротивеют – опротивят, первые из которых являются нормативными, так как сами глаголы относятся к 1-му спряжению: Оно, пожалуй, барство-то – как.оспа... и выздоровеет человек, а знаки-то остаются (М. Горький). Изменение указанных глаголов по 2-му спряжению является устаревшим или разговорным: Выздоров-лю – буду жить с Никитой Егорычем, уйду от отца! (М. Горький);

- глаголы кудахтать, мурлыкать, плескать и некоторые другие имеют две формы настоящего времени: одна без чередования конечных согласных основы (плескает, кудахтает), другая – с соответствующим чередованием (плещет, мурлычет). Формы без чередования свойственны разговорной речи, с чередованием – строго нормированной: Огонь не допускает близко зверя, и вот рысь сердится, мурлычет (П. Мельников-Печерский) и Я шел и пел, потому что, когда я счастлив, я непременно мурлыкаю про себя (Ф. Достоевский).

Небольшая группа глаголов вообще не имеет отдельных личных форм. Так, не употребляются в 1-м и 2-м лице единственного числа глаголы отпочковаться, ржаветь, сквозить, телиться и др.; не образуют форму 1-го лица единственного числа глаголы очутиться, ощутить, победить, убедить, чудить и др. В этом случае для передачи значения 1-го лица следует использовать описательные формы типа смогу очутиться, ощутить; должен победить, убедить.

Невозможность образования от некоторых глаголов форм 1-го лица единственного числа обыгрывается в художественной литературе. Например: «А ведь по-русски нельзя сказать от первого лица единственного числа: "Я побежу..." или "Я победю...", – подумал Сережа. – Грамматика сопротивляется. Может быть, одному вообще победить невозможно? Только всем вместе» (Е. Евтушенко).

Стилистические особенности форм вида, времени и наклонения. Категория вида характеризует действие со стороны его протекания во времени, его отношения к внутреннему пределу. Большинство глаголов имеет две формы – несовершенного и совершенного вида. Стилистические особенности этой категории заключаются прежде всего в том, что формы одного вида могут заменять формы другого вида.

Формы несовершенного вида могут употребляться:

1) для обозначения действия, происходящего в прошлом, но уже законченного и имеющего результат: Мы хотели найти [ископаемые]. Не потому, что получали за это деньги. Деньги нам давали во всех случаях (В. Ilefросян). Конечно же, деньги выдавали всегда сполна, и рабочие получали их полностью;

2) для называния действия, совершающегося «туда и обратно»: За мной прибегал один художник из нашей артели и сказал, что у Гор-деева тяжелый сердечный припадок (В. Каверин). Ясно, что человек, появившийся с печальным известием, передав его, не остался, а вернулся к больному.

Формы совершенного вида могут использоваться:

1) для обозначения повторяющегося, обычного действия: Я знаю, старые кавказцы любят поговорить, порассказывать (М. Лермонтов); Он небось сходит в кино, поглядит про деревню и пойдет выпьет (В. Шукшин). В первом предложении обращается внимание на привычку стариков к разговорам, во втором – на те события, которые часто приводят «героя» к нарушению здорового образа жизни;

2) для передачи возможности-невозможности действия: Ах ты, баловень! – закричал он, – ...долго ли говорить тебе?слезай, вот я те, озорника, поартачишься у меня, погоди! (Д. Григорович). Речь здесь идет о запрещении баловства.

В стилистических целях формы несовершенного и совершенного вида одного и того же глагола могут противопоставляться для усиления высказывания: – Шесть лет мы были в горах, – начал он... – Мы искали и не находили. Мы хотели найти (В. Петросян). Для придания повествованию большей выразительности автор это противопоставление видовых форм может периодически повторять в тексте. Примеры из того же рассказа В. Петросяна: На следующий день мы продолжали свою работу. Но того, что искали, мы не находили; Мы расстались по приказу из министерства. Его отозвали в город. Мы все еще искали, все еще не находили. В этом ряду даже противопоставление глагола несовершенного вида и существительного, образованного от однокоренного глагола совершенного вида, приобретает выразительность: – Ну что это мы все приуныли? – сказал я. – Будто человека хороним. Не нашли. Будем продолжать поиски}.

Категория времени показывает отношение действия к настоящему, прошедшему и будущему времени. Стилистические особенности категории времени состоят прежде всего в том, что формы одного времени могут употребляться в функции другого.

• Настоящее время может использоваться вместо прошедшего. Это оживляет повествование, придает ему выразительность. Такое настоящее называют «историческим», «повествовательным», «описательным», оно широко используется в художественной литературе: Как хитрая лисичка, вильнула хвостом моя тропа и затерялась в траве, а я выхожу не к молодым березам, а к белым сказкам моей земли. Омытые июльскими дождями, они стыдливо полощут ветками, приглушая двухнотный, непонятно откуда слышимый голос кукушки...Я сажусь у теплого стога, курю и думаю, что вот отмашет время какие-то полстолетия и березы понадобятся одним лишь песням, а песни тоже ведь умирают, как и люди (В. Белов); Ну дак уж свекор ей [снохе] за это только что ноги не целовал. Что ты, что ты, ведь смертоубийство могло быть... Откуда ни идет, с какой стороны не едет, а подарок своей сношеньке завсегда (Ф. Абрамов).

• Прошедшее время может использоваться вместо будущего при описании событий, которые ожидаются в самом скором времени: Праздничек подошел – выпей, прошел праздничек – пора на работу, а не похмеляться (В. Шукшин); Вот так грохает, грохает для забавы какой-нибудь Ванька, а завтра, глядишь, обул сапожонки – и пошел с тем кнутом пасти сельских телят, а то и в подпаски (В. Солоухин).

Еще только предполагаемые события могут изображаться как бы уже имевшими место: Если ты научился и плел [плетки] из двадцати четырех [прутьев], то, тяжелая, округлая в своем сечении, гибкая, хлесткая, она становилась завистью товарищей (В. Солоухин).

Употребление прошедшего времени вместо будущего чаще всего встречается в разговорной речи.

• Будущее время может использоваться вместо настоящего в разных значениях, что более свойственно разговорной речи: для называния действия, которое обозначает обычный, постоянный результат: Петр Иванович худых гостей не позовет, не такой он человек, чтобы всякого вином поить (Ф. Абрамов); Мы невольно учились обращению с топором и пилой. Сейчас врежется пила в дерево – и брызнут на последний голубоватый снежок... опилки (В. Солоухин); Что посеешь, то и пожнешь (пословица); для обозначения невозможности осуществления действия: Решетом воды не наносишь (пословица); для выражения неопределенности, предположительности: Придет зима да прижмет с дровами, с сеном – не Антохой, а Антоном Павловичем назовешь (Ф. Абрамов).

Будущее время может использоваться и вместо прошедшего в тех случаях, когда надо обозначить: неожиданное наступление действия: Иван Соломин... Зашел к нему, у них пыль до потолка: не могут имя сыну придумать. Я и подскажи им: Митрий (В. Шукшин); повторяющиеся действия: Ты вон в город-то на неделю уедешь, и то тебя домой манит (В. Шукшин); прошедшие действия как будущие, последующие уже за прошедшими: Говорил нашим деятелям: давайте вывезем летом сено – нет! (В. Шукшин); Который год я тут живу? Восьмой, наверно. И не было вот годочка, чтобы она в это время к нам не приехала. Всего наносит. И соленых, и обабков, и ягод (Ф. Абрамов).

В разных значениях могут выступать не только личные формы глагола, но и неопределенная форма глагола, что имеет место чаще всего в безличных предложениях: при передаче значения настоящего времени: Обиделся, Иван Африканович. А чего, дурачок, обижаться, и обижаться-то тебе нечего (В. Белов). Можно сказать: А чего, дурачок, обижаешься; при передаче значения будущего времени: А конюха взять. Кажись, теперь, в машинное время, и человека бесполезнее нет (Ф. Абрамов). Можно сказать: А конюха возьмем; при передаче значения прошедшего времени: Щука завелась будто бы потому, что в низовьях реки, под Шаплыгином, нарушилась мельница... А ведь река существует тысячелетия; почему же шуке было не зайти лет пятьсот назад и водиться в реке, подобно тому как водится иная рыба (В. Солоухин). Ср.: Щука зашла и водилась в реке лет пятьсот назад.

Наклонение представляет собой такую грамматическую категорию, которая обозначает отношение действия к действительности. Действие может представляться говорящему как реальное, имеющее место в действительности, осуществимое, и как нереальное, которого в действительности нет. В зависимости от этого выделяют изъявительное, повелительное и сослагательное (условное) наклонение.

Оттенки наклонений настолько разнообразны, а живая речь настолько богата оттенками, что формы одних наклонений могут употребляться вместо других, особенно в разговорной речи. Наиболее часто используются в разных функциях формы повелительного- наклонения:

- для обозначения условно предполагаемых действий. Это явление широко распространено в разговорной речи, так как связано с выражением экспрессивности: Она там гдей-то будет петь, а ты сиди, переживай] (В. Белов);

- для обозначения условия какого-либо действия: Ты, лоботряс, только рассуждать умеешь. А коснись самого, не так бы запел (В. Шукшин);

- для обобщения: – Ну вот, – не без злорадного торжества воскликнула Евгения, – призналась! А я рта не раскрой. Все не так, все неладно (Ф. Абрамов).

В свою очередь, другие глагольные формы могут выступать в значении повелительного наклонения. К ним относятся:

- сослагательное наклонение (с оттенком учтивого пожелания): Не раз и до сегодняшнего вечера Григорий Григорьевич намекал Калаш-нику – порой добродушно, с покровительственной улыбкой – о том, чтобы он меньше «выискивал блох»... а больше бы писал о ростках нового (В. Евтушенко);

- изъявительное наклонение (с разными оттенками): – Идем, – сказала она. – Все равно уж теперь никакие укрытия не помогут (А. Андреев); И все-таки Гагарин сказал совсем просто, совсем по-русски: «Поехали!» Этим словом сразу сделав космос чем-то своим, домашним (Е. Евтушенко);

- неопределенная форма глагола: Февраль. Достать чернил и плакать! Писать о феврале навзрыд (Б. Пастернак).

Некоторые формы повелительного наклонения имеют варианты, которые различаются стилистической окраской. К ним относятся, например, глаголы доить, кроить, поить, утаить, глаголы со стечением двух согласных в инфинитиве (не порть – не порти), некоторые глаголы с приставкой вы- (высунь – высуни). Если первые компоненты в приведенных парах соответствуют литературной норме, то вторые находятся за ее пределами.

Стилистическое использование глагола. Писатель А.Н. Толстой отмечал, что «глагол является основой языка. Найти верный глагол для фразы – значит дать движение фразе». В стилистическом плане глаголы используются прежде всего для придания динамичности изложению, для подчеркивания ритмики, для указания на чередование событий. Это может относиться к описанию действий персонажей, как, например, у А.С. Пушкина:

 

Хотел бежать, но в бороде

Запутался, упал и бьется;

Встает, упал; в такой беде

Арапов черный рой мятется;

Шумят, толкаются, бегут,

Хватают колдуна в охапку

И вот распутывать несут...

 

В стихотворении Ф. Тютчева глаголы придают большую выразительность описанию событий, происходящих в природе:

 

Сияет солнце, воды блещут,

На всем улыбка, жизнь во всем,

Деревья радостно трепещут,

Купаясь в небе голубом.

Поют деревья, блещут воды,

Любовью воздух растворен.

И мир, цветущий мир природы,

Избытком жизни упоен...

 

Использование глаголов и их форм придает стихам, как видим, не только ритм, но и ощущение движения, света и цвета. На это много раз обращали внимание и писатели:

 

Лесной оркестр

 

В мае все лесные жители поют и играют, кто на чем и как умеет. Тут услышишь и звонкое пение, и скрипку, и барабан, и свист, и лай, и кашель, и вой, и уханье, и жужжание, и урчание, и кваканье.

Чистыми голосами поют соловьи, зяблики, певчие дрозды. Скрипят жуки и кузнечики. Барабанят дятлы, свистят флейтой иволги, лает лисица. Кашляет косуля. Воет волк. Ухает филин. Жужжат шмели и пчелы. Урчат и квакают лягушки (по В. Бианки).

 

Производственная сфера деятельности человека, когда в ее описании участвуют многочисленные глагольные формы, также оживает, явственнее ощущается ее нужность.

 

И вот, когда дюкер по его команде, буксируемый стальными канатами, пополз из траншеи в реку, увлекаемый потоком воды, хлынувшим из траншеи с разъятой перемычкой, когда все, казалось, идет как по маслу, на том берегу что-то случилось. Буксирные канаты обвисли, ослабли, гигантская труба замерла (В. Кожевников).

 

Можно было бы отдельно говорить о стилистическом использовании отдельных семантических групп глаголов, например глаголов движения, говорения. Так, у В. Брюсова глаголы движения, представляя собой сравнительно небольшую группу, привносят в описание очевидную динамику, создают впечатление активной физической деятельности:

 

Мне предоставлена полная свобода. Я с утра гонял по парку, убегал в деревню играть в солдаты с деревенскими ребятишками, уходил без спросу в ближние лески по грибы и по ягоды, купался в илистых и тенистых прудах вместе с нашей собакой Динго.

 

Употребляемые в стилистическом плане глаголы речи обычно выступают как синонимы, разнообразящие повествование. Приведем пример из сказки «Василиса Прекрасная»:

 

Затрещали деревья, захрустели листья – едет Баба-Яга. Василиса встретила ее. – Все ли сделано? – спрашивает Яга.

– Изволь посмотреть сама, бабушка, – молвила Василиса.

Баба-Яга все осмотрела, подосадовала, что не за что рассердиться, и сказала:

– Ну, хорошо! Потом крикнула:

– Верные мои слуги, сердечные друга, смелите мою пшеницу!

 

Конечно, при описании диалога употребление только одного и даже двух из многочисленных глаголов речи свидетельствовало бы о стилистическом однообразии, если не хуже.

В особых стилистических целях используются не только семантические группы глаголов, но и отдельные их формы, прежде всего инфинитивы. Говорят даже об «инфинитивном письме» и в пример приводят блоковское стихотворение «Грешить бесстыдно, непробудно»:

 

Грешить бесстыдно, непробудно,

Счет потерять ночам и дням,

И, с головой от хмеля трудной,

Пройти сторонкой в Божий храм.

Три раза преклониться долу,

Семь – осенить себя крестом,

Тайком к заплеванному полу

Горячим прикоснуться лбом...

 

Для инфинитивной поэзии характерно наличие во всех строфах инфинитивных предложений, неопределенность субъекта в них, расположение инфинитива обычно в начале строки, разнообразие глагольных форм, представленных инфинитивом (невозвратные и возвратные, переходные и непереходные, с предложным и беспредложным управлением, совершенного и несовершенного вида, приставочные и бесприставочные). Приведем еще пример инфинитивной поэзии, принадлежащей перу современного поэта И. Бродского («Литовский дивертисмент»):

 

Родиться бы сто лет назад и, сохнущей поверх перины, глазеть в окно и видеть сад, кресты двуглавой Катарины;   стыдиться матери, икать от наведенного лорнета, тележку с рухлядью толкать по желтым переулкам гетто;

вздыхать, накрывшись с головой, о польских барышнях, к примеру; дождаться Первой Мировой и пасть в Галиции – за Веру,   Царя, Отечество – а нет, так пейсы переделать в бачки и перебраться в Новый Свет, блюя в Атлантику от качки.

 

Начало инфинитивной поэзии восходит к XVIII в., взять хотя бы стихотворение Г. Державина «На модное остроумие 1780 года».

В стилистическом плане, а именно для речевой характеристики персонажей, широко употребляются разговорно-просторечные формы глаголов, прежде всего их личные формы: Анисья – шары налила – давай высказываться на всю улицу: «Вы признавать меня не хоче-те... вы сестры родной постыдились...» (Ф. Абрамов); – Господи, господи! – вздохнула бабка. – Давай писать Павлу. А телеграмму ану- лироваем (В. Шукшин); Ты домой не хоть? (В. Белов); – А народ там пестрый быват, одни вербованы из экспедиции что стоят.... – Стра-щашь, – оскалил зубы Гриша. – Ко мне не пристает (Е. Евтушенко); Бывало, говорят, вечера дождется, лучину в передних избах зажгет, набивник синий на себя наденет (Ф. Абрамов); Вот и теперь прибег кривоногий, в белой панамке (С. Антонов).

Для речевой, социальной характеристики действующих лиц в художественной литературе используются также формы повелительного наклонения глаголов: – Не трожь юношу, Тихон Тихонович, – сказал грибничок. – Я вот сейчас начну, и бьюсь об заклад, что и он подпоет (Е. Евтушенко); Я вас учу, дураков. Ты приехай к нему, к Петьке-то, да сядь выпей с ним... (В. Шукшин); Ахти, коровы бежат – доить надо (А. Чапыгин); – Ой, сотона! Ой, гли ты, бес-то! – бабы,. смеясь, завсплескивали руками; Возьми да над кроватью повещай; не надо и жениться (В. Белов).

В целях речевой характеристики используются и другие глагольные формы* (причастные, деепричастные): За все сполна уплочено!!! (В. Барковский); В том боку, знаешь, где спички складены да скляночки, после грому трещина выявилась...; Трезвый бы поступил мягше. А был выпивши (С. Антонов).

* Подробнее о трудностях формообразования глаголов см.: Иванова Т.Ф., Черкасова Т.А. Русская речь в эфире. Комплексный справочник. М., 2000. Гл. V.