Использование в стилистических целях лексики, заимствованной из западноевропейских языков

 

Грецизмы – самые ранние заметные заимствования из западноевропейских языков. Некоторые из них попали на восточнославянскую почву еще до принятия христианства благодаря торговым связям Древней Руси с Грецией. Но большинство греческих слов проникали через посредство богослужебных книг, которые переводились на старославянский обычно с греческого. Поэтому среди грецизмов встречается немало церковных терминов: алтарь, амвон, поп, сатана. Однако есть слова и других сфер употребления: научной (антоним, грамматика, синтаксис), бытовой (кукла, тетрадь, фонарь), собственные имена (Александр, Алексей). Также из греческого пришли многие аффиксы, в частности: авто-, агро-, гео-.

Писатели XIX в. нередко использовали грецизмы, повествуя о забавных случаях, связанных с трудностями изучения греческого языка в дореволюционной средней школе. Так, Н. Помяловский в «Очерках бурсы» приводит нравоучительную беседу учителя с семинаристами:

 

А вот, послушайте, как переводит у нас Тетерин. Следовало перевести: «Диоген, увидя маленький город с огромными воротами, сказал: "Мужи мидяне, запирайте ворота, чтобы ваш город не ушел". Мужи по-гречески (андрес). Вот Тетерин и переводит: «Андрей, затворяй калитку, – волк идет». <...>

– Платонов, что такое дикарь?

– Дикий человек.

– А умеешь ты говорить по-гречески?

– Нет.

– А я слышал, что да, идет он с таким же, как он сам, гусем. Один гусь говорит: «альфа, вита, гамма, дельта»; другой гусь говорит: «эпсилон, зита, ита, фита», не правда ли?

 

Другим классическим источником заимствований служит латинский язык – язык Древнего Рима (V–VI вв. до н.э. – V в. н.э.), который ко времени заимствования латинских слов уже не использовался в живом употреблении. Латынь функционировала в средневековой Европе как общий письменный язык, в сфере дипломатии, науки и философии. В XV–XVII вв. (и позже) латинизмы проникали в русский язык через посредство живых западноевропейских языков (французского, немецкого, затем польского). Латинскими по происхождению являются многие термины: научные (перпендикуляр, формула, эволюция), политические и философские (диктатура, класс, революция, республика), слова иных тематических групп (адвокат, культура, литература), в том числе бытовые (комната, поганый, халтура) и даже собственные имена (Виктор, Павел). Более того, из латыни пришли некоторые аффиксы, которые до сих пор продуктивны и даже получили статус интернациональных: авиа-, де-, -изм, -аций-.

Латынь, как и греческий язык, изучалась в средних учебных заведениях дореволюционной России, что не раз служило предметом иронического повествования писателей того времени. Например, в «Очерках бурсы» читаем: Вот вроде его один господин приезжает к отцу на каникулы. Отец его спрашивает: «Как сказать no-латыни: лошадь свалилась с моста?» Молодец отвечает: «Лошадендус свалендус с мостендус».

Латинизмы использовались и в макаронических стихах, которым свойственно смешение русских слов с иностранными. Приведем фрагмент из бурсацкой «Семинариады» («Очерки бурсы» Н. Помяловского):

 

Любимцы... Аполлона Сидят беспечно in caupona, Едят селедки, merum пьют И Вакху дифирамб поют: «О, как ты силен, добрый Вакх! Мы tuum regnum чтим в мозгах: Dum caput nostrum посещаешь, Оттуда curas выгоняешь. Блаженство в наши льешь сердца

И dignus domini отца. Мы любим Феба, любим муз; Они с богами нас равняют, Они путь к счастью прокладают, Они дают нам лучший вкус; Sed omnes haec плоды ученья Conjunctae sunt всегда с томленьем. Давно б наш юный цвет упал, Когда б ты нас не подкреплял!»

 

В авторском переводе с латыни: in caupona – в кабачке, в харчевне; merum – чистое, неразбавленное вино; tuum regnum – твое царство; dum caput nostrum – пока нашу голову; curas – забота; dignus domini – достойнейшие господа; sed omnes haec – но все эти; conjunctae sunt – соединены.

Из современных европейских языков наибольшее влияние на русский язык оказали немецкий, французский и английский. Компактные заимствования из немецкого языка связаны с реформами Петра I и относятся к разным тематическим группам: военному делу (плац, фланг, штурм), ремеслам (стамеска, фуганок, шпунт), медицине (лазарет, фельдшер, шрам), бытовым вещам (паштет, лук, китель).

Компактные заимствования из французского происходили в периоды культурного сближения или военного противостояния России и Франции. Поэтому среди галлицизмов, помимо обиходных слов (жакет, компот, суп), встречаются военные термины (атака, гарнизон, эскадрон), общественно-политические (дебаты, коммюнике, парламент), слова из сферы искусства (пьеса, сюжет, эскиз).

Английский язык становится заметным источником заимствований в XIX в. В это время в русский язык из него приходит лексика, относящаяся к разным областям человеческой деятельности: технике (комбайн, тоннель, экспресс), спорту (бокс, рекорд, спортсмен), быту (джемпер, бифштекс, пиджак). Настоящее нашествие англицизмов началось в последней четверти XX в. и до сих пор активно продолжается во всех сферах, но прежде всего в экономике, бизнесе, информатике. Это вызвало и вызывает негативную реакцию лингвистов. Так, автор одной из статей, опубликованной в журнале «Русская речь» (1998, № 3), справедливо возмущается:

 

Увлечение американизмами переходит все допустимые границы. Один пример – из беседы с создателем рекламных роликов Михаилом Кудашкиным (газета «Капитал»): «Как вы нашли актера для рекламы?» – «Актеры находятся через кастинг... Ты придумал ролик и пишешь так называемый кастинг-бриф, т.е. рекомендации по подбору актеров. Пишешь: мне нужен человек 40 лет, с хорошей улыбкой, немного неуклюжий и т.д. Отдаешь его ассистенту по подбору актеров, и он тебе подгоняет кандидатуру». Кастинг – слово английское, и одно из его значений – действительно, подбор кадров. Но, спрашивается, зачем нам этот «пришелец», если ему вполне соответствует обычная русская «заявка»?

 

Композитор Н. Богословский как бы к этому добавляет: «Раз у нас официально вошли в обиход чужеземные слова "мэр" и "префект", то давайте пойдем дальше: сантиметры – дюймы, километры – мили. А пиво – кварты и пинты».

В художественной литературе заимствования из европейских языков (иностранная речь) используются прежде всего для речевой характеристики. У А. Пушкина француз-учитель, едущий к Троекуровым, и Владимир Дубровский, уговаривающий его вернуться на родину, не могли не говорить по-французски.

 

Молодой человек заговорил с проезжим по-французски.

– Куда изволите ехать? – спросил он его...

– К господину Троекурову, – отвечал француз.

– К Троекурову? Кто такой этот Троекуров?

– Ma foi, mon officier [Право, господин офицер], я слыхал о нем мало доброго... С учителями (avec les outchitels) он не церемонится и уже двух засек до смерти.

 

Но французская речь в смешении с «нижегородской», т.е. неправильная, искаженная, становилась предметом иронии. В повести Пушкина есть эпизод, где местный помещик Антон Пафнутьевич пожелал ночевать в одной комнате с Владимиром Дубровским из-за страха быть ограбленным.

 

Двери запирались одною задвижкою, окна не имели еще двойных рам. Он попытался было жаловаться на то Дефоржу, но знания его во французском языке были слишком ограничены для столь сложного объяснения; француз его не понял, и Антон Пафнутьевич принужден был оставить свои жалобы. Постели их стояли одна против другой, оба легли, и учитель потушил свечу.

– Пуркуа ву туше, пуркуа ву туше? [Зачем вы... зачем вы] – закричал Антон Пафнутьевич, спрягая с грехом пополам русский глагол тушу на французский лад. – Я не могу дормир [спать] в потемках. – Дефорж не понял его восклицания и пожелал ему доброй ночи.

 

Галлицизмы, употребляемые в речи ряда персонажей романа «Война и мир» Л. Толстого, – свидетельство их дворянского происхождения и воспитания.

В настоящее время беспереводные иностранные слова, прежде всего англицизмы, широко распространены в рекламных публикациях, в описании современной техники, особенно компьютерной. Создается особый поджанр публицистики, предназначенный скорее для специалистов какой-либо отрасли, чем для широкой публики, ибо, например, только специалист-компьютерщик может досконально разбираться в типах и марках современных компьютерных устройств, которые меняются и размножаются с поразительной быстротой, что, в свою очередь, рождает новые термины. В качестве примера приведем рекламную публикацию:

 

Новинки от QMS-Minolta – это традиционно принтеры, только на этот раз недорогие модели Page Pro 1100 и Page Pro 18 для дома и офиса. Page Pro 1100 выпускается в двух вариантах – для печати только из Windows-приложений и в модификации, подходящей для работы с любой операционной системой. Это надежный, простой в обслуживании и экономичный принтер формата А4 с возможностью работы в сети. Разрешение – 1200x600 dpi, скорость печати – 10 страниц в минуту, объем памяти – до 132 Мбайт (стандартно 4 Мбайт). Существуют две модификации – универсальная 1100 и 1100L, работающая только в Windows. Язык описания – PCL6. Сетевая поддержка и PostScript не предусмотрены (Компьютерра. 2000. № 14).

 

Иностранные слова, недавно заимствованные или плохо освоенные малообразованными людьми, часто искажаются ими. Это явление давно подметили писатели и используют его для речевой характеристики героев то ли по их социальному статусу, то ли по уровню образования.

 

– Хорошо живет. На большой! – ширкнула простуженным носом Маня и для убедительности подняла прокуренный палец. – Фицианкой работает.

– Кем, кем?

– Фицианкой, говорю. С подносом со светлым бегает...

– Дак это она не в том... не в сторани, где мужики выпивают? Маня коротко кивнула:

- В сторани.

(Ф. Абрамов «Пелагея»)

 

В фицианке и сторани легко узнать литературные слова официантка и ресторан, но эти слова нелегко даются людям, не бывавшим в них никогда.

В последние годы появился еще один сатирический портрет – молодого человека, учившегося понемногу «чему-нибудь и как-нибудь», нахватавшегося слов и фраз из разных языков и употребляющего их без разбора в своей явно макаронической речи. Так, у Б. Акунина читаем:

 

Вбежал в кабинет андрогин... и воинственно подлетел к посетителю.

–Вас ист лос, шеф? Сейчас я этого гоблина делитом и в баскет!

Сиюминутная половая самоидентификация никак не отражалась на Валином лексиконе – в любой из своих ипостасей он выражался настолько своеобразно, что без привычки и знания языков не поймешь. Во всем было виновато хаотичное образование: Глен успел поучиться в швейцарском пансионе, американской хай-скул и закрытой католической школе под Парижем, но всюду задерживался недолго и нахватался от разных наречий по чуть-чуть. Николас содрогнулся от мысли, что через сто лет все человечество, окончательно глобализировавшись, будет изъясняться примерно так же...

– Улет, старфлайт, – мечтательно протянул Валя.

– Какой улет?

– Полный. Мужик какой-то взял и улетел. Абсолютно. Послал всех на фак-кофф и улетел. Наверно, вмазал «белого» или стэмпов нализался – от них тоже крылья вырастают.

– Кто-то выкинулся из окна? – спросил дрогнувшим голосом Ника. – Только что?

– Не, давно уже. Часа три. Сначала альтефрау дворовые голосили, потом приехали флики. Я хотел вам сказать, а вы меня по бэксайду веником.

– Ты что тут про стэмпы плел? – нахмурился Николас...

– Ладно вам закидываться. – Глен одним пальцем дотронулся до Никиного плеча. – Захотел человек и улетел. Его прайваси. Все мы как перелетные фогели. Поклюем семечек, выведем птенцов и курлы-курлык, пора в райские страны. Шеф, мы едем в театр или нет? Аи эм coy нервас, прямо кошмар!