О Акты южной и западной России, XIII, 590.

²) У Велпчка означено 40 суден: Летопись, 429—464.

³) Акты южной и западной России, ХШ, 666, 694, 697; Величко относит разорение и сожжение Сирком моста на Буге к первому Чигиринскому походу (II, 452), но из современных актов видно, что это было во втором Чигиринском походе.

русских и украинцев под Чигирином во время второго Чигиринского похода турок бездеятельностью гетмана Самойловича и князя Ромодановского: Ромодановский боялся нападать на турок, будто бы, потому, что в их руках находился его сын, князь Андрей Ромодановский, взятый в плен десять лет тому назад. Турецкий визирь угрожал князю, что если он осмелится помешать ему взять город Чигирин, то получит в подарок облупленную и набитую соломой кожу с головы пленного сына его. Самойлович же, «знгохавшись с князем и следуя его воле», вовсе не сочувствовал рвению Козаков к войне с турками и проиграл успех войны. Тогда кошевой Сирко и запорожцы, возмущенные таким поведением гетмана, послали ему следующее, исполненное жестоких укоризн, письмо:

«Вельможный мосце пане гетмане тогобочный украинский малороссийский, Иоанне Самойлович. После кончины славнопамятного, доброго нашего гетмана, Богдана Хмельницкого, по истине дорогого отчизне своей малороссийской сына, когда стали являться частые и непостоянные гетманы, и когда, через факции (действия) враждебных соседних монархов (что ясно из андру- совскпх постановлений 1667 года), единая Малая Россия, наша бедная отчизна разделилась пополам, сперва на два гетманства, начав от полтавского Пушкаря и переяславского Сомка, потом через Ханенка уманского, на три гетманства, и вследствие постоянных междоусобий, достаточно обагрилась кровию нашей братии; тогда мы, войско низовое запорожское, тот же час перспективою нашего ума здалека усмотрели и поняли наступавший упадок и всеконечное запустение отчизны нашей малороссийской; в действительности оно так и сталось с вашей анте- цессоров, тогобочных гетманов, ласки. Смотря издалека оком нашего разума на этот приближавшийся упадок отчизны, мы нигде не могли без сердечного сожаления вкусить хлеба и отпо- чить спокойно после трудов дневных, потому что нас постоянно беспокоило и одолевало то, что вследствие войны и неприязни обо- стороннпх Днепра гетманов, приходилось нам полными слез глазами смотреть на пустую и мертвую Малую Россию, матку нашу и вместо богатых жилищ отцев и праотцев наших видеть жилища диких зверей. Желая предупредить это по мере сил наших, мы письмами нашими и усовещевали и у б" алн сего-

бочных гетманов, чтобы они для общего отеческого добра, все

циркумстации войн н неприязни отринули и оставались в приязни и згоде с тогобочными гетманами, антецессорами вашими и отнюдь не склонялись бы на обманчивые польские приманки и обещания. Однако, все наши доводы мало имели действия, и чем дальше, тем больше возростала между гетманами обеих сторон вражда и злоба и чрез их междоусобные войны нашу братию искореняла. И хотя все те прошлые гетманы наружно показывали себя усердными устроителями и опекунами отчизны нашей, однако, каждый из них скрытно и без всякой совести, с немалым ущербом для отчизны и с погублением подчиненного ему христианского народа, ради исполнения своего властолюбия и ненасытных афектов (желаний), больше старался забрать воды на свои лотоки (мельничные колеса) и затем до тех пор сушил свою голову таким неспасительным ремеслом, пока, вместе с урядом своим, вовсе не терял ее, с немалым для отчизны бедствием. После всего этого не удивляйся, ваша вельможность, Войску запорожскому, если нам пришлось, после случившагося збурения турчнном Чигирина, Канева и всех остальных сего- бочных городов и сел украинских малороссийских, и тебя записать в реестр прошлых нещпро знчливых отчизне нашей гетманов; ибо, зная, какое внимание и готовность к обороне от турок оказал ты, на слезные суплекации (просьбы), лоды- жинцам, умаищам и жителям других городов и поветов, не иначе можем и разуметь о вашъ—мости, мосце пане, как сказали выше. И точно, вместо военного похода и обещания обороны лодыжшщам и уманцам ты, счастливо назад от Лисенки повернувши и предоставивши дело одним братьям нашим, добрым и отважным рыцарям, за здравие отчизны и Лодыжина свой живот там утратившим, ты вместо щирости своей дырку Мурашкою заткнул '), а сам яко журавель на купине стоящий, издалека через Днепр смотрел до Лодыжина и У маня, что там будет твориться, обгородившись хорошо наметными стенами, для защиты своего здоровья, чтобы оттуда не залетела по ветру пуля какая и оному (здоровью) в роскошных перинах, как паву в краснопестром пере, не причинила шкоды. О нещи-

’) Намёке на охотницкого полковника Мурашку, которого гетман вместо себя к Лджиикпну послал, и который страшною смертью от турок погиб: Летоппсь, II, 353.

рости же вашей к Чигирину мы уже и не пишем вам, когда не только мы, войско низовое запорожское, но и весь великороссийский и малороссийский свет ясно то видит и видеть может, что он, с прочими городами и украинскими селами, погиб через вашу с князем Ромодановским нещирость и незичливость и окончил дни свои полным запустением с премногим пролитием христианской крови и с погублением истой братии нашей, ибо какая могла быть к Чигирину приязнь ваша, когда у вас издавна сильная злоба к нему была? И если прежде вы, ваша мосць, не стыдились на Дорошенка и на Чигирин со своим и с московским войском приходить и открыто воевать его, то как могли вы устыдиться, чтобы не оборонять и препятствовать падению его? Объясни же теперь, пане гетмане Самойлович, что доказал ты, какую услугу Богу и отчизне сделал. Дорошенка заслал в непрестанную неволю, Чигирин со всею сегобочною Украйною утратил, многому множеству крови христианской напрасно пролиться допустил и после такого мнимого благополучия обеих сторон гетманом титуловаться стал. Что лее тебе от той запустелой сегобочной стороны? рассмотри, какого ты чаешь от неё иожитка и обогащения. Нам кажется, что лучше было бы вам двоим быть па обеих сторонах, гетманами и жить, как братьям, в любви и единомыслии, чрез что вы были бы и неприятелям страшны, и в корыстях своих и Речи Посполитой украинской всегда умножались бы. Теперь же ты настоящий погубитель Чигирина и остатка сегобочной Украйны, потому что если бы ты не добывал его и не взял, вместе с Дорошенком, вод свою власть, то и турчин ве приходил бы добывать его; а впоследствии, через разумные медиации, могла бы и вся сего- бочная Украйна от турской власти, без всякого кровопролития, под высокую руку православного монарха с Дорошенком приклониться и тебя как единого пастыря знать; но ты так ожесточился на Дорошенка и на всю сегобочную Украйну, что и мало не хотел обождать до такого счастливого времени. А ныне дож- V дался крайнего упадка и запустения отчизны нашей и уже теперь гимны, сложенные Дорошенку, тебе суть приличны, потому что за тебя, гетмана Самойленка, вконец опустела сегобочная Украйна, за что дашь ответ перед Богом всевидящим. Твоему разуму показался лучшим один человек, сын князя Ромодановского, нежели тысячи братии нашей, христиан православных, велико-

российских и малороссийских, оставленных, без должной помощи твоей, на убиение бусурманам в Чигирине, Каневе и других местах. Кто тут слепоте твоего ума не удивится? Кто, рассмотревши такое жестокосердие твое, может с приязнью и зичливостыо приклониться к тебе? И если кровь одного праведного Авеля вопияла от земли до Бога об отмщении Каину, то, как ты думаешь, не будет-лп пролитая, по твоей причине, кровь премпогих христиан скаржитися на тебя и просить справедливости у Господа Создателя, Судии праведного? Знай хорошо, что вскоре постигнет тебя то, о чем и не мыслишь, и ты кровию своею и чад своих заплотишь кровь братии нашей; за ногубле- ние многой братии нашей неожиданное на дом твой найдет гу- бительство; богатства твои, которые уже собрал и думаешь еще собрать, в день гнева божия не помогут тебе, ибо одна правда избавляет мужа от смерти; они перейдут в руки не трудившихся, и ты останешься сирым и бедным, и как по твоей вине отчизна наша сегобочная малороссийская запустела, так и дом твой возносящийся запустеет и в жилищах твоих живущего не будет: ею бо мерою мерил еси, тоею возмерится, по неложному глаголу евангельскому. Излагая все это вследствие сердечного сожаления о постигших бедствиях и крайнем упадке отчизны нашей малороссийской, сегобочной Украйны, мы вместо благополучия поздравляем тебя; желая, чтобы ты чрез тот упадок очнулся и, остерегаясь своего падения, поискал милости божией для вечного живота и благополучия, невозбранно подаваемой всем просящим и ищущим ее, усердно прося которой и для себя, остаемся вашей велможности зичливые приятели и братия, Иван Сирко атаман кошовий зо всем товариством войска низового запорожского. З Сечи запорожской,' септемврия 25, року 1578 ¹).

Осенью того же года Сирко через своих послов Прокопа Голоту и Андрея калнибодотского куреня козака, извещал гетмана, что крымский хан прислал к кошевому посла с просьбой заключить на три месяца для окупа пленных с ним мир, а главным образом, для отыскания знатного аги Мустафы; по той просьбе Сирко отправил к хану своего толмача, через которого узнал, что хан, по приказу султана, имеет в заднепров-

скую Украину, для соединения с Хмельниченком, выходить и там промысл свой чинить; теперь же кошевой предлагает гетману в замен знатного агн взять из плена боярского сына Андрея Ромодановского или же вместо него потребовать 40.000 ефимков с татар за выкуп Мустафы-аги. На письмо Сирка гетман отвечал листом (декабря 2 дня), что, видя искреннее желание к православному монарху и доброе расположение к нему, региментарю своему, он донес пресветлому монаршему престолу о службе и благих делах Сирка, а на счет знатного турчина, взятого в плен, советовал ему за малый окуп его не избывать, если же его почему-либо в Сичп неудобно держать, то лучше было бы к нему, гетману, прислать. Подавая попрежнему добрый совет Сирку отнюдь ни туркам, ни Хмельниченку не доверять, гетман с тем вместе писал, что, не смотря на запрещение царя не больше 10 человек запорожских посланцев в Москву посылать, гетман на этот раз позволил идти, по прошению Сирка, 50 козакам, «дабы великий государь, взирая на ваши труды, в вашем челобитье явил вам милость свою». В след за отбытием запорожских послов в Москву, к гетману пришли новые от Сирка послы с известием, что крымский хан на войну под государские города идет *).

Новый 1679 год начался для Сирка походом его на города Кызыкермень и Тавань. Турки, вознамерившись прекратить выход козакам в устье Днепра и в Черное море, решили возобновить крепости в Кызыкермене и на острове Тавани, против Кызыкерменя среди Днепра; между городом и островом они провели железные цепи, а к цепям прикрепили колокольчики, чтобы слышать, когда запорожцы будут в цепи своими лодками ударять. Сирко, выбравшись из Сичи, ходил разорять те города ^{1 2}). В отплату за то турки решили самую Сичу на месте разорить ³). Тогда Сирко, узнав о приближении к Чортомлыку Кара-Мухаммад-паши и не надеясь на силы Козаков, перенесся с Сичи на урочище Лободиху, между островов. Турки, приблизившись к Сичи всего лишь на один переход и услыхав о выходе из неё Сирка, повернули в свои края ⁴). Узнав объ

¹) Акты южной и западной России, ХИП, 700—703, 748, УШ, 34.

^а) Самовидец, Летопись, Киев, 1878, 148.

') Рпге.тьман, Летописное пов. о Малой России, 1847, II, 170.

⁴) Акты южной и западной России, Υ, 155.

опасности, угрожавшей Сирку и козакам, царь, для обеспечения южных границ против врагов, отправил, под начальством Корецкого, большую конную и пешую рать, на Запорожье, в помощь кошевому Сирку, чтобы кошевой соединенными силами мог туркам и татарам «противиться». Но враг, проведав о том «ужаснулся и аки некая змия, устрашенная, спрятала свою гордую головую ‘). Вт. этом лее году разнеслась было весть о том, будто Сирко убил изменника русскому царю Юрия Хмельниченка, но то оказалось одною лишь молвой ²).

В том же году «турчин пустил поговорку», будто он, помня истребление 13.500 человек янычар в 1675 году запорожцами в Сичи, взял намерение придти в Сичь и разорить ее· Узнав о том, гетман написал Сирку письмо с готовностью помогать ему против врагов; на то письмо кошевой и козаки апреля 6 числа отвечали ему листом; они благодарили гетмана за высказанное сочувствие, но отклонили предложение его о помощи им.· «Если вы, ваша вельможность, станете беспокоить вашу гетманскую особу с такою приязнью и усердием, какую выказали у Лодыжина, Уманя, Чигирина, Канева и других украинских се- гобочных городов и поветов, то лучше вам оставаться в собственном доме и не смотреть на наше падение сблизка, как смотрели вы беспечально на падение Чигирина; а мы поручаем себя всемогущей божьей защите и сами будем, при всесильной помощи божьей, промышлять о своей целости, в случае прихода неприятелей» ³). Мая 29 дня того же года коломацкий сотник Остафий Подерня в своем листе к ахтырскому полковнику Федору Сагуну писал, что в этот день через слободу Коломак ⁴) ехали орельские да серковские козаки и сказывали ему, Остафыо: «посыланы-де из Запорожья, из Сечи, от кошевого атамана Ивана Серка во все города листы о том, что бусурмане хотели учинить с ним мир и не учинили» ⁵).

Но это было последнее известие о действиях Сирка, так как вскоре после этого его не стало: «Того же лета, августа первого числа, представился от жизни сей, через некоторое время после болезни,

') Летописец Леонтия Боболинского, Киев, 1854, 315.

²) Ригельман, Летописное повествование, Москва, 1847, II, 171.

³) Величко, Летопись, Киев, 1851, II, 489—493.

'·) Харьковской губернии, валковского уезда.

⁵) Фпларет, Историко-стат. опие. харьк. епархии, Москва, 1857, 263.

в Грушевке, в пасеке своей, славный кошевой атаман, Иван Серко. Препровожденный водою до запорожской Сичи, он погребен был честно всем войском низовым запорожским в поле, за Си- чею, против московского окопа, где погребалось и другое запорожское товариство. Хоронили его знаменито 2 августа со многою арматною и мушкетною стрельбою и с великою от всего иизо- вого войска жалостью, как прилично оказывать то такому справному и счастливому вождю, который с молодых лет и до старости своей, пробавляясь военными промыслами, не только удачно Крым воевал и пожег в нем многие города и не только в диких полях, по разным местам, татарские загоны громил и христианских полоняников отбивал; но, выплывая в Черное море лодками, в разных местах немалые шкоды и разорения бусурманам чинил, а по самому морю корабли и каторги, плывшие из Константинополя в Крым, Азов и другие места, разбивал и с великою добычею счастливо с запорожским войском до Коша возвращался. Все войско его любило и за отца своего почитало. Похоронивши же его, как выше сказано, с жалостию великою, знатную над ним насыпали могилу и на ней каменный крест поставили с надлежащим именем и надпи- сом его деяний» ^J).

Гетман узнал о смерти Сирка из письма к нему нового кошевого атамана Ивана Стягайла:

«Если жизнь людей находится в руках Бога, то по воле божией термен смерти берет всякого человека со света; таким способом августа первого числа, пришедший смертельный час взял от животного мешкания, наполнив нас жалостию, и папа Ивана Сирка; тело его несчастного, после его страданий, мы похоронили, по обычаю христианскому и набояшому обряду церковному, в поле, при Коше, августа 2 дня. А сами, оставаясь в неотменной и верной службе нашему великому государю, его царскому пресветлому величеству, готовимся все войско собрать на Кош для приведения в надлежащий порядок Запорожья, чтобы быть всегда готовыми на всякую царю услугу. При этом извещаем вельможность твою, что после смерти небожчика (Сирка) наше запорожское товариство, будучи на Азовском море, 8 августа, турецкий корабль громило, большую часть людей его побило, а де-

вять человек неприятелей до Коша привело; последние нал объявили, что ни от татар, ни от турок никакой войны на нашего государя и на Украйну не будет, потому что (мусульмане) завелись войной с французским королевством. Для того все турецкия каторги (морские судна) из Черного моря и от Константинополя пошли в Белое (Мраморное) море; только и осталось четыре каторги, которые пошли, да и то ненадолго, с казной в Азовское море. Оттого же ни на Дунае, ни на Днестре, нигде нет турецких войск; только в Крыму носятся вести, будто орда весной двинется на Украйну. Узнали мы и о том, что царское пресветлое величество с наяснейшим королем польским хотя и братски живут, но не смакуют и на ляхов ропщут. Что до того, что мы не посылаем наших посланцев до великого иашего государя, то это происходит от того, что наше товариство ни с поля, ни с воды до сих пор не явилось к вам; а если, даст Бог, с их приходом, мы получим какую-нибудь весть о неприятелях, то в тот же час пошлем сказать о том царскому цресветлому величеству. А так как твоя вельможность обещала нам испросить ласку у великого государя, то просим уторовать (проторить) наперед для этого дорогу. С этими прописанными вестями посылаем до твоей вельможности наших товарищей Кузьму с Семеном Сниженном и при них одного из взятых невольников, Волошина, который все также хорошо знает, как и те турки, и также, как они, расскажет; мы сами сперва его допросили, а потом то же самое от других слышали. Прося взаимно известить нас о движении войск его царского пресветлого величества с войском твоей вельможности и возможно скорей возвратить нам назад нашего посланца, желаем твоей вельможности от Господа Бога иметь многолетнее здоровье и счастье в помыслах, а себе ласки твоей до нас. Вельможности твоей зичливые приятели и нижайшие слуги Иван Стяг;шло атаман кошовий войска его царского пресветлого величества запороясского нияового, зо всем товариством. З Коша августа 10, року 1680» *).

В Москве о смерти Сирка узнали в сентябре того же года, по приезде запорожских послов, полковника Щербины и бывшего писаря Быховца. В тайном расспросе писарь Быховец сказал:

«Когда Сирко был кошевым, то от него никакого добра великому государю не было; а говорить ему явно никто о том не смел, потому что все его, или вследствие попущения божия или вследствие хитрости какой, чрезмерно боялись, и что он было задумает, то и сделает, а еслиб кто не захотел его слушаться, того тот час бы убили, потому что в кругу у нас всякому вольность, и если бы на кого Сирко что-нибудь затеял, то без всякого розыска тут же и смерть тому была. Сирко не хотел добра великому государю, во-первых, за то, что был в ссылке, в Сибири; во-вторых, за гетмана, от которого Снрку, его жене и детям теснота и обида великая была и который отнял у Запорожья маетности и промыслы и не присылал запасов. Были к Снрку посылки от польского короля, чтоб он ему служил, и кошевой начал думать, как бы в Украйне сделать кровопролитие. Прослышав об этом намерении, король прислал к нему из Белой-Церкви попа; Сирко через этого попа обнадежился, послал к королю сына своего и с ним сотню Козаков, отзываясь с верною службою и с таким замыслом, чтоб король навел хана с ордою на слободские украинские города, а свои войска послал но Задесенью, Сирко лее в это время йод королевским знаменем пойдет также к слободским городам, и когда малороссийские лейте л и увидят на себя такую тесноту, а про Сирка услышат, что он служит королю, то начнут бунт, убьют гетмана, а Сирка провозгласят гетманом, обнадежпваясь на то, что он через польского короля от турок и татар даст им покой. Сила божия не допустила этого намерения до совершения; мы с судьею Яковом Константиновым поработали тут Богу и послужили верно великому государю, до злого намерения Сирка не допустили, не дали ему с Крымом договориться, чтоб быть под обороною турецкого султана. С этих пор Сирко пришел в отчаяние, что не мог исполнить своего намерения и начал хворать, заболел у него левый бок, отчего стал чрезмерно худ. Во время болезни войском не занимался, а постоянно жил в пасеке своей, которая от Сичи в десяти верстах в днепровых заливах со всякими крепостями. Войско стало негодовать, но он говорил козакам. «Слушайтесь меня, я человек старый и воинский, знаю, что в какое время делать, и так вы добрых молодцов растеряли, что без моего совета посылали пх в степь. Король при-

сылал к нему волоха, именем Апостольца, который всякими тайными разговорами приводил его к исполнению вышеобъяв- ленных злых дел; мы с судьею узнали об этом от Апостольца, который начал нам говорить, чтоб мы слушались старого воина Сирка, что нам прикажет, исполняли бы. Мы спрашивали у Сирка, зачем приехал Апостолец, но он нам не сказал, только вычитал свои и войсковые обиды. Незадолго перед смертью Сирко велел сделать себе гроб и в него ложился, говоря, что прежнего здоровья не чает, и первого августа умер в своей пасеке скоропостижно».

В ноябре месяце прибыл в Сичу с царским жалованьем войску посол Бердяев и, вышед па раду, говорил козакам, чтобы они не делали того, о чем думал Сирко, и присягнули бы на верность русскому царю. Запорожцы отвечали на то отказом. Только один кошевой атаман, Иван Стягайло, объявил, что он согласен присягу дать, потому что прежде у кошевого Ивана Сирка с гетманом была вражда, от чего войско, не получая жалованья от царя и хлебных запасов от гетмана, терпело бедствия. Но толпа все-таки не слушалась н не пустила в церковь Стяганла для присяги царю; всех больше протестовал писарь Петро Гук, не получивший из Москвы подарка, по недоразумению, что он, а не Быховец, состоял писарем в Сичи. Через ночь настроение Гука изменилось, и па раде следующего дня козаки принесли присягу русскому царю. По возвращении посла в Москву, в Сичь отправлено было еще 50 половинок сукна и несколько червонцев Гуку ¹).

Личность Сирка, как воина и как непобедимого героя, про- </ изводила большое впечатление на современников и еще больше того на новое поколение Козаков. Говорили, что равного тому Сирку не было, не будет и не может быть никогда: на то есть заклятие от самого Сирка: «Хто ляже рядом со мною, то ще брат, а хто выше мене--той проклятъ». Говорили, будто запорожцы, после смерти своего славного вождя, отправляясь в поход, пять лет возили его тело и по суше, и по воде в гробу, твердо веруя, что Сирко и после смерти страшен врагам и что с ним, даже мертвым, можно побеждать бусурман ³). Гово-

рят и теперь старики, чти после смерти Сирка козаки отрезали правую руку его, с ней везде ходили на войну и. в случае беды, выставляли ее вперед, говоря: «Стой, душа и рука Сирка с нами!» И по тому слову враги как зайцы бежали от Козаков. Только потом, когда уж и самая Сичь была снесена и все Запорожье уничтожено, козаки схоронили в могиле руку Сирка, но не схоронили они с ней души его: он вовсе не умер, он жив до сих пор, он и теперь воюется где-то с врагами Христовой веры и козацкой вольности *).

Могила Сирка, по-теперешнему, находится в деревне Капу- ливке, екатеринославскоии губернии и уезда, раскинувшейся при устье речки Чортомлыка, где некогда была Чортомльщкая Сича, в которой подвизался Сирко. Она находится в огороде крестьянина Николая Алексеевича Мазая и представляет!, собой небольшой земляной холм, обсаженный кругом кудрявыми шелковицами да высокими тополями и увенчанный небольшой, поднятой вверх, в два без полутора вершка аршина высоты, каменной, на подставке, плитой, на которой сделаны с обеих сторон начертания. На восточной стороне этой плиты высечено распятие Христа с обычными при нем буквами I, Н, Ц, И; ИС, ХР, НИ, КА, К, П, Т, Р, М, Л, Р, Б; на западной стороне, в самом верху, высечен небольшой четырехконечный крест и ниже креста помещена следующая надпись:

РЕ ΑΧΤΙ МА А ПРеСТАЗИЕМ РАНЬ БО (ЮАНЬ СБРЬКО ЗМИТРОВИ АГПМАНЬ КОШО

вий воска ЕАПОРоекого ε,\ его цп ВФеидо- РАА\е5ШТО ПАММТ ПРАВЕДНОГО СОПОХВАЛАМИ

В переводе на современную транскрипцию это значит:

«Року божого 1680 мая 4 нреставися рабь бож Иоань Серько Дмитрови атамань кошовий воска запорозкого за его цп в (царского нресветлого величества) Феодора Алексевича. Намят праведного со похвалами».

Сравнивая показание этой надписи с показанием современника

’) Эварвицкий, Запорожье в остатках старины, Спб., 1888, II, 7G,

Сирка писаря Быховца и летописца Величка, мы видим разницу в месяце и дне смерти Ивана Сирка: надпись гласит, что он умер мая четвертого числа, современник и летописец свидетельствуют, что он скончался авг уста п ервого дня. Чему в данном случае отдать предпочтение? Основательнее будет отдать предпочтение свидетельствам современника и летописца на том основании, что едва-ли памятник, стоящий теперь на могиле Сирка, тот самый, который поставлен был ему тот-же час после смерти его. Дело в том, что через двадцать лет после смерти Сирка, когда запорожцы, отложившись от русского царя, перешли на сторону шведского короля и когда русский царь восторжествовал над всеми врагами своими, а в числе их и над войском запорожских Козаков, то он приказал всю Сичь, прославленную именем Сирка, до основания раскопать и все могилы её с землею сравнять. Русские войска, посланные в Чортомлыцкую Сичь и встретившие здесь упорное сопротивление со стороны Козаков, до того в своели ожесточении дошли, что, по свидетельству очевидцев, раскапывали могилы мертвецов и выбрасывали трупы погребенных в них. Поэтому трудно допустить, чтобы в это время уцелел памятник. Сирка; напротив того, нужно думать, что он один из первых был разбит и брошен на землю. Потом,' когда запорожцы вновь возвратились на свое гнездо, они могли ссудить Сирку новый памятник и тут, делая по памяти надпись на нем, допустили некоторую неточность в показании

времени' кончины Сирка.

*

л

 

(Киевская Старина, февраль, 1893).

В городе Мерефе жила вдова,

Старенькая жена,

Сирчиха-Иваниха,

Она 7 лет пробувала,