Британская карикатура на Джефферсона, объявляющего об эмбарго на торговлю с Европой

Этот закон просто разрушил североамериканскую внешнюю торговлю. В портах Новой Англии и атлантических штатов гнили на приколе корабли, портился товар на складах. На сельскохозяйственном юге США начались серьезные волнения — фермеры не могли сбыть свою продукцию.

Штаты, граничащие с Канадой, просто наплевали на эмбарго. В Вермонте, который присоединился к Конфедерации не так давно, вообще решили, что декларация Джефферсона нарушает свободу торговли и является просто незаконной. Контрабандный поток превратился в реку, потом — в водопад, и через озеро Шамплейн и реку Ришелье с декабря 1807 по март 1808 года прошло товаров на 140 тысяч долларов (28 тысяч фунтов стерлингов), а с марта 1808 до 1 января 1809-го — на 183 тысячи долларов.

Купцы Новой Англии, традиционно связанные с британским рынком, наплевав на все акты Конгресса и президента, начали продавать суда с товарами сразу в американских портах подставным гессенским, ганноверским, вюртембергским и прочим фирмам, которые, разумеется, были филиалами английских торговых компаний.

В Коннектикуте поступили хитрее: там ввели особый таможенный сбор — «Регулярный Платеж» (Standing Order), оплатив который купец получал особую бумагу («Специальное разрешение»). Имевшие это разрешение купцы могли торговать со странами, на которые наложено эмбарго. В результате из северо-восточных штатов в порты Канады и Британии рекой потекли лес, хлопок, лен, конопля, заместив столь нужные англичанам товары.

Тем временем американский истеблишмент задумал отобрать у англичан Канаду, благо вот она, под боком, а британцы сцепились в смертельной схватке с Наполеоном. Уже в 1807 году президент Джефферсон пишет:

«Завоевание Канады, в частности — Квебека и прилегающих территорий — будет только началом, даст нам опыт для захвата Галифакса (что совершенно необходимо в нашем теперешнем положении), и приведет к полному и безвозвратному изгнанию Англии с американского континента».

«Британская доблесть и американское хвастовство», знаменитая карикатура Джеймса Крукшенка по поводу англо-американских отношений 1807 г.

В 1807 году Британия встала перед самым серьезным вызовом за всю свою историю — ей в очередной раз, причем теперь во время войны, надо было перестроить свою экономическую систему, сохранить боеспособность флота, найти новые рынки сбыта, — и победить! При этом европейские рынки от Архангельска до Кадиса и Рима были для нее закрыты, Америка объявила эмбарго на торговлю, основной поставщик — Россия — присоединился к блокаде, а сил, чтобы победить Наполеона на суше, не было.

Как англичане выкрутились из этой ситуации, как Континентальная блокада сказалась на экономике и промышленности Франции, что стало с экспортом и импортом в России, чем аукнулись европейские разборки в США, что стало с экономикой стран Европы — об этом в следующих частях.

Континентальная блокада: история первых санкций и контрсанкций в Европе. Часть III

Ранее: часть II

Франция

Как Континентальная блокада повлияла на Европу? Поговорим об этом — начав, разумеется, с Франции. Тут опытный глаз читателя увидит много параллелей с нынешней Россией, однако мы заранее предупредим, что любое совпадение с реально живущими или когда-либо жившими людьми, а также нынешними событиями — абсолютно случайно.

Устраивая Континентальную блокаду, Наполеон не только собирался задушить британскую промышленность — он, прежде всего, стремился «поднять с колен» собственное производство. Надо сказать, что и до Революции, и во время Революции, и примерно четверть века после Революции Франция преимущественно была и оставалась аграрной страной. Промышленность ее была слаба и ориентирована на узкие слои общества — как мы уже говорили, она производила товары либо для богатых, либо для армии.

При этом перед Революцией французские предприниматели в конкурентной схватке вчистую проиграли борьбу своим британским визави, и теперь требовали, чтобы их продукция реализовывалась насильно, директивно. Введение Континентальной системы стало до некоторой степени отработкой заказа спонсоров. При этом никакой модернизации производства не производилось, конкурентной борьбы не было, и покорённые страны никто не спрашивал, чего, собственно, они хотят.

Как это работало? Допустим, Франция произвела совокупно 2 миллиона пар обуви, примерно полмиллиона ушло на армию, еще полмиллиона раскупили в самой стране. Куда девать оставшийся миллион пар? В рыночной экономике это товар списали бы в прямые убытки, а промышленники разорились бы. Здесь же Наполеон директивно указывает сбыть в Голландии или, к примеру, в Италии оставшийся миллион пар. Причём по назначенной самими французскими промышленниками цене. Францию не интересовало, нужна эта обувь каким-нибудь итальянцам или не нужна. Под угрозой штрафов или тюремного заключения — обязаны купить.