Капитуляция Шрирангопатама, 1799 г.

Наполеон решил организовать переброску армии через Ла-Манш, чтобы покончить с Англией одним ударом. В начале 1803 года Бонапарт пишет: «Для высадки в Англии потребуется 120000 человек, 10000 лошадей, артиллерия и припасы. Для перевозки нужно 2000 судов, которые надо построить».

11 марта выходит ордонанс о строительстве флотилий в Дюнкерке и Шербуре; 24 мая — указ о создании гигантского «москитного» флота в Булони. Газеты умело раздувают истерию: победа над давним врагом — англичанами — уже близка! Чем быстрее мы построим транспортный флот — тем быстрее победим ненавистных британцев!

Один за другим идут подарки от купеческих общин Парижа и Лиона, Бреста и Бордо, Руана и Марселя. Созданы специальные расчетные счета, куда любой гражданин может пожертвовать деньги. Но велики и сложности — в Булони собирают 3000 корабельных мастеров, свезенных со всех уголков Франции. Бонапарт 22 августа издает вердикт, согласно которому надо построить 12 дивизионов канонерок (по 27 канонерок в каждом), 16 дивизионов вспомогательных крейсеров (по 27 малых артиллерийских судов), 4 дивизиона приватиров (по 28 вооруженных рыболовных судов), 60 прамов — всего 2008 единиц. Вот что это были за корабли:

Строительство распределено между портами Булонь, Кале, Дюнкерк, Остенде, Этапль, Вимерье и Амблетьез. Размер десанта изменили, остановившись на 160920 пехотинцах и 8745 кавалеристах.

Опять из книги «Захватить Ангию!»:

«Но подход Бонапарта к проблеме ничем не отличался от подхода обычного сухопутного генерала к форсированию большой реки. Из письма Первого Консула военному министру Бертье от 21 августа 1803 года: „На транспортировку каждого батальона по моим расчетам требуется до 6 канонерских лодок. Следует провести учения по работе с веслами среди солдат. Возможность управления кораблями нужно предоставить армейским офицерам“. Наполеон действительно не понимал, что Ла-Манш — это не река, что здесь существует сильное выносное течение, что в Канале шторма и непогода довольно часты, наконец — что даже самое небольшое волнение на море просто захлестнет низкобортные суда Булонской флотилии. Кроме того, для борьбы с английским флотом при прочих равных важна была точность стрельбы. Известно, что чем выше борт у корабля и больше осадка — тем больше его остойчивость, а, следовательно, тем точнее артиллерия может вести огонь. В этом плане плоскодонные корабли французов с осадкой в полтора-два метра несомненно проигрывали по точности стрельбы тем же английским фрегатам (стандартная осадка 32-пушечного фрегата — 4.2 метра). А если учесть более развитое парусное вооружение и большую скорость — даже английские бриги могли громить неуклюжие суда Булонской флотилии с удобной для себя дистанции и выходя на удобный для стрельбы курсовой угол. На это Бонапарту указывают в своих письмах адмиралы Латуш-Тревиль и Брюи».

Апофеозом стало 20 июля 1804 года, когда в Булонский лагерь прибыл на инспекцию войск и флота из канонерок сам Наполеон. Он потребовал при нем провести учения солдат по посадке на корабли и выйти в море. Адмирал Брюи, указывая на то, что погода портится, пробовал было отговорить императора — но все без толку. В конце концов контр-адмирал Магон по прямому приказу императора вышел в море с 92 канонерками, и случилось то, что должно было случиться: 31 лодка утонула, 30 были выброшены на берег, сам Магон еле спасся. После этой демонстрации император постепенно охладел к идее. Оказалось, что без нормальных военных кораблей не обойтись.

Что касается англичан — они с интересом смотрели, как противник тратит драгоценные ресурсы. Адмирал Джервис на приеме у короля Георга издевательски назвал это сборище плоскодонок «лилипутским флотом» (Lilliputian fleet). На вопрос, сможет ли Наполеон высадить свои войска в Англии, он ответил: «Я не говорю, что Наполеон не сможет доплыть до Англии. Я говорю, что он не может сделать это морем».