Чечня накануне и в годы Первой мировой войны.

 

В экономической, социальной и политической жизни народов Чечни. В начале ХХ в изменяется хозяйственный облик, приобретая все больше товарно-денежные отноше­ния, что сказывается на социальной структуре, укладе и образе жизни че­ченцев, казаков и др. Капитализм неотвратимо нивелирует местные осо­бенности «старинной патриархальной замкнутости» в горских районах Се­верного Кавказа, превращая их в источник сырья и рынок сбыта товаров фабричного производства.

Капитализм вступает на путь государственно-монополистического развития, происходит формирование монополий и расширение государствен­ного вмешательства в хозяйственную жизнь. К началу XX в. полностью сложилось мировое хозяйство, пронизанное средствами коммуникаций,завершился процесс уничтожения национальной замкнутости.

Система политического, духовного и национального гнета царского самодержавия придавала особую остроту этим противоре­чиям между трудом и капиталом, между развивающимися новыми производственными и общественными отношениями и старыми отживающими феодально-кре­постническими пережитками. В условиях многонационального Северо-Кавказского региона. Вывоз капитала на национальные окраины богатые сырьем и де­шевой рабочей силой, каковой являлась и Чечня, строительство здесь про­мышленных предприятий было делом весьма выгодным для русской буржуазии. Формы капиталистической организации стали утверждаться в Грозненском нефтепромышленном районе и в сфере банковского кредита, торговли, транспорта и т. д.

Чечня в начале XX в. оставалась аграр­ной окраиной, где преобладающее большинство населения составляли горские крестьяне,занятые в сельскохозяйственном производстве. Медленно, но неуклонно положение стало меняться. С проведением железной дороги через Чечню нефтяная промышленность получает современное развитие преодолевая экономические, национальные, административно-полицейские преграды. Грозный менее чем за два десятилетия из штатного окружного центра в первые десятилетия XX в. превращает в крупный промышленный, торговый и пролетарский центр. Грозненская нефть становится ареной конкурентной борьбы капиталистов.

Самыми крупными, современными предприятиями в Чечне были нефтедобывающие, нефтеперерабатывающие и обслуживающие их.

В условиях перехода к про-мышленной добыче нефти перед предпринимателями в Грозненском неф­тепромышленном районе вставал вопрос: на каких участках добывать нефть. Заключение арендных договоров непосредственно с сельскими и станич­ными правлениями на нефтеносные земельные участки было выгодно для обеих сторон, но вскоре пресечено царскими властями. В 1894 г. прави­тельство отменяет старую откупную систему сдачи нефтеносных зе­мельных участков в аренду, и вводит новые «Правила о нефтяных промыслах на землях Кубанского и Терского казачьих войск».

Однако власти сохранили привилегии казачьих войск и разрешили прав­лению Терских войск сдавать нефтеносные участки на казачьей террито­рии, хотя и на ограниченный срок, за арендную плату и долевое отчисле­ние нефти. Предпринимательская деятельность нефтедобытчиков в Чечне осложнялась тем, что царизм здесь признавал двух собственников земли -государство и Терское казачье войско, интересы которых не всегда совпада­ли. Войско стремилось получить сиюминутные выгоды, а правительству приходилось строить свою политику, учитывая и стратегические задачи. Вно­симые предпринимателями арендные суммы за нефтяные участки росли из года в год и достигли за короткое время огромных размеров. Так, доходы Терского казачьего войска от нефтяных, рыбных и соляных промыслов в 1902 г. со­ставили 777 тыс. рублей против 28 тыс. рублей в 1892 г.

6 октября 1893 г. с глубины 62 са­жен, под Грозным на Мамакаевской балке ударил первый фонтан нефти на участке нефтепромышленной фирмы Ахвердова. Усиление спроса на нефтепродукты со стороны рас­тущей фабрично-заводской промышленности и железнодорожного транс­порта создало благоприятную рыночную конъюнктуру, что привлекало в Грозный новые капиталы. Колодцы заменяются нефтяными скважинами, применяются современные паровые двигатели и насосы, бу­ровой инструмент и др.

Большие залежи высококачественной нефти, обилие дешевой рабочей силы, ожидаемые нефтяными фирмами баснословные прибыли вызвали бурную за­явочную и разведочную лихорадку в Грозном в начале ХХ в. Появились фирмы и акцио­нерные общества по добыче нефти: «Т-во Ахвердов и К⁰», «Т-во Москов­ское», «Т-во Русановский», «Каспийско-Черноморское общ-во», «Максимов-ское общ-во» и др. Происходила концентрация капиталов нефтяной про­мышленности в руках нескольких фирм. Так, «Т-во Ахвердов и К⁰» в начале XX в. владело наиболее продуктивными земельными участками, добывало до 40-50% от общей добычи нефти в Грозненском нефтепромышленном районе. Другим круп­нейшим предприятием по добыче и переработке Грозненской нефти являлась фирма «Владикавказская железная дорога».

В Грозненский нефтяной район наряду с русским капиталом усиленно проникают английский, французский, бельгийский, немецкий. Фирма Ахвердова, основанная русскими капиталистами, перешла к бельгийцам. Зна­менитые Ротшильды купили ряд уже действовавших грозненских нефтяных фирм. А группа английских предпринимателей образовала фирмы: «Шпис», «Казбековский Синдикат» и др. Особую активность проявлял иностранный капи­тал с начала XX в. Так, с 1898 по 1903 гг. иностранные капиталисты вложи­ли в грозненскую нефтяную промышленность около 16 млн. рублей, а к 1905 г. эта цифра возросла до 40 млн. рублей. Из 14 наиболее крупных фирм, работавших в Грозненском районе, 1905 г. 10 принадлежали иностранцам: 5 англичанам, 3 французам и др.

С начала XX в. активизируется техническое оснащение грозненской нефтяной промышленности: строятся металлические нефтехранилища, про­водятся нефтепроводы от промыслов к нефтеперерабатывающим заводам и др. Вокруг Грозного в начале XX в. эксплуатировалась 51 буровая скважина, работало 149 паровых двигателей, действовало 120 км трубопроводного хозяйства, 57 железных резервуаров, насосные станции, эстакады, котель­ные, электростанции и др. Нефтяные и торгово-транспортные фирмы поставили на рельсы «Владикавказской железной дороги» более 3 тыс. на­ливных вагонов, приобретали шхуны, пароходы, наливные баржи для пере­возки нефти и нефтепродуктов по морям и рекам, строили склады и при­стани, открывали в городах агентства и т. д.

Техническое перевооружение Грозненских промыслов с конца Х1Х в способствовало резкому росту добычи нефти. За 60 лет, с 1833 по 1893 гг., колодезным спо­собом на территории Чечни было добыто около 3,5 млн. пудов нефти, пос­ле начала бурения при фонтанировании только за один 1893 г. было добыто 6 млн. пудов, а в 1904 г. - 40 млн. пудов нефти. Удельный вес грозненской нефти в общей добыче нефти в России возрос с 5% в 1900 г. до 10% в 1905. Грозный по темпам роста добычи нефти обогнал Баку.

 

Развивалась и нефтеперерабатывающая промышленность. Во второй половине 90-х гг. в Грозном были построены 3 завода по переработке нефти, к ним подвели от промыслов 13-километровый нефтепровод, возник Грозненский заводской промышленный район. Наиболее крупными, были заводы: «Т-ва Ахвердов и К⁰», «О-ва Владикавказская железная дорога». Завод последней фирмы, созданный талантливым русским инженером Ф.А. Инчиком, был и самым технически совершенным - с системой теплообмена, чего в ту пору не было даже за границей. Наряду с предприятиями по переработке нефти в Грозном в 90-х гг. возникают заводы по их обслужива­нию: котельные заводы Итанова и Фреу, литейно-механические заводы Фа-ниева, Хохлова, Эскингора, мастерские фирмы «Молот», котельно-механи-ческие мастерские Степанова, Чауфа, Газеева.Работали деревообделочные мастер­ские «Работник», «Плотник». Действовали паровая мукомольная мельни­ца, пивоваренный и минеральных вод заводы. В результате вдоль желез­ной дороги от станции Грозный до Старых промыслов появился Завод­ской район.

В сельской местности Чечни были мелкие кустарные и полукустарные предприятия по переработке местного сырья и продукции сельского хозяй­ства, удовлетворяющие нужды местного населения: кирпично-черепичные, извест­ковые, лесопильные, консервные заводы, водяные мельницы и др. Таких предприятий здесь насчитывалось до нескольких сот, на каждом из них работали до десятка рабочих, годовая производительность которых достигала всего нескольких сотен рублей.

Новые отрасли производства и крупные предприятия, созданные на базе достижений науки и техники, требовали новых форм организации ка­питала. Такой формой стало акционирование. К началу XX в. акционерные компании появились и заняли господствующее положение в экономике России, мобилизуя значительные материальные средства. Эта форма организа­ции капитала позволяла сосредоточить в одних руках значительные инди­видуальные капиталы и свободные денежные средства.

Одно из первых документально оформленных соглашений монополис­тического типа - синдикат нефтедобывающих фирм Грозного - «Ахвердов и К⁰», которое возникло в феврале 1902 г. в условиях жесточайшего мирового промышленного кризиса. В силу противоречий синдикат уже в октябре 1903 г. распался. Несмотря на крат­ковременный характер, данное объединение положило начало «единой политике» крупных грозненских фирм.

Грозненская нефтяная промышленность в последующие годы пережи­ла затяжную депрессию; противоречиво сказывалось значение возраста­ющей роли нефти в мировом хозяйстве и усиление темпов монополизации нефтяной индустрии. Общеевропейские монополистические организации вроде ЕР (Еуропише Петролеум унион), в которую вошло грозненское об­щество «Ахвердов и К⁰» в лице ее хозяина Ватеркейна, всероссийский кар­тель «Нобель Мазут», проводивший политику боевых цен, и др. схватыва­ются в конкурентной борьбе. Крупное общество в Грозном «Шпис Петролеум компани» в 1907 г. становится чисто английской фирмой. Среди крупных неф­тяных объединений ведущее место принадлежало Нобелям, которые проч­но утверждаются на Тереке. Добились успехов и Ротшильды, в их руки с 1907 г. попадает грозненская фирма «Казбековский синдикат» (немецко-ан­глийский капитал) и др.

Возрастающее значение нефти обеспечили относительно стабильную добычу нефти в Грозненском районе: в 1904 г. -40 млн. пудов, в 1905 г. - 48 млн. пудов, в 1907 г. - 39,4 млн. пудов и др. Спрос на бензин привел к организации в Грозном бензинового производства. К 1907 г. здесь производили в год до 2 млн. пудов бензина. «Владикавказская железная дорога» была не только рычагом промышленного и сельскохозяй­ственного развития Северного Кавказа, но и сама являлась крупной про­мышленной организацией монополистического типа. Она располагала ре­монтными мастерскими, нефтепромыслами, электростанциями, элевато­рами, нефтехранилищами, нефтеперегонным заводом. Перевозки по доро­ге росли из года в год: от 101,6 тыс. пудов в 1895 г. до 217,3 тыс. пудов (213,94%) в 1905 г. Доходы железнодорожных воротил в 1907 г. достигли 42,6 млн. рублей, из которых чистая прибыль составила 16,3 млн. рублей.

С развитием капиталистической промышленности связано формиро­вание рабочего класса Грозного. В формировании первого поколения рабо­чих в Грозненском промышленном районе проявляется колониальный ха­рактер эксплуатации природных богатств. Рабочий класс Чечни, формиро­вавшийся в Грозненском районе, преимущественно состоял из русских ра­бочих, хотя рабочие кадры пополнялись и за счет разорившихся (обезземе-лившихся) горских и казачьих крестьян: чеченцев, ингушей, дагестанцев, терских и сунженских казаков. Их в основном принимали для выполнения физически тяжелой черновой работы.

В нефтяной промышленности Грозного, начиная с бурения первой сква­жины, значительную часть рабочих составляли чеченцы, которые в свое время сооружали нефтяные колодцы, кожаными бурдюками при помощи ворот вычерпывали из них нефть. Когда началась промышленная разработ­ка нефти, чеченцы и казаки из терских и Сунженских станиц стали к буро­вым станкам и пополнили рабочие нефтяные кадры. В Грозном к 1905 г. насчитывалось более 11 тыс. рабочих, из них до 6 тыс. - рабочие нефтяных промыслов, до 3 тыс. - рабочие-железнодорожники; 650 - рабочие нефте­перегонных заводов обществ «Ахвердов и К⁰», «Владикавказская железная дорога», «Казбекский синдикат», «Успех» и др., 1600 - рабочие городских предприятий и др.

Интересы крупных промышленников в нефтяной промышленности Грозного, как и в целом России, переплетались с интересами помещичье землевладельческого класса в лице Терского казачьего войска и горских вер­хов. При срав­нительной характеристике Россия была отнесена к наиболее отсталым в экономическом отношении капиталистическим странам периода монопо­листической стадии, в которой новейший капиталистический империализм^ был оплетен «густой сетью отношений докапиталистических».

Условия труда на капиталистических предприятиях были тяжелыми. Низкая заработная плата, длинный рабочий день (12-14 часов и больше) были обычным явлением как на Грозненских промыслах, так и городских предприятиях. Закон 1897 г., который ограничивал рабочий день -11,5 часа, не соблюдался. Может быть, здесь и не знали о существовании этого зако­на, во всяком случае промышленники не хотели этого знать. В разработан­ных в 1899 г. обществом «Ахвердов и К⁰» «Правилах внутреннего распо­рядка» говорилось, что рабочие должны являться на работу в 5 часов утра и уходить в 6 часов вечера «по свистку».

В результате упорной борьбы пролетариат Грозного добился установ­ления минимальной заработной платы в размере 22-27 руб. в месяц для квалифицированных нефтепромысловых рабочих и для поденных черно­рабочих - 80 коп.в день. Реальная заработная плата рабочих была значительно ни­же установленной, она сокращалась в результате всевозможных штрафов и вычетов. Так, на предприятиях общества «Ахвердов и К⁰» взыскивались штрафы: за «нарушение тишины» - 30 коп., за «непослушание» - 60 коп. и др. На наем жилья уходило 20-30% зарплаты, рабочие были вынуждены покупать продукты и промышленные товары в долг в хозяйских лавках по завышенным ценам.

Рабочие, каждо­дневно соприкасавшиеся с нефтью, страдали разными болезнями, через не­сколько лет такой работы они становились инвалидами, преждевременно старели и умирали. Даже промысловый врач отмечал «неприглядную обстановку про­мыслового рабочего, подчас тяжелую и для здоровых, не только для боль­ных». Лишь в марте 1905 г., как сообщала газета «Терские ведомости» (6 ап­реля 1905 г.), произошло «открытие грозненской городской больницы», офи­циально лечебницы, так как по штату она имеет лишь 10 кроватей. Собы­тие это в жизни города должно считаться чуть ли не эрою, если вспомнить, что в городе еще не так давно не было никакого лечебного заведения».

Рабочие-нефтяники с семьями жили в сырых, тесных бара­ках, которые даже буржуазные газеты называли «свинарниками». Старый рабочий X. Храмов в воспоминаниях пишет, что бараки для рабочих «очень напоминали общие тюремные камеры. Они были темные, с общими нара­ми, на которых валялись грязные лохмотья. В таких казармах жило 70-80 рабо­чих. Скученность была невероятная... Условия жизни... были непосильны­ми...». Отдельные предприятия имели казармы, где в каждой комнатушке ютилась семья в 4-6 человек. В корреспонденции областной газеты сооб­щалось, что «комиссия по изучению причин забастовок в Грозненском про­мышленном районе» выявила: «Казармы, отводимые промысловым ра­бочим для жилья, по отношению чистоты и вообще соблюдения в них са­нитарных условий оставляют желать очень многого, что кубическое со­держание воздуха в них далеко не отвечает элементарным требованиям гигиены что семьи рабочих не имеют отдельных квартир, а живут по две и более семьи совместно».

На территории Старых промыслов не было питьевой воды, воду при­возили в бочках из загрязненной Сунжи, и то не регулярно. Ш-й съезд тер­ских нефтепромышленников, обсуждавший в 1901 г. вопрос о водоснабже­нии на промыслах, пришел к выводу, что «годовой расход воды на промыс­лах равняется 115000 ведер, расход не настолько большой, чтобы из-за него можно было нести солидную затрату на капитальное сооружение» (речь идет о водопроводе). Предпринимателей беспокоил только вопрос о своих выгодах и доходах. Отсутствие нормальных условий труда и быта приво­дило к большому числу несчастных случаев. Тот же съезд констатировал, что среди промыслового населения «по характеру работы немалое число серьезно больных», из которых 53% составляли больные с травматически­ми повреждениями. Таковые из года в год увеличивались.

В начале XX в. горцы составляли значительную часть промыслового пролетариата, но более бесправную, чем русские рабочие. Это было одним из проявлений политики военно-феодального империализма, связанной с колониализмом. Царизм намеренно создавал искусственные барьеры между рабочими разных на­циональностей, пытаясь отвлечь их от борьбы за улучшение своего социаль­ного положения.

В конце XIX - начале XX вв. капиталистические отношения проникают и в сельское хозяйство Чечни. В равнинных селах и казачьих станицах в отдельных хозяйствах земельных собственников и богатых крестьян при­меняются машины, севооборот, используется наемный труд и в результате производится товарная сельскохозяйственная продукция. Если в 1900 г. под посев зерновых в Чечне было распахано 181 тыс. дес. земли, то в 1907 г.-214 тыс., а к 1913 г. эта цифра возросла до 311 тыс. Увеличива­лись и сборы зерна. Если в 1900 г. было собрано 1358607 четвертей зерна, то в 1913 г. эта цифра достигла 2528396. На протяжении полувекового по­реформенного периода Россия продолжала оставаться одним из основных поставщиков хлебных товаров на мировом рынке. За 3-4 пореформенных десятилетий вывоз российского хлеба увеличился почти в 3,5 раза.

По данным первой всеобщей переписи населения 1897 г., более 90% населения Чечни занималось сельским хозяйством, там же отмечается, что «чеченская народность, главным образом, кормится земледелием». Сель­ское хозяйство Чечни в связи с общим развитием в России товарно-денеж­ных отношений постепенно втягивается в хозяйственно-экономический механизм страны. Наиболее успешно проникновение и развитие капита­листических отношений в начале XX в. шло на равнине, чему способство­вало и наличие хозяйств относительно крупных землевладельцев и кула­ков. В этих хозяйствах, хотя и крайне медленно, внедрялись усовершенство­ванные плуги, жатвенные машины, использовался наемный труд. Зажи­точные хозяйства приближались к фермерским, переходили к паровой сиетеме, трехполью и многополью. Современник отмечает, что «почва в горах обрабатывается исключительно сохой, на плоскости же это первобытное орудие стало заменяться железным плугом».

Проникновение товарно-денежных отношений расслаивало горское крестьянство. Все больше появлялось зажиточных, богатых крестьянских хозяйств, которые сосредотачивали в своих руках земли, скот. Равнинные чеченские селения Шали, Урус-Мартан, Старый-Юрт и др. в начале XX в. становятся рынками сбыта сельскохозяйственной продукции, особенно кукурузы. Так, только по Владикавказской железной дороге со стан­ций Самашкинская, Грозный, Гудермес в 1898 г. было вывезено 2002 тыс. пудов хлебных грузов, в 1908 г. - 4232 тыс. пудов, а в 1913 г. - 6716 тыс. пудов.

Если в 1897 г. в Чечне было посеяно 87447 дес. зерновых и собрано около 640 тыс. пудов зерна, то к 1904 г. посевная площадь увеличилась бо­лее чем в 2 раза и достигла 179069 дес. (204,8%), а сбор хлеба увеличился почти в 3,5 раза и превысил 3 млн. пудов. В связи с ростом товарности сельского хозяйства изменялась структура посевных площадей, земледелие приспосабливалось к потребностям рынка. Особенно быстро росли посе­вы и производство кукурузы - товарной зерновой культуры, которая давала в природных условиях Чечни большие урожаи, в 4-4,5 раза выше, чем дру­гие зерновые. В Чечне на долю кукурузы в 1876 г. приходилось 57% от об­щего сбора зерна, к началу XX в. ее доля составляла 78%. Большие чечен­ские селения превращались в центры по производству и сбыту кукурузы. Расширяются посевы и такой «рыночной» культуры, как подсолнечник.

Все активнее в развитие капиталистических отношений втягивается и земледельческое хозяйство на Северном Кавказе. Посевные площади рос­ли, рос и сбор зерна, увеличивалась его товарность. Хлеб Чечни сбывали как в пределах Северного Кавказа и России, так и вывозили за границу - в Иран и Турцию. О росте из года в год вывоза хлеба за пределы Чечни гово­рят и следующие данные: через железнодорожные станции на территории Чечни и Ингушетии - Грозный, Гудермес, Самашки, Назрань - по Влади­кавказской железной дороге в 1908 г. было вывезено 4 млн. 232 тыс. пу­дов хлеба. В товарно-денежные отношения втягивались почти все соци­альные слои населения Чечни. Большая часть крестьянских хозяйств про­давала продукты своего хозяйства не всегда от избытка, а в связи с нуждой в деньгах для уплаты налогов, приобретения предметов хозяйственного и бытового обихода и т. д.

В начале XX в. в равнинной Чечне сельских обществ с достаточным минимумом земельного надела было не более 20%. Величина пахотных участков в чеченских аулах на равнине колебалась от 2 до 2,5 дес, а в горах от 0,5 до 1,5 дес. на ревизскую душу. В то же время в казачьих станицах она достигала от 20 до 30 дес. на одно хозяйство. Усиленно шел процесс рас­слоения крестьянства, сопровождавшийся обнищанием одних и обогаще­нием других крестьян. Еще более тяжелым было положение иногородних русских крестьян. На таком же бесправном положении находились и гор­ские крестьяне, переселившиеся из гор в конце XIX в. и не вошедшие в общинные списки. Эта категория крестьян постоянно пополнялась и полу­чила название «т1ебаьхкина нах» - пришлые люди. В конце XIX - начале XX вв. в Чечне в среде казачества и горских крестьян появляются хуторские хозяйства. Они использовали наемный труд обедневших станичников и горских общинников, применяли более совершенные орудия труда, машин­ную технику и производили товарную продукцию для рынка.

В начале XX в. в Чечне остро стоял аграрный вопрос. Горцам не хвата­ло земли, многие из них свое хозяйство строили на клочках надельных, прикупленных или арендованных участков. В конце XIX в. известный общественный деятель Г.Н. Казбек сви­детельствовал, что наделы чеченцев Грозненского округа не только самые низкие в Терской области, но «ниже беднейших крестьян Европейской Рос­сии, где средний минимальный надел на ревизскую душу считается удоб­ной земли 4,12 десятины». И в то же время земля была более чем в достатке у Терского казачества и у частных владельцев. При внешнем сходстве ос­новных черт общественно-экономического уклада помещичьих хозяйств в центре России и на окраинах, в степях и предгорьях Северного Кавказа они сохранились либо как остаток незрелого «горского феодализма», либо как следствие их «насаждения» сверху. В Чечне преимущественно имели место «насаждения» помещичьих хозяйств среди горцев и казаков.

Собственное владельческое хозяйство местная горская и казачья «зна­ть» в Чечне велась на небольших площадях. Большая часть пахотных и се­нокосных угодий сдавалась в аренду как за деньги, так и отработки. Пере­плетение капиталистической и крепостнической систем в одном и том же хозяйстве - характерная черта почти для всех имений горской верхушки. Капитализм втягивал их в водоворот хозяйственных связей, побуждая приспосабливаться к менявшейся обстановке, вырабатывать черты предпринимательства.

Вследствие развития капиталистических форм эксплуатации росла экс­плуатация деревенской бедноты, усиленно шел процесс расслоения крестьянства, особенно на равнине,. Еще хуже обстояло дело с обеспечением крестьян землей в нагорной полосе. В среднем на мужскую душу в горах приходилось 5,5 дес. земли, из которой в среднем лишь 0,7 дес. было па­хотной. Для безбедного существования в нагорной полосе, где в основном занимались скотоводством, норма земли на мужскую душу была 50 дес. Это означало, что около 90% населения в горной Чечне было «избыточ­ным».

В отношении казачества официальные источники говорят, что «вой­сковое население в общем обеспечено для своих сельскохозяйственных надобностей». И действительно, в Кизлярском отделе на мужскую душу при­ходилось 27,5 дес. земли, а в Сунженском - 10,7. Письменные источники подтверждают, что «во многих местах устанавливаемые станичным общест­вом порядки пользования землею соблюдались только малоимущей частью населения, за которой более зажиточный класс следит с неусыпной рев­ностью. Что же касается зажиточных казаков, то они нарушают установленный порядок пользования землею везде, где находят для себя выгод­ным, оставаясь при этом совершенно безнаказанными».

Расслоение казачества имело свои специфические особенности. Рост имущественного неравенства среди казачества тормозился наличием ка­зачьей общины и феодального землепользования по средневековому прин­ципу «Земля за службу», сохранением значительных казачьих привилегий. Казачья община была одновременно и поземельной и военной единицей, и должна была обеспечить пополнение казачьего войска. В условиях раз­вития товарно-денежных отношений в конце Х1Х – нач. ХХ в. внутри казачьих общин шел про­цесс имущественного расслоения. Большинство рядовых казаков, когда приходило время слу­жить не могла обеспе­чить себя верховыми лошадьми, снаряжением, и это делалось общиной. Казачество в целом получало большие до­ходы от сдачи в аренду станичных земель. Все больше распространялась краткосрочная капиталистическая денежная аренда, но сохранилась и испольщина. Казачьи земли сдавались в аренду иногородним и горским крестьянам, в начале XX в. притеречное казачество сдавало в аренду и пастбищные земли в значительных масштабах тавричанам-переселенцам из Крыма, за­нимавшимся тонкорунным овцеводством.

Арендные цены в начале XX в. значительно поднялись, если в 60-70-е гг. XIX в. они выражались в копейках, то теперь они достигали до десятка рублей за десятину. Высокой оставалась посаженная плата за земли внутри казачьих станиц для иногородних, которая доходила до 100 рублей за деся­тину. Земли за пределами станиц сдавались обычно с торгов большими мас­сивами, арендовать которые могли только богатые люди. Это порождало субаренду и другие земельные спекуляции. Современник, говоря о сдачи в аренду казачьих земель отмечал, что в арендное дело «втерлись самым бесцеремонным образом посредники... не знающие пощады, земельные пауки в лице разного рода богатеев, ростов­щиков, лавочников и прочих разновидностей всесильного деревенского ку­лачества». От роста арендных цен страдало в первую очередь малозе­мельное крестьянство, особенно горская беднота, среди которых росло чис­ло не имеющих паевые наделы и вынужденных прибегать к аренде земли или батрачить. Так, в 1903 г. в равнинной Чечне только казачество сдало в аренду 357369 дес. земли и получило 346595 рублей арендной платы в год. Это были в основном пастбищные земли. Крестьяне нагорной Чечни нака­нуне революции платили ежегодно до 444 тыс. рублей арендной платы. Вся тяжесть арендного бремени, главным образом, ложилась на бедняцкие горские крестьяеские хозяйства.

Роскошные степные, предгорные и горные, альпийские пастбища, уме­ренный климат благоприятствовали занятию населения всеми видами ско­товодства: разведением крупного рогатого скота, овцеводством, коневодством, разведением коз и др. Скотоводство для значительной части насе­ления Чечни являлось жизненно важной и традиционной деятельностью. Однако, несмотря на рост общего количества скота, товарность его была невысокой и довольно неравномерной. Это объяснялось низкой пород­ностью скота, отгонной системой в горных районах. Скот, особенно при­надлежащий маломощным крестьянским хозяйствам, страдал чаще от при­родных невзгод: снегопада, гололеда, нехватки кормов, болезней и т. д. Ска­зывалась также колониальная политика царизма, объявившего все земли казенными и притеснявшего горское население в землепользовании, в том числе и пастбищными.

Абсолютное количество скота несколько увеличилось к началу XX в., с ростом имущественного неравенства увеличивалось неравенство во вла­дении скотом, росло число бесскотных хозяйств. Отсутствие у значитель­ной части населения крупного рогатого скота ухудшало экономическое по­ложение значительной части горского крестьянства. При существующем малоземелье животно­водство давало бедняцким крестьянам основные продукты питания, а шерсть, овчина, кожа употреблялись для изготовления сукна, бурок, овчин и других ремесленных изделий. Горные районы Терской области, в том числе и Чечни, населенные аборигенами, в конце XIX - начале XX вв. превраща­ются в район-поставщик скота, шерсти, кожи и других продуктов животно­водства, в сырьевую базу и рынок сбыта фабрикатов русской промышлен­ности.

В условиях роста товарно-денежных отношений скотоводство наряду с земледелием все более приобретало товарный характер. Общее количество скота росло. Если в 1891 г. в Чечне насчитывалось 1019689 голов скота, то в 1901 г. эта цифра возросла до 1278559, а в 1913 г.-до 1361130. Основная часть населения Чечни на равнине занималась скотоводством, содержала крупный ро­гатый скот с целью удовлетворения семейных потребностей в молочных продуктах, мясе, рабочем скоте, приплод выращивался частично для сбыта. В горах больше содержали мелкий скот: овец и коз. По мере углубления в горы и уменьшения удобных для пахоты земель количество скота увеличи­валось. В то же время с годами увеличивалось число как безземельных, так и бесскотных крестьянских хозяйств. В конце XIX в. в Чечне не имели в хозяйстве крупного рогатого скота: у чеченцев - 3,3%, у терских казаков -10,4% хозяйств. Хозяйств без мелкого скота в плоскостных районах Чечни было 45,7%, в горах - 8,8%.

Капиталистическая перестройка сельского хозяйства, быстрый рост посевных площадей на Северном Кавказе привели к началу XX в. к изме­нению структуры скотоводства. Так, в притеречных районах происходит бурный рост тонкорунного овцеводства. Сюда перекочевывают в начале XX в. со своими стадами овец многие овцеводы-«промышленники» из Крыма, Кубани и Ставрополя, где резко повысились арендные цены на пас­тбищные земли в связи с активным развитием капиталистического зем­леделия.

Ухудшала положение и обостряла аграрный вопрос в Чечне и пересе­ленческая политика. Проводя переселение малоземельного русского крестьянства на Северный Кавказ, власти не считались с фактом малоземелья и безземелья горского крестьянства. Часто для переселен­цев отводились земли, которыми до этого пользовалось местное население и это порождало антагонизм между старожилами и переселенцами. «При обра­зовании переселенческих участков на Кавказе, - признавал в своем отчете наместник Кав­каза Воронцов-Дашков, - большею частью совершенно не выяснялись пра­вовые и хозяйственные отношения к включаемым в них землям соседнего коренного населения. А местами и старожилого русского населения. Меж­ду тем во многих случаях земли оказываются по заселении необходимыми для поддержки хозяйства прежних пользователей».

К концу 1906 г. было «выявлено» для переселения до 40 тыс. дес. земли в Терской области, между тем оставалось еще до 1,5 млн. безземельных пе­реселенцев. За три года, с 1903 по 1905 гг., в Терской области было устрое­но на жительство 3702 переселенца с выделением им 9107 дес. земли. Пе­реселенцы и сами покупали земли через Крестьянский банк, крестьяне брали земли в аренду. Часть крестьян-переселенцев, окончательно разорившись, вынуж­денно возвращалась на места прежнего поселения. Через станцию Тихорецк за 5 месяцев, с 1 февраля по 1 июля 1904 г., в Терскую область прибы­ло 792 переселенца, уехало обратно за тот же период 179 человек, что составляет 22,6% от прибывших.

Положение крестьянских масс Чечни ухудшали и многочисленные пла­тежи и повинности. Горцы платили оброчную подать, земский сбор, позе­мельный и воинский налоги, несли гужевую, дорожную, квартирную по­винности и т. д. Сюда добавлялись всевозможные штрафы. Были высо­кими и косвенные налоги на товары широкого потребления. С каждым го­дом росла сумма каждого вида налогов, вводились новые. В 1887 г. вво­дится «налог с мусульман взамен отбывания воинской повинности», затем «штраф за доведенные следы похищенного скота до общественного наде­ла» и т. д. За 1890-95 гг. с чеченцев и ингушей только этого «штрафа» было взыскано более 400 тыс. рублей. В печати отмечается, что «ни один из воп­росов крестьянской жизни не заслуживает такого серьезного внимания, как вопрос о податях и повинностях. Податное обложение, несоразмерное с платежными силами населения, ведет его к обнищанию и тормозит раз­витие. В результате непосильного обложения мы получили в центре Тер­ской области, богатой природой, обнищавшее племя». С ростом платежей появились и росли недоимки. Если в 1900 г. за населением Чечни числилось 45140 рублей недоимок, то к 1904 г. эта цифра достигла 94853 рублей.

Обезземеливание горских крестьян являлось одной из главных причин широкого распространения отходничества. Осенью горцы массами отправ­лялись по губерниям и областям Кавказа, а также во внутренние губернии России на заработки. Возвращались они домой лишь в конце весны следу­ющего года. Среди них было немало и окончательно разорившихся беззе­мельных крестьян, которые оставались в городах. Уход чеченцев в промыш­ленные города на заработки имел и свои положительные последствия. Попадая в среду многонационального российского рабочего класса или сельских сезонных рабочих, горцы знакомились с жизнью и бытом других народов, нередко присоединялись к ним во время тех или иных акций протеста, учились азам революционной борьбы против само­державия, что воспитывало у них классовую солидарность.

Антиправительственные выступления. Развитие нефтедобычи дало толчок к возникновению и развитию в Грозном нефтеперерабатывающей промышленности, городского хозяйства и др.В Грозном складываются кад­ры постоянных рабочих, источником пополнения которых являлись рабо­чие и разорившиеся крестьяне, приезжавшие из центральных губерний Рос­сии, а также безземельные горские крестьяне и казаки. Точных данных о количестве чеченцев и других горцев в составе грозненских рабочих в на­чале XX в. в исторической литературе нет. Однако чеченцы, дагестанские отходники на Грозненских промыслах работали с начала их существования и выполняли наиболее тяжелую черновую работу. Такую же физически тя­желую неквалифицированную работу они выполняли на заводах, строй­ках. Современники отмечали, что «чеченцы, получающие 8-9 рублей в ме­сяц при своих харчах, работают почти круглый год без всяких праздников и прогулов». А накануне революции 1905 г. власти отмечали, что в Грозном «из 6-7 тыс. рабочих промыслового района около 1000 человек состоит из чеченцев, ингушей и дагестанцев».

В Грозном, как и в других городах Терской области, преобладало рус­ское население. Население Грозного росло довольно быстро. Если в 1893 г. в Грозном проживало 16074 человека, то в 1903 г. - 22404 человека, т. е. за 10 лет население города выросло на 6330 человек (40%). Городское населе­ние Терской области, в том числе и Грозного, росло как за счет переселен­цев из внутренних городов России, так и сельских местностей, в том числе и горского населения. Отметим, что «рост индустриального населения за счет земледельческого есть явление, необходимое во всяком капиталисти­ческом обществе... Самым наглядным выражением рассматриваемого про­цесса является рост городов»^.

Развитие Грозненского нефтепромышленного района в колониальной окраине России - Чечне - предопределяло особо тяжелые формы эксплу­атации труда рабочих. Относительно продолжительным был рабочий день, низким уровень заработной платы, тяжелыми были условия труда, особен­но для рабочих национальных меньшинств, в нашем случае чеченцев и других горцев. Высоким был процент на грозненских предприятиях, осо­бенно в нефтедобыче, промышленного травматизма. Надо добавить тяже­лые жилищные условия, отсутствие медицинской помощи т. д. Царизм на­меренно сохранял искусственные барьеры между рабочими разных нацио­нальност