Глава 8. Вайолетт. Град возрожденный

 

Я забыл бы дорогу к тебе,

Если б не было ветра в моей голове.

Группа «Кооператив Ништяк», из песни «Ветер»

«Дорогой Олег. Ты, наверно, меня уже не помнишь. Много лет назад я ходила в "Клуб 93", где ты выступал с лекциями о магии. Хочу сказать, что очень заскучала без хорошей магии и хорошей компании. Если у тебя есть компания практиков, кому было бы интересно потусить, собраться, как когда-то в "Клубе 93", я с радостью приглашу вас в гости. Ваша Виолетта».

«Клуб 93»! Когда это было?! Самые первые пробы пера, самые первые выступления, первые попытки сказать свое слово... Сколько лет, сколько зим...

И черт возьми, она приглашает нас, именно нас в гости. Наваждение? Морок? Иллюзия? Через неделю после того, как я раз и навсегда отказался от возможности держать свой проект, приглашает к себе. Лилит владычица, да разве же это возможно? Свой проект, случайное знакомство с хозяином типографии, приглашения на научную конференцию без единой научной степени, явление Черной Королевы, примирение с тем, с кем никто из поссорившихся не мирился. И вот теперь перед моими глазами было письмо Виолетты. Я еще не исчерпал свой лимит на чудеса?

Срочная рассылка всем членам клуба. Торжественное заявление на всех аккаунтах о переоткрытии. Теперь я мог звать новых людей, уже не опасаясь потерять лицо. Вся грязь осталась позади. Каин, разумеется, тут же объявляет, что настоящая «Касталия» собирается у него, создает группу «Касталийский клуб», слизывает все символы «Касталии». Господи, как же это смешно, это даже не может раздражать, это смешно: человек, не прочитавший за свою жизнь ни одной книги Юнга или Гессе, выступает под их флагами. Ой, не стреляйте пародистов.

Первые собрания в роскошной просторной квартире, которая еще, ко всему прочему, в отличие от квартиры Каина, находилась практически рядом с метро. Гостеприимная хозяйка, с огромным энтузиазмом принимающая нашу потерянную группу. Это точно не сон? Это реальность? Каиновский кошмар точно позади? Начало рассвета, начало взлета.

В моей жизни я полностью не понимал двух человек. Не в смысле непонимания, как общаться, а в смысле непонимания, что является мотивацией для тех или иных действий и слов. Я так и не смог до конца понять логику Марсия, хотя смог понимать его язык. И я так и не смог понять Виолетту.

Наученный горьким опытом, я не доверял Виолетте до конца. Казалось, что вот сейчас она достанет из рукава не туза, а джокера, и на этот раз мне уже не удастся отыграть партию.

Пожалуй, главной причиной недоверия был один факт, который Виолетта не скрывала. Она была да и наверняка ныне является одним из рядовых членов правящей партии, искренне поддерживая нынешнюю власть. В другой ситуации я бы просто счел ее прямым врагом. Но после того как проект даже не оказался на грани смерти, а уже умер и вдруг получил шанс на воскресение, выбирать не приходилось.

О боги, какая же, в сущности, в этом заключена ирония судьбы: Каин много месяцев казался мне своим, соратником и единомышленником в своем нонконформизме и контркультурности. В итоге Каин растоптал все, что можно было растоптать, и только явное вмешательство высших сил помогло проекту возродиться из пепла. С другой стороны, Виолетта занимала роль и позицию, исходя из которой в любой другой ситуации я мог бы считать ее только врагом и никем больше. В итоге она на своем горбу тащила наш проект несколько лет, а потом, когда потеряла возможность собирать у себя, еще долго отчасти спонсировала собрания «Касталии» на независимой территории, пока мы не смогли перейти на самоокупаемость. Как это напоминает притчу о самаритянине. Как же глупы те, кто воспринимает мир по лекалам и шаблонам. Как же долго я был во власти тех же самых шаблонов и лекал.

С переездом к Вайолетт меняется сам характер, само настроение собраний. Если происходящие ранее события казались взлетом, то здесь я узнал, что такое настоящий взлет. Золотой век «Касталии». У нас выступали такие люди, как Елена Головина, Юрий Мамлеев, Лев Хегай и многие другие, кого сейчас, пожалуй, и не вспомнить. Устанавливаются дипломатические отношения с другим проектами. Начинают заявляться семинары на местах, открываются региональные отделения. Отдел переводчиков выходит на новый вираж, книги издаются уже не эпизодически, а регулярно. Происходит главное событие — выходит уже давно переведенная нами «Красная книга» Карла Юнга. Годы рассвета, все время которых я, как уже не раз битый зверь, жду удара.

Виолетта непонятна. Зачем ей «Касталия»? Зачем ей мы? Все время я пытаюсь хоть как-то ответить на этот вопрос. Зачем была нужна «Касталия» Асгет и Каину, было понятно почти сразу. Одна хотела новый орден, другой — балаган с голыми хомячками. Но зачем «Касталия» Виолетте?

— Мне просто интересна магия, — отвечала она. Но магия «Касталии» вообще не имеет отношения к тому, что понимают под магией в большом мире. Это не магия денег, не магия власти, не магия приворотов. Это — магия ради самой магия, магия ради переживания богов, магия ради красоты Мистерии. Быть может, она ждет другой, настоящей магии, и в один прекрасный момент поймет, что мы все ее обманули? Но право же, за три года не понять очевидного было бы невозможно.

Вспоминая наши беседы за хорошим вином (попойки до состояния штабелей ушли далеко в прошлое, как страшный сон), я вновь и вновь задаю себе этот вопрос. Что он Гекубе, что ему Гекуба... Однако несколько лет без какой либо для себя выгоды Виолетта собирала у себя наш скромный клуб.

Можно предположить, да и сама Виолетта не раз об этом говорила, что она хотела создать из «Касталии» центр, который смог бы приносить деньги. Тогда эта идея вызывала у меня только смех. Разве возможно такое чудо — я буду делать то, в чем смысл моей жизни, и получать с этого деньги? Мне что — мало возможности читать лекции перед по-настоящему заинтересованными слушателями? Перестраивать проект под коммерческий — разве это не приведет к неизбежному предательству тех идей и задач, которые лежат в его основе? Город. Алхимия свободы для современного общества. Поэтому всякое желание помочь в официальной регистрации, зарегистрировать «Касталию» как некоммерческую группу я всеми возможными силами тормозил. Но в один прекрасный момент она принесла мне пакет документов, в котором все роли были расписаны, и, показав их нейтральному незнакомому юристу, я получил подтверждение — здесь все честно, все полномочия остаются у меня в любом случае. А когда — уже гораздо позже — «Касталия», неожиданно для меня, стала приносить деньги с продажи книг, Виолетта уже давно отошла от проекта. Если бы существовала некая доска почета с именами людей, которые спасли наш Город, имя Виолетты было бы по праву третьим — после Ивана и Черной Королевы. Самое непостижимое — серьезно поддерживая проект, Вайолетт не разделяла нашу идеологию. Если бы она читала книги, которые были для нас принципиальны, если бы она понимала наш внутренний идейный нерв, нашу метафизику, будь то внешние идеи или внутренние мифы, все было бы понятно — человек, разделяющий наши ценности, помогает создать культурное пространство для их реализации. Но, насколько я знал, она не читала те книги, какие читал я. А значит, только богам известно, почему Вайолетт решила нам помочь и помогала ровно до той точки, после которой птенец смог сам расправить крылья. А все, что непонятно, не может не пугать.

Пожалуй, единственное, что я могу предположить сейчас, — Вайолетт сама до конца не понимала, зачем она это делала. Благословленная Иштар, Вайолетт просто была направлена богиней к нам в час крушения и, до конца не понимая причин своих действий, эта Ставка Иштар делала то, что хотела ее богиня.

Однако случилось кое-что, омрачившее мой триумф. Черная Королева все-таки покинула наше царство. Оставаясь рядом со мной все время, пока продолжался Каиновский ад, она предпочла уйти, как только «Касталия» встала на надежные рельсы.

Я перестал видеть и понимать ее. А неожиданный успех ударил мне в голову, точно выпитая залпом бутылка шампанского. Слишком быстро произошел переход, взлет от полного уничтожения до полного торжества. Кессонная болезнь души, инфляция, раздувание, чувство собственной важности и богоизбранности всегда сопровождает неожиданный взлет. Черной Королеве просто стало немного душно рядом со мной, а когда кессонная болезнь прошла и началось время для планомерного строительства нашего Города, ее уже не было рядом. И чтобы Черная Королева и самая первая жрица вернулась, до этого в мою жизнь должна была войти Леди Черных вод, Акташ, одна из самых таинственных и сложных женщин, протащившая меня по всем отдаленным закоулкам бессознательного, выбив даже самую скрываемую от себя серую дрянь.

Уже через несколько лет, когда «Касталия» была выращена и выкормлена Вайолетт до состояния зрелости, став всецело самостоятельной и самоокупаемой системой с источником дохода в виде издаваемых малотиражных книг, я набрался смелости и послал ей все, что мы издали, вместе с моей самой последней книгой. Послал без особой надежды на возвращение, просто потому, что хотелось поделиться, как высок стал наш Город. Посылка вернулась обратно. Стало ясно, что Черную Королеву надо забыть, ибо даже невинный подарок без какого-либо умысла был отвергнут. Как оказалось потом, на тот момент она уже жила в другом городе и просто не могла получить эти книги.

После всех асгето-каиновских историй одним из самых непостижимых моментов нашего пересечения с Вайолетт было отсутствие попыток с ее стороны как-либо влезать в политику «Касталии», навязывать свои условия, предъявлять какие-либо требования. Единственное, где мне приходилось немного защищаться, — это ее желание дать нам официальный статус, но даже это было не каким-то насильственным продавливанием, а простым дружеским пожеланием.

Рассвет «Касталии» коснулся не только Москвы. Неожиданно я получил возможность читать лекции в одном из самых крупных книжных центров в Санкт-Петербурге. В центре на Невском проспекте. Пожалуй, это был самый большой триумф за всю историю — на мои лекции приходило больше ста человек, зал был заполнен до отказа, так что негде было упасть яблоку. Эти лекции я читал бесплатно, но, черт возьми, если бы нашелся центр, способный обеспечить мне столько народа, как тогда, я и сейчас, не задумываясь, продолжил бы читать эти лекции, не ожидая никакого материального вознаграждения. С нами стали выходить на связь люди из других городов. Стали появляться отделения «Касталии» на местах: Томск, Барнаул, Челябинск, Минск, был даже Киевский филиал проекта. Правда, в отличие от Москвы и СПБ, эти отделения были очень неустойчивы и зависели исключительно от моих приездов. В провинциях тяжелый воздух свинца, и чтобы держать свое отделение, нужны незаурядные, харизматичные люди. Всех, кто пытался перенять у нас наше дело, хватало ненадолго. Кстати, дольше всех продержался Минск, что и понятно — все-таки столица, но и там инициатива в результате сдулась. Впрочем, опыт Ордена в отношении региональных отделений столь же неутешителен, и все некогда открытые отделения на местах в итоге были закрыты.

А еще, примерно через год после знакомства с Виолеттой, я неожиданно для себя был приглашен на пятую степень. Пожалуй, это самая прекрасная, самая легкая, самая чистая и вдохновенная степень, находящаяся под сенью голубки Венеры. Как писал сам Кроули: «Большинство посвященных находят здесь последнюю остановку и долгожданный привал». Пожалуй, именно принятие пятой степени поставило последнюю точку на прошлом.

 

Глава 9. Круг ненависти, или Брешь

Викторией зовется этот крах.

...И вот еще одно стихотворенье.

Геннадий Жуков, Виктория

 

Медленно мелют зерно жернова богов. Медленно вращается колесо кармы. Все, что ты думаешь, чувствуешь, желаешь, все, что окружает тебя, лишь продолжение тебя, — говорят древние мудрецы и современные мошенники, спекулирующие на древней мудрости. Как бы то ни было — они правы. И стоит позволить себе провести «что-то не то», дать волю грязному, серому, низкому, мироздание найдет тебе ответ.

Некоторые полагают, что могут приостановить вращение колеса кармы и удержать тетиву. Но все, что они могут, — это лишь дальше оттягивать тетиву, чтобы, когда руки таки ослабнут, выстрел оказался еще мощнее.

И все же жизнь дана нам не для того, чтобы надеть белые перчатки и прожить, не соприкоснувшись со злом и добром, ибо лишь в полной мере перегорев в своих страстях и ощутив вкус неизбежной расплаты, получаем мы тот опыт, за которым приходим в театр под названием мир. И откуда мы знаем, какие силы смотрят нашими глазами и получают наши уроки?

Я всегда отвергал коллективный идеал, приглаженность, тишину, умолчание и моргание слабейшего. Желать и отвергать, любить и ненавидеть, одаривать и мстить: больше огня, больше жизни, больше полноты — так говорит огонь, горящий в нас.

И все же другая сторона этого закона — все, что происходит вокруг тебя, с близкими и чужими, является продолжением тебя самого.

Я часто думал об этом серьезном падении именно в зеркале такого принципа. На первый взгляд, оно не принесло никому зла, но было хуже любого открытого зла — предательством в душе. И в ответ на тихое предательство мироздание одарило меня предательством громким, в ответ на внутреннее предательство Люцифер превратил преданного в предателя — и, черт возьми, какого предателя! — предателя, нанесшего, пожалуй, самый большой урон Городу.

Алексей Пермяков. Юноша с безумными глазами, пришедший в «Касталию» и ставший самым худшим паразитом, но лишь потому, что сперва тихо и незаметно пожертвовать им был готов я сам. С самого начала Алексей, производил ужасающее впечатление. Несчастный, задавленный семьей и жизнью невротик, живущий в нищете от копейки до копейки.

По мере нашего общения я стал ловить себя на каком-то особом родственном чувстве к этому юноше. Впрочем, родственное чувство, желание помочь было тесно связано со своекорыстием, желанием оставить его в одной связке с собой навсегда как «вечного исполнителя». Странное сочетание серого и серебряного — корыстного желания получить себе надежного помощника и искреннего желания помочь, и даже оглядываясь назад, я не могу понять, что перевешивало. Думаю, вначале все же перевешивала искренняя симпатия.

Мир посылает нам разные зеркала. Разве он не похож на меня в пятнадцать лет, задолго до всех трансформаций? Разве я не могу помочь ему так же, как когда-то мне помог Орден? Разве я не могу дать ему основу, надежность, отческую заботу — и он ответит мне преданностью? Постоянно прозябающий на грани нищеты Алексей: почему бы не дать ему возможность надежного дохода — и он останется моим другом навсегда.

В новой «Касталии», «Касталии» Вайолет, Алексей был одним из тех, кто пришел первым. И сперва между нами возникла дружба, выражавшаяся в обильном возлиянии и пьяных сантиментах, а затем и полноценное сотрудничество, которое, по моему замыслу, должно было дать этому бедолаге основание. Да и правда в том, что он был нужен нам не меньше, а то и больше, чем мы ему, ведь нам был нужен оператор, способный работать с нашим видео.

Но его, лучшего друга, я хотел вознаградить максимально. Чем не прекрасная сделка? От меня ему — пожизненная возможность получать свою законную половину с продажи наших видео, которые ему полностью доверялись, и все пладежи шли через него. От него — запись нашего видео раз в неделю и заливка его на канал.

Подарок судьбы! Ты снимаешь видео один раз в жизни — и всю жизнь время от времени с него кормишься. Забегая вперед — он начал воровать и не отдавал мне ни копейки с проданного видео, на что я два года закрывал глаза. По-человечески просто невозможно понять — какая выгода лгать, обманывать, ведь честное сотрудничество дает гарантированную выгоду до конца жизни, при этом, идя на подлог, ты гарантированно будешь разоблачен.

Но что непонятно если смотреть с чисто человеческой точки зрения, раскрывается если взглянуть с точки зрения высших законов, законов  кармы.

Алексей казался мне самым преданным и понимающим из наших посетителей. И должен признать, что эта оптическая иллюзия была порождена обильным возлиянием спирта во всех видах — возможность, которая была закрыта для меня через три года после этих событий из-за проблем с поджелудочной. Азазель явно решил, что строитель Города не может быть алкоголиком.

Но если бы только бизнес-связь. Следующей ошибкой была церемония усыновления, где я дал ему пить мою кровь. Это похоже на ритуал братания, только если при братании вы соединяете кровь, то при усыновлении усыновляемый пьет каплю крови старшего. Эти обычаи идут в глубину веков у самых разных народов и культур, это универсальная магия побратимства и усыновления.

Какое-то время мы были невероятно близкими. Старший и младший. Император и министр.

Как не вспомнить историю одной драки, ставшей точкой окончательного разрыва с миром Каина? И казалось, это утвердило нашу дружбу навек.

Здесь внимательный читатель удивится — о каком окончательном разрыве идет речь, ведь я ушел от Каина несколько раньше?

Ушел. И начал делать свой проект. И мог бы забыть Каина как страшный сон. Тем более что Каин сделал вид, будто ничего не изменилось и он продолжает «Касталию», которая по-прежнему собирается у него.

Впрочем, читатель может дать волю своей фантазии, представив качество этих лекций и собраний, постоянно сопровождаемых обнаженной любовницей Каина весом в сто пятьдесят килограммов.

Так вот, бывший брат мой Каин сказал, что будет рад видеть меня в любой момент, ибо всё так же считает братом. Конечно, это была манипуляция самого дешевого толка, но, в конце концов, — если теперь у меня свой проект, почему бы не воспользоваться его гостеприимством? Ставшая для меня крылатой фраза Вилли Старка «Добро нужно делать из зла, ибо больше его делать не из чего». Если Каин может быть полезен хотя бы ночлегом (издательства на тот момент у «Касталии» не было, как не существовало и обильного сервиса квартир на сутки), то почему бы и нет. Вытерпеть несколько скрытых насмешек — ну не пустяк ли? Впрочем, я очень неохотно обращался к Каину, разве что в особом случае.

И однажды после нашего собрания Алексей опоздал на последнюю электричку и нуждался в ночлеге. Для одного меня нашелся бы ночлег у новых друзей, но Алексея реально некуда было взять, поэтому я решил принять приглашение.

Когда мы пришли, Каин сделал вид, что ничего не произошло, отправил меня спать в отдельную комнату, а Алексея увели на беседу. «Беседа» представляла собой набор изощренных издевательств, подаваемых как «невинная игра», целью которой было заставить его отречься от меня. К счастью, я таки не спал. Но все происходило как бы в шутку, поэтому пойти на прямую жесткую конфронтацию я как бы не имел права.

Что делать? Такие ситуации являются прекрасным тестом. Пойди я в открытую на конфликт — бить морду Каину, Беловоду, — в глазах всех остальных я бы показался идиотом, размахивающим кулаками. И молчание, и действие означало потерю лица. Каин всегда устраивал подобные постановки, никогда не атакуя меня напрямую, но исподволь обесценивая тех, кто меня поддерживал. «Ну право же — это шутка, он что, шуток не понимает?» — сказали бы участники. К тому же сам Каин вообще не участвовал в этом спектакле, науськивая своего самого тупого и пропившего свои мозги пса.

И в общей суете я выбираю момент, когда очень тихо, шепотом говорю этому самому псу Каина, Беловоду: мол, ну правда, все же мы знаем, что ты на самом деле пидорок, ну помалкивай, пожалуйста. Так вязко, тихо, разборчиво, с интонацией некой известной всем очевидности, слышной только адресату, вложив туда все презрение и все безразличие, — это даже не агрессивное оскорбление, а такая ленивая презрительная констатация факта.

Беловоду рвет башню. Беловод лезет драться. И вот тут мои руки развязаны. Я бью. Впервые в жизни я дерусь — жестко, яростно, не сдерживаясь, так что мой несчастный противник оказывается залит кровью. Своей.

А все, что мне остается — это разводить руками (правда, разводить-то как раз не получается, потому что руки заняты тем, что сначала месят Беловода, а потом просто его сдерживают, ибо если бить дальше, можно и убить). Каин кидается искать телефон, чтобы заснять драку. Я почти чувствую, как он хочет, чтобы бит был я, но исход можно предсказать с самого начала.

На самом деле я бил не Беловода. Через Беловода я бил Каина. Ну не мог я позволить себе отметелить хозяина квартиры на его территории, да и формального повода не было. Но здесь и сейчас, в этой драке, похожей на кровавое месиво, я мог наконец-то отыграться за все.

Последний эпизод, последний аккорд в заведомо проигрышной партии остался за мной. Теперь я мог попрощаться с ними навсегда — все долги были возвращены. Беловод оскорбил моего вассала, того, кого я, согласно клятве сюзерена, клятве отца, обязан защищать. И он был наказан. Пожалуй, это один из немногих эпизодов «каиновского» периода, где у меня есть повод для гордости.

Полгода близкой дружбы с Алексеем, в то время как мне снится тревожный сон, в котором я вижу его умирающим и раздавленным в лифте.

Кошмарный и пророческий сон снится и мне. Я нахожусь в своем родном городе в самом центре Площади Победы. Ничто не предвещает беды, светит солнышко, ходят люди. И внезапно весь мир вокруг меня начинает превращаться в картонные декорации и осыпаться в воды вечного океана. Это даже не цунами, идущая откуда-то со стороны. Это, как в замедленной съемке, осыпание всех декораций окружающего мира в изначальный водный хаос. Двойной ужас: мир перестает существовать и одновременно — он и не существовал никогда, всего лишь жалкая флуктуация, принимаемая за реальность.

Площадь Победы. На момент сна мои дела шли в гору по всем направлениям. Новые друзья, новые возможности, новые связи, новые горизонты доходов. И неподготовленное сознание начинает застывать в созерцании долгожданной победы. Это называется «здравствуй, инфляция».

Площадь Победы. Победа. Виктория. Виктория появляется всего через пару месяцев после этого сна. Кажется, мы знакомимся с ней в Киеве. Невероятное притяжение. Кажется, будто вернулись те давно забытые страсти, связанные с Кэт, но, в отличие от Кэт, я, к своему позору, оказался тотально захвачен женщиной, с которой у меня даже не было близости.

История повторяется, а колеса кармы делают поворот. Обратный принцип. Потому что в самый последний момент Виктория по переписке решает, что Алексей должен стать ее мужем, и обрывает со мной связь.

Дурная бесконечность повторяемого сценария. Ирка-Кэт-Виктория и через три года — последняя октава проклятого сценария — Черное зеркало, чуть было не уничтожившая меня окончательно. Нелепость маниакальной влюбленности поражает даже меня — по крайней мере, я, как здоровый мужчина, всегда влюблялся в женщину только после близости. Здесь же я оказался чертовым неудачником в своих же глазах, и меня обошел — кто! — этот самый несчастный невротик.

Вот он и бумеранг. Вот она и ответка. Вот и вернулся ко мне Макс, Ирка, проклятие на заре оккультного пути, лишившее меня права на прямую практическую магию. Все то же самое. Но на месте Макса — тот, кого я признал магическим сыном.

Тогда и произошло тихое и тайное предательство. Я кидал угрозы в пустоту, намеревался уничтожить своего «сына предателя, уезжающего в другую страну». Я предпринял попытку повторить старый фокус с проституткой, так эффектно подействоваший в начале пути. Но то ли новичкам везет, то ли правду сказал Азазель, что «магический лимит» я исчерпал в первые полгода занятий магией, но трах под вибрации божественных имен во второразрядном притоне остался простым трахом под вибрации божественных имен — Викторию невозможно было пошатнуть.

На две недели я превратился в другого человека. Я чувствовал, как сквозь меня клокочет Серый Хозяин, ощущал, что я как будто заковываю себя в мертвую плоть стали, из которой посылаю проклятие, точно всемогущий господин непокорному сыну. Первая история переигралась практически дословно, но с той лишь разницей, что все, что я мог получить от серого, это только иллюзию силы. Увы.

Пару раз на пиру я разражался гневными тирадами в адрес «оставившего всех Пермякова», почти задыхаясь от ненависти...

А потом серая броня, одержимость, после которой остались только картонные декорации старого я, вдруг куда то ушли. Я съездил к Марти, слушал ее на той самой кухне, где провел не один год, оставаясь на ночлег после лекций. И без каких-либо назиданий и рекомендаций я почувствовал, как серое отступает. «Ну что же — пусть будет счастлив, пусть будет счастлива».

Впрочем, за те две три недели что я лютовал как бешенный пес, все что должно было произойти — произошло. И все что было потом, хотя происходящее со мной сам Алексей не знал, было ответом мироздания.

Однако у Алексея все было очень плохо. И на этот раз явно не из-за моего проклятия: как выяснилось потом, еще до знакомства с Викторией он принимал наркотики, и когда я говорю «наркотики», то я не имею в виду невинное ЛСД или травку.

Потом выяснилось, что все время, пока он жил у Виктории, он уже воровал деньги с видео, о чем гордо ей хвастался. Их отношения не продлились и полугода, и она выгнала его. Триумфальная встреча. Мы оба чувствуем себя изрядно потрепанными и виноватыми. Но — пир горой, блудный сын вернулся, добро пожаловать домой, прошлое прочь.

Но история только разгоралась. Виктория начала шантажировать его, угрожая сообщить в полицию о его героиновых экзерсисах. Уже потом я выяснил, что этот идиот не только употреблял, но и активно изготавливал самую паршивую наркоту.

Виктория довела его до нервного срыва, до развала, до сумасшествия этим страхом, так что передо мной оказалось наижалчайшее существо, похожее на растение. Мне стало страшно — уж не мои ли проклятия привели к этому результату? Впрочем, тяжелая наркоэпопея Алексея началась задолго до встречи с Викторией — и мы наблюдали ее последние октавы.

Что делать? Две недели восстанавливаю его разрушенную психику, поливаю угрозами Викторию, да с таким напором, что она хоть и пытается рассказать, что он «воровал мои деньги», я не слышу ее слов и на одном напоре ярости заставляю ее отступить от него.

 Еще через полгода он уходит, передав все дела появившейся в моей жизни Магде. Тем не менее канал на Ютубе записан на него, и мы договариваемся, что старые условия по продажам остаются в силе.

Вот только сперва деньги приходят в ничтожно малом колличестве, а после и вовсе исчезают. Три года я искренне убежден, что наши курсы просто не имеют спроса, и даже на первых порах умудряюсь не замечать тех людей, что пишут мне о «приобретенных и просмотренных недавно курсах».

Но и когда становится ясно, что он ворует, я понимаю, что идти на конфорнтацию означает убить канал на Ютубе. Канал, который является нашим главным форпостом просвещения, где лежат мои и не только мои лучшие лекции, некоторые из которых уже имеют пятьдесят тысяч просмотров. Лешенька поставил мне мат: даже поняв, что он ворует и не отдает мне с моих лекций ни копейки, я не могу ничего сделать.

Очень не хотелось мне ломать уже устоявшуюся систему. Ломать видеопроект «Касталии» на Ютубе, который был полностью прописан на Алексея. Терять сотни и тысячи просмотров, дискуссий, сюжетов. В конце концов, наш проект прежде всего просветительский, а мой доход — это прежде всего доход с книг. Может, голодает он, бедный. Но, черт подери, ладно бы ты иногда приворовывал, сообщая только о части покупателей. Никаких систем, никаких защит не было предусмотрено — все существовало исключительно на доверии. Ты кшатрий и я кшатрий. Обмануть — значит предать прежде всего себя. Увы, этот принцип мог работать только с другим кшатрием.

Три года все продолжается в таком режиме, но когда за месяц десять человек пишут мне, что «купили мои лекции недавно» и просят консультации, плюс Магда берет на себя все дела «Касталии» и у нас рождается дочь, я понимаю, что лучше бы моя доля отдавалась ей полностью. Деньги с продаж видео я хотел отдать ей, тем более что последние два года Алексей вообще никак не поддерживал с нами связь и все вопросы, связанные с видео, решала именно Магда. Она трудится, она снимает, обрабатывает видео, а в итоге в ее кармане оказывается мизер и мне приходится делиться доходом с других отраслей. А все эти годы на нас наживается Лёшенька, уже много лет вообще не имеющий к нам отношения. И как наживается! Когда все вскрылось, выяснилось, что были десятки покупателей, а счет шел на несколько сотен тысяч, если не миллионов! Видео, как выяснилось, продается лучше, чем книги. Пора идти на скандал.

Скандалов как явления я не боюсь, но именно этот стоил мне действительно дорого. Во-первых — колоссальный урон репутации. Убив жалобами на авторские права свою же группу, я столкнулся с тем, что на меня посыпались десятки оскорбленных писем: мол, почему мы платили деньги за ваше видео, а теперь не можем смотреть видео, за которое заплатили?

Поначалу некоторым из возмущенных пользователей в первый месяц конфликта Магда давала доступ уже на новое видео — того же курса, что остался у Пермякова. Но требования все шли и шли. И кто мог дать гарантию, что очередной возмущенный клиент действительно покупал это чертово видео? Тем более что Пермяков очень быстро публично посоветовал всем требовать потерянное видео с меня, а он, такой бедный-несчастный, не виноват, что видео теперь вне доступа. Поэтому кто исключит, что очередной возмущенный пользователь — просто захотевший халявы посланник Пермякова? Один, два, десять — ладно. Когда счет перевалил за шестьдесят и стали очевидны истинные масштабы его воровства, я просто потерял дар речи и мы начали отказывать в каком-либо возмещении. Так нашему проекту был нанесен, пожалуй, самый большой репутационный урон со времен его основания.

Во-вторых, война с Алексеем превратилась в фарс на стадии «войны жалоб» и в конце концов стоила нам самой возможности транслировать свое видео. Да, мы успешно «валили» жалобами его канал. В ответ на что Алексей обрушивался с жалобами на любой канал, который создавался нами, в результате чего канал блокировался автоматически практически сразу. Ютуб — более чем идиотская система, где все жалобы осуществляются и принимаются автоматически. Это позволяет любому идиоту, которому не понравятся мои лекции, наклепать десяток жалоб о нарушении авторских прав от моего имени и тем самым автоматически заблокировать канал. А когда после долгой переписки с технической поддержкой удается-таки его разблокировать, ничто не мешает повторить этот фокус.

В результате мы потеряли возможность держать свой видеоканал на Ютубе, в том числе с бесплатными видео, и единственное, что оставалось, — это размещение бесплатного видео в ВК.

Я почти физически ощущал, как в моем Небесном Городе разрастается огромная дыра. Внешняя ситуация — я пригрел вора и паразита, но на внутреннем уровне я всегда понимал — именно так работает карма. Словно в ответ на мой удар по Максу я получил чудовищный урон, огромную дыру в моем Городе, строительство которого является моим смыслом жизни. Неусвоенный и непрожитый до конца урок обречен возвращаться.

Когда я говорю, что в Городе образовалась дыра, с одной стороны, я использую метафору, но с другой — говорю о вполне конкретных тонких ощущениях, на которых то, что я делаю, мой проект, мое слово, это именно живой Город. Все скандалы, разрывы, публичные проклятья, угрозы, Каино-Асгетовский мир не могли причинить и десятой доли того вреда, который причинил Пермяков. Или? Окажись я у Марти две недели назад, найди я в себе силы посмотреть в глаза своему поражению, и само пространство, само поле было бы построено так, что он не мог бы отожрать столько, сколько ему удалось.

Пермяков продолжал делать закрытые рассылки, создавать новые группы и параллельно с этим убивать подложными жалобами любую группу на Ютубе, которую пытались создать мы. Ютуб оказался потерян для нас окончательно, и я ничего не мог сделать. Меня как будто лишили голоса в интернет-пространстве, и все, что мне осталось, — это бессильные угрозы на своей странице. Ну уж в словах-то я не стеснялся.

Я вновь хотел отмщения, но на этот раз, как казалось, по праву. Но я уже знал, что моя магия не работает на практике. Я попытался идти в обход, попросив проклясть его одну из моих любимых женщин.

Первой, к кому я обратился, была Акташ. В третьей части читатель познакомится с ней подробнее, пока лишь скажу, что она на тот момент имела за спиной один труп. Потому что могла. Потому что ее этический кодекс позволяет использовать магию смерти в тех особых случаях, когда действительно нарушены все человеческие границы и приличия. А здесь речь шла о настоящем предательстве, планомерном обкрадывании, циничном использовании человека, от которого Лёшенька кроме добра не видел ничего. «Эх, вот последняя фраза верна разве что формально: ну да, не видел, но не было ли — кого обмануть хотел — Богов, Азазеля, себя?»

Через некоторое время Акташ мрачно сказала: «Не знаю, кто такой этот твой Алексей, но на нем очень сильная родовая защита. Защита крови».

Боже, какой абсурд! Да какая благородная кровь и родовая защита может быть у этого выродка?! Сам невротик, родители садисты, род догнивает последнее! Я доверяю ей, но тут что-то странное. А быть может, она просто не может проклясть человека, который одной с ней национальности: по какой-то безумной логике судьбы Алексей был родом из того же города, откуда была родом Акташ, — из Ижевска. А родовая магия распространяется на связь крови.

Я не успокоился. И начал просить о том же самом Магду, тем более что у нее было больше причин ненавидеть этого человека, чем у Акташ.

— Дорогая, я понимаю, что ты сейчас на меня за многое обижаешься. Что у нас много конфликтов. Но этот ублюдок воровал и продолжает воровать твои деньги и деньги Марго. Сделай что-нибудь! Обратись к Матушке, обратись к твоему Патрону, Хозяюшке Гекате.

Ставка Гекаты, женщина, которой пришлось выдержать просто невозможные испытания, обладающая магией мгновенного действия, так что в обычной ситуации любого, кто встает на пути ее гнева, немедленно атакуют псы, причем и изнутри, и снаружи, неожиданно тоже оказалась бессильна. Ответ Магды не оставлял шансов:

— Я ничего не могу сделать. Я пытаюсь ударить по нему, но при фокусировании его образа вместо него появляется твое лицо.

Родовая защита, мое лицо вместо него, рядом со мной две самые сильные в магии женщины, по сравнению с каждой из которых все победительницы битв экстрасенсов не больше чем курицы, способные только клевать зерна, — и обе расписываются в полном бессилии... Да что, черт возьми, происходит?! Абсурд какой-то.

А через пару дней мне стала ясна вся комичность происходящего. Я в очередной раз беседовал с САХ. И мне объяснили, что именно я, усыновив его, дал ему ту самую родовую защиту, предложив выпить моей крови. А заодно мне объяснили про должок, через который этот паразит вошел и получил карт бланш на свои действия на долгое время. Неудивительно, что Акташ видела «родовую защиту», а Магда мое лицо вместо его. Поэтому с ублюдком ничего нельзя сделать, даже если я очень захочу. Так что пришлось смириться с безнаказанностью подлеца, с невозможностью Ютуб-канала, с потерей самого дорогого, что может быть у проекта, — деловой репутации.

Я не буду вдаваться в описание тех сложнейших маневров, которые выполнила наша внутренняя закрытая группа, чтобы по крайней мере нейтрализовать его проклятие, и к каким тончайшим хитростям магии пришлось прибегнуть для этого. Пусть хотя бы некоторые тайны останутся тайной. Но до конца не могло помочь даже это. Только сейчас, после триумфального возвращения Черной Королевы, у нас появились реальные возможности законно прекратить беспредел, потому что до сих пор Лешенька то там, то там пытается продать мое еще в те давние годы отснятое видео.

Впрочем, на данный момент, с переходом проекта на другой уровень и залатыванием дыры, масштаб его вреда удалось свести к нулю.