Таинственные силы жизни плетут судьбы людские

Ответ на этот вопрос пришел неожиданно. Проходя через комнату в гараж мимо включенного телевизора, глаз схватил фигуру Пирса Броснана в рекламе к фильму Mamma Mia. Знаменитый агент 007 танцевал, припрыгивая и сливаясь с комедийной толпой под песню шведского ансамбля АББА. “Будь ты хоть агентом 007, а надо деньги зарабатывать” — промелькнула во мне пошлая мысль, когда я выводила машину из гаража на дорогу. Но почему замечательный Пирс Броснан кажется таким печально смешным и неуместным в любой роли, за какую бы он ни брался после удачного исполнения роли агента 007? Он был одним из самых популярных Джеймсов Бондов. Был ли он слишком знаменитым, чтобы послушно подпрыгивать в кадре музыкального фильма? Но если это так, то, не оказался ли успех Пирса Броснана как Джеймса Бонда его троянским конем, пирровой победой?  Может стоит вспомнить пост-бондовские карьеры других знаменитых исполнителей роли нестареющего Джеймса Бонда, агента английской королевской разведки 007, например, славных сердцеедов Шона Коннери и Роджера Мура? Вспомните, что бы Шон Коннери не играл после Бонда, он всегда оставался переодетым Бондом. Замечательный английский артист Майкл Кейн (“Альфи”) писал о Роджере Муре, игравшего Джеймса Бонда в семи фильмах с 1973 по 1985: “Now he can't get a job!” — “Теперь он (Роджер Мур) не может найти работу!” Майкл Кейн написал это в 1990 году, пять лет после того, как другие актеры сменили Мура. К счастью, частная жизнь Роджера Мура сложилась более чем удачно. Однако, 12 лет пребывания в роли Джеймса Бонда положили конец его актерской карьере.   

Бесполезно искать логическое объяснение успеху Бондовских фильмов. До приезда в Соединенные Штаты я была уверена, что в Советском Союзе их популярность зиждилась на недоступности Бондовских фильмов нормальному советскому кинозрителю, так как в прокате этих фильмов не было. Фильмы с агентом 007 смотрела только верхушка коммунистической партии на своих дачах, и так называемая творческая интеллигенция по Домам Кино, ВТО и прочим закрытым клубам. Но прибыв в Соединенные Штаты, я обнаружила, что летом, в калифорнийскую жару, американское телевидение показывает Бондовские фильмы, включая самые ранние с Шоном Коннори, созданные сорок с лишним лет тому назад. Веселый смешок и подмигивание телевизионных ведущих говорил, мол, мы понимаем, что любить эти фильмы смешно, но такова наша слабость, мы любим Бонда во всех его воплощениях, несмотря на то, что смотрим его фильмы с самого детства и знаем их наизусть! По истечению времени успех в роли агента английской разведки 007 обернулся золотой клеткой для всех, кто исполнял ее. Что за парадокс?!  

Не случилось ли нечто подобное и с Мирной Лой и Уильямом Пауэллом? Салонные комедии и мелодрамы, которые создавались для них в тридцатые годы, пользовались также сумасшедшим успехом. Почти во всех этих фильмах они продолжали рассказывать историю любви мужа и жены. Супружеская пара превращала будни в вечные каникулы, где никогда не умолкал смех, шутки, а главное — не иссякали любовь, доверие, умение прощать ошибки и неудачи друг друга. Эта всепрощающая и самовосстанавливающаяся любовь, способная преодолеть любые трудности, оказалась тем алмазом, за которым тянулись миллионы зрителей в трудные годы Великой Депрессии тридцатых годов.

Успех серии фильмов с Пауэллом и Лой был настолько оглушительным, что зрители плохо воспринимали их, если они играли с другими партнерами. Зрителям не хотелось расставаться с иллюзией вечной любви и счастья в браке. Конечно же, в жизни Уильям Пауэлл играл и с другими партнерами, а Мирна Лой воплощала образ “идеальной жены” не только с Пауэллом. Но эти фильмы прокатывались обыкновенно! Казалось, какая-то невидимая третья сила вмешивалась только тогда, когда в фильме снимались Уильям Пауэлл и Мирна Лой.

Не та ли это сила, которая превратила Шона Коннери, Роджера Мура и Ульяма Пауелла в узников их собственной славы на всю оставшуюся их жизнь? Лучше всего складывалась жизнь тех “узников славы”, кто уходил из кино и доживал век вне кинематографа. Например, Уильям Пауэлл ушел из кино довольно рано, женился, и обосновался в калифорнийском Пальм Спринге. Исследователи голливудской истории пишут, что Пауэллу предлагали хорошие роли, и он не раз боролся с искушением принять их, но его здравый смысл побеждал, и он отказывался от предложений, какие бы золотые горы ему не сулили.

И все же, почему Пауэлл так никогда и не вернулся в кино? По сути, он вышел в отставку в расцвете сил и славы, а у нас любят come back stories, которые обеспечили бы рекламу и прессу!

Поэтический образ золотой клетки имеется в русском, эстонском и английском, и, наверное, во многих других языках. Но что стоит за этим образом? Выйдя в отставку, Пауэлл покинул золотую клетку добровольно. Что в ней пугало его?

Здесь я решила заменить метафору “золотой клетки” понятием егрегора, то есть коллективного мыслеобраза, существующего за счет энергии толпы, думающей в одном направлении, в данном случае, за счет энергии поклонников того или иного актера. (О природе егрегоров речь пойдет во второй части книги).

Но в таком случае, не являются ли актеры, властители сердец миллионов, пленниками собственных эгрегоров, то есть, пленниками собственной славы? Дойдя до этой мысли, я увидела и черту, объединяющую такие разные явления как фильмы серии “Тонкий человек”, пародийные фильмы о приключениях Джеймса Бонда, феномены Битлов, Элвиса Пресли, Владимира Высоцкого и Энди Уорхола? Черта эта заключена в серийности этих явлений! Черта эта поддерживается легкостью копирования и воспроизводства, что так характерно для нашего века. Вы затолкнули пленку или диск в проигрыватель и вы слушаете Высоцкого или Элвиса Пресли, Эдит Пиаф или Битлов. Вы идете в кино либо в Вашингтоне, либо в Сан Диего и смотрите Пауэлла и Лой на экране кино, вы покупаете диск с их фильмами, и под настроение, смотрите их у себя дома на экране телевизора. Энди Уорхол пишет не один портрет Мэрилин Монрое, и четыре портрета, которые надо смотреть как нечто целое; также следует воспринимать восемь Элвисов Пресли во весь рост, в ряд, с пистолетами в руках, направленных прямо в зрителя. Шестнадцать Джэки Кеннеди, и так далее. Немаловажна еще одна черта этих явлений: учет уровня потребителей массовой культуры. Здесь не ждут, пока публика дорастет до шедевров, как ждали публику шедевры французского импрессионизма, здесь художник спускается до публики, как делает Энди Уорхол, в программных картинах “Зеленые бутылки кока колы” или “Банки супа Кэмпбелл”, или Высоцкий, например, в песне о “Канатчиковой даче” и многих других песнях. Также поступает Элвис Пресли, когда поет: “Love me, tender!” Забегая вперед, напомню, что когда фанаты стремятся приобщиться к лучам славы — сильному энергетическому полю кумира, происходит обмен веществ. Вспомните, что говорила Рут Монтгомери в своем единственном сообщении: “Я должна взять у тебя немного твоей энергии для строительства мыслеобраза, необходимого для общения, но я и отдаю тебе эту энергию, кстати, уже на более высоком вибрационном уровне”. Фанаты отдают кумиру, как им кажется, свою преданность, любовь, и вознаграждены глотком энергии, выше той, которая доступна им в повседневной жизни.

Через некоторое время, растеряв и потратив тот “глоток”, фанаты устремляются за следующим глотком “священной энергии”.  На самом деле, они отдают волну своей преданности не кумиру, а его эгрегору, нуждающемуся в постоянной подпитке. И эгрегор создает, как не раз подчеркивал Вадим Зиланд,  постоянную циркуляцию фанатов вокруг кумира, либо циркуляцию тех, кто зависят от наркотиков, займа, курения вокруг источников наркотиков, денег, алкоголя или сигарет. Возникает некий таинственный треугольник между потоком фанатов, их кумиров и невидимой силы — эгрегоров. Нам интересно, что происходит с кумирами в этом треугольнике.

Как только актеры-кумиры, магниты для зрителей, покидают территорию этого условного треугольника, и принимают приглашение сняться в каком-либо ином фильме, они вдруг теряют блеск, лоск, силу внушения, притягательную силу, и кажутся слабыми или неубедительными. Например, Пирс Броснан (агент 007) превращается из эктанного полубога в нестерпимо обыкновенного лицедея, лишенного той изюминки, которая притягивала к нему зрителей. Когда актеры вынуждены бросить своеобразную “машину успеха”, например, из-за изменившихся вкусов зрителей, переживших ураганы Второй мировой войны, или из-за возрастных изменений в актерах, исполнявших роль легендарного, и соответственно, нестареющего Джеймса Бонда, им приходилось строить свою карьеру заново, на что, чаще всего, уже не хватало сил.    

И я поняла, что случилось с Мирной Лой в Голливуде. Да, ее звезда закатилась в начале сороковых годов, как закатилась звезда легкой комедии, жанра, в котором она работала. Но звезда Мирны Лой никогда не померкла. Когда после бурного успеха, на ее долю выпало забвение, никому в голову не приходило оспаривать ее достижения тридцатых годов. Её роли той поры продолжали сиять, составляя часть Голливудской классики. Она продолжала играть то, что ей предлагали играть. А предлагали исполнять закрепившееся за ней амплуа, мертвые образы “идеальной жены” — худшее, что судьба могла ей предложить.

 

Переход

МЛ: — Когда я умерла, я услышала звук металлического гонга, как в фильме Кинг-Конг — удары по огромной металлической тарелке. И вдруг, вместо моей постели, в которой я лежала беспомощная и больная, я оказалась в совершенно ином пространстве. Я увидела Вивиен Ли и многих из тех, кто ушли до меня. Я была снова молодой, Кэри Грант проводил меня на съемочную площадку, где кинематографисты приветствовали меня как звезду, приглашая вернуться в мир кино. Мы все обрадовались друг другу, вспоминали былые времена, как мы начинали в немом кино, где мы находили себя. Я знаю, что в моем следующем воплощении я снова буду играть, и на этот раз я не отступлю от поиска моего пути в мире искусства, кино и театра.   

Т: Вот, казалось бы и конец истории? Но здесь ли надо ставить точку?

 

Волна с волною говорит

21 Марта 2004 

Т: — Я вижу вас в синевато-фиолетовом туалете с полоской через одно плечо. Ткань туалета излучает таинственный свет с серебристым оттенком. Очень красиво!

МЛ: — Да, я знаю, я выгляжу как в лучшие годы моей жизни на земле, или даже лучше. Там у меня не было времени заниматься внешностью, но сейчас у меня его достаточно. Здесь я могу посещать Оскар шоу (ежегодное торжественное вручение академических Оскаров за артистические и технические достижения в кино) сколько и когда мне захочется, пока мне это не надоест, и я не увлекусь чем-то иным.  

Т: — Вы говорили, что в предстоящем воплощении вы будете снова актрисой. Вы не передумали?  

МЛ: —  Нет, не передумала. В Голливуде я не стала Бете Дейвис, я вполне осознаю это, и поэтому мне надо продолжать быть артисткой.  

Т: — Вы сказали, что вы обладаете свободой передвижения. Например, работая со мной, можете ли вы приходить и уходить, когда захочется?

МЛ: — Да, я могу сейчас встать и уйти.  У меня полная свобода передвижения. Мне трудно объяснить, каким образом эта свобода достигается. Это общая развитость, интерес к миру. На земле я любила путешествовать, и после перехода я продолжаю путешествовать. Я только что вернулась из Швейцарии, нынче важной точки на земле. Эта страна предстоит сыграть огромную роль по сохранению европейских ценностей. Каким-то образом бесценные рукописи, живописные полотна, ноты окажутся в Швейцарии. И богатые, которым денег девать некуда, будут покупать хранилища для такого рода ценностей. Швейцария будет походить на балканские  монастыри, которые хранили ценности христианского мира во время турецких завоеваний.

Чувство вины меня также не гнетет, потому что ни в одной из моих прошлых жизней на земле я не поддерживала насилия, не заставляла голодать, не пытала и не мучила людей. Поэтому, например, мне не надо возиться с шахидами. Большинство из них застревают между мирами из-за чудовищного страха, который они переживали, дергая шнур и убивая множество невинных людей, которые имели несчастье оказаться поблизости. Более развитые души из мусульманского мира стараются помочь шахидам, облегчая, насколько возможно бремя ужаса, боли и вины, которое никогда не покидает тех, кто дернул шнур. Кроме того, шахидам суждено служить своим невинным жертвам в течение сотен предстоящих воплощений.

Т: — Как вы нашли меня, и что побудило вас заговорить со мной? 

МЛ: — Волна с волною говорит! Эти волны текут параллельно, пока нам есть, что сказать друг другу. Не успела я сказать: “Волна с волною говорит”, как в вашем сознании вспыхнули слова из русского романса: “Звезда со звездою говорит”. И вы еще добавили, что это, мол, строка из стихотворения Лермонтова, положенного на музыку. Я не знала этого, и знать не могла.  Я поймала этот образ в потоке вашего сознания, и слегка переиначила его — “волна с волною говорит”. Кто может запретить переиначивать слова?

Т: — Вы довольны вашей жизнью в вашем нынешнем мире?

МЛ: — Я счастлива здесь. Если бы я могла, я бы никуда отсюда не уходила. Но настанет день, и мне надо будет вернуться на землю и снова начать борьбу за мое место под солнцем. Мне неприятно даже думать об этом, но это неизбежно. Не отдавайте свою волю никому! Многие образованные и интеллигентные люди покорно отдают свою волю, и им приходится возвращаться на землю и снова ввязываться в борьбу за свое место в обществе. На земле меня забыли. И я смирилась с этим. Но я также поняла, что забвение — участь всеобщая. Нет звезды достаточно яркой, чтобы ее помнили во все века. Но в таком случае, какая разница, если они помнят тебя три дня, три десятилетия, три столетия или три тысячелетия? Рано или поздно все сводится к забвению!

Т: — Но зачем тогда вообще спускаться на землю?

МЛ: — Чтобы расти. Если тебе положено создавать красоту на земле, тебе будут предоставлены соответствующие возможности. Для идущих своей дорогой двери открываются, но люди не всегда узнают, доверяют и входят в них. Пока люди находятся в тонком мире, они договариваются, и принимают решения делать одно. Но на земле они меняют свои решения, чаще всего под давлением среды. Люди забывают, о чем они договаривались в послесмертии. Они забывают, чем они собирались заняться на земле, и это становиться источником неудовлетворенности, несчастливого состояния души. Посмотрите на толпы кандидатов в голливудские звезды! Это похоже на страшный сон! Возможности стать звездой приходят только к тем, кто готов стать звездой! А марафон душ, которые несутся по этой тропе неизвестно куда, только создает лишние трудности тем, кому там положено находиться.  

Т: — Какие силы помогают тем, кому положено быть в Голливуде?

МЛ: — Никому там не пробиться одному. На земле деньги управляют действительностью. Заработки стали мерилом успеха и целью существования. Я зарабатывала и являлась олицетворением успеха, но я все потеряла. Но это обеспечило мне поддержку на этой стороне. Я думаю, подлинный успех измеряется тем, сколько любви ты распространил вокруг себя…

Т: — А чем измеряется успех в послесмертии?

МЛ: — Здесь успех измеряется легкостью души. Чем легче душа в духовном смысле, тем лучше. К сожалению, много женщин являются сюда с таким грузом боли, что их души тяжелы как камень, и они становятся проблемой для целой армии ангелов, как мы здесь говорим.  

Т: — Но как потерять духовный “вес”, стать легче? 

МЛ: — Пошлите соответствующую искреннюю просьбу в космос, откройте душу, и ответ придет к вам, потому что в каждом отдельном случае ответ разный. Многие души спят в течение всего замечательного времени между земными воплощениями, когда можно учиться, наслаждаться жизнью, путешествовать, проектировать…

Т: — Что вы имеете в виду под словом  “проектировать”?  

МЛ: — Жить среди артистов, проектировать изображения будущих эпизодов, будущие ролей, которые откроют двери, дадут карьеру. Настоящий успех в духовном мире измеряется состоянием, когда человеку уже не надо перевоплощаться, то есть возвращаться обратно на землю.

Т: — Существует ли объективный духовный мир, или он существует только в нашем воображении?

  МЛ: — Мы живем в сложном духовном мире. Вы можете либо отрицать наше существование, либо верить в его реальность, вы можете ненавидеть нас, или любить нас — это не имеет никакого значения. Мы являемся реальностью, и мы имеем гораздо больший вес в судьбах мира, чем людям кажется.  

МЛ: — Иногда я думаю, что на земле нам предназначено терять: мы проигрываем в борьбе со старением, смертью, дети бросают родителей, мужья бросают жен, жены бросают мужей, а под конец мы теряем интерес друг к другу. 

МЛ: — И, тем не менее, теряя так много в течение жизни, люди бояться физической смерти. Но мы умираем и тысячу раз возрождаемся, пока наше сознание не просыпается. Человек начинает видеть потерянное время, упущенные возможности. Например, человек вечно страдает.  Если человек любит страдать, то на другое вряд ли хватит сил и времени. Здесь ключевое слово “любовь”. Если вы любите страдать, вселенная будет слать вам страдание. Я знаю женщин, которые, сами того не подозревая, любят быть брошенными мужьями, доказывая этим миру, какие они замечательные, и насколько они выше своих сбежавших мужей! Ох, эта удивительная тема, если вдуматься, как мы, не ведая того, любим страдать. И вселенная нас не обманывает, она шлет то, что мы любим!

МЛ: — К счастью, я любила петь и танцевать. Я хотела стать актрисой. Голливудская карьера является моей седьмой жизнью в роли актрисы. Воспоминания об этих воплощениях приходили с первыми ролями в немых фильмах.  Вселенная давала мне соответствующие роли в “правильном порядке” для восстановления энергетической связи с прошлым, из которого я могла черпать знания, профессиональные навыки и энергию.

Т: — Пожалуйста, дайте какую-нибудь историю о связи времен?

МЛ: — … Ладно, следуете за мной. Я буду давать вам “картинки”. Пожилая женщина стучится в запертые двери театра. Эта женщина не просто звезда, она мега звезда. Идет дождь, ночь, вокруг ни души, она промокает, простужается, и уже никогда не оправится. А мне 16 лет… Я являюсь в театр ко второму акту, и тогда я вижу ее, 60 летнюю звезду. Это маленькая, сухенькая женщина с седыми волосами и огромным букетом роз на сцене театра в Лос Анжелесе. Вскоре до меня доходит слух о ее смерти в Питсбурге, Пенсильвении. Но почему-то я не могу ее забыть, хотя меня никто так и не познакомил с ней лично. Тем не менее, в ее истории мне мерещится мое будущее, когда мне будет также за 60.  Я знаю, что мое предчувствие сбудется! Всё это походит на посвящение. Она, на сцене, оказывается жрицей, которая благословляет меня на путь актрисы. Она передает мне невидимую корону мега звезды и отправляется из Лос Анжелеса на другой конец страны, в Питсбург, умирать. Это все о Дузе.  Она пришла из прошлого, чтобы вплести мою судьбу в мир будущих профессиональных и состоявшихся актеров.

МЛ: — Вы бьетесь десять лет о двери, которые заперты, заперты, заперты. Для меня, двери открылись не ранее как после моей смерти, и не на земле — двери сочувствия, понимания, тепла, дружбы, искреннего товарищества, которое принесло мне  любовь, надежду и красоту.

Т: Наше интервью закончено. Мне попадается на глаза автобиография Мирны Лой, с портретом рыжеволосой голливудской красавицы на твердой обложке книги B eing and Becoming. Авторами книги являются “ James Kotsilibas -Davis & Myrna Loy ”, не Мирна Лой в соавторстве с Джеймсом Котсилибасом, как пишется обычно, а наоборот… Мирна и здесь отдала первенство мистеру Котсилибасу, не постеснявшемуся воспользоваться хорошим воспитанием Мирны Лой.

Рядом лежит другая книга: Bette Davis. A personal Biography.

Имя автора Charlotte Chandler стоит отдельно в верхнем ряду обложки. Заголовок книги вписан в портрет сидящей в кресле Бете Дейвис. Она не сравнивает себя с автором книги, она не принимает участия в написании книги. Она рассказывает о себе автору.

В ее рассказах, я нашла следующий отрывок. Перевожу:

“Мне понравился сценарий фильма “Туман над Сан-Франциско” и мне понравилась предложенная роль в этом фильме,  но другой сценарий, Of Human Bondage — “Человеческая привязанность” не выходил у меня из головы.

“Я провела шесть месяцев у порога мистера Джека Уорнера (главы студии Братья Уорнер), куда я приходила с утра с чистильщиком обуви и маникюршей. Я просила, подлизывалась, убеждала, и наконец, угрожала. Когда он понял, что мое присутствие угрожает ему нервным срывом, он сломался: “Да, да! Просите чего  угодно, лишь бы избавиться от вас! Если мне и далее придется терпеть вас здесь, я двинусь мозгами! Будет вам эта роль, и считайте, что вы похоронили свою карьеру!”       

Как вы догадываетесь, роль Милдред в “Человеческой привязанности” не похоронила карьеру Бете Дейвис, а, наоборот, создала ее. Здесь она, наконец, переступила через голливудские стереотипы красивости в мир современного кинематографа. Успех был настолько неожиданным и необьяснимым, что Дейвис даже не выдвинули на соискание Оскара. Но никто не забыл роковую официантку Милдред. Шарлотта Чандлер пишет, что именно Милдред породила те роли Бете Дейвис, которые покорили мир — Джезбел, Юдиф, Шарлотты, Бэби Джейн, и конечно, Марго Чаннинг, героиню фильма “Все о Еве”. (14 номинаций, 6 Оскаров.)

Никто не уговаривал Бете Дейвис сыграть Милдред. Наоборот, она, ведущая актриса студии, шесть месяцев униженно добивалась ее, умоляя главу студии позволить ей взглянуть, что на самом деле кроется за приторным стереотипом белокурой голливудской красавицы!

Мирна Лой ясно понимала, что она овладела актерским мастерством, но не имела той нечеловеческой воли, без которой не толкнешь с места поезд искусства обвешенного липучими стереотипами, и “проверенными формулами успеха”. Чтобы сказать свое слово о жизни, Мирна Лой решила снова вернуться на землю актрисой.

Оглядываясь на пройденную жизнь, Бете Дейвис сказала: “Они говорили обо мне, что я монстр, но, если я и стала таковой, то потому, что я была в монструозном бизнесе”. Сделав сое дело на земле, Бете Дейвис говорит с того света, что не будет уже никогда актрисой, и на том свете, в перерыве между воплощениями, она руководит больницей, в которой лечат неизлечимо больных детей!   

 

Подтверждения

Босиком по парку

Не выходите замуж за сенаторов, если не намерены жить с ним вечно. Никогда не заводите любовников типа Спенсера Трейси. Он был неверным человеком. Он разрушил жизнь Катерины Хепберн тем, что соизволил умереть в ее постели. Я потерялa все из-за него, и она также потеряла не мало.

Подтверждение

На интернет страничке Famouswhy я нашлаперечень 22 знаменитых дам, любовниц Спенсера Трейси. Список этих дам дается в виде маленьких портретов со сносками к основным биографическим страницам этих знаменитостей. На последних трех портретах мы видим фотографии Мирны Лой, Ненси Рейган и Катерины Хепберн. Мирна Лой встретила Спенсера Трейси на съемках фильма Libeled Lady в 1936. Позднее они  снимались вместе в фильме Test Pilot "Летчик испытатель", 1968.

Точки of no return на вершине карьеры

Я была красавицей, и моим предназначением было развлекать людей, и я их развлекала, и протоптала тропу такой актрисе как Бете Дейвис. Если вы всмотритесь в лицо Бете Дейвис, вы заметите, что оно схоже с моим, но смещено в сторону карикатурности. Бете Дейвис выглядит как я, когда у меня болят зубы. И ее красота на грани некрасивости помогли ей преодолеть водораздел общепринятой красоты и уродства, и найти нечто совершенно новое. Она великая актриса. Я знаю, что я никогда не сыграла бы Бэби Джейн, как она сыграла. Кинозрители знали меня как  красавицу, и я сохранила мой экранный образ неизменным до “победного конца”, а она раскопала новые слои добра и зла, которых фильмы обычно сторонятся, не тревожа совести зрителей.

Подтверждение

В библиотеке Академии Искусства и Науки Кино (Library of The Academy of Motion Picture Arts and Science), в материалах о Мирне Лой я нашла газетную вырезку под заглавием: “Мирне Лой предложили роль Бэби Джейн, но она отказалась”.