Глава о земле батыра Чингисхана, то есть о счастливом городе алатыре

По словам татарских летописцев, сей город ведет свое начало от времени после потопа; его построил Иредж‑шах, сын Феридуна. Затем Чингисхан, сделав этот город своей столицей, обстроил его. Позже Хулагу‑хан разрушил город, а после этого Алатыр‑хан сын Ай‑Кулюп‑хана снова отстроил. Впоследствии город Алатырь стал столицей Тохтамыш‑хана, и когда могучий Тимур‑хан обратил его в бегство, то город все‑таки пощадил. Ныне это благоустроенный город на равнине, пребывающий под властью Москвы, у него имеется особый везир, который распоряжается десятитысячным войском; половину этого войска составляют мужики и казаки, другую половину – хешдеки и иман‑садаки. Заключив мир с калмыками, они стали братьями друг для друга, иначе говоря – они [теперь] находятся во взаимном согласии. Калмык‑татары, приходя в город, ведут торговлю.

Вокруг этого города Алатырь также раскинулась степь Хейхат. На расстоянии одного перехода от реки Волги, на плодородных просторах, занятых обширными лугами с травой и цветами, вода и воздух исключительно приятны. А среди дев народа мужик есть такие пригожие – будто госпожи мира. Но так как в этой стране продолжительные зимы суровы и народ носит много разных одежд и мехов, возлюбленные обоих полов выглядят словно бы горбатыми.

Сей город находился во власти ислама, и здесь есть различного рода бесподобные мечети – языки не прославят их, и перья не опишут. В них [имеются] всевозможные стекла и драгоценные камни; сами мечети на прочной основе, очень стройные, с превосходными минаретами, так что при их описании язык становится бессильным, а перья ломаются. И я, ничтожный, / 828  / прогуливаясь перед вратами одной мечети, бросил взгляд на врата – оказывается, высокие врата сооружены из нескольких сотен тысяч благородных, драгоценных камней. Если народ говорит: «Внимательно погляди!» – это [действительно] достойно внимания. Нечто подобное имеется, пожалуй, на вратах медресе Клыч Арслан‑шаха в городе Сивасе. Затем – мечеть Алатыр‑хана; это храм неповторимый в мире: в смысле изящества и грациозности ничего подобного ему не существует. Вот до чего искусные строители здесь имеются: отдав все, что только возможно, сей строитель в упомянутой мечети одержал такие победы, что под сводом небес еще ни один мастер‑плотник не предвосхитил такого умения распоряжаться работами. Михраб и минбар у этой мечети таковы, что подобные усыпанные драгоценными камнями михраб и минбар имеются, может быть, только у мечети, расположенной на высокой скале во внутренней цитадели Афьон‑Карахисара, в области Анатолии. Короче говоря, просто невозможно описать свойства соборных мечетей и медресе города Алатырь. Однако, по воле Аллаха, эти блистательные мечети пребывают во власти неверных; семьдесят семь мечетей стали христианскими храмами, [где] совершают обряды суетного Иисуса. Но их минареты, михрабы и минбары по‑прежнему стоят словно усыпанные драгоценными камнями.

Ныне внутри этого города насчитывается шесть тысяч крытых тростником злополучных строений, шестьсот ланок, семь караван‑сараев, три бани и семь мечетей мусульман хешдеков; однако провозглашать во всеуслышание эзан запрещено. В то же время населению не возбраняется собираться для молитвы и совершать намаз...

Обойдя и оглядев этот город, мы снова отправились в северном направлении и шли в течение одного дня.

СВОЙСТВА СТОЛИЦЫ ФЕРИДУН‑ХАНА, ИЛИ СТРОЕНИЯ КРЕПОСТИ БАТУ‑ХАН [278]

Основателем ее, по словам татарских летописцев, является Феридун‑хан. После потопа, сойдя с корабля пророка Нуха, он облюбовал эту долину для приюта и местожительства и основал сей город. Впоследствии один из потомков Чингисхана, по имени Бату‑хан[279], в добрый час провел границу по этой воде и воздуху и, чтобы иметь для себя пристанище, построил эту крепость. Говоря кратко, я, многогрешный, ничтожный, по имени Эвлия, сев на коня, с трудом объехал эту крепость во всех направлениях. Правда, это не такая крепость, как крепости в странах неверных – Австрии, Германии, Швеции, Голландии, – крепкие и прочные, словно Стена яджудж. / 829  / Однако и это большая крепость, со стеной в один ряд, с воротами, [находящимися друг от друга] через один час [ходьбы], с внушительными башнями на каждом бастионе. Мы шли вокруг нее в течение целого дня. Однако шагами я ее не мерил, ибо городская стена такова, что ее на коне можно объехать [лишь] за день. А много ли я, ничтожный, мог отмерить, двигаясь пешком?

Это – крепость особого банлыка на берегу реки Волги под властью Москвы, крепость, которая распоряжается поиском из десяти тысяч мужиков и казаков, десяти тысяч хеш‑дек‑татар и приблизительно тысячи калмык‑татар. В целом на 24 часа [пути] имеется и ворот двадцать четыре. Крытые рынки и базары здесь не особенно роскошны. Зато здания церквей и монастырей – чудо! Ибо в эпоху Бату‑хана все эти церкви были соборными мечетями и медресе.

Этот город разрушил еще Тимур‑хан, и народ хешдек одну из церквей в этом городе, прежде бывшую соборной мечетью, называет мечеть «Хызр яккан, Алай баккан», то есть соборная мечеть, которую святой Хызр сжег, но Аллах воссоздал. Бату‑хан строил эту мечеть сто лет и создал словно рай земной. В тот век татарский народ [еще] не ходил к Каабе[280]. И они про [названную выше] мечеть говорили: «Вот – Кааба» – и, входя в нее, совершали поклонение. Эта соборная мечеть в длину и ширину имеет неисчислимое количество шагов. Это как бы другая крепость за пределами крепости.

Когда Тимур воевал описываемую крепость Бату‑хан, он захватил эту соборную мечеть внезапно, не разрушив ее. И вот, когда войско Тимура уже проникло внутрь мечети, перед толпой народа вдруг появился святой Хызр – мир ему – и сказал: «Да не будет другой Каабы, кроме той, что в почитаемой Мекке!» – и заставил луч спалить мечеть. Так повествует живущий в этом городе народ хешдек о татарах и о том, что он видел. Ведь Тимур жил в одно время с нашим ханом Баезидом Йылдырымом[281]. Выслушав все это на языке хешдек‑татар, которые состояли (на службе] у Тимура и состарились в возрасте двухсот лет, я сделал запись о сожжении этой соборной мечети. Увы, о горе! Сколь зловещим должен быть луч, спаливший такую громадную мечеть, словно это было место злого духа. Еще и то следует сказать: ни в одной стране больше нет / 830  / мечети с такой искусной отделкой драгоценными камнями, резьбой по мрамору, с многообразными, редкостными и достойными подражания мраморными украшениями как вовне, так и внутри. Разве что внешние стены соборной мечети султана Калауна и Египте, в «Редкости века» я, по соседству с падишахским дворцом. Пожалуй, только названное сооружение может сравниться с [описываемой] соборной мечетью Бату‑хана.

И еще некоторое количество соборных мечетей в этом Бату‑хане являются теперь христианскими церквами. Здесь имеются также семь постоялых дворов, три бани, до семи тысяч домов, крытых тростником и землей.

Описание города Бату‑хан... О местах поклонения города Бату‑хан.

Следует пространное описание могил, в которых якобы были захоронены Феридун‑хан и его потомки. Рассказывается о Фсрндун‑хане, первоначально основавшем с помощью пророка Худа город на месте крепости Бату‑хан. / 831  / Феридун‑хан имел двенадцать сыновей. Из них названы четверо: Татар, Тур, Иредж, Сельм. Татар был прародителем татарского народа. Тур имел сына Радима, внука Пешенга, правнука Афрасиаба. Иредж имел сына Гушенга, внука Менучехра. У Сельма был сын Гав Ис‑фахани и внук Карп Пахлаван. В свою очередь, Менучсхр был прародителем венгров, ибо имел сына Манджара, которого неправильно называли Маджаром. От него пошло название народа маджар (мадьяры – венгры). Братья Манджара – Аджар‑бан, Нин Издер‑бан и Курус‑бан – соответственно явились родоначальниками венгров Транснльванин, Средней Венгрии и венгров г. Кошице.

/ 832  / Обойдя и осмотрев сей город Бату‑хан, мы снова отправились берегом реки Волги в сторону севера и, претерпев немало тягот, прибыли в неверный Мужик[282].