Взаимодействие в диаде мать-дитя

Формирующие влияния, возникающие в окружающей среде (то есть исходящие от матери), направлены на эту живую, реагирующую и развивающуюся целостность. Те­перь мы должны обратить внимание на взаимодействия, возникающие между целостностью «младенца», с одной сто­роны, и этими формирующими силами — с другой. В первую очередь мы исследуем действия и реакции, возбуждаемые в младенце матерью. Я использую термин «возбуждаемые», не имея в виду сознательные намерения матери, но, скорее,

подразумевая, что мать является постоянно изменяющимся стимулом, некоей возможностью, градиентом. Само суще­ствование матери, ее присутствие, является стимулом, вы­зывающим реакцию младенца; самые незначительные ее дей­ствия, даже не связанные непосредственно с младенцем, оказываются для него стимулом. В рамках объектных отно­шений действия матери, которые вызывают у младенца оче­видную реакцию, являются наиболее простыми и наиболее поддающимися наблюдению формами стимулирующего вза­имодействия внутри диады. О более тонких формах мы поговорим позднее. Пока же мы можем отметить, что в течение первого года жизни переживания и намеренные действия становятся, пожалуй, наиболее важным изолиро­ванным влиянием при развитии различных сторон личности младенца. Младенец испытывает удовольствие в процессе разрядки своих инстинктивных влечений в форме действия. Любому человеку, наблюдавшему за поведением младенца, знаком тот явный восторг, который выказывает малыш, избавившись от стесняющих его пеленок, и это удовольствие возрастает, если в нем принимает участие партнер, то есть мать. Стремление ребенка к партнеру совершенно очевид­но, и с каждой неделей оно становится все более целенап­равленным. Успех также усиливает испытываемое ребен­ком удовольствие; ребенок повторяет успешное действие и в конечном счете овладевает им. В то же время он от­казывается от действий, которые неизменно приводят к неудаче.

Таким образом младенец учится; этот процесс напоми­нает известный в академической психологии «метод проб и ошибок», подкрепляемый «поощрением и наказанием». Еще одним подкрепляющим фактором является то, что прият­ные для матери действия ребенка встречают ее поддержку, а потому ее предпочтения оказывают непосредственное влия­ние на развитие ребенка. При подлинно материнском и не­жном отношении она будет рада приветствовать практичес­ки любую деятельность своего малыша. Аффекты матери, ее удовольствие, ее собственные сознательные или бессоз­нательные действия облегчают бесчисленные и самые разно­образные действия ее ребенка. Думаю, что основную под­держку в своей деятельности младенец испытывает не благодаря сознательным действиям матери, а скорее благо­даря ее бессознательным установкам.

117

Эти установки проистекают из двух разных источников. Один из них можно назвать, используя удачное выражение, созданное в Хэмстедских яслях, «сектором контроля»¹. Этот сектор в целом обнаруживает тесную связь с требованиями материнского Сверх-Я. Другой сектор в значительной мере выражает притязания материнского Я-идеала. Об этой последней установке я и говорил, упоминая помощь, которую мать ока­зывает активности и развитию ребенка. Сектор контроля, как и предполагает его название, оказывает ограничительное вли­яние, тогда как сектор поддержки представляет собой осво­бождающую, поощряющую и прогрессивную силу.

Это разделение отнюдь не является жестким и строгим. Без сомнения, требования Сверх-Я также побуждают мать поощрять достижения ребенка; но требования Я-идеала заставляют мать отказывать ребенку в поощрении, если она не одобряет его действия. Однако в целом можно сказать, что если контроль ограничивает, то помощь поощряет ре­бенка. Хотя и помощь, и контроль необходимы для развития, то, в каком соотношении они применяются, зависит от врож­денных свойств личности ребенка. Контроль и помощь, пре­доставленные ребенку извне, позволяют ему развить и уста­новить собственные способы контроля, причем некоторые из них переходят затем в защитные механизмы. Механизмы контроля и защиты, развиваемые ребенком, являются неотъемлемым условием его превращения в социальное существо.

Однако, несмотря на эти оговорки, мы чересчур упро­стили ситуацию. Ни одна мать не представляет собой край­него случая; в психической жизни не может быть черного и белого. До сих пор мы пытались описать противоположные тенденции, возникающие в отношениях, которые устанавли­вает со своим ребенком «хорошая, нормальная мать».

Однако существуют также матери, у которых отклоне­ния в личности могут оказывать патологическое влияние на развитие их детей. В дальнейших главах нам представится случай поговорить о подобных нарушениях в структуре материнского характера, и в особенности об их патологи­ческих аспектах.

Возвращаясь к «нормальным и хорошим» отношениям между матерью и ребенком, не следует забывать, что не толь­ко мать оказывает воздействие на ребенка, но и ребенок — на мать. Как указывалось выше, само существование, само

¹ См.: G. Bibring et al. 1961; Sandler, 1961.

присутствие матери уже вызывает у ребенка реакцию. Од­нако точно так же существование и присутствие ребенка вызывает ответную реакцию у матери.

Значительная часть этих реакций не совпадает с распро­страненным образом матери. Психоаналитикам хорошо из­вестна борьба, усилия, тревоги, сопряженные с попыткой контролировать детское поведение, желания и фантазии. Ребенок должен превозмочь все это, чтобы его приняло общество. Наблюдаемое детское поведение реактивирует у матери исполненные чувством вины и в то же время прият­ные фантазии, с которыми ей приходилось справляться.

Работая в приюте, где за младенцами ухаживали като­лические сестры милосердия, я с интересом воспринял воз­мущенное восклицание одной из нянечек, которая, пеленая ребенка, застала его в момент эрекции: «Вы только погляди­те на этого поросенка!» Я безошибочно отметил оттенок веселья в ее негодующем тоне. Вовсе не являясь невинным, в том смысле, в каком это слово употребляют взрослые, ребенок дает свободный выход своим влечениям, независи­мо от того, приемлемы они с социальной точки зрения или нет. Это относится к сексуальности и агрессии, к оральному поведению точно так же, как и к анальному. Поэтому пре­словутая «невинность детства» означает просто-напросто отрицание фактов. Мы пытаемся отрицать, что наблюдение за действиями ребенка означает определенное напряжение для нашего Сверх-Я, поскольку для взрослых путь к ин­стинктивной свободе младенчества запретен и опасен.

Из этого следует, что мать должна защищаться от соблаз­нов, которые предлагает ей собственный младенец. Отноше­ния с ребенком мобилизуют в матери весь арсенал средств, изобретенных защитными механизмами; она будет отрицать, смещать, обращать в противоположность, не замечать, вы­теснять, и соответственно будет меняться ее поведение в ответ на «невинные» действия младенца. В процессе этого мать сознательно или бессознательно хитрит и изворачива­ется, говорит одно, а поступает по-другому и приходит в итоге к столь знакомой школьникам формуле: «Поступай, как я говорю, а не как делаю».

Один из наиболее эффективных способов осуществле­ния подобного контроля состоит в постоянной озабоченно­сти по поводу «опасностей», повсюду подстерегающих дитя. Она может принимать разные формы, вербальные или не­вербальные, избегания, запрета, гиперопеки и многие дру-

119

гие, когда мать оправдывает себя утверждением, что «все это для блага ребенка». Начинается это с борьбы против сосания большого пальца и достигает кульминации в неверо­ятном разнообразии санкций, обрушивающихся на ребенка при попытке мастурбации (Spitz:г, 1952), и в стремлении от­срочить начало половых отношений.

В фильме «Формирование личности» (1953с) я проде­монстрировал десять примеров материнского влияния на развитие. Я выбрал простые и наглядные примеры, которые можно было бы представить средствами кино. Тем не менее они все же передают неуловимый аромат отношений матери и ребенка, раскрывают некоторые из путей и способов, с помощью которых подобное влияние формирует и преобра­зует развивающуюся личность ребенка.

Теперь мы перейдем к анализу элементов, которые не сразу обнаруживаются внутри процесса формирования (я на­звал его формовкой) (Spitz, 1954). Этот процесс состоит из ряда взаимодействий между двумя партнерами, матерью и ребенком, чье влияние друг на друга носит взаимный и циклический характер. Некоторые авторы назвали эти взаимодействия трансакциями внутри системы мать—дитя. Фрейд (1921) назвал эту пару «массой из двоих», я ради краткости применяю термин «диада». Отношения внутри диады являются крайне специфическими, как видно уже из множества терминов, которые подбирали для определения этих отно­шений разные исследователи. В определенной степени эти отношения изолируются от внешнего мира и поддержива­ются благодаря исключительно сильным аффективным узам. Если французский философ окрестил любовь «эгоизмом двоих», то стократ вернее было бы применить это опреде­ление к отношениям матери и ребенка.

События внутри диады остаются пока малопонятными. Например, как нам объяснить ясновидение, помогающее хорошей матери распознать нужды своего ребенка, угадать, что означает его крик и что — лепетанье? Мы говорим о материнской интуиции, о материнском уме, наконец, о ма­теринском опыте, но по существу нам мало известно о том, что происходит с самой матерью. Мы обнаруживаем повы­шенную бдительность и чувствительность, наилучшим при­мером которой, пожалуй, служит то, что Фрейд (1900) назвал «сном кормилицы»: мать может спокойно спать под грохот электричек метро, но мгновенно просыпается, услы­хав самый тихий писк своего младенца. Приходится предпо-

ложить, что здесь имеет место сильнейший избирательный процесс идентификации; но это утверждение вряд ли помо­жет нам даже классифицировать данное явление, и лишь дальнейшее исследование позволит выявить детали и дать им объяснение.

Наряду с материнской способностью к эмпатии мы обнаруживаем и у младенца способность улавливать настрое­ние матери, ее осознанные и бессознательные желания. Как нам объяснить то, что происходит с ребенком? Ведь если он и в самом деле изменяется в соответствии с желаниями матери, то должен сперва их постичь. Он и в самом деле их постигает, потому что очевидно, что коммуникационный канал, соединяющий ребенка с матерью, соединяет также и мать с ребенком. Наша задача состоит в том, чтобы иссле­довать эту коммуникацию¹.