Димитрий тайно был воспитан и по прошествии нескольких лет попал в Лифляндию и в Польшу.

Глава Четвертая.

Димитрий тайно был воспитываем своим наставником; узнавши от него, после того как и его замок тиранн уничтожил огнем, что он, как законный сын, является истинным наследником Ивана Васильевича, Димитрий по искреннему совету этого воспитателя поступил в один монастырь, лежаний в тех местах, в котором жили еретические и почти невежественные монахи. Но он недолго пребывал там и часто менял эти монастыри, не оставаясь долго на одном месте, ибо он опасался (как сам говорил), чтобы не быть узнанным или чтобы не быть принужденным постричься. Наконец, никому не открываясь, он пришел в Лифляндию с каким-то монахом, который был из одного монастыря, находящегося в Киевской области. Тут он снял с себя монашеское платье и поступил на службу к двору воеводы Островского, потом служил у какого-то польского пана, по имени Гольского; говорят также, что он много раз прислуживал и на кухне. Когда же он узнал, что Борис изменил свой старый способ управления и превратился в тиранна и поэтому пребывает в великой ненависти у москвитян, он решился открыться и объявиться. Он тотчас же отправился к одному шляхтичу, [11] которого они называют князем, а наши knizetem; он назывался Вишневецкий и был женат на дочери сендомирского палатина. Димитрий покорно просил его, чтобы он через своего тестя выхлопотал ему доступ к королю, которому он мог бы представить свое дело. Упомянутый выше князь исполнил его просьбу и, дав Димитрию приличную одежду и снабдив его в достаточном числе слугами и всякими необходимыми предметами, взял его с собою в Краков, где Димитрий получил позволение от короля изложить свое дело в присутствии некоторых земских советников. Тут Димитрий правдиво и мужественно объяснил свое происхождение и род, рассказав необыкновенные события своей жизни, и представил явные и очевидные признаки этого (из коих некоторые до сего времени видны на лице его, а именно – одна бородавка между правым глазом и носом, также одна рука несколько длиннее другой), так что как его королевское величество, так и названные земские советники считали это правдой и признали Димитрия истинным, в супружестве законно рожденным сыном Ивана Васильевича. Он также произнес речь в присутствии его королевского величества, в которой, между прочим, коснулся и следующего: он просил, чтобы его величество изволил вспомнить, что он родился в темнице и что был освобожден вместе с своими родителями волею и милостию Божиею, вероятно, для того, чтобы помочь ему в беде и опять возвратить его в отцовскую державу, из которой он несправедливо был изгнан. Тут следует знать, что Иоанн III, король шведский, отец нынешнего польского короля Сигизмунда, до восшествия своего на престол и раньше, чем стал великим князем финляндским, вместе с королевою, супругою своею, в течение четырех лет содержался в заключении по повелению брата своего Генриха. В этом заключении и родился нынешний Сигизмунд III, король польский. Освобожденный впоследствии дворянством этого королевства, Иоанн, отец его, был пожалован королевской короной, а Генрих, брат его, напротив, был заключен в темницу, в которой по прошествии восьми лет он умер. В упомянутой речи Димитрий коснулся и следующего: если король окажет ему помощь, то это принесет великую пользу церкви и христианству, ибо, возвративши свое наследие, он может не только оказать [12] содействие королю, чтобы вырвать его отцовское Шведское королевство из рук Карла, присвоившего его себе вопреки всякому праву, но также держать в страхе и турка и тревожить его на его границах.

В течение этих трех лет, которые Димитрий провел на лифляндской границе, войдя в знакомство с многими польскими панами, он порядочно научился говорить по-польски и немного изучил и латынь; к тому же он восчувствовал большую склонность и симпатию к обрядам и церемониям католической церкви. Прибывши затем в Краков, он ежедневно посещал костелы и неоднократно давал понять, что католическая религия ему чем далее, тем все более нравится, и что он сердечно желает получить о ней надлежащее поучение. Когда об этом было доложено королю, он поручил исполнить это Каспару Савицкому, начальнику краковского иезуитского дома. Димитрий, одаренный весьма высоким и острым умом, в короткое время так много научился латинскому языку, что собственноручно писал письма к блаженной памяти папе Клименту VIII, в коих усердно поручал себя молитвам его святейшества и преданно и покорно просил его святого благословения, при этом он обещал, если достигнет своего отцовского престола, с великим усердием заботиться и содействовать тому, чтобы служба Божие в его государстве распространялась и далее насаждалась.