Протоколы VIII съезда РКП ( « j

Как тогда Россия представляла экономически отсталую, докапиталистическую страну, в которой развивался капитализм, так теперь мировое хозяйство за последний период представляет из себя с громадной силой развивающиеся финансово-капиталистические отношения на фоне отношений промышленного капитализма. И т. Ленин это признает сам. Он говорит, что когда мы будем рассматривать коренное, то этим коренным является финансовый капитализм. Когда мы будем определять нашу политику, то нельзя шагу ступить, не касаясь этого «корня». Как раз из этого коренного, которое признает сам Ильич, и нужно исходить при построении программы.

Итак, коренным и типичным для нашего времени является финансовый капитализм, и притом в эпоху своего разложения, потому что этот финансовый капитализм находится сейчас не в зените своего развития, а идет под уклон, кривая его развития идет книзу. С этой точки зрения неправ т. Ленин, когда он говорит, что финансовый капитализм есть какая-то надстройка над капиталистическим обществом, что свободная конкуренция является реальной сутью дела, а над ней какая-то финансово-капиталистическая скорлупка. Но разве скорлупка или надстройка может быть коренным или основным? Ясно, что это — два понятия, исключающие друг друга.

Гораздо серьезнее т. Ленин возражал, и в этом его заслуга, по другому вопросу. Вот вам капитализм достиг определенной фазы развития. Он разлагается, но на почве этого разложения мы имеем отчасти возвращение к формам простого товарного хозяйства. Растут кустари, возникают мелкие производства, а мы знаем, что из мелких производств рождаются крупные капиталистические производства. Поэтому, заключает т. Ленин, нам нужно цитировать старую программу и включить в новую программу анализ тех явлений, о которых говорит наша программа 1903 г. Но тут основной недостаток аргументов т. Ленина в том, что все это развитие он заключает в рамки такой исторической перспективы, которая нереальна. Он говорит: «Что такое крестьянин? Это — остаток докапиталистического строя. Нам необходимо знать и видеть, что крестьянин есть простой производитель товаров». Но дело не в том. Если мы видим сейчас крестьянина товаропроизводителя или возрождающегося на почве разложения крупного капитализма ремесленника, то образование старой простой товарной формы отнюдь не должно еще служить основанием для зарождения нового капитализма. Ставить вопрос так, это значило бы признать нереальность перспективы социалистической революции.

Факт, что эти явления существуют, и даже факт, что они развиваются, но не факт то, что они будут приводить к новому возрождению капиталистических отношений. Мы должны рассма-

АСЕДАНИИ ТРЕТЬН

109

тртгвать шх не как исходный пункт нового цикла капиталистического развития, не как зародыш долженствующего вновь вырасти крупного капитализма, а как процесс распада старых капиталистических форм, которые не будут приводить к возрождению новых капиталистических же форм, а, выражая распад старого, должны будут привести к новым формам социалистической организации общественного хозяйства. Что тут приходится считаться с колоссальными трудностями, с громаднейшими трудностями, что этот возврат к старым формам хозяйства будет ставить перед нами новые задачи, что отсюда вытекает необходимость сугубой осторожности, что подчеркнул т. Ленин, — все это я признаю целиком, и об этом мы пишем в нашей программе, которая говорит о деловом и осторожном подходе к промежуточным социальным группировкам. Это верно. Но неправильно вставлять все это в исторически нереальную перспективу.

Тут, товарищи, я позволю себе сослаться па любопытный пример. Когда мы подписывали эсеровскую социализацию земли³⁹, когда мы шли на определенный компромисс с крестьянством, мы говорили, что социализация земли с ее уравнительным пользованием, с мелкобуржуазными стремлениями, с ее переходом к гораздо более старым формам общественного хозяйства, с прикреплением хозяина к клочку земли, — что эта программа в условиях социалистического переворота не так вредна, как была бы в условиях иных перспектив. Эти соображения были правильны, марксистски вполне обоснованы, и у нас нет никаких оснований отказываться от такого понимания. Если мы признаем ту или иную аргументацию, связанную с этим вопросом, то вопрос т. Ленина всецело отпадает. Я, товарищи, из экономии времени не буду говорить о других аргументах, связанных с этим вопросом.

Скажу несколько слов относительно пункта программы, касающегося национального вопроса, какой защищался т. Лениным. Когда он говорил, что программа должна записывать и точно формулировать, у него замечалась сбивчивая формулировка. Иногда действительно казалось, что он склоняется к нирсоновско-махов-скому методу чистого описания, в чем и упрекнул его т. Пятаков, — т. е., что программа есть регистрирующий аппарат, который записывает то, что существует, не больше. Дело в том, что мы на основе этой регистрации, на основе анализа того, что есть, должны выставлять определенную цель, к осуществлению которой мы стремимся, а истинная цель предполагает, что она не реализована, потому что никто не ставит своею целью, например, поставить на стол данную лампу на данное место, раз эта лампа на нем стоит. Это ясно, как дважды два четыре. Но когда т. Ленин говорит, что мы просто отмахиваемся от вопроса, что мы декретируем «отмену» наций, — это неверно, это неправильное толкование

но