Вам преданный Архимандрит Игнатий.

№8

Добрейшее письмо Ваше и при нем письмо Иосифа Ива­новича я получил, очень жалею, что почтеннейший Иосиф Иванович, при болезненности своей, принял на себя труд написать письмо, отнявшее у него много драгоценных ми­нут, которые можно бы было отдать или полезному труду, или столько же полезному отдохновению. Это письмо ос­танется у меня, как щит против цензуры духовной[1619]. Остав­ляя теперь говорить о всем прочем, выскажу только то, что надо же осуществить когда-нибудь доброе намерение Иоси­фа Ивановича и его супруги посетить Сергиеву Пустыню, заботу о том, чтобы устроить это, примите на себя. Это будет тою казнию, которой Вы просите от меня в последнем письме Вашем за постоянное расположение Ваше ко мне.

На днях получил его «Письма с Востока»[1620]. Это сочинение мне нравится. Оно — более скромно и зрело, чем дру­гие его сочинения.

1851 год.

.

№9

Вам надо пожаловать ко мне прочитать ответ Нахимова[1621], назидательный своим смирением и благочестием. Это от­клик на Ваше смирение и благочестие; водимые ими, Вы передали мне Ваше желание послать ему икону святителя Митрофана, привили мне это желание[1622]. Вам преданный

Архимандрит Игнатий. 27 марта 1854 года.

 

Рассказ С. И. Снессоревой*

У нас война с турками. Ночью просыпаюсь, мне стыдно спать спо­койно, когда мои соотечественники, когда русские страдают и терпят все бедствия. Битва при Синопе отозвалась в сердце каждого русского. Я была у батюшки (владыки Игнатия). Между прочим просила его, нельзя ли послать Нахимову письмо и благословить образом святителя Митрофана? Почему же Святителя Митрофана? — спросил он. А пото­му что на его деньги Петр I положил основание Черноморскому флоту, основав первый флот в Азове, как воронежская уроженка я не могла не знать подвиги нашего угодника. — Если вы доставите мне исторические факты, то я очень рад исполнить ваше желание.

В Императорской библиотеке отыскала Голикова**, переписала все касающееся до этого события и отправила батюшке. Добрый, милостивый отец владыко, он заказал образ святителя Митрофана и прислал мне прочитать письмо, написанное им к Нахимову. Так коротко и так ясно, тут все было и сочувствие, и молитва, и благодарность. Через несколько времени Нахимов прислал ответ полный смирения и благодарности: Не приписывайте мне что нибудь, а если хотите мне показать сочувствие, помолитесь за упокой души Лазарева***, который все сделал для Чер­номорского флота. Владыко (тогда еще архимандрит) созвал братию, прочитал им письмо, и все вместе вознесли к Богу молитвы за Михаила.

Убит Нахимов****. Я была у Сергия (в Сергиевой пустыни. — Е. А), там вместе с Россиею оплакивала благородного воина, и батюшка слу­жил за упокой его души, и долго молились за него.

Прошло много лет. Сестра гостила у меня и попросила как-то про­читать молитвы вслух. Каких это трех Павлов ты поминаешь за упо­кой? — спросила она. — Павел Э., Павел племянник, а третьего никого нет, это вам показалось. Нет, хоть посмотри в записку, ты трех поминала, я заметила.

Взглянула — да, трех, я ошиблась, лишнего записала, надо вы­черкнуть. Перо не попалось под руку, так я и забыла.

Вижу я сон. Крестный ход, хоругви развеваются, священнослужи­тели поют, народ толпится — смотрю, все знакомые лица, все друзья, которые уже умерли. Вдруг отделяется от толпы человек, в морской шляпе, сутуловатый, немолодой, лице суровое, и прямо ко мне. Тут же при всех он начинает стыдить и бранить меня. Да за что же — говорю я сквозь слезы, я не знаю Вас. Не знаю, то-то и есть что забыла. Так зачем же было обещать, чтобы забыть. Я не просил, но если обещать, так надо и слово держать, а не забывать. Но кто вы? — Павел — Нахимов! — закричала я в испуге и проснулась.

Вскоре после этого я ехала в Царское Село с сыном. В вокзале мы увидели молодого моряка на костылях с подвязанной рукой и перевязанным лицом. Он уронил папироску и не мог поднять ее. Сын мой подал ее ему. Он сел с нами и всю дорогу рассказывал о Севастополе и Нахимове. Сам он служил на корабле 12 апостолов и был при Синопе. Нахимова, по словам его, обожал весь флот, каждый матрос видел в нем отца и готов с ним в огонь и в воду. Нахимова не любило высшее начальство. А жизнь его была грустная жизнь. Но после битвы при Синопе он узнал сочувствие своего народа; со всех сторон России не­слись к нему слова любви и благодарности соотечественников. Но ни одно письмо не было для него так приятно, как письмо от знаменитого архимандрита Сергиевской пустыни Брянчанинова — вероятно, вы слыхали о нем? Это письмо так глубоко тронуло его, что он тотчас созвал всех офицеров и прочел им письмо это с глубоким умилением. Образ святителя Митрофана был поставлен в залу на корабле 12 апостолов, в ту же минуту священник отслужил молебен Воронежскому Чудотворцу, который, как мы узнали из прекрасного письма архимандрита Игна­тия, был основателем нашего флота, все мы, начиная от Нахимова, усер­дно поклонились Святителю и приложились к его образу. Нахимов ска зал,— этот образ сохранится здесь, пока будет существовать корабль. Бывало, идешь мимо, взглянешь па образ и помолишься, и так привык­ли, что невольно сама рука поднималась, когда, бывало, идешь и сколько бы раз ни пришлось пройти мимо. Спасибо архимандриту Игнатию, утешил нашего адмирала.

* ОР РГБ. Ф. 214. К. 460. № 5. (Публикация рассказа О. И. Шафрановой.)

** См.: Голиков Иван. Деяния Петра Великого, мудрого преобразителя России, собранные из достоверных источников и расположеииые по годам. В 12 ч. М.: тип. Н. Новикова, 1788—1789. Ч. 2.

С. 55-56.

*** Лазарев Михаил Петрович (1788—1851) — мореплаватель, адмирал. В 1833—1850 х гг. главнокомандующий Черноморского флота и портов Черного моря.

**** 28 июня 1855 г. был смертельно ранен и 30 июня скончался.

№ 10

Милостивая Государыня София Ивановна!

Вчера я имел истинное удовольствие получить письмо Ваше через полковника X.[1623] Сердечно благодарю Вас за воспоминание Ваше о мне; я был уверен, что Вы меня не забыли, — и надо же было прийти Вашему письму для подтверждения моего убеждения, в те именно дни, когда за минуту предстала мне мысль о противном.

Милостивый Господь да благословит Вас и сына Вашего. Будьте утешением друг другу. Слово Божие да будет Вашим руководителем. Оно постоянно вещает страннику земному о его вечном отечестве. Это — песнь небесная, которая непрестанно напоминает о небе изгнаннику с неба. Если мы не будем внимать слову Божию, то легко можем обмануться, счесть землю своим вечным жилищем и употребить единст­венно для земли все силы души и тела, потом внезапно и неожиданно предстать в вечность по призыву всесильного Бога, между тем, как, занятые исключительно временным, мы ничего не сделали для вечности, то есть для вечности блаженной.

По милости Божией я живу очень спокойно, но лечение водами очень тяжело по застарелости моей болезни. За все слава Богу. Оканчиваю это письмо прекрасною молитвою: «Сами себя, друг друга и весь живот наш Христу Богу предадим»[1624].

Ваш покорнейший слуга

Игнатий Епископ Кавказский

и Черноморский.

8 февраля 1860 года.

№ 11

Что сказать Вам на письмо Ваше от 10 июня? Молитеся, да не внидете в напасть, говорил Господь ученикам Своим пред наступлением напасти[1625]. Бывает время сеяния; бывает и время жатвы. Непреложен нравственный закон, по кото­рому люди должны неизбежно пожать то, что они посеяли произвольно. Но всемогущество Божие и неограниченная милость Божия могут изменить или смягчить и законную, логичную последовательность твердого нравственного за­кона.

Благословение Божие да почиет над Вами и над чадом Вашим, а милость Божия да сохранит Вас от всякого зла.

Ваш покорный слуга

Епископ Игнатий. 22 июня 1862 года.

№ 12

Милостивая Государыня София Ивановна!

Я к Вам с покорнейшею просьбою! Мой родной брат Петр Александрович Брянчанинов[1626] издает некоторые мои сочинения[1627]. Они нуждаются не только в отчетливой коррек­туре, но и в поправке грамматических ошибок, которых я делаю много. — Возьмите этот труд на себя, если он не обременит Вас.

Призывая на Вас и на милейшего сына Вашего и проч.

Ноября 1862 года.

№ 13

Милостивая Государыня София Ивановна!

Спаси Вас Господи за письмо Ваше от 26 ноября. Мило­сердие Божие да покроет Вас и сына Вашего как на поприще наступившего Нового Года, так и на поприще всей зем­ной жизни. Это поприще самое неверное, изменчивое. Ког­да с него потребуют, немедленно предает и выдает, сколько бы по видимому ни ласкало и ни убеждало в верности.

Назначение Великого Князя на Кавказ[1628] очень утешает меня, разумеется, по желанию блага краю. Не повлечется ли туда сын Ваш? На этот вопрос скажу опять, милость Божия да будет с Вами. Искренне желал бы, чтоб время Ваше и силы души Вашей употреблялись на что-нибудь не столько богопротивное и враждебное Богу, сколько враж­дебны Богу новейшие журналы, усиливающиеся истребить в народе проповедию своею веру и нравственность. За это потребуется грозный ответ. — Милосердие Божие да устро­ит для Вас иное занятие. Вы знаете, как я Вас люблю! В Писании сказано: веровах, темже возглаголах[1629]. А я могу сказать: «Возлюбил, темже возглаголах».

Напишите о себе и о милом сыне Вашем. Напишите так­же, в каком положении печатание моих сочинений. — Про­шедший декабрь я очень изнемогал, особенно изнемогал, паче того изнеможения, в котором нахожусь постоянно.

Благословение Божие да почиет над Вами и над чадом Вашим.

С чувствами искренней преданности и уважения

имею честь быть Ваш покорнейший слуга