Стилистика художественной речи

 

Стилистика художественной речи занимается вопросами, связанными главным образом с выяснением закономерностей такой организации языкового материала в рамках текста, в результате которой создается образная речь.

В данном разделе стилистики исключительную роль играют идейно-эстетические категории и понятия. Это связано с тем, что, оставаясь лингвистической дисциплиной, оперируя соответствующими лингвистическими категориями и понятиями, стилистика художественной речи для выявления эстетической функции языка обращается к категориальному аппарату искусствоведения, литературоведения, а также вырабатывает свои собственные категории, например «образ автора», «художественно-образная речевая конкретизация».

В стилистике художественной речи много внимания уделяется влиянию контекста (макроконтекста всего художественного произведения и микроконтекста непосредственного словесного, в рамках одного-двух абзацев, окружения) на возникновение различных коннотаций (дополнительных смыслов, часто эмоционально, экспрессивно окрашенных) у отдельных слов, словосочетаний, фразеологизмов. В книге «Проблема авторства и теория стилей» В.В. Виноградов особо отмечает: «К семантической композиции литературного произведения относится принцип или прием насыщения слова и выражений разнообразными смысловыми излучениями, которые в соответствии с ситуацией приобретают функцию неожиданных указателей вех или путей развития сюжета»*.

* Виноградов В.В. Проблема авторства и теория стилей. М., 1961. С. 14.

 

Семантически насыщенным элементом художественного текста является, например, слово царь-рыба в повести В. Астафьева «Царь-рыба».

Таким образом, разделы стилистики тесно взаимосвязаны и взаимно соотносительны; кроме того, очевидны связи и соотношение функциональной стилистики с остальными структурными разделами стилистики.

Так, функциональная стилистика взаимодействует с практической стилистикой при характеристике речевой структуры определенной функциональной разновидности литературного языка (т.е. при выяснении особенностей использования языковых единиц в ее рамках). Обязательно учитываются результаты наблюдений над употреблением слов, устойчивых словосочетаний, грамматических форм и конструкций, звуков речи в различных условиях речевой коммуникации.

Изучение вопроса о том, как «ведут себя» конкретные языковые единицы (и их известные группировки) в текстах того или иного стиля (особенно в соотношении с другими языковыми единицами), исключительно важно для глубокого, всестороннего исследования стилистической характеристики лексико-семантических групп, частей речи, грамматических категорий, используемых в функциональных разновидностях литературного языка.

Если функциональная стилистика идет от больших, массовидных, внутренне организованных группировок языковых средств, языковых элементов, то практическая стилистика идет от формы (вернее, от словоформы), синтаксической конструкции, от слова, от слов с определенными семантическими и экспрессивными свойствами, от лексико-семантической или грамматической категории, прослеживая особенности и закономерности их функционирования (использования) в различных ситуациях речевого общения, в том числе в функциональных вариантах литературного языка.

Итак, результаты исследования языковых средств с позиций практической стилистики целиком используются в функциональной стилистике при характеристике речевой структуры стилей. Вместе с тем последовательный функциональный подход к анализу конкретных языковых единиц в рамках того или иного стиля, в соотношении и взаимодействии с другими языковыми средствами открывает возможности для углубленного анализа закономерностей использования языковых единиц в типических контекстах и речевых ситуациях, т.е. для решения основных задач практической стилистики. Скажем, изучение отглагольных существительных в аспектах практической стилистики, вопрос об их целесообразном и эффективном использовании наиболее продуктивно решается, если максимально учитывать специфику официально-делового и научного стилей.

Стилистика текста, изучающая закономерности построения текстов как целостных речевых произведений и, соответственно, закономерности в организации языковых единиц внутри текста, соотносится с функциональной стилистикой иначе, чем практическая стилистика. Поскольку речевая коммуникация (в том числе в рамках определенного стиля) осуществляется в текстах, то, естественно, для функциональной стилистики важны те типы, виды текстов, которые актуальны в каждой из функциональных разновидностей литературного языка, не безразличны для нее и особенности употребления, способы организации языковых единиц в текстах.

Функциональная стилистика соотносительна и со стилистикой художественной речи. Эта соотносительность определяется тем, что исследование закономерностей и особенностей использования языка в эстетической функции (центральная задача стилистики художественной речи) предполагает анализ языка художественных текстов, которые в своей совокупности составляют особую функциональную разновидность литературного языка – языка художественной литературы.

Тесное соотношение и взаимодействие всех названных разделов стилистики обусловлено тем фундаментальным обстоятельством, что все они («четыре стилистики») изучают один и тот же литературный язык, но в разных аспектах.

Глава 4. ОСНОВНЫЕ ПОНЯТИЯ ФУНКЦИОНАЛЬНОЙ СТИЛИСТИКИ

Предварительные замечания

 

Фундаментальные понятия функциональной стилистики: «функциональная разновидность (литературного языка)», «функциональный стиль», «функционально-стилевая сфера (литературного языка)», «подстиль» (или «речевой жанр»), «(функционально-стилевая) система литературного языка», «стилеобразующий фактор», «речевая структура функциональной разновидности».

 

Примечание. «Функциональная разновидность» – общее понятие, под которым понимается и «функционально-стилевая сфера литературного языка», и «функциональный стиль» (в научной литературе сложилось несколько синонимов термина «функциональная разновидность»: «функциональный вариант», «функциональный стиль», «функционально-речевой стиль», «речевой стиль»).

 

Из предыдущего изложения очевидно, что литературный язык, призванный обслуживать общественные потребности нации в основных сферах человеческой деятельности, обеспечивать адекватное выражение всей совокупности идей и понятий современности, дифференцируется – внутри литературного языка складываются функциональные разновидности.

Вполне справедливо утверждение академика Д.Н. Шмелева: «Функционально-речевой стиль... это все-таки не непосредственная данность, а научная абстракция, для достижения которой требуются отбор и оценка очень разнообразных языковых фактов и учет целого ряда внеязыковых факторов»*.

* Шмелев Д.Н. Русский язык в его функциональных разновидностях (к постановке вопроса). М., 1977. С. 29.

 

Однако эта научная абстракция обладает достаточной познавательной силой и поэтому способна адекватно описать объективно существующий предмет исследования.

Функциональный стиль

 

Термин «функциональный стиль» предложен Виноградовым для обозначения функциональной (функционально-стилевой) разновидности литературного языка*. Как обозначение центрального понятия функциональной стилистики он стал уже традиционным. Пользуются также терминами с тем же значением «функциональный вариант (разновидность)» или «функциональный тип (речи)». Однако термин «функциональный стиль» предпочтительнее, поскольку в основе слова «стиль» – «совокупность характерных признаков, особенностей, свойственных чему-либо, отличающих что-либо», – целенаправленно определена специфичность, главное назначение обозначаемого явления.

* См.: Виноградов В.В. Проблемы русской стилистики. М., 1981. С. 19.

 

Примечания. Существенно также иметь в виду, что слово «стиль» многозначно; только в сфере языкознания у него несколько значений: 1) разновидность языка, закрепленная за одной из наиболее общих сфер социальной жизни; 2) то же, что функциональный стиль; 3) общепринятая манера, обычный способ исполнения какого-либо конкретного типа речевых актов: ораторская речь, передовая статья в газете, научная (не узкоспециальная) лекция, судебная речь и т.д.; 4) индивидуальная манера, способ, которым исполнены данный речевой акт или произведение, в том числе литературно-художественное; 5) состояние языка в стилевом отношении в данную эпоху (ср. выражение «в стиле русского литературного языка первой половины XIX в.»*).

* См.: Степанов Ю.С. Стилистика // Большой Энциклопедический словарь. Языкознание. М., 1998. С. 494.

 

Слово «стиль» происходит от латинского stilus – «предмет из вытянутого стебля», «остроконечная палочка для писания, пишущая ручка». Высказывалось предположение, что оно этимологически родственно древнегреческому stilos – «столб, колонна». Однако эти слова друг с другом не связаны. Впрочем, в ранний период Александрийской школы (конец IV – начало III в. до н.э.) греческие филологи пользовались словом stilos; специалисты рассматривают этот вариант как греческую транскрипцию латинского stilus.

В русском языке слово «стиль» появилось в Петровскую эпоху и употреблялось в двух вариантах: стиль и штиль.

 

Функциональный стиль – общественно осознанная объединенная определенным функциональным назначением в общественной речевой коммуникации система языковых элементов, способов и принципов их употребления, отбора, взаимного сочетания и соотношения. Эта дефиниция опирается на определение функционального стиля, данное Виноградовым*.

* См.: Виноградов В.В. Проблемы русской стилистики. М., 1981. С. 19.

 

В представленной дефиниции важно обратить внимание на три момента.

Во-первых, что означает «общественно осознанная...»? Это принципиальное положение, поскольку стиль рассматривается не как продукт речевой деятельности, речевого поведения индивида, а как явление надындивидуальное, как результат коллективного осознания всеми носителями литературного языка данного стиля, данной функциональной разновидности в качестве особой внутренне организованной системы языковых элементов, предназначенной для определенных целей социального общения, т.е. для речевого общения всех членов социального коллектива (социума, общества).

Во-вторых, требует комментария формулировка: «...объединенная определенным функциональным назначением в общественной речевой коммуникации». Это означает, что перед нами не случайная сумма каких-то языковых элементов, а более или менее строго организованная, исторически сложившаяся система языковых элементов, их особого употребления, взаимного соотношения, обусловленных определенным функциональным назначением. Иначе говоря, тексты, создаваемые в рамках данного стиля, имеют конкретное назначение, они предназначены для определенных целей социального общения: для выражения политических идей, формирования общественного мнения (публицистический стиль), для передачи научной информации (научный стиль) и т.д.

Совокупность языковых средств, составляющих функциональную разновидность, их организация, принципы, приемы и способы использования, взаимного сочетания, объединения в текстах данной разновидности и есть речевая структура функциональной разновидности функционального стиля.

В-третьих, в предложенном определении функционального стиля принципиальное значение приобретает понимание стиля как комплекса типических признаков. Конечно, в каждой из функциональных разновидностей есть известный набор «собственных», главным образом лексико-фразеологических, средств, морфологических и синтаксических особенностей,, произносительных вариантов. Так, в некоторых жанрах официально-делового стиля, например в военных документах, географические наименования пишутся всегда в именительном падеже; в текстах научного и официально-делового стилей типично использование глагольно-именных сочетаний, состоящих из глагола широкого значения и отглагольного существительного, обозначающего действие (в стилистике это явление называется «расщепление сказуемого»): производить анализ, провести учет, завершить переоценку (товара)...

Однако специфику функциональной разновидности определяет не только и не столько набор особых языковых средств, сколько преимущественно принципы и приемы сочетания, соотношения языковых элементов, а также такое употребление одних и тех же языковых единиц, одной и той же категории, при котором актуализируются, выдвигаются на первый план разные стороны их семантики, их разные выразительные возможности. Причем использование одних и тех же единиц, категорий, их соотношение с другими языковыми элементами в каждом из функциональных стилей различно.

Это различие объясняется тем, что цели языковой коммуникации, цели, задачи и условия создания текстов соответствующих стилей неодинаковы (как неодинаковы по той же причине и выявляющиеся в разных условиях употребления их функционально-семантические, выразительные свойства, возможности). Так, употребление личных местоимений зависит от условий и задач речевой коммуникации. В официально-деловом стиле (в личных заявлениях) не принято употреблять местоимение я: Прошу предоставить мне отпуск. Если в разговорной речи при выражении категоричности своего мнения местоимение 1-го лица единственного числа необходимо (я так хочу, я считаю, что..., я поеду встретить Нину), то в устной публичной речи, особенно в академическом красноречии (в УПР), я, в общем-то, неупотребительно. В докладе на научной конференции ученый скорее скажет: Мы пришли к таким-то выводам, чем я пришел... (это «мы авторское» или «мы скромности»). Лектор пользуется мы, когда подытоживает какие-либо рассуждения, наблюдения, изложенные слушателям, как бы вовлекая аудиторию в совместную с ним работу (итак, мы выяснили, что...). Это – «мы совместности». В лекции такое мы почти нейтрально по своей экспрессивной окраске. Однако в разговорной речи, например, при общении врача с пациентом данное местоимение (Ну как мы себя чувствуем?) имеет ярко выраженную экспрессию интимности и известной фамильярности («мы докторское» как вариант «мы совместности»).

Одни и те же стилистические фигуры, приемы и способы организации языкового материала в различных функциональных стилях могут выступать и выступают по-разному, выполняют разные функции. К примеру, с периодом мы встречаемся и в официально-деловом стиле, и в публицистическом. Если в публицистическом стиле он используется для того, чтобы усилить воздействие текста на читателя, то в официально-деловом стиле к периоду прибегают для упорядочивания изложения условий соглашения, целей «договаривающихся сторон».

Внутренняя организация языкового материала функционального стиля подчиняется:

• его основному назначению в социальном общении носителей литературного языка, его задачам и целям в речевой коммуникации (например, в научном стиле – передаче научной информации, изложению научных теорий и т.п., в публицистическом стиле – изложению политических идей, ведению политической пропаганды и агитации);

• экстралингвистическим (внеязыковым) стилеобразующим факторам, определяющим формирование данного функционального стиля, некоторые общие особенности организации его языковых средств. Так, для устной публичной речи непосредственное обращение к аудитории обусловливает устную форму общения оратора (продуциента речи) с его слушателями (реципиентами речи); для языка радио, телевизионной речи устная форма речи определяется специфичностью технического устройства передачи текста.

Стилеобразующие факторы

 

Стилеобразующие факторы оказывают существенное влияние на общий принцип и отдельные стороны организации языкового материала, отличительные особенности конкретного функционального стиля. Так, спонтанный характер разговорной речи и ее ситуативность, с одной стороны, и непосредственный личный контакт участников акта речевого общения (межличностная коммуникация), обусловливающий устную форму речевого общения, – с другой, во многом определяют своеобразие разговорного синтаксиса.

В заключение комментария к дефиниции функционального стиля важно подчеркнуть принципиальную значимость в этом определении понимания стиля (функционального стиля) как комплекса типических признаков (на это неоднократно обращает внимание Виноградов*); внутренняя структура стиля определяется главным для него стилеобразующим фактором** или его основной направленностью, речевой функцией коммуникации.

* См.: Виноградов В.В. Стилистика. Теория поэтической речи. Поэтика. М., 1963. С. 5.; Он же. Русская речь, ее изучение и вопросы культуры речи // Вопросы языкознания. 1961. № 4. С. 13.

** См.: Виноградов В.В. Проблемы русской стилистики. М., 1981. С. 18–19.

 

Примечание. Стилеобразующий фактор – это то обстоятельство, которое влияет на принципы организации языковых средств в той или иной функциональной разновидности, на способы, приемы их использования в текстах конкретного стиля, на актуализацию определенных разрядов лексики, грамматических категорий или форм в данной функциональной разновидности (например, особая роль терминологии в научном стиле) и т.п.

 

Для публицистического стиля стилеобразующим фактором выступает общий конструктивный принцип чередования экспрессии и стандарта – определяет основные направления в организации языковых средств в текстах этого стиля; диалогичность разговорной речи обусловливает широкое распространение эллиптических конструкций в текстах разговорной речи (в диалогах).

Стилеобразующим фактором может быть основное функциональное назначение конкретной функциональной разновидности в речевой коммуникации, форма выявления языка (письменная/ устная речь), вид коммуникации, в рамках которой «действует» данный функциональный стиль (массовая, групповая, межличностная коммуникация), и т.п.

Покажем на сопоставительном анализе текстов разной функциональной принадлежности, написанных об одном и том же «предмете», как использование языковых средств определяется функциональным назначением тех стилей, к которым они (тексты) относятся, их целями и задачами.

Первый научный текст – статья из Большой Советской энциклопедии «Белуха», второй – отрывок из рассказа Ю. Казакова «Белуха» – «представитель» языка художественной литературы.

 

1. Белуха, белуга, млекопитающее сем.[ейства] дельфинов подотряда зубатых китов. Дл.[ина] тела до 6 м, весит до 1,5 т. Окраска взрослых Б. белая (отсюда название). Распространена круглополярно, населяет арктические моря, встречаясь и среди льдов. Кожа имеет толстый (до 2 см) слой рыхлого эпидермиса. Питается рыбой, ракообразными и моллюсками, В погоне за рыбой часто входит в большие реки …; по Амуру иногда подымается вверх по течению на 2000 км и более. Живет стадами, Совершает регулярные сезонные миграции. Самки рождают одного детеныша дл. 140–160 см. Окраска Б, резко меняется с возрастом: новорожденные – аспидно-синие, затем Б, становятся серыми, светло-серыми (голубые), только взрослые Б, – белые. Объект промысла – используется шкура и жир,

2. В эти короткие миги, жадно озирая их, успевая схватить какие-то подробности в их движении, в их выражении – поразился я какой-то их нездешности, их уродливой красоте… Они казались первобытно-слепыми, как какой-нибудь бледный подземный червь, потому что глаза их были смещены назад и в стороны, а спереди – только этот мертвенный, ничего не выражающий, тупой лоб.

Было в них еще что-то от тритона, Когда они по очереди и сразу выходили, выставали, как говорят поморы, из воды дохнуть воздухом и опять погружались в зеленую пучину – вот тогда i их выгнутых острых хребтах в миг погружения чудилось мне что-то от саламандры, от тех земноводных, которые одни жили когда-то на земле, залитой водой.

Но еще были они и прекрасны. С гладкой, как атлас, упругой кожей, стремительные, словно бы даже ленивые в своей мощи и быстроте...

Но разглядев белух, я вдруг остыл и положил винтовку.

 

В первом тексте научно-информационного содержания и назначения даны самые необходимые сведения о белухах: определено их место в зоологической систематике; сообщены данные о внешнем виде, возрастных особенностях, образе жизни и хозяйственном значении. В этом описании преобладают терминология и лексика конкретно-описательного характера: длина, кожа, слой, детеныш, новорожденный, моллюски, жир, окраска; весит, питается, населяет; белый, аспидно-синий, светло-серый, голубой.

Все слова используются в прямом значении, прилагательные выполняют информативную функцию, т.е. только обозначают признак, свойство предмета. Синтаксис текста характерен для «энциклопедического» жанра: преобладают простые и сложносочиненные (с перечислительной интонацией между их частями) предложения, а также неполные предложения, в основном без подлежащего, которое легко восстанавливается по первому (назывному) предложению: Распространена круглополярно; Питается рыбой.

И синтаксис, и лексика номинативного характера (т.е. использование лексики в прямых, номинативных, значениях, для того чтобы назвать, обозначить предмет, действие, понятие, их признаки, свойства) создают атмосферу объективности научного изложения. Это соответствует целям, задачам энциклопедии как особого жанра научного стиля: дать точные сведения, строго научное описание, объяснение и истолкование понятий, явлений, событий и т.д.

Во втором тексте тоже говорится о белухах. Здесь задача автора – рассказать о своем впечатлении от этих красивых, мощных животных, поразивших его какой-то первобытной, «неземной» внешностью, передать свое поэтическое видение природы, возвышенное, глубоко человечное отношение к ней.

Использование автором лексики обусловлено его общей установкой на создание образной речи. Выразителен (особенно на фоне первого текста) и синтаксис, передающий динамику мысли и эмоционального состояния автора; подключена отчасти морфология.

Обращает на себя внимание продуманный отбор слов, отличающихся большой точностью и экспрессивностью. Так, Казаков останавливается на слове миг (В эти короткие миги..., в миг погружения...), хотя мог бы взять и мгновение, тем более что для этого слова форма множественного числа обычна. Однако короткое миг лучше передает быстроту, динамизм движения белух, тех мгновений, когда они выныривали. Форма множественного числа миги, потенциально возможная (это подтверждает и данный текст), не соответствует общепринятой норме употребления существительного миг только в единственном числе. Однако эта «поэтическая вольность», отступление от нормы извинительно в художественном тексте, поскольку мотивировано определенным авторским намерением.

Здесь уместно сделать одно замечание. Если в научном тексте форма множественного числа квалифицируется как внутристилевая норма научной речи (ср.: нефти, масла, сахара), то в художественном тексте аналогичный факт расценивается как отклонение от литературной (общелитературной) нормы, допустимое в силу своей мотивированности авторским намерением, заданием, замыслом.

Для более динамичной, «изобразительной» передачи впечатления от выныривания белух Казаков прибегает к диалектизму, уточняющему глагол выходили (из воды): Когда они по очереди и сразу выходили, выставали, как говорят поморы, из воды... (и тут же используется просторечное дохнуть –...чтобы дохнуть воздухом... – наглядно рисующее энергичность сильного вдоха белух).

В этом отрывке очень показательна архаизированная лексика с оттенком некоторой торжественности. Присутствие таких слов объясняется тем огромным впечатлением, которое произвели на автора величественность и необычность всего происходящего.

Слова озирая, поразился, пучина, чудилось имеют нейтральные синонимы. Однако именно эти слова (в силу своей экспрессии) не только помогают автору придать тексту приподнятую тональность. Они ярче, объемнее выражают смысл: озирать – это не только «осматривать» что-либо, но и взглядом, взором охватывать весь предмет, всю картину сразу; поразится – не просто «удивиться», а в очень сильной степени; чудилось – не столько «казалось», сколько увиденное представлялось иным, чем в реальности, чем-то необычным, может быть, даже сверхъестественным; пучина – слово фольклорное, вызывающее образные, романтические ассоциации с таинственной, манящей и губительной стихией морской воды.

Интересно потенциальное слово (т.е. слово, которого нет в языке, но которое в принципе можно создать по действующим словообразовательным моделям) нездешность. Автор мог бынаписать потусторонность, однако это слово наделено серьезным философским содержанием. Существительное нездешность, несмотря на отвлеченный книжный суффикс– ость, сохраняет аромат непосредственности, свойственный разговорной речи, непринужденному общению (что вполне допустимо в художественном тексте).

В общем ансамбле выразительных средств выделяются редкие, но емкие живописующие прилагательные: мертвенный (лоб) – в составе градации этот мертвенный, ничего не выражающий, тупой лоб; упругая (кожа); стремительные; зеленый в качестве постоянного эпитета к пучине, а также экспрессивный оксюморон (объединение логически несовместимых понятий), всегда украшающий текст точной парадоксальностью. В рассмотренном отрывке он использован дважды, очень уместно, подобно завершающим аккордам в музыкальной пьесе, заключая фразу усилением: ...поразился я какой-то их нездешности, их уродливой красоте; с гладкой, как атлас, упругой кожей, стремительные, словно бы даже ленивые в своей мощи и быстроте.

Многозначительно настойчивое обращение автора, обусловленное общим настроем, к средствам выражения неопределенности: неопределенным местоимениям (как какой-нибудь червь; что-то от саламандры; жили когда-то на земле) и сравнительному обороту с частицей бы (словно бы), а также глаголам казаться (они казались первобытно-слепыми), чудиться (в их выгнутых хребтах... чудилось мне что-то от саламандры).

В синтаксисе данного фрагмента среди специфических черт следует отметить инверсию (поразился я..., глаза их...), актуализированный порядок слов, помогающий автору расставить нужные смысловые акценты, усилить эмоциональность фразы: Было в них еще что-то от тритона; Но еще были они и прекрасны. К последней фразе с той же целью смыслового и эмоционального усиления добавлена присоединительная конструкция: С гладкой, как атлас, упругой кожей, стремительные, словно бы даже ленивые в своей мощи и быстроте. Использование присоединительных конструкций еще со времен Пушкина – испытанный и широко распространенный прием экспрессивного синтаксиса, весьма популярный в современной художественной прозе и публицистике. Вместе с основным предложением Присоединительная конструкция составляет единый, достаточно динамичный и выразительный синтаксико-лексический комплекс внутри анализируемого фрагмента.

В своем рассказе Казаков говорит от первого лица. Эта исходная позиция авторского повествования сказывается на всем тексте и принципиально важна для характеристики стилевых особенностей художественного текста в его противопоставлении, в частности, тексту научному и официально-деловому, где такого рода построение принципиально исключено.

Конечно, и художественные тексты могут строиться (и чаще всего строятся) в объективной (от третьего лица) манере изложения. Язык художественной литературы характеризуется удивительным разнообразием авторских пристрастий и фантазий в построении текстов, в комбинировании разных композиционно-речевых вариантов. В этом отношении научный (и особенно официально-деловой) стиль отличается строгой «дисциплиной» в композиционном строении и манере изложения.

Форма изложения «от первого лица» помогает создать атмосферу непринужденной беседы, дает возможность включить в повествование элементы «разговорности», сделать синтаксические конструкции более гибкими, экспрессивными.