Глава IV. Развитие истории и методологии юридической науки во время реформ и формирования и развития правовых систем (XIX В. )

К началуXIX в. Россия уже была огромным имперским про­странством, в котором сосуществовали разнородные правовые по­рядки: правоваякультура « метрополии»-существенно отличалась как от культуры прибалтийских губерний (проникнутых немецкой и шведской правовыми традициями), так и от правовой культуры своих восточных регионов (Сибири, Поволжья). Особыми сектора­ми в этом конгломерате выступали Польша и Финляндия, Кавказ и Украина (где еще некоторое время сохранялись гетманские и войс­ковые порядки). Империя представляла собой некое «множество в целом»как политическая, государственная и правовая система.

Вместе с тем, для Российской империинаступила эпоха реформ. Стала очевидной неэффективность для экономики переживающих кризис крепостнических порядков. ВыходРоссии на международную арену (победа над Наполеоном, лидерствов Священном союзе) и ее активное участие в европейской политике также ставили под вопрос дальнейшее существование крепостного права. Уже одним из первых шагов либеральной политики Александра Iстановится принятие Ука­за о вольных хлебопашцах (1803), ставшего первым экспериментом на пути отмены крепостничества; более широкой областью,в которой опыт по освобождению крестьян имел положительные результаты, сталиприбалтийские губернии (1816). Однако основная масса кре­постных в России оставалась в прежнем положении.

Либеральные реформы начала века придавали новые черты правовой культуре империи. «Конституционные» идеи стали ви­тать в воздухе. В 1815 г. для Царства Польского, специфического региона империи, устанавливается Конституционная хартия; в нем так же, как и в Финляндии, существуют представительные органы парламентского типа — сеймы. Активная законотворческая работа ведется в специально учрежденных органах (Непременном совете и Секретном комитете). По инициативе М. М. Сперанского предпо­лагается создание Государственной думы, которая могла бы значи­тельную долю законодательной инициативы отобрать у верховной власти. Радикализм предполагаемых государственно-правовых ре­форм достигает высокого уровня.

Либеральный характер начавшихся в начале XIX в. реформ (с их откровенными заимствованиями из французского законода­тельства и отрывом от отечественной правовой традиции) был под­вергнут критике со стороны консервативно настроенных предста­вителей дворянской элиты (наиболее ярко столкновение мнений отразилось в полемике, развернувшейся между Ы. М. Карамзиным и М. М. Сперанским).

Пробивающая себе дорогу и идущая от философии Просвеще­ния теория естественного права начинает оказывать заметное вли­яние на характер практической законотворческой работы (ее следы были видны даже в положениях екатерининского Наказа).

Однако реальная политическая ситуация вносит свои коррек­тивы. Войны с Францией, экономические трудности, связанные с вступлением России в континентальную блокаду, — все эти обсто­ятельства препятствуют дальнейшей либерализации. Вместе с тем, имеют место реальные преобразования госаппарата и правовой сис­темы: была сформирована система министерств, приняты меры для повышения качественного уровня чиновничества (введены обяза­тельные экзамены для чиновников), образован Государственный со­вет, который кроме законотворческой работы осуществлял широко­масштабную экономическую деятельность (формирование бюджета, организация банковско-кредитной системы и пр.). В области право­вого строительства разрабатывается ряд важнейших законопроектов (под сильным влиянием новейшего французского законодательс­тва) в области гражданского, уголовного и процессуального права. Вновь маячит идея о создании нового Уложения. Российская пра­вовая культура, в целом оставаясь дворянской по своему характеру, приобретает достаточно яркие либеральные черты: подчеркивается приоритет закона, в

определенных пределах допускается свобода дискуссии (на законосовещательном уровне), расширение просвети­тельской деятельности обеспечивается открытием новых учебно-на­учных центров (новых университетов и научных обществ). Заметно возрастает уровень юридической техники: используются самые сов­ременные приемы отбора правового материала,его систематизации, кодификации, комментирования и пр.

Собственно научная теория права в России стала складываться уже в конце XVIII в. Заметное влияние на нее оказали теоретические изыскания Монтескье и Беккария (выдержки из их работ Сильно цитировались в Наказе Екатерины II). В начале XIX в. к проблемам «духа законов» и сущности нрава добавляются много­численные разработки по вопросам систематизации, кодификации права, юридической техники. Работы И. Бентама, в которых были сформулированы главные принципы законотворческой работы, и кодификационная деятельность французских политиков и правове­дов дали заметный толчок развитию правовой теории в России. Ста­ли складываться научные школыюристов, наряду с этим в стране формировалась корпорация юристов-правоведов. Государственные чиновники, обязанные сдавать аттестационные экзамены при назна­чении на должность, были вынуждены постигать основы юридичес­ких знаний. Складывалась ситуация, которая требовала дальнейшейкардинальной перестройки всей правовой системы и правовой те­ории (новое правительство императора Николая Iпринимает при составлении законопроектов некоторые важнейшие требования, со­державшиеся в политических программах декабристов). Установле­ние более жесткого порядка управления при новом императоре не только не приостановило законотворческой работы, но и еще более ее активизировало. Крупнейшим достижением правовой отечествен­ной мысли и правовой русской культуры стало создание (в 1832 г. — первая редакция)Свода законов Российской империи.

Проводимая кодификация немогла не затронуть самих основ государственного устройства и власти. При этом законодатель пы­тался все нововведения согласовать с уже существующими и дейс­твующими правовыми положениями.

При работе над Сводом была проведена колоссальная подго­товительная работа. Более 300 000 правовых документов (указов, распоряжений и пр.) в хронологическом порядке и без учета их действительной силы (действующие и недействующие акты соб­раны вместе) были сведены в 56 томов. Затем из этого массива материалов путем сложной техники были отобраны только дейс­твующие на момент издания (1832) акты, которые будучи система­тизированы в отраслевом, институциональном порядке, составили Свод законов (15 томов).

Еще в проекте кодификационной комиссии (1801 — 1804), по старой традиции все еще пытавшейся выстроить новое Уложение, пригодное для регулирования всех областей жизни, был разработан ряд принципов и установок, которые будут использованы позднее. Это — стремление к системности, ориентация на конституционные законы как правовую основу гражданских прав, разделение зако­нов на органические (или коренные) и отраслевые и местные, вы­деление сферы частного права и т. д. Здесь же заметно проявилось также влияние идей так называемого естественного права, уже гос­подствующего в западном правосознании. Слабыми местами законопроекта оставалась достаточно умозрительная и метафизическая методология, решительный отказ от национальной правовой тра­диции и уже готовая решимость сломать старую правовую систему страны до основания. Такой радикализм не мог способствовать ус­пеху этого сложного предприятия.

Разработчики Свода отказались от идеи написания нового Уложения, в котором будет произведен полный разрыв со старой установившейся системой права. Напротив, Свод должен был констатировать и зафиксировать реально действующие правовые отношения. Не изобретение новых норм, объединенных в единое уложение, что не исключало, разумеется, и введения в корпус но­вых норм, соответствующих реальным примерам, а сведение вое­дино действующих и ранее принятых норм было главной задачей составителей, взявших за образец Кодекс Юстиниана. Этой задаче служила и сама техника составления свода. Разработчики открыто обращались к заимствованию из наиболее современного и пригод­ного для отечественного потребления иностранного законодатель­ства (французского, прусского, австрийского). Изъятые из Полно­го собрания законов недействующие или дублирующие уже вклю­ченные в Свод нормы исключались полностью. При обнаружении дублирования в Своде сохранялась норма более полного содер­жания, чем та, которая исключалась. Заимствование (как отечес­твенных, так и иностранных) норм и их включение в Свод должно было быть буквальным, полным и без купюр. В случае коллизии близких по содержанию норм в Своде оставляли нормы, принятые позже. Включение норм в Свод требовало обязательной ссылки на источник, из которого они извлеклись. Обычный порядок состав­ления разделялся на несколько стадий; выборка, систематизация и собственно кодификация (нормы внутри структуры Свода своди­лись в уставы). Такая юридическая техника обеспечила стройную систему Свода, удобную и пригодную для эффективной работы с ним правоприменительных органов, а также долгую жизнь этой ко­дификации, реально действовавшей более ста лет.

Правовая культура России в XIX в. достигает уровня, не ус­тупающего многим достижениям западноевропейской культуры. В борьбе двух тенденций — либеральной, которая была выражена в правовых проектах Сперанского, и консервативной (программные положения были сформулированы в записке «О древней и новой России» Карамзина) — на данном этапе ее становления победила вторая. К концу своего царствования Александр I стал склонять­ся к проведению более консервативной внешней (контрреволю­ционная политика Священного союза) и внутренней (военные поселения Аракчеева, борьба с тайными обществами) политики. Николай I продолжил эту линию, стремясь еще более укрепить существующий политический режим, одновременно осуществляя техническую модернизацию страны и совершенствуя систему го­сударственного управления.

Идейное содержание Свода законов было адекватным отобра­жением этих процессов и противоречий. Важным культурно-пра­вовым достижением стало появление в системе права особой отрас­ли гражданского права. Это в значительной мере способствовало как интенсификации гражданского оборота, так и более четкому правовому оформлению статуса физических и юридических лиц с их правами и обязательствами. Вместе с тем, существующая дворянско-сословная культура России не могла не наложить свой от­печаток и на эту правовую сферу. И здесь сохранялось сословное неравенство субъектов, ограниченный характер права собственнос­ти, ограничения в дееспособности отдельных национальных групп (поляков и евреев). По-прежнему оставались ограниченными гражданские имущественные права крестьян. В области юридичес­кой теории еще не было четкого разграничения дееспособности и правоспособности, юридическое лицо определялось как «сословие лиц», сервитут понимался как «право частичного участия» и т. д. Сохранялось также архаическое право родового выкупа недвижимостей и приоритетная роль общины в разрешении имуществен­ных, семейных и наследственных споров крестьян.

Вместе с тем, выделение гражданского права в особую отрасль позволила развить целый ряд институтов и понятий, ранее неиз­вестных отечественной правовой науке. Так, обстоятельное разви­тие получили институты владения, сервитутного права, залогового права, институты давности и держания. В области обязательствен­ного нрава подробным образом определялись предмет и цель дого­вора, условия его действительности, виды обязательств (долевые, солидарные, альтернативные, делимые, видовые и родовые и т. п.) формы их обеспечения. В оборот вводились новые виды договоров:запродажи, «между отсутствующими”, в пользу третьих лиц, перевод векселя и др.

Наиболее консервативные положения сохранялись при этом в области семейного и наследственного права (кстати сказать, как и в «революционном» Гражданском кодексе Наполеона 1804 г.). Здесь наряду с новыми прогрессивными элементами, такими как допущение смешанных межконфессиональныхбраков, введение брачного договора, раздельности имущества супругов, расширение завещательной свободы и т. д., сохранился целый ряд архаизмов и традиций: обязательное согласие на заключение брака со стороны родителей и начальства, существенное ограничение дееспособнос­ти и гражданских прав супруги (обязанность всюду следовать за мужем при его переезде, необходимость согласия мужа на заклю­чение его женой ряда сделок, ограниченное право наследования и др.) и детей, по отношению к которым продолжала действовать широкая отцовская власть; в еще более стесненном положении ос­тавались внебрачные и незаконнорожденные дети. Очевидно, что старые религиозные правила и традиции (признавался только цер­ковный брак) продолжали оказывать свое заметное влияние на всю систему официальной этики, правосознания и правовой культуры.

Свод законов достаточно адекватно отразил существующую систему общественных и правовых отношений в стране. Вместе с тем, изменяющаяся жизнь очень скоро потребовала внесения со­ответствующих дополнений и изменений в систему права. Преж­де всего это проявилось в области уголовного права: уже в 1845 г. появляется новое Уложение о наказаниях уголовных и исправи­тельных, основы которого начали разрабатываться еще в эпоху Александра I. Здесь самым очевидным образом сказалось влияние французского Уголовного кодекса 1810 г.: было принято деление на уголовные и исправительные наказания, которые соотносились с соответствующими правонарушениями, как бы определяя их тя­жесть заранее. Законодатель самым подробным образом регламен­тировал систему преступлений (12 разделов) и наказаний (35 ро­дов наказаний, расположенных в кодексе по степени их тяжести). Столь же обстоятельным было описание составов преступлений (объективная, субъективная сторона, роли соучастников, смягча­ющие, отягчающие и исключающие вину обстоятельства, стадии совершения преступления и т. п.) и видов наказаний. Уровень юридической техники и теории в Уложении (оно вскоре выдержа­ло целый ряд новых редакций) оказался еще более высоким, чем в соответствующих разделах Свода законов. И при этом понятие преступления сохранило по-прежнему свой сословный характер, а система наказаний — свои прежние цели — устранение, изоляция преступника, хотя в известной мере стал проявляться новый мотив, связанный с целью исправления преступника (и и этом проявилось влияние новых просветительских и либеральных моментов право­вой культуры).

В сфере экономики началу радикальной крестьянской реформы предшествовал ряд проведенных еще в 1840-х годах мер по органи­зации управления государственными крестьянами, в ходе которых основным органам самоуправления и волостным судам были при­даны некоторые административные функции. Что касается управ­ления частновладельческими крестьянами и в значительной мере суда над ними, эти задачи решались самими помещиками. Реформа была призвана радикальным образом изменить ситуацию.

Разные группы дворянства предлагали различные варианты ре­формы, принимая саму необходимость освобождения крестьян, но стараясь при этом сохранить в своих руках контроль над сельско­хозяйственным производством, рассматривая свое право собствен­ности на землю как важнейший фактор в этих преобразованиях. Предлагались варианты освобождения крестьян вовсе без земли, обсуждались размеры и сроки выкупа земли, механизм выкупной операции и цены на землю. Дворянские комитеты присылали в правительство свои предложения и варианты проведения рефор­мы. Само правительство Александра II достаточно долго было не в состоянии прийти к единому мнению по вопросам проведения эко­номических преобразований. Впервые в истории России готовяща­яся реформа подверглась столь масштабному обсуждению (хотя общественное мнение здесь отражалось исключительно представи­телями дворянского сословия и государственной бюрократии).

Идеологи народнического движения, возникшего в ходе рефор­мы, также предлагали свои варианты социально-политического преобразования страны и правовой реформы. Разброс мнений од­новременно затруднял практические преобразования и позволял искать более приемлемые альтернативные варианты.

О тщательности и детальности разработкиитогового проекта реформы свидетельствуют обстоятельно изложенные принципы и детали, опубликованные 19 февраля 1861 г. в Манифесте и положе­ниях, касающихся ее проведения. В этих документах определялись условия, порядок, сроки и правовые механизмы передачи земли от помещиков крестьянам. Государство выступало в качестве гаранта и кредитора всей выкупной операции. Важнейшим приобретением крестьянского сословия становилось получение крестьянами лич­ной свободы, юридически они приравнивались к представителям других сословий, в состав которых при определенных условиях они могли переходить. Номинально они становились субъектами общего права, сословные перегородки взламывались.

В экономическом плане дело обстояло сложнее: переходное состояние «временно обязанных» превращалокрестьян в аренда­торов помещичьей земли, пользователей, по не собственников вы­деленных им земельных участков.Затем следовали долгие годы выплаты выкупных платежей. Отнюдь не сразу крестьяне превра­щались в собственников земли. Этот затяжной процесс трансфор­мации имел своей целью как можно дольше сохранять стабильное состояние помещичьих хозяйств, уберечь их от крушения в усло­виях переходного периода. Государство оплачивало помещикам стоимость отчуждаемой у них земли,перекладывая затем платежи па крестьянина. Со своим фискальным и полицейским аппаратом государство могло более эффективно решать задачу получения крестьянских платежей за землю, чем это смогли бы сделать сами помещики, если бы они сами получали платежи непосредственно от крестьян.

Приоритетная забота государства об интересах помещичьих хозяйств отразилась в порядке установления цен на землю. В осно­ву ценообразования был положен не рыночный принцип (спрос-предложение), а специфический сословно-феодальный критерий: цена исчислялась из той суммы оброка, который крестьяне еже­годно уплачивали своему господину до реформы, путем сложного пересчета, и после реформы помещик должен был получать через кредитную систему такую сумму выплат, которая равнялась бы сумме получаемого им до реформы оброка.

Этот явно нелиберальный и нерыночный способ исчисления, демонстрирующий заботу государства о помещике, дополнялся еще рядом ограничений, установленных также в интересах поме­щика (устранение чересполосицы в его владениях, строгое соб­людение норм землевладения помещика в ущерб крестьянскому землевладению, монополия на полезные ископаемые и пр.). Той же цели, а также гарантией аккуратности крестьянских выкупных платежей служило и то обстоятельство, что стороной договорас помещиком выступал не отдельный крестьянин и даже не крестьянский двор, а община. Община с ее традициями круговойпо­руки наделялась контрольными и полицейскими функциями, она должна была следить за выполнением повинностей и выплатой платежей своими членами, применяя к ним соответствующие сан­кции (штраф, изъятие земельных участков, телесные наказания, арест) в случае нарушения обязательств. Наконец, следует заме­тить, что и после реформы значительная часть земель по-прежне­му оставалась во владении помещичьих хозяйств, которые еще долго будут рассматриваться государством в качестве наиболее продуктивных и отрегулированных производителей сельхозпро­дукции и главных экспортеров хлеба.

Несмотря на откровенно сословно-дворянские цели и механиз­мы реформирования аграрного сектора последствия реформы получили иной характер. В результате ее проведения огромная масса крестьян, покинув деревню, где проблема малоземелья значительно обострилась, направились в города, пополнив армию пролетариата, формируя обширный рынок труда. Капиталистическое развитие и индустриализация страны очень нуждались в свободных рабочих руках. В самой деревне происходила довольно резкая дифферен­циация самого крестьянства, из которого стала быстро выделяться социальная верхушка, сельская буржуазия, или кулачество.

Аграрная крестьянская реформа привела к полной трансформа­ции всей экономической системы страны, поскольку аграрный сек­тор в ней имел определяющее значение. Государственно-правовая система должна была реагировать на этот вызов. Вслед за крестьян­ской последовала целая череда реформ: земская, городская, судеб­ная, полицейская, университетская и т. д. Поскольку крестьянство в России середины XIX в. составляло основную массу населения, изменение его правового и социального статуса потребовало изме­нения практически всей системы государственного регулирования и контроля. Прежде подведомственные (в хозяйственном, админис­тративном и судебном отношении) своим помещикам, крестьяне теперь вступали в общественную жизнь, превращаясь в полноправных граждан и вступая в общегражданский оборот в качестве субъектов права, истцов и ответчиков. Теперь действующий закон уже не дол­жен был учитывать сословных различий.Наряду с представителями других сословий они могли участвовать в формирующихся органах местного самоуправления (земских и городских) и судебных орга­нах (в качестве присяжных заседателей, волостных судей).

Всесословные (не «бессословные», этот термин не был воспри­нят законодателем) земства, формирующиеся по куриальной (не сословной) системе, вовлекали крестьян в сферу общественной деятельности, становились центрами интеллигентской, разночин­ной (пополняясь выходцами из образованных крестьян) оппози­ции правительственной власти. Либеральные идеи и либеральная культура сосредотачивались именно в системе земских учрежде­ний (позже именно земское движение сформирует первуюлибе­рально-демократическую партию России — партию кадетов).

Наиболее радикальная по своим тенденциям судебная рефор­ма 1864 г. (породившая суд присяжных и адвокатуру) полностью изменила не только организацию суда, но и все принципы и начала российского судопроизводства (хотя и здесь сохранился ряд со­словных пережитков и условностей: институт сословных предста­вителей в судебных палатах, сословные волостные суды).

Окончательная победа либерально-буржуазных начал сдержи­валась все еще сильными политическими и экономическими пози­циями поместного дворянства и самодержавным режимом власти. Достаточно скоро радикальные крайности и устремления рефор­маторов стали подвергаться решительной корректировке (позже этот период назовут эпохой контрреформ).

В процессе либерализациисоциальной жизни стали все силь­нее проявляться и революционно-террористические тенденции (народническое движение), поэтому после убийства народника­ми императора Александра II (1881) рядом мероприятий полити­ко-правовогохарактера сужаются правомочия судов присяжных, адвокатуры, под контроль административных органов ставятся волостные суды, сокращается сеть мировых судов. Вносятся изменения в порядок формирования органов местного самоуправления. В 1889 г. введением института земских участковых начальников (состоящих исключительно из потомственных дворян) был вос­становлен старый принцип соединения суда с администрацией(разделение этих ветвей власти считалось одним из высших дости­жений реформы). Административные органы (особые совещания)получают право корректировать и изменять принятые судебными органами решения. В ряде случаев и ряде мест на территории Им­перии вводилось чрезвычайное или осадное положение, в условиях которого все конституционные органы приостанавливали свою де­ятельность, а административные и судебные функции переходили к военным властям.

В этой ситуации государственная власть в своих социальных ориентациях стала отдавать явное предпочтение дворянским эле­ментам, считая именно их наиболее надежной опорой самодер­жавия и порядка. Консервативные идеологии (неославянофилы, «почвенники»)активно поддерживали такую правительственную политику, увиден в ней единственный способ сохранения целост­ности империи и государственности. Опорой самодержавия пред­ставлялось не только дворянство, но еще и патриархальное крес­тьянство с его общинным строем и глубокой религиозностью.

Постреформенная Россия второй половины XIX в. вошла в стадию капиталистического индустриального развития с целым рядом значительных социальных и политических пережитков. По­местное землевладение, крестьянская община, неурегулированный «рабочий вопрос»,привилегированное положение политически консервативного дворянства - все это обусловило специфический характер внутренней политики государства, которую можно опре­делить как «консервативная модернизация».

При этом правовое регулирование экономики могло эффек­тивно осуществляться только при условии значительных изме­нений в существующей правовой системе. Правовая база такого регулирования формировалась за счет технического сведения во­едино норм, взятых из различных отраслей права: на этой основе стали возникать новые правовые сферы и новые институты. Быс­трый рост новых организационно-правовых форм экономической деятельности (трестов, синдикатов, картелей, концернов и т. п.) потребовал именно такого синтезирования норм и институтов, за­имствованных из разных отраслей права, а также выработки новых регламентирующих норм (хозяйственного, торгового, финансово­го, промышленного права). Сами предприниматели создавали раз­личного рода технические и научные общества, задачей которых становилось внедрение новых методов и технологий в экономику (Русское техническое общество, Общество для содействия раз­витию русской промышленности), регулярно стали проводиться торгово-промышленные съезды с участием представителей прави­тельства, отраслевые съезды, на которых согласовывались вопросы экономической и правовой политики, проводимой правительством, предпринимателями и финансистами.

Вся правовая культура послереформенной России приобрета­ла новые черты. В праве окончательно сформировалось понятие юридического лица. Вначале оно применялось к государству, мо­настырям, учебным заведениям. Развитие товарно-денежных отношении выдвинуло па первый план купеческие, промышленные организации, товарищества, акционерные общества. Правоспособ­ность юридических лиц определялась (Сенатом) в соответствии с целями их деятельности. Закон подразделял юридические лица на публичные, частные, «соединения лиц» и учреждения.

Составители нового Гражданского уложения (которое впос­ледствии так и осталось проектом) указывали на ряд устаревших институтов и положений, все еще сохраняющихся в действующем праве: неразработанной оставалась теория владения (защищается ли оно в форме права собственности или также в форме держания, аренды и т. п.), право собственности оказывалось недостаточно чет­ко отделенным от других прав (чиншевого и других видов времен­ного и наследственного владения). По определению Сената право владения отдельно от права собственности остается лишь правом пользования, а право распоряжения, отделенное от права собствен­ности, - правом управления по законному или договорному правомочию-

Практика знала много случаев, когда на право собственнос­ти налагались существенные ограничения (это относилось, прежде всего, к крестьянской поземельной собственности, майоратным и заповедным землям).

На фоне быстрого промышленного развития страны стали фор­мироваться отрасли так называемого социального права. В 1882 г. был принят закон, впервые юридически ограничивающийпродол­жительность рабочего дня для женщин и малолетних. Для контроля за условиями труда этих категорий рабочих создавались фабричные инспекции, этот институт усовершенствуется последующими акта­ми 1884—1886 гг. Инспекции переходят в ведение Департамента торговли и мануфактур, в самом конце века учреждается Главное по фабричным и горнозаводским делам присутствие. В 1881 г. был решен вопрос об обязательном выкупе земли и отмене оброков для временнообязанных крестьян, в 1886 г. была отменена подушная подать. Принимая нормы социального законодательства, законо­датель учитывал как реальную конъюнктуру экономики, так и из­меняющееся политическое настроение масс. С 1882 по 1897 г. был издан целый ряд новых законов, регламентирующих труд фабрич­ных рабочих, для контроля за фабричными порядками (условиями труда, спорами с администрацией и т. п.) создавались специальные губернские присутствия.