Глава II. Развитие истории и методологии юридической науки в период национальной монархии (XV-XVII вв. )

Время требовало новых форм политической и правовой орга­низации. Обычай был заменен государственной волей, способной принимать различные юридические формы. В конце XV в. (1497 г.) появляетсяпервый великокняжеский судебник. Само наимено­вание этого сборника норм указывает на перенос акцента с поня­тия «правда», представляемого как критерий истины и этическая основа, на понятие «суд». Главным становится не поиск истины или соблюдение обычая(его синонимом и могла быть «правда»), а правильно, т. е. по правилам, сформированная процедура суда (суждения, разбирательства). Формально выдержанная процедура представлялась более ценной и значимой, чем интуитивно улавли­ваемая или ритуально выверенная правда.

По самой сути форма судебника и цели, которые преследовал при его создании законодатель, значительно отличались от ар­хаической формы «правды». Теперь законодатель главное вни­мание обращал на регламентацию судебной организации и про­цедуры,а не на поиск правды-истины. Государственный интерес проявляется во всем: в нормах,

защищающих власть и порядок управления (каких не было в Русской Правде), в тщательном перечислении разнообразных судебных пошлин и платежей, в ведении сугубо «полицейских» норм облихования и способов получения признания от подсудимого. Установленное Судебни­ком 1497 г. правило о Юрьевом дне предусматривало регламен­тацию экономических (уплата пожилого), административных (сроки перехода, сроки поиска беглых или «урочные годы») и уголовно-правовых аспектов решения вопроса. Укрепляющая­ся великокняжеская власть брала под контроль местные суды и администрацию («кормленщиков»). Древние законотворческие м судебные функции народных (городских) собраний уходили в прошлое. Центром политической, административно-правовойи судебной деятельности становился великокняжеский двор. Племенные и родовые порядки уступали свое место институтам национальной (великорусской) государственности. Право при­обретало специфически национальные черты (ассимилируя при этом многие элементы иностранного законодательства - визан­тийского, литовского, германского, — приемлемые для нового правового порядка). Обычай уходил на задний план, на перед­ний выступало княжеское законодательство.

Изменились и сами задачи правосудия. С бухгалтерской точнос­тью в первых статьях Судебника расписываются многочисленные сборы, пошлины и пени, взимаемые судом. Под преступлением Су­дебник понимает не греховно-преступное деяние или архаическое по­нятие обиды, нанесенной потерпевшему, а строго формальное нару­шение закона — предписания. Судебник почти не считается с обычаем как источником права, оставляя еще место для судебной практики, но в качестве приоритетного источника он подразумевает правовое пред­писание (закон) и политическую волю правителя (власть).

Государственно-политическая (и территориальная) централиза­ция, сопровождавшая создание Московского царства, отражается в Судебнике, прежде всего, в регламентированной системе организации суда и судопроизводства. Центральные органы власти (царь, Боярс­кая дума, приказы) определяют для периферийных сулей весь поря­док расследования дел, наиболее важные дела могут рассматриваться вместе с представителями из Москвы («смесные суды»). Судебная процедура вносится на бумагу, процесс предельно формализован и документирован. Целым рядом процедурных моментов обставляются также сделки и договоры (главным образом с недвижимостью, вотчи­нами и поместьями). В уголовном процессе преобладает розыск, жес­ткое ведение дела с применением силовых методов и пытки: главная цель — получить признание от подсудимого. Перспектива смертной казни и жестоких наказаний должна была побудить к такому при­знанию. Долгие годы монгольского ига не прошли даром: в правовую культуру Руси вторгаются, как кажется, сугубо восточные методы суда и наказания с их совершенно бездушным отношением к человеку. Со­стязательность, спор в суде, где еще можно было установить истину, ссылки на традицию и обычай уже не действуют. Царское повеление, указ,воля — основные источники правосудия.

В отношении низших классов применялись меры как экономического, так и внеэкономического принуждения:законодательно установленный порядок Юрьева дня положил начало процессу за­крепощения крестьянства, формируя тем самым новую.экономи­ческую основу для развивающейся феодальной системы.

Образовавшееся в конце XV — начале XVI вв. Московское централизованное государство рассматривало себя как преемника Ви­зантии, т. е. Восточной римской империи: оттуда была воспринята государственная символика, а также многие принципы и приемы государственного управления. Идеологической концепцией пре­емственности стала идея «Москва — третий Рим», обосновывающая кроме прочего принцип самодержавной власти московского царя. Священная символика и торжественная атрибутика должны были придать его образу внеземной, почт и сверхъестественный характер.

В механизме самодержавного правления царские указы, гра­моты, распоряжения приобретают значение актов, требующих беспрекословного исполнения. Царский двор (не Боярская дума, не Соборы) становится центром власти и государственного управ­ления. Для решения своих политических задач власть прибегала к чрезвычайным мерам (опричнина).

С середины XVI до середины XVII вв. в России (ставшей в это время многонациональным государственным образованием) дей­ствуют органы, имеющие определенно представительный харак­тер, — Земские соборы. Представители от разных сословий, участ­вующие в соборах, доводили до сведения власти свои требования и пожелания в форме соборных наказов. Это была новая форма взаи­моотношений с властью, появление которой свидетельствовалооб усложнении самой структуры российской правовой культуры.

В ситуации политической конфронтации (Смутное время) Со­боры решали один из важнейших вопросов государственного стро­ительства — выборы государя. В ряде случаев боярская олигархия, опирающаяся на формальные постановления соборов, пыталась сформировать целую систему ограничений для верховной власти, внести элементы «конституционного» правления (политика так называемой семибоярщины).

Самодержавная идея превращения всех сословий в служебные и подчиненные царской власти не могла быть реализована в пол­ной мере. Все еще значительной экономической и политической силой обладала феодальная аристократия («княжата»). Церковные иерархи располагали значительными имущественными ценностя­ми и землями, попытки их изъятия и ограничения, предпринятые вконце XVI в., не дали заметных результатов. «Освященный со­бор» (собрание высших иерархов церкви) играл важнейшую роль в структуре и работе Земских соборов.По-настоящему «служилым» оказывалось только дворянство, пестрое по своему составу, вечно нуждавшееся и денежных и земельных выделах из казны и конкурирующее с боярской аристократией.

Самодержавной власти приходилось непрерывно гасить конф­ликты, возникающие между сословиями, и в ходе этого процесса самодержавие укрепляло собственную власть, олицетворенную в персоне государя-самодержца.

В XVII в. История и методология юридической науки в России приобретает определенные черты сословности. В годы опричнины и Смуты на первый план в политической борьбе стремится выйти поместное дворянс­тво,декларирующее ряд своих требований, важнейшими из кото­рых являются изменение правового статуса поместного землевла­дения (введение наследственного порядка, приравнивания его к вотчине) и принятие правовых мер для прикрепления крестьян к земле и запрета их свободного перехода (этот процесс начался еще введением правилао Юрьевом дне в 1497 г.). Составляя реальную политическую силу (и госаппарате и войске) дворянство имело шансы на достижение поставленных целей.

Рост городов, отмеченный в XVI—XVII вв., привел также к по­литическому усилению их патрициата, верхушки посадского насе­ления (купцов, промысловиков, служилых людей). О социальной активности городского населения в XVII в. свидетельствует целый ряд конфликтных ситуаций, связанных с неадекватной политикой государства в городах («медный», «соляной», «хлебный» бунты). Серьезной проблемой для горожан был вопрос о так называемых белых слободах, недвижимости, расположенной в черте города, принадлежащей светским или духовным феодалам (крупным вель­можам, митрополиту и т. д.) и освобожденной от уплаты государс­твенного налога (тягла). Требование о ликвидации таких слобод было удовлетворено Собором.

Политика опричнины нанесла серьезный удар по феодальной аристократии, но в ситуации Смуты (1605—1612) боярская оли­гархия вновь смогла укрепить свои политические позиции. Однако после установления относительной стабилизации при выборе царя из новой династии Романовых (1613) аристократы были вынуж­дены учитывать мнение представителей других сословий: дворянс­тва, купечества и горожан.

В 1550 г. был принят новый (Царский) Судебник, положения которого закрепляли систему самодержавного правления. Почти одновременно с ним принимается «Стоглав», свод установлений церковного собора, регламентирующих статус, компетенцию и деятельность церковных учреждений и духовных лиц. Идеологи­ческая значимость церкви и ее иерархов после введения в России патриаршества (1589) значительно возросла,что проявилось, в частности, в той роли, которую она сыграла в преодолении Сму­ты. Вместе с тем, экономическому положению церкви был нанесен существенный урон: целым рядом соборных постановлений резко сокращалось число источников, из которых церковь черпала свое благосостояние (запретызавещать землю монастырям, дарить Церкви недвижимость и пр.). Неожиданным образом идеология так называемых нестяжателей, требующих от Церкви имущественной аскезы, отказа от имущественных благ, была использована госу­дарством, заинтересованным в ограничении экономической мощи монастырей и иерархов.

Разделение русского общества на сословия, каждое из которых обладало собственным правовым статусом и собственной юрис­дикцией, прежде всего, способствовало дальнейшему укреплению самодержавной власти. Земские XVII в. (их заменили сословные совещания, созываемые монархом для обсуждения конкретных соборы перестают созываться уже в середине задач). Опричнина, Ливон­ская война и Смута существенно подорвали экономикустраны. В это время встает актуальная задача по закреплению рабочих рук заземлен (т. е. крепостного права), ремесленников — за посадами, задача максимально полного учета всех трудовых и финансовых ресурсов. Достигшая, казалось бы, своего предела централизация управления (приказно-воеводская система) позволяла решать эти задачи достаточно эффективно.

Соборное уложение 1649 г., принятое в условиях существова­ния сословно-представительной монархии, по своей сути явля­ется документом уже следующей эпохи — эпохи монархии абсо­лютной. Нормы Уложения самым тщательным образом оберегают верховную власть от любых посягательств (даже голого умысла), политические преступления наказываются самым жестоким обра­зом (смертная казнь в Уложении устанавливается более чем в 60 случаях). Православный и мессианский характер самодержавного царства остается неизменным, смещаются, однако, приоритеты: а «симфоническом» соединении Церкви и государства первая теперь оказывается под властным и правовым покровительством второго.

Впервые в правовой истории России церковные дела и преступ­ления против Церкви оказываются в юрисдикции государства. Прежде пронизанная теологическими и сакральными элементами русская правовая культура приобретает теперь скорее этатистские, государственно-властные черты.

Самодержавие предполагает реализацию идеи служебного ха­рактера всех без исключения сословий. Наиболее последовательно этот принцип мог быть применен к поместному дворянству, споим экономическим положением обязанного государственной службе. Что касается городского, посадского населения, его отношения с государством сводились преимущественно к уплате налогов, пода­тей и выполнению некоторых повинностей. Однако Соборное уло­жение вопреки всем экономическим принципам, предполагающим расцвет ремесла и торговли в свободе перемещения рабочих рук и капиталов, пошло по пути, подсказанному исключительно интере­сами фиска. Закон запретил свободное перемещение купцов и ремесленников из одного посада в другой, имея в виду их стабильное нахождение в фиксированном месте, где налоговый надзор легче всего может их обнаружить. Заодно в систему посадского тягла были включены и «белые» слободы. Максимальный сбор налогов и податей становился в городе приоритетной целью государства.

Развивающаяся экономика требовала все больших вложений и отдачи труда. Закрепощение крестьян становилось неотложным де­лом. Целым рядом предварительных актов (правило Юрьего дня, ус­тановление «заповедных» и «урочных» лет, переписи крестьянского населения, система кабальных договоров) законодатель подготовил этот завершающийэтап. Соборное уложение единым решением (отмена «урочных» лет и бессрочный возврат беглых) вводит систему так называемогокрепостного права. Крестьяне прикрепляются к земле как часть производительных сил, которые не могутбыть от нее отделены. Государственное хозяйство (включающее в себя помещи­чьи, вотчинные, дворцовые и т. д. земли) тем самым сформировало мощный «производственный комплекс», который будет действовать на протяжении более чем 200 лет. (Следует заметить, что прикрепле­ние рассматривалось поначалу как мера временная и что тотальное прикрепление стало результатом массовых, уже имевших место, ка­бальных договоров крестьян с их господами о закреплении.) Такая система позволила сделать первый шаг к юридическому сближению вотчины и поместья (был разрешен их обмен независимо от разного характера этих форм землевладения и способа их возникновения), т. е. дальнейшей консолидации правящих сословий.

Присоединенные к России в середине XVII в. земли (Украина), прежде находившиеся в правовом поле Речи Посполитой, добави­ли к правовой системе и культуре страны целый ряд институтов и норм, прежде им незнакомых. Сюда относились элементы городс­кого (Магдсбургского) права, демократические институты казачь­его правопорядка, правовые традиции, заимствованные из запад­ноевропейского права. Составители Соборного уложения 1649г. в преамбуле прямо ссылались на заимствования из иноземного (византийско-римского, польско-литовского и др.) права. Российская правовая культура обогащалась за счет заимствования иностранной судебной практики и правовых обычаев. (Определенную роль проводников этой традиции сыграли иммигранты из Европы, где в начале века разыгралась Тридцатилетняя война, которые сфор­мировали в Москве целую немецкую слободу.) Сама структура и юридический язык Уложения отмечены новыми влияниями: здесь прослеживается тенденция к выделению отдельных отраслей права (судебного, уголовного, административного, гражданского и т. п.); Влияние литовских статутов, где уже были подробно разработаны многие нормы вещного и обязательственного права (например, сервитуты); прямые заимствования из византийского и европейского канонического права в разделе о преступлениях против Церкви.

Вместе с тем, восточные регионы страны, присоединившиеся ещев XVI в. (Казань, Астрахань, Сибирь), в основном оставались в Сфере действия своих традиционных систем права, в значительной мере основанных на обычае и традициях. Тем самым российская правовая культура в виде такого «плюрализма» уже утверждала имперский принцип «множественности в единстве».

Соборное уложение стало кодификацией, предполагавшей ох­ватить своим регулированием все стороны общественной жизни. Закон в качестве проявления государственной воли был призван стать универсальным регулятором. Его основными источниками были указы государя, решения Боярской думы и постановления Земского собора. При этом как инициатива издания закона, так и последняя санкция, несомненно, принадлежали верховной влас­ти в лице паря (хотя выбор персоны самого царя мог находиться в компетенции Земского собора). Обычай почти исчез из юриди­ческой практики, сама же эта (судебная, земская) практика стала подвергаться специфической кодификации в форме обобщений в указных книгах приказов. Становилось очевидным, что главным источником права теперь является «закон» в его самом широком понимании.

В области развития юридической техники Соборное уложение пошло значительно дальше судебников. Здесь уже можно говорить об использовании таких приемов, как систематизация, кодифика­ция и инкорпорация правовых норм. Был предусмотрен правовой механизм обновлениякодекса. Комиссия князя Оболенского, ра­ботавшая над составлением Уложения, тщательным образом изу­чала европейские техники кодификационных работ и была готова сформулировать определенные теоретико-правовые основания для обоснования своих практических решений. Наказы депутатов ста­ли также одним из важнейших источников Уложения.

Однако стратегической ошибкой составителей Уложения стало их стремление включить вес возможные ситуации и отношения в единую систему регуляторов, в единый кодекс, единый правовой акт — Уложение. Реальная жизнь очень быстро показала недости­жимость такой цели. Уже через десять — двадцать лет нормы Уло­жения стали дополняться так называемыми новоуказными статья­ми, ближе стоящими к действительности и текущей практике, ста­тьями Новоторгового устава и большим количеством конкретных царских указов.