Развитие науки в Новое время (XVII — XVIII вв.). Взаимоотношение философии и науки. Проблема метода. Проблема идеала знания.

C Г. Галилея (1564-1642) начинается рассмотрение проблемы движения, лежащей в основе классической науки. До него господствовало представление о движении, сформированное еще Аристотелем: оно происходит, если существует сила, приводящая тело в движение; нет силы, действующей на тело, нет и движения тела. Чтобы последнее продолжалось, необходимо сопротивление, другими словами, в пустоте движение невозможно, так как в ней нет ничего, что оказывало бы сопротивление. Галилей предположил: если допустить существование абсолютного горизонта поверхности, убрать трение, то движение тела будет продолжаться. В этом предположении заключен закон инерции, сформулированный позже И. Ньютоном. Галилей был одним из первых мыслителей, кто показал, что непосредственное данные опыта не являются исходным материалом познания, что они всегда нуждаются в определённых теоретических предпосылках, иначе, опыт «теоретически нагружен».

Галилей выделил два основных метода исследования природы:

1. Аналитический («метод резолюций») — прогнозирование чувственного опыта с использованием средств математики, абстрагирования и идеализаций, благодаря чему выделяются элементы реальности, недоступные непосредственному восприятию (например, мгновенная скорость).

2. Синтетически-дедуктивный («метод композиции») — математическая обработка данных опыта выявляет количественные соотношения, на основе которой вырабатываются теоретические схемы, применяемые для интерпретации и объяснения явлений.

Идеи закона инерции и примененный Галилеем метод заложили основы классической физики. Достижения в области астрономии были высоко оценены крупнейшим немецким математиком и астрономом Иоганном Кеплером(1571-1630). Занимаясь поисками законов небесной механики на основе обобщения данных астрономических наблюдений, он установил три закона движения планет относительно Солнца. Естествоиспытатель сделал попытку не философского, а механического объяснения небесных движений, причиной которых считал взаимное притяжение тел, рассматривая их по аналогии с притяжением магнита, но природу сил тяготения для себя Кеплер еще не прояснил. Он не принимал закона инерции в той интерпретации, которая была у Декарта и Ньютона. Для него инерция тела состоит в его стремлении к покою, в сопротивлении движению — понимание, свойственное античности и средневековью. Вот поэтому Кеплер, также как и Аристотель, считал, что для приведения тела к движению необходим двигатель.

Ф. Бэкона (1561-1626) — английский философ-материалист, один из основоположников науки — одним из первых заметил начавшийся в XVI — XVII вв. активный процесс «великой дифференциации». Он уловил, что единое ранее знание — («преднаука» — в силу различных причин начинает объективно расчленяться на 2 крупных и тесно связанных «ствола» — собственно философию и науку, т. е. на 2 самостоятельных и специфических образования. Поэтому термины «философия» и «наука» у него далеко не синонимы.

Р. Декарт (1596-1650), фр. философ и математик, расчистил почву для постройки новой рациональной культуры и науки, для чего был нужен новый рационалистический метод, основанием которого стал человеческий разум. В протяженной субстанции, или природе, как считает Декарт, мы можем мыслить ясно и отчетливо только ее величину (= протяжение), фигуру, расположение частей, движение, которое понимается только как перемещение, ни количественные, ни качественные изменения к нему не относятся. Наукой же, изучающей величину, фигуры, является геометрия, которая становится универсальным инструментом познания. И перед Декартом стоит задача — преобразовать геометрию так, чтобы с ее помощью можно было бы изучать и движение. Тогда она станет универсальной наукой, тождественной Методу. И создав систему координат, введя представление об одновременном изменении двух величин, из которых одна есть функция (кстати, термина «функция» еще в его терминологии нет) другой, Декарт внес в математику принцип движения. Теперь математика становится формально-рациональным методом, с помощью которого можно «считать» числа, звезды, звуки и т.д., любую реальность, устанавливая в ней меру и порядок с помощью нашего разума. Он отождествляет пространство (протяженность) с материей (природой), понимая последнюю как непрерывную, делимую до бесконечности; космос у него тоже беспределен. Но идею Дж. Бруно о множественности миров Декарт не разделяет.

Декарт понимает движение как относительное, движение и покой равнозначны: тело может являться движущимся относительно одних тел, в то время как относительно других будет оставаться покоящимся. На этом основании он формулирует принцип инерции: тело, раз начав двигаться, продолжает это движение и никогда само собой не останавливается. Гарантом и для закона инерции (первого закона природы) и для второго закона, утверждающего, что всякое тело стремится продолжать свое движение по прямой, согласно Декарту, выступает Бог-Творец. Третий закон определяет принцип движения сталкивающихся тел. Первый и второй законы признавались в физике Нового времени, третий же был подвергнут резкой критике. Согласно Декарту, задача науки — вывести объяснение всех явлений природы из полученных начал, в которых нельзя усомниться, но устанавливаются эти начала философией. Поэтому его часто упрекают в априорном характере научных положений.

Декарт отмечает, что представление о мире, которое дает наука, отличается от реального природного мира, поэтому научные знания гипотетичны. Признание вероятностного их характера некоторые исследователи видят в нежелании Декарта навлечь на себя подозрение в подрыве религиозной веры.

Нигде в предшествующем знании не существовало понимания природы как сложной системы механизмов, всемогущий Творец никогда не выступал в образе Бога-Механика, поэтому Декарту важно показать, что Бог владеет бесконечным арсеналом средств для построения машины мира, и хотя человеку не дано постичь, какие именно из средств использовал Бог, строя мир, человек, создавая науку, конструирует мир так, чтобы между ним и реальным миром имелось сходство. Вот поэтому предлагаемый в науке вариант объяснения мира носит гипотетический характер, но отнюдь не теряет своей объяснительной силы.

Научную программу И. Ньютона (1643-1727) он сам назвал «экспериментальной философией». В соответствии с ней исследование природы должно опираться на опыт, который затем обобщается при помощи «метода принципов», смысл которого заключается в следующем: проведя наблюдения, эксперименты, с помощью индукции вычленить в чистом виде связи явлений внешнего мира, выявить фундаментальные закономерности, принципы, которые управляют изучаемыми процессами, осуществить их математическую обработку и на основе этого построить целостную теоретическую систему путем дедуктивного развертывания фундаментальных принципов.

Ньютон создал основы классической механики как целостной системы знаний о механическом движении тел, сформулировал три ее основных закона, дал математическую формулировку закона всемирного тяготения, обосновал теорию движению небесных тел, определил понятие силы, создал дифференциальное и интегральное исчисление как язык описания физической реальности, выдвинул предположение о сочетании корпускулярных и волновых представлений о природе света. Механика Ньютона стала классическим образцом дедуктивной научной теории.

Также как и Ньютон, немецкий ученый Готфрид Вильгельм Лейбниц (1646-1716) был убежден, что все в мире существующее должно быть объяснено с помощью исключительно механических начал. Природа — это совершенный механизм, и все — от неорганического до живых организмов — создано гениальным механиком Богом. И познаваться этот механизм может с помощью механических причин и законов.

Основные научные достижения Лейбница (вопреки его механистическому материализму вначале, а затем объективному идеализму — особенно в «Монадологии»):

открыл (одновременно с Ньютоном) дифференциальное и интегральное исчисления — начало новой эре в математике;

стал родоначальником математической логики и одним из создателей счетно-решающих устройств;

был одним из первых ученых, предвосхитивших закон сохранения и превращения энергии;

в трактате «Протагея» одним из 1ых пытался научно истолковать вопросы происхождения и эволюции Земли;

изобрел специальные насосы для откачки подземных вод и создал другие оригинальные технические новшества;

обратил внимание на теорию игр;

указал на взаимосвязи, развитие и «тонкие опосредования» между растительным, животным и человеческим «царствами»;

ратовал за широкое применение научных знаний в практике.

В Новое время сложилась механистическая картина мира, утверждающая: вся Вселенная — совокупность большого числа неизменных и неделимых частиц, перемещающихся в абсолютном пространстве и времени, связанных силами тяготения, подчиненных законам классической механики; природа выступает в роли простой машины, части которой жестко детерминированы; все процессы в ней сведены к механическим.

Механистическая картина мира сыграла во многом положительную роль, дав естественнонаучное понимание многих явлений природы. Таких представлений придерживались практически все выдающиеся мыслители XVII в. — Галилей, Ньютон, Лейбниц, Декарт. Для их творчества характерно построение целостной картины мироздания. Учеными не просто ставились отдельные опыты, они создавали натурфилософские системы, в которых соотносили полученные опытным путем знания с существующей картиной мира, внося в последнюю необходимые изменения. Без обращения к фундаментальным научным основаниям считалось невозможным дать полное объяснение частным физическим явлениям. Именно с этих позиций начинало формироваться теоретическое естествознание, и в первую очередь — физика.

В основе механистической картины мира лежит метафизический подход к изучаемым явлениям природы как не связанным между собой, неизменным и не развивающимся. Успешное развитие классической механики => среди ученых возникло стремление объяснить на основе ее законов все явления и процессы действительности. В конце XVIII в. — первой половине XIX в. намечается тенденция использования научных знаний в производстве, причина — развитие машинной индустрии, пришедшее на смену мануфактурному производству, => развитие технических наук.

Классическим примером первых научно-технических знаний служит сконструированные X. Гюйгенсом механические часы, воплотившие теорию колебаний маятника в созданное техническое решение. Возникшие на стыке естествознания и производства технические науки проявляют свои специфические черты, отличающие их от естественнонаучного знания.

Начиная с создания немецким мыслителем И. Кантом (1724-1804) работы «Всеобщая естественная история и теория неба» в естествознание проникают диалектические идеи. Согласно гипотезе, изложенной в данной работе, Солнце, планеты и их спутники возникли из некоторой первоначальной бесформенной туманной массы, которая заполняла мировое пространство. Под действием притяжения из частиц образовывались отдельные сгущения, которые становились центрами притяжения, из одного такого центра образовалось Солнце, вокруг которого, двигаясь по кругу, расположились частицы в виде круговых туманностей. В них стали образовываться зародыши планет, которые начали вращаться вокруг своей оси. Вследствие трения частиц, из которых они образовались, Солнце и планеты сначала разогрелись, а потом начали остывать.

Почти через 40 лет после Канта французский математик и астроном П. Лаплас (1749-1847) выдвинул идеи, которые дополнили и развили кантовскую гипотезу, и в обобщенном виде эта космогоническая гипотеза Канта — Лапласа просуществовала почти 100 лет.

Идеалом научного познания действительности в XVIII — XIX вв. было полное устранение познающего субъекта из научной картины мира, изображение мира «самого по себе», независимо от средств и способов, которые применялись при получении необходимых для его описания сведений. Традиционно, в соответствии с идеалами классической науки человек должен быть исключен из результатов познания, т.к. именно это рассматривалось как условие объективности знания. Другое условие, гарантирующее объективность в рациональной традиции, — вооружить познающего методом, правильным способом описания и объяснения реальности. Правильность и важность этих моментов не подвергались сомнению в классической теории познания.