Этическое регулирование науки

Сегодня принимается несметное количество нормативных актов — как внутри-, так и межведомственных, как национальных, так и международных, призванных обеспечить этическое регулирование науки. Пример: Нюрнбергский кодекс 1947 г. и Хельсинская декларация Всемирной медицинской ассоциации 1964 г., согласно которым эксперимент на человеке может проводиться только в исключительных случаях, когда не существует иных возможностей для получения нового и важного знания.

Также создаются этические комитеты (в основном в медицине), которые должны давать добро на медицинское исследование, и прочие комитеты по экспертизе (экологической, токсикологической и т.д.)

Наука как социальный институт. Функции науки.

Источники: Купцов.

Наука является социальным явлением. Наука создается сообществом ученых и во многом зависит от отношений, которые имеют место между учеными. В своей эволюции наука прошла период от античных времен, когда она создавалась десятком древнегреческих ученых, собиравшихся в философских школах, занимающихся исследованиями по своему собственному желанию, до современного многомиллионного международного научного сообщества, объединенного профессионально, организовывающего свою деятельность как на национальном, так и на международном уровне, в исследовательских группах, лабораториях, институтах. Таким образом, в настоящее время наука представляет собой мощную отрасль по производству знаний с огромной материальной базой и системой коммуникаций между людьми, работающими в данной сфере. Огромное значение имеют сложившиеся нормы, правила, ценности, которые признаются учеными. В научных коллективах имеется своя дифференциация по стилям деятельности ученых.. Оствальд одним из первых обратил внимание на различие в стилях деятельности ученых и выделил два основных их типа: классики и романтики.

— Для первых характерны стремление к индивидуальной работе, уединению, тщательной и всесторонней проработке идей.

— Вторые склонны к коллективной деятельности, популяризации своих идей, в работе спонтанны.

Помимо этого от ученого требуется научным сообществом постоянное подтверждение его квалификации и значимости научных достижений. Имеется много премий, самой известной из них является Нобелевская премия. Также поощрение ученых осуществляется с помощью званий, научных степеней.

Взаимодействие в науке как социальном институте осуществляется и через противоборство различных мнений и взглядов. Даже такие фундаментальные научные теории, как теория относительности, квантовая механика, генетика, теория эволюции, структурная лингвистика не просто принимались научным сообществом. Коперник опубликовал свои труды практически перед смертью, работы Г.Менделя, ставшие основой генетики, не были признаны при его жизни; Ф.Гаусс, владея основами неевклидовой геометрии и прекрасно понимая, какое большое значение имеет открытие новой геометрической системы, тем не менее так и не стал ничего публиковать по этой теме.

Еще одним из проявлений науки является секретность. Многие открытия не разглашаются, так как разработки ведутся по заказу различных правительственных органов, в том числе военных ведомств.

Обобщая, наука является социальным институтом, развитие ее во многом определяется системой отношений между учеными, в том числе критикой работ друг друга, признанием заслуг. Характерной чертой является секретность многих научных достижений (по крайне мере в течение определенного периода времени).

Функции науки:

Описание. Идеологом главенства этой функции науки следует считать Маха Э., который объявил описание единственной функцией науки. Единственность данной функции науки по Маху вытекало из того, что каждое знание является эмпирическим, поэтому все остальные функции науки фактически сводятся к описанию эмпирики. Точка зрения Маха сформировалась под воздействием кризиса классической физики. Многочисленные попытки объяснить полученные результаты потерпели поражение, что привело к выделению описательной функции как основной.

Объяснение. По Конту «Объяснение явлений... есть... установление связей между различными отдельными явлениями и несколькими общими фактами». Термин «общий факт» О.Конт здесь употребляет как тождественный термину «научный закон». Наука занимается объяснением как единичных событий, так и свойств, отношений, функций, структур и т.д. Наука использует свои законы, чтобы объяснить единичные факты, а затем пытается объяснить и сами законы. Бекон отмечал, что наука должна объяснять последовательно, не перескакивать от низших аксиом к высшим, а проходить всю «иерархию».

Понимание. Назначение этой функции состоит в том, чтобы снять отчужденность понимаемых объектов, событий, явлений, создать у человека ощущение их естественности. В разных сферах духовной деятельности, как познавательная, эстетическая, нравственная, понимание обретает весьма различные формы и достигается многообразными способами. Ранее понимание и объяснение разделялись. Объяснение считалось функцией наук о природе, а понимание — наук о духе. Первое состоит в подведении единичного объекта под общий закон (понятие, теорию), в результате чего полностью уничтожается вся неповторимая индивидуальность этого объекта. Второе в стремление постичь объект во всей его индивидуальности. Разумеется, в настоящее время признано, что такое противопоставление неверно и обе функции реализуются в процессе научного познания.

Предвидение. Конт так определил функцию науки: "«Знать, чтобы предвидеть». Эта последняя функция логически вытекает из первых трех: описав, объяснив и поняв реальность, мы можем предвидеть (или прогнозировать) те или иные события. К.Гемпель и П.Оппенгейм коснулись вопроса о структурах самих исследовательских процессов в объяснении и предвидении. В предвидении с самого начала даны посылки (основания предвидения) и нужно обычным логическим путем получить из них заключение (прогноз). В объяснении идут от изначально заданного заключения (Е) к поиску таких посылок, из которых его можно было бы вывести дедуктивно.

Вообще говоря о функциях науки нельзя сказать, что они выстроены в жесткую иерархию, она в некоторой степени даже автономны. Объяснение базируется на описании, но это вполне верно лишь для объяснений единичных объектов, а в случае объяснения законов такой непосредственной связи уже нет. Объяснение и понимание создают «стартовую площадку» для предвидения, однако бывает и наоборот — предвидение задает работу объяснению.

Сциентизм и антисциентизм.

Культ науки в наше время привел к попыткам провозглашения ее как высшей ценности развития человеческой цивилизации. Сциентизм (от лат. scientia — «знание, наука»), представив науку культурно-мировоззренческим образцом, в глазах своих сторонников предстал как идеология «чистой, ценностно-нейтральной большой науки». Он предписывал ориентироваться на методы естественных и технических наук, а критерии научности распространять на все виды человеческого освоения мира, на все типы знания и человеческое общение в том числе.

Одновременно со сциентизмом возникла его антитеза — антисциентизм, провозглашавшая прямо противоположные установки. Он весьма пессимистически относился к возможностям науки и исходил из негативных последствий НТР, требовал ограничения экспансии науки и возврата к традиционным ценностям и способам деятельности.

Сциентисты приветствуют достижения науки.	Антисциентиты испытывают предубежденность против научных инноваций.
Сциентисты провозглашают знание как наивысшую культурную ценность.	Антисциентисты не устают подчеркивать критическое отношение к науке.
Сциентисты, отыскивая аргументы в свою пользу, привлекают свое знаменитое прошлое, когда наука Нового времени, обрывая путы средневековой схоластики, выступала во имя обоснования культуры и новых, подлинно гуманных ценностей. Они совершенно справедливо подчеркивают, что наука является производительной силой общества, производит общественные ценности и имеет безграничные познавательные возможности.	Очень выигрышны аргументы антисциентистов, когда они подмечают простую истину, что, несмотря на многочисленные успехи науки, человечество не стало счастливее и стоит перед опасностями, источником которых стала сама наука и ее достижения. Следовательно, она не способна сделать свои успехи благодеянием для всех людей, для всего человечества.
Сциентисты видят в науке ядро всех сфер человеческой жизни и стремятся к «онаучиванию» всего общества в целом. Только благодаря науке жизнь может стать организованной, управляемой и успешной.	Антисциентисты считают, что понятие «научное знание» не тождественно понятию «истинное знание».
Сциентисты намеренно закрывают глаза на многие острые проблемы, связанные с негативными последствиями всеобщей технократизации.	Антисциентисты прибегают к предельной драматизации ситуации, сгущают краски, рисуя сценарии катастрофического развития человечества, привлекая тем самым большее число своих сторонников.

Однако указанные позиции выступают как две крайности и отображают сложные процессы современности с явной односторонностью.

Пример: опасность получения непригодных в пищу продуктов химического синтеза, острые проблемы в области здравоохранения и экологии заставляют говорить о необходимости социального контроля за применением научных достижений. Однако повышение стандартов жизни и причастность к этому процессу непривилегированных слоев населения добавляют очки в пользу сциентизма.

Экзистенциалисты во всеуслышание заявляют об ограниченности идеи гносеологической исключительности науки. В частности, Серен Кьеркегор противопоставляет науку как неподлинную экзистенцию вере как подлинной экзистенции и, совершенно обесценивая науку, засыпает ее каверзными вопросами. Какие открытия сделала наука в области этики? И меняется ли поведение людей, если они верят, что Солнце вращается вокруг неподвижной Земли? Способен ли дух жить в ожидании последних известий из газет и журналов? Изобретения науки не решают человеческих проблем и не заменяют собой столь необходимую человеку духовность.

Антисциентисты уверены, что вторжение науки во все сферы человеческой жизни делает ее бездуховной, лишенной человеческого лица и романтики. Дух технократизма отрицает жизненный мир подлинности, высоких чувств и красивых отношений. Возникает неподлинный мир, который сливается со сферой производства и необходимости постоянного удовлетворения все возрастающих вещистских потребностей. Адепты сциентизма исказили жизнь духа, отказывая ему в аутентичности. Делая из науки капитал, они коммерциализировали науку, представили ее заменителем морали. Только наивные и неосторожные цепляются за науку как за безликого спасителя.

Бертран Рассел, ставший в 1950 г. лауреатом Нобелевской премии по литературе, в поздний период своей деятельности склонился на сторону антисциентизма. Он видел основной порок цивилизации в гипертрофированном развитии науки, что привело к утрате подлинно гуманистических ценностей и идеалов.

Майкл Полани — автор концепции личностного знания — подчеркивал, что «современный сциентизм сковывает мысль не меньше, чем это делала церковь. Он не оставляет места нашим важнейшим внутренним убеждениям и принуждает нас скрывать их под маской слепых и нелепых, неадекватных терминов».

Крайний антисциентизм приводит к требованиям ограничить и затормозить развитие науки. Однако в этом случае встает насущная проблема обеспечения потребностей постоянно растущего населения в элементарных и уже привычных жизненных благах, не говоря уже о том, что именно в научно-теоретической деятельности закладываются проекты будущего развития человечества.

Дилемма сциентизм — антисциентизм предстает извечной проблемой социального и культурного выбора. Она отражает противоречивый характер общественного развития, в котором научно-технический прогресс оказывается реальностью, а его негативные последствия не только отражаются болезненными явлениями в культуре, но и уравновешиваются высшими достижениями в сфере духовности. В связи с этим задача современного интеллектуала весьма сложна. По мнению Э. Агацци, она состоит в том, чтобы «одновременно защищать науки и противостоять сциентизму».

Примечательно и то, что антисциентизм автоматически перетекает в антитехнологизм, а аргументы антисциентистского характера с легкостью можно получить и в сугубо научной (сциентистской) проблематике, вскрывающей трудности и преграды научного исследования, обнажающей нескончаемые споры и несовершенство науки.

XX век так и не предложил убедительного ответа в решении дилеммы сциентизма и антисциентизма. Человечество, задыхаясь в тисках рационализма, с трудом отыскивая духовное спасение в многочисленных психотерапевтических и медиативных практиках, делает основную ставку на науку. И, как доктор Фаустус, продав душу дьяволу; связывает именно с ней, а не с духовным и нравственным ростом, прогрессивное развитие цивилизации.