Языковые контакты и основные процессы, обусловленные контактированием языков: дифференциация и интеграция языков; дивергенция и конвергенция. Понятие о субстрате, суперстрате, адстрате.

Языковой контакт – это предельно широкий класс языковых процессов, обусловленных разного рода взаимодействием языков. Изменения, обусловленные языковыми контактами можно обнаружить в истории каждого языка. Не существует генетически «чистых», «беспримесных» языков, которые бы в течение тысячелетий развивались без всякого влияния окружающей среды, в полной обособленности от соседей. Поэтому в любом современном языке можно вскрыть сплав языковых явлений, происходящих из разных, родственных и неродственных, языков и диалектов.

Языковой контакт соседних языков осуществляется на основе двуязычия - использования двух или более языков одними и теми же лицами в зависимости от ситуации общения. Двуязычие - распространённое явление на языковой карте мира, однако его. функциональная неоправданность и психологические трудности массового и полного владения двумя языками приводят к нестабильности двуязычных языковых ситуаций.

Основные процессы контактирования языков: дифференциация и дивергенция, конвергенция и интеграция. Прошлое каждого языка пред­ставляет собой диалектическое единство двух разнонаправленных линий развития: 1) развития, усиливающего различия между языковыми обра­зованиями, и 2) развития, сближающего языки или диалекты. В каждом направлении иногда различают по две фазы: а) дифференциацию (лат. differentia - различие) как процесс распадения праязыка на несколько само­стоятельных языков-наследников и б) дивергенцию (лат. divergere - обнару­живать расхождение)- расхождение, отдаление друг от друга родственных языков или диалектов. Углубление дивергенции может приводить к но­вому расщеплению прежде единого языка на самостоятельные отдельные языки. В сближающем развитии аналогично: а) конвергенция (лат. convergere- приближаться, сходиться) - возникновение_: у нескольких языков (как родственных так и неродственных) общих свойств, сбли­жение этих языков вследствие длительных языковых контактов; 6) интеграция (лат. integer-целый)- слияние языков в один язык (как завершающий этап их сближения и нивелирования различий). В этом смысле употребляют также термины смешение или скрещивание язы­ков.

Скорость, и глубина конвергенции зависит от языковой ситуации в каждом социуме, от социальных условий языкового контакта, а также от степени близости языков и особенностей их структуры. Близкородствен­ные языки конвергируют быстрее.

Ареально-хронологические модели смешения языков (субстрат, суперстрат, адстрат). В результате смешения двух языков обычно появляется не «третий» язык, но

происходит ассимиляция одного из двух языков, он вытесняется из общения и утрачивается. Однако вытесненный язык никогда не исчезает бесследно. В зависимости от того, был ли вытесненный язык языком местного населения или языком пришельцев, его следы в сохранившемся языке называют субстратом (лат. sub- под, stratum- слой, пласт)или суперстратом (лат. super- над). Так субстратный характер носят следы исчезнувшего фракийского языка (ин­доевропейской семьи) древнейших жителей Балкан в новых балканских языках народов-пришельцев; особенно заметен фракийский субстрат в румынском и албанском. Примером вытесненного языка пришельцев, оказавшего влияние на сохранившийся местный язык, может быть тюрк­ское наречие волжско-камских булгар, проникших в VII в. на Балканы и слившихся с местными племенами даков и фракийцев, а также с пришлыми (вначале VII в.) славянскими племенами

В исследованиях языковых контактов иногда пишут также об адстрате (лат. ad- при, около). Это результы влияния одного языка на другой в условиях длительных контактов соседних народов, при котором не про­исходит ассимиляции и растворения одного языка в другом. Примерами адстратных явлений могут быть скандинавское влияние на английский язык в IX-XI вв., белорусско-польское и белорусско-литовское взаимо­влияние в пограничных ареалах.

Внутренние факторы изменений в языке. Антиномии между означающим и означаемым языкового знака, между говорящим и слушающим, между языковой системой и нормой, между кодом и текстом, между информационной и экспрессивной функциями языка.

Фундаментальные противоположные начала в языке (антиномии). Всякое развитие есть, прежде всего, саморазвитие, процесс вну­тренне закономерный для бытия объекта. Источником саморазвития является борьба противоположных начал, заключенных в объекте. По­длинное понимание процессов развития невозможно без раскрытия вну­треннего источника движения - борьбы противоположностей. Поэтому и в языкознании, при изучении причинных связей в истории языка важней­шей проблемой является вопрос о тех противоположных началах, борьба которых приводит к саморазвитию языка.

Проблема внутренних факторов в развитии языка нашла глубокое ре­шение в коллективном социолого-лингвистическом исследовании „Рус­ский язык и советское общество" (1968), осуществленном под руковод­ством М.В. Панова. В теоретическом введении к работе М.В. Пановой И.П. Мучник раскрывают эти фундаментальные противоположные начала в организации или функционировании языка, которые выступают как при­чины внутреннего, спонтанного развития языка. Используя старинный термин философии и логики, авторы называют такие противоречия ан­тиномиями (греч» противоречие в законе»). В совокупности антиномии охватывают наиболее существенные аспекты языка. Так, антиномия, обусловленная асимметрич­ностью означающего и означаемого в языковом знаке, относится к струк­туре элементарной семиотической единицы языка; антиномии узуса и системы, кода и текста отражают принципиальные черты устрой­ства языкового механизма в целом; антиномия говорящего - слушающего и антиномия информационной и экспрессивной функций языка относятся к структуре коммуникативного акта.

Рассмотрим отдельные языковые антиномии в качестве причин само­развития языка.

Асимметрия означающего и означаемого в языковом знаке. Пред­ставления об асимметричности языкового знака были сформулированы в 1929 г. С.О. Карцевским. По Карцевскому две стороны языкового зна­ка - обозначающее и обозначаемое - в процессе функционирования зна­ка имеют разную направленность: „обозначающее стремится обладать иными функциями, нежели его собственная; обозначаемое стремится к то­му, чтобы выразить себя иными средствами, нежели его собственный знак. Они асимметричны; будучи парными (accouples), они оказываются в состоянии неустойчивого равновесия. Именно благодаря этому асиммет­ричному дуализму структуры знаков - лингвистическая система может эволюционировать". Асимметрический дуализм я зыкового знака обусловливает два основных направления варьирования в языке: 1) развитие многозначности и омонимии знаков; 2) развитие синонимии знаков.

Антиномия возможностей языковой системы и избирательности номы (узуса). Возможности языковой системы всегда шире и разнооб­разней, чем узус, т.е. принятые, нормативные реализации языковых потен­ций. Например, грамматический строй русского языка позволяет образо­вывать от глаголов совершенного вида причастия будущего времени (напишущий, построящий) или причастия условного наклонения (написав­ший бы, построивший бы). Такие формы встречались у Гоголя (человек, не предьявящий пашпорт..., казан, желавший бы...). Узус не принимает многих деепричастных форм русских глаголов (*тря, *жня, *берегя, *могя и т.п.) - в основном из-за фор­мообразовательной и фонетической „странности" таких форм). Многие из языковых возможностей оказываются за пределами узуса по семантическим причинам. Норма избирательна, а язык стремится к систе­матической реализации всех возможностей, заложенных в его структу­ре. Это вечно живой конфликт.

Если антиномия узуса и возможностей языковой системы решается в пользу системы, то меняется узус, но снятие нормативных запретов мо­жет сказаться на характере работы соответствующей подсистемы языко­вого механизма * увеличить интенсивность работы, привести к росту регулярности определенных языковых структур, и т.д. Если же плотина нормы оказывается достаточно прочной, чтобы противостоять давлению системы, но вместе с тем потребность в выражении некоторого языкового содержания достаточно назревшей, происходит активизация другой под­системы языкового механизма, других возможностей выражения соот­ветствующего содержания. Это означает новые сдвиги и в системе языка и в узусе. Например, нерегулярность образования причастий в славянских языках привела к тому, что основным средством выражения второстепенных предикативных отношений стали придаточные предложения. Развитие слож­ноподчиненных предложений привело к выработке соответствующих норм.

Едва ли не острее всего конфликт между системой языка и узусом проявляется в словообразовании. Из всех единиц языка наиболее замет­но говорящим слово. Поэтому появление нового слова, сама его небывалость, непривычность остановят говорящих. Нужное (т.е. возникшее, когда потребовалось устойчивое наименование для какого-то „кусочка" дей­ствительности, не имевшего до сих пор однословного названия), вполне законное с точки зрения словообразования (т.е. созданное по продуктив­ным словообразовательным моделям), окказиональное или потенциальное слово тем не менее нарушает узус - только потому, что его не было до сих пор. Ср. молчатель, ломатель, сердитель, стережение, фигуризм, прыжкизм.

Закономерности системы языка в силу своей регулярности усваива­ются раньше, чем узус, история которого полна случайностей, капризов, зигзагов. Поэтому в детской речи нередки нарушения нормы на почве полного доверия к механизму языковой системы: намазаю, догню (вместо догоню), зажгеный, лошадист, котенки и т.п.

Антиномия кода и текста. В теории информации язык - это код, т.е. система знаков и правил сочетания знаков, а речь - это текст, т.е. со­общение, составленное из знаков по существующим правилам. Код и текст связаны обратной зависимостью: чем больше в коде единиц, (знаков и пра­вил), тем короче текст, и наоборот. Новые слова усложняют код, однако, заменяя многословные описательные обозначения каких-то денотатов, они сокращают текст. Если такие неологизмы называют актуальные для общества реалии или понятия, то говорящие легко мирятся с усложнени­ем кода - они выигрывают от сокращения длины текстов. Иногда, напро­тив, говорящим выгоднее упростить код, отказавшись от редких, утратив­ших актуальность названий. Так произошло, например, в русском языке со многими терминами родства и свойства (шурин, деверь, золовка, сноха и т.п.).

Антиномия говорящего и слушающего. У говорящего и слушаю­щего есть одна общая и главная задача общения - взаимопонимание, однако при этом их „частные интересы" противоположны: говорящий стремится облегчить, упростить путь от смысла к тексту (речи), слушающий - от текста к смыслу. В интересах говорящего - всякие фонетические вольности (редукция, ассимиляция, диссимиляция, диерезы, эпентезы, протезы и т.п.); он склонен к максимальному эллипсису, к торопливому и поэтому приблизительному отбору слов - все это в том случае, если он уверен, что его „и так" поймут. Если такой уверенности нет, то говорящий строит текст с учетом интересов слушающего: слова произносит небыстро и ста­рательно, не боится избыточности речи - напротив, не надеясь на мимику, ситуацию и контекст, всю информацию выражает явно, словесно; стремясь передать все оттенки смысла, тщательно выбирает слова и не прочь быть „неповторимым" - употребить редкое словцо, переиначить привычное.

Антиномия информационной и экспрессивной функций языка. В этой антиномии отражен конфликт стандартного и индивидуально-экс­прессивного начал в речевой деятельности. Языковая система и норма предоставляют в распоряжение говорящих готовые формы речи:принятое узусом произношение, стандартные словоизменительные парадигмы, узуальные значения слов, стандартные модели предложений и т.д. Однако говоряще­го может не удовлетворять безликая гладкость стандартной речи,её недостаточная личностная информативность. Так возникают индивидуальные отступления от языковой системы и нормы - аффектированное произно­шение, сознательные неправильности формообразования (типа мало людёв, сказамши), окказиональные неологизмы, сознательное переосмыслива­ние лексической семантики, сознательное преобразование синтаксических конструкций и т.п.B целом индивидуально-экспрессивное начало противо­стоит системной упорядоченности языка и в конечном счете способно привести к сдвигам в норме или в системе языка. индивидуальные метафоры и метонимии со временем могут стать фактами словаря. И информационная и экспрессивная функ­ции речевой деятельности способствуют развитию синонимии.

Вывод

Языковые антиномии не внесоциальны. Отнесение их к внутренним факторам языкового развития связано с вневременным характером их действия, не обусловленного конкретными событиями социальной исто­рии.