Знаки-иконы, знаки-индексы, знаки-символы в языке. Знаки-диаграммы как разновидность икон.

Со всевозможными знаками каждый из нас встречается в тех случаях, когда вместо одного предмета, явления, действия используется другой материальный факт, заменяющий ту или иную реалию, совокупности реалий. Действительность воспринимается не только непосредственно, но и с помощью различных знаков. Разнообразные знаки вошли в нашу жизнь глубоко и прочно (знаки этикета, дорожные знаки, вербальные знаки, денежные знаки, математические знаки, знаки-жесты, знаки предписывающие, советующие).

Семиотика – научная дисциплина, которая изучает знаки, их природу, свойства, классификации, отношения и т.д.

Основной единицей семиотики является знак. Знак – материальный факт, служащий для обобщенного наименования реалий, связанный с ними в сознании человека естественными или условными отношениями и преднамеренно используемый для обработки, накопления, передачи знаний.

Чарлз Пирс, американский философ, 1839-1914, - основатель семиотики. Он создал базовую для семиотики классификацию знаков:
1) знаки-иконы (icon), изобразительные знаки, в которых означаемое и означающее связаны меж собой по подобию;
2) знаки-индексы (index), в которых означаемое и означающее связаны меж собой по расположенности во времени и/или пространстве;
3) знаки-символы (symbol), в которых означаемое и означающее связаны меж собой в рамках некоторой конвенции, т.е. как бы по предварительной договоренности. Национальные языки - примеры таких конвенций.

Знаки-индексы.

Знаки-индексы в биокоммуникации. В коммуникации животных знаки-индексы составляют подавляющее большинство. Их индексальность (симптоматичность) состоит в том, что они представляют собой внешнее проявление и слагаемое некоторого психофизиологического или соматического состояния животного. Например, собака от радости виляет хвостом; кошка, разомлев от сытости и покоя и ласкаясь к хозяину, мурлычит. Знаковость названных симптомов заключается в том, что они адресуются партнеру.

Жесты и мимика человека. В общении людей постепенно вырабатывались знаки, которых не было в мире животных. Движения тела и лица, как никакая другая группа физических движений (бег, ходьба, рубка, косьба и др.), насыщены парасемиотическими явлениями.

С точки зрения семиотики в обыденной жизни существуют три класса движений тела:

1.Движения, которые не являются знаками, — это психологи­чески незначимые физические движения тела и физиологические процессы («почесался», «открыл глаза (проснувшись)», «разжал кулак» и т. п.).

2. Знаки-симптомы (т.е. приметы, признаки тех или иных состояний) — это психологически значимые позы, жесты, ми­мические движения, которые не являются условными, направленными от говорящего к его адресату: они «значат то, что значат»: «плакал», «улыбнулся», «поморщил­ся», «надулся», «стиснул зубы», «(непроизвольно) зевнул», «за­бил в ладоши (от радости)», «вспотел», «дрожал», «расправил: плечи»; сюда же следует отнести внешние (звуковые и «цвето­вые») проявления психологически значимых состояний: «стонал», «рыдал», «стучал зубами», «покраснел», «побледнел», «мямлил», «произнес дрожащим голосом» и т. п. Жесты-симптомы имеют индексальную мотивированность, хотя люди могут об этом про­сто никогда не задумываться. В родной культуре для человека по­чти нет чисто условных жестов: он по опыту жизни, без объясне­ний, понимает, что такое, например, «почесать в затылке», «ку­сать губы» или «потирать руки»

 

3. Знаки-кинемы (как явления кинезики) — это ком­муникативно значимые телодвижения, жесты и мимические движения, используемые в качестве узуальных поведенческих ак­тов: «встал (в знак приветствия или уважения)», «кивнул (в знак согласия или приветствия)»,, «погрозил кулаком (или указатель­ным пальцем) в знак угрозы», «козырнул (приветствуя)», «(де­монстративно) зевнул», «поцеловал руку (женщине, священни­ку) в знак приветствия или почтения)», «аплодировал», «расшар­кался» и т. п. В отличие от непроизвольности жестов-симптомов, кинемы производятся сознательно и имеют адресата. Симптомы, по мере того, как жест утрачивает прямую причинную связь с определенным состоянием, могут становиться кинемами (т.е. бо­лее условными знаками). Однако провести границу между симп­томами и кинемами иногда трудно. Некоторые «одноименные» действия могут быть и симптомом, и, кинемой — в зависимости от ситуации. Например, непроизвольная улыбка, иногда даже наедине, как бывает при воспоминании о чем-то радостном, — это симп­том, но профессиональная, улыбка стюардессы — это кинема; бо­лельщик, услышав по радио сообщение о победе своей команды, от радости захлопал в ладоши — это симптом, но «вежливые» апло­дисменты зрителей / слушателей после малоинтересного выступле­ния — это кинема.

Некоторые кинемы восходят не к биологически мотивирован­ным жестам-симптомам, но к элементам ритуала или связаны с поверьями. Таковы жесты и позы «ударить по рукам», «вытянуть­ся в струнку», «присесть на дорожку», «снять шляпу», «показать кукиш», «взять под козырек» и т.п.

Среди жестов-кинем также почти нет знаков-символов, т.е. полностью немотивированных знаков. Исключение составляют те движения, которые изначально были условным (но, конечно, иконическим, т.е. «с намеком»)

обозначением половых движений и органов (ср. жесты «фига», «показать язык», «делать / пока­зать нос», «показать большой палец»; в некоторых культурах су­ществует жест «кольцо» (образуется большим и указательным паль­цем, передает значение 'ОК\ 'о'кей') и т.п.

Знаки-индексы в естественном языке: интонация, междометия и шифтеры.

1. Интонация. Ее относят и к паралингвистическим феноменам (объединяя в один класс с жестами и ми­микой), и к лингвистике (это явление просодии, часть супрасегментных средств акустико-артикуляционной организации речи). Интонация двойственна; в ней содержатся од­новременно фундаментальные инвариантные черты этниче­ского языка и вместе с тем тонкие индивидуальные, просто интимные особенности звучания речи конкретного человека, обус­ловленные всем его существом — полом, возрастом, психосома­тикой вплоть до настроения и отношения к адресату и предмету речи.

Л.Р.Зиндер считал, что интонация — это наиболее характерный фонетический признак того или иного языка. В то же время исследователи онтогенеза речи установили, что ребенок в обращенной к нему речи сначала раз­личает только интонационные модели; соответственно и усваива­ются интонационные модели также в первую очередь.

В индивидуальной речи интонация является главным сред­ством выражения чувственного содержания речи: ее «вклад» в выражение эмоций оценивают в 80 — 95 %. Дарвин писал, что че­ловек, когда он жалуется или испытывает некоторое страдание, «почти всегда говорит на высоких нотах». В спокойном, удовлетворенном, в расслаб­ленном состоянии общий высотный контур речи понижается.
Интонация и сильнее слов, и искренней, и безыскусней: это пря­мое, идущее из глубины организма говорящего человека, из самих легких, акустическое выражение его чувств, эмоционального отношения к предмету речи, к собеседнику, к обстановке разго­вора. Интонация, как мимика и жесты, является и частью, и од­новременно проявлением психосоматического состояния челове­ка; следовательно, по характеру связи формы и содержания знака интонация соответствует определению знаков-индексов (симпто­мов).

Художественные производные интонации дают мелодию (мо­тив), ритм и метр — то, что создает звучащую образную основу музыки и поэзии.

2. Междометия (как класс слов) - непроизвольные и нерасчлененные выкри­ки (возгласы), возникавшие в качестве звуковой реакции орга­низма на внешние раздражения. Фонетически междометия как бы пропущены сквозь «фонологическое сито» (А.А.Реформатский) этнического языка, поэтому они не могли быть точными копия­ми тех звуковых реакций, которые дали им начало. Ср. междоме­тие Тьфу! к звук плевка, к которому оно восходит, или церковно­славянское по происхождению междометие Увы! в качестве ото­бражения звука плача или всхлипа. «Симптоматическая» мотиви­рованность междометий соответствующими состояниями организма делает междометия классическим примером знаков-индексов.

3. Шифтеры. Термин шифтер (англ. shifter 'переключатель') в 1920-х гг. ввел в теорию грамматики Отто Есперсен, чтобы подчеркнуть функциональную общность ряда грамматических категорий, способных изменять характер связи сообщения с актом речи — как бы переводить («переключать») сообщение в разные плоскости по отношению к реальности, ко времени и участникам данного речевого акта.

В свое время Ч. Пирс, указывая на возможность конвенциональности в индексах и называя такие смешанные виды знаков подиндексами, или вырожденными индексами, относил к ним лич­ные и указательные местоимения, в том числе в относительной функции, а также окончания, которые присоединяются к «уп­равляемым» словам, чтобы показать, «какое именно слово явля­ется управляющим».

Р.О.Якобсон относил к шифтерам глагольные категории лица, времени и наклонения, определяя их в терминах семиотики как индексные символы.

«Символизм» шифтеров связан с обычной в языках немотивированностью формальных показателей данных категорий их со­держанием, а «индексальность» — с функцией указания, а также с их «реальной» (а не условной) «привязанностью» к моменту речи и к участникам речевого акта. Например, «знак "я" не может обозначать свой объект, "не находясь с ним в реальной связи": слово "я", обозначающее говорящего, реально связано с высказыванием и, следовательно, функционирует как индекс».

Если другие знаки-индексы (жесты, мимика, интонация, меж­дометия) связаны с выражением эмоционально-чувственного со­стояния говорящего, то индексальная природа шифтеров обус­ловлена логико-коммуникативной необходимостью представить в грамматике порождаемого высказывания опорные коммуникатив­ные «координаты» текущего речевого акта.

В исчезновении шифтеров из индивидуальной речи (в частно­сти таких, как грамматическое лицо и время) видят четкий линг­вистический симптом шизофрении (которая, с точки зрения пси­хологии коммуникации, представляет собой утрату способности и воли и к диалогу вследствие подавленности правого полушария). Щифтеры «привязывают» сообщение к текущему акту коммуни­кации, но именно этой связи с реальностью недостает шизофре­ническому сознанию.

Знаки-иконы.

Знаки-иконы в коммуникации животных. Суть иконической связи между означающим знака и его содержанием — в их подобии, когда «а — это не b, но похоже» (в отличие от индексальиой связи, где а есть частично b)., В коммуникации животных подавляющее большинство составля­ют знаки-индексы, почти отсутствуют знаки-символы и очень немного знаков «срединного» характера -знаков-икон.

Семиотические отношения подобия, имитации, мимикрии (а не реальности) в общении животных возникают в результате про­цесса, который называют ритуализацией их поведения.

Иконическое (имитирующее) поведение животных отчасти напоминает состязание или игру, отчасти действительно является игрой (если затевается для забавы).

Например, в брачный период самцы-соперники вступают в едино­борство, однако у большинства видов «дуэль» ведется отнюдь не «на жизнь или смерть», не «всерьез», а как бы «до испуга» соперника или «до пер­вой крови».

Иконичность в паралингвистике: между искренностью и игрой. В повседневном общении (не в ото­бражении его на сцене и не в коммуникации глухонемых) в паралингвистическом сопровождении речи к иконическим знакам от­носятся те жесты, позы и мимические движения, в которых ими­тируются те или иные симптоматические (индексальные) знаки с целью создать впечатление наличия соответствующего психо­физиологического состояния (деланная улыбка, натяну то усмехнулся, притворные слезы, фальшивое бодрячество, спросил с притворным интересом, сделал удивленные глаза и т. п. Однако в подобных ситуациях было бы неверно видеть толь­ко фальшь: факт натянутой улыбки нельзя интепретировать как 'не хотел улыбнуться': скорее, человек 'хотел, но не мог улыб­нуться', потому что слабая радость не могла «перевесить» преоб­ладавшего в его состоянии минора) В парасемиотических имитаци­ях человек усиливает и подчеркивает проявления тех компонен­тов своего состояния, о которых он не сообщает вербально, но хотел бы, чтобы они были замечены собеседником.

В естественных языках знаков иконического (изобразительно­го) характера существенно больше, чем знаков-индексов (слова-звукоподражания и их дериваты; идеофоны и иконичность морфологического строе­ния; диаграмматичность в синтаксисе; иконичность в графике).

В узкотерминологическом смысле, звукоподражания — это грам­матический класс неизменяемых слов, служащих для имитации звуков, издаваемых людьми и животными (ха-ха-ха, мяу, ку-ка-реку), предметами (тик-так 'звук часов', пиф-паф 'звук выстре­ла', тра-тта-та 'звук барабана'), а также звуков, имеющих мес­то в неживой природе (и вдруг гром.: бабах)).

В широком смысле, звукоподражания - разнообраз­ные слова (иногда части слов), у которых план выражения (их звуковая- оболочка) так или иначе мотивирован звуками, связанными с тем, что обозначает тот или иной знак.

Звукоподражание присутствует в названиях большинства дей­ствий, включающих звуковые проявления: дребезжать, греметь, громыхать, капать, кашлять, плевать, прыскать, пыхтеть, скрипеть, сопеть, стучать, топать, трещать, храпеть, хрипеть, шаркать и т.п. К древнейшим звукоподражаниям, относящимся к индоевропей­ской и праславянской эпохам, восходят глаголы речи: говорить, молвить, кликать, волхвовать, колдовать, ворчать, врать, кри­чать, роптать, вопить, лепетать, мямлить, гнусавить, шептать, нем. sрrесhеп, англ. sреак (из sреаk 'шуметь') и многие другие. Не исключен звукоподражательный характер гла­голов шутить, баяти, корити. Звукоподражания остаются продук­тивным источником для глаголов речи, в том числе в случаях ис­пользования «нечеловеческих» звукоподражаний применительно к человеку: шипеть, мурлыкать, брехать. Звукоподра­жания в лексике метаязыка разнообразны и фонетически точны.

У множества звукоподражательных глаголов, и особенно у про­изводных от них слов, звукоподражательная мотивация стерлась, ее уже не чувствуют говорящие. Ср.: глагол, колокол, перепел, вар­вар, немцы (от немой — подражание звукам, которые издает- не­мой человек), отпрыск (от прыскать — заимствование из немец­кого шприц и др.).

В современных языках удельный вес звукоподражательных слов во всем лексическом запасе бесконеч­но мал, а по отношению к наиболее употребительной лексике (допустим, к 20 тыс. самых частых слов), по-видимому, не превы­шает 2%.

Идеофоны и иконичность в морфологии. Выделяют''особый, отчасти грамматический класс изобра­зительных слов — идеофоны. Кроме звукоподражаний к идеофонам относят слова, в которых звучание подражает не собственно звуку называемого явления, а его образу, как бы символизируя звучанием его размер, форму, цвет, интенсивность проявления какого-то качества или признака.' Языковую «технику» идеофонов ' можно представить на примере способа образования старославянс­кого имперфекта (времени, с помощью которого изображались дли­тельные, продолжительные действия). Имперфект отличался от аори­ста (краткое, «точечное» прошедшее время) «длинным» (возникшим из повтора гласных) суффиксом: ср. пары (в 3-м л. ед. ч.) аориста и имперфекта: ходи — хождааше, несе -- несЬаше.

Как известно, универсальное (по языкам мира) отличие форм множественного числа от форм единственного состоит в том, что формы множественного числа всегда «длиннее» (содержат боль­ше если не морфем, то звуков), чем формы единственного. Это, конечно, иконическая черта в формообразовании. В разных языках семантическая градация трех степеней сравнения манифестирует­ся иконически: компаратив всегда «длиннее» исходной формы положительной степени и «короче» формы превосходной степени.

Диаграмматические знаки и иконичность в синтаксисе. В кругу иконических знаков Ч.Пирс выде­лил два подкласса: образы и диаграммы .: В знаках-образах имеется то или иное внешнее подобие между звучанием и значением.

Диаграмматические знаки-иконы более условны, чем знаки-образы, они передают отношения между частями означаемого (последовательность во времени, иерархия, взаиморасположение в пространстве и др.). Диаграмматический характер присущ по­рядку слов (естественно, в тех языках, где он свободный), поряд­ку расположения придаточных предложений. Например, порядок перечисления авторов в некотором обзоре соответствует или хро­нологии их жизни и трудов, или относительной значимости их достижений, или алфавиту их фамилий. Фраза Отдал в чистку галстук и костюм менее вероятна, чем фраза с «естественным» порядком слов: Отдал в чистку костюм и галстук. Когда строится высказывание со многими соподчиненными (зависимыми от ска-, зуемого) членами предложения, то ближе к сказуемому будут те из них, которые называют более важные для говорящего вещи.

Знаки-диаграммы существуют не только в языке. Все виды диаграмм и графиков - это иконические знаки. Пирс относил к иконам алгебраические формулы и уравнения: «Каж­дое алгебраическое уравнение есть икона постольку, поскольку оно посредством алгебраических знаков (которые сами по себе не являются иконическими знаками) показывает отношения между данными величинами».

Звуковая изобразительность в индивидуальной речи. Большинство людей, читающих детям сказку Л.Толстого «Три медведя», переходя от рассказа о большом мед­веде (Первая чашка, очень большая, была Михаилы Ивановичева) к рассказу о среднем и маленьком (третья синенькая чашечка была Мишуткина), почти непроизвольно и незаметно для себя изменя­ют в ы с о ту голоса: о большом говорят низким тоном, о малень­ком — высоким.

Таким образом в звучании отображается размер предмета, т. е. имеет' место подражание не звуку (связанному с предметом), а его пространственному образу '{в данном случае(размеру). Изобра­зительной может быть также длительность произнесения, ср. [дол­го] и [до-о-о-лго]; [далеко] и [далеко-о-о]; в речи учителя физ­культуры: Тя-я-я-янемся, девочки, тя-я-янемся! и ряд других акус­тических свойств звучания (напряженность, расслабленность, придыхательность).

Звуковые жесты. Это замены одного звука другим (артикуляционно близким) для вящей выразительно­сти. А. А. Реформатский писал о типичном звуковом жесте в рус­ской речи: говорящие, на пике экспрессии, иногда заменяют [г] взрывное на [у] фрикативное(в речи студентов, на­пример, в шутливом укоре Ну, ты и [уусь], в электричке женщина выговаривает мужа: Другой бы во все глаза глядел бы на свою ненаглядную, а ты!у-у!унида! (Четырежды прозвучавшее в ее речи [г] взрывное не позволяет видеть в [у] фрикативном диалектное влияние.)

Озвончение глухого заднеязычного [к] в звонкий [г] в слове салага (первоначально 'молодой неопытный матрос') из салака ('мелкая мор­ская промысловая рыба'), по-видимому, также не что иное, как звуко­вой жест. Противоположная мена (в речевом узусе одной школьно-дво­ровой компании): звонкий [в] на глухой [ф] и одновременно узкий [е] на более широкий [э] — Прифэт! 'Привет!'. Не исключено, что развитие англ. smog 'смог' из smoke 'дым' также сопровождалось звуковым жестом.

Иконичность в графике. Добуквенное письмо (пиктография и иероглифика) — это системы идеографи­ческих знаков, сопоставимых по содержанию со словом: иеро­глиф передает понятие (или представление). Исторически иеро­глифы восходят к схематическим изображениям своего содержа­ния, т.е. имеют иконическое происхождение. В отличие от иероглифов, буквенная запись слова репрезентирует фонемный или (в немногих языках) слоговой состав слов; алфавиты являют­ся кодами символической (конвенциональной) природы.

В большин­стве культурных традиций иероглифику сменило алфавитное (буквенно-фонемное) письмо. Впрочем, в истории большинства на­родов, собственно говоря, не было смены систем письма: мо­лодые культуры (молодые в сравнении с китайской или древне­египетской традицией) сразу усваивали письмо в его более позд­ней и совершенной (или удобной) модели — в виде алфавитов. Однако в письменностях, использующих алфавитное письмо в ходе истории развились разнообразные иконические приемы выраже­ния некоторых значений. Например, пробелы между словами. До изобретения книгопечатания в рукописном тексте не делались пробелы между словами; внутри фонетических синтагм отдельность слов, границы между ними, скорее всего, и не замечались.

Абзацы, абзацные отступы. Этот наборно-графический при­
ем, позволяющий увидеть относительно самостоятельные части
текста, также пришел из типографской практики.

Большие (прописные) буквы. Выступающие над строкой бук­вы делают слово более заметным для глаза. Большие буквы ставят­ся преимущественно в особенных словах — в именах собственных.

Структурирование текста (разбивка на разделы, главы и т.п.). Это диаграмматическое средство облегчает восприятие компози­ции некоторого целого.

Графические средства выделения частей текста — курсив, подчеркивание, полужирный или иной особый шрифт, набор в разрядку или более крупным кеглем и т. п.

Некоторые более частные графические приемы. Ср. редупли­кация как показатель множественного числа: №№ ('номера'), гг. ('годы' или 'господа'), ии. ('испытумые' или 'информанты') сс. ('страницы') и т.п.

Знаки-символы

Знаки-символы, т.е. ус­ловные знаки, которым не свойственна природная мотивирован­ность означающего означаемым, отсутствуют в коммуникации животных. Но у человека условные знаки имеются. Примеры культурных конвенций в данной области семиотического континуума: 1) этикетное обнажение головы (а также редуциро­ванные формы этого жеста — приподнять шляпу, дотронуться до головного убора, «взять под козырек», слегка (до уровня головы) приподнять руку и др.); 2) вставание, поцелуй в знак привет­ствия; 3) аплодисменты и свист;

В семиотике поведения (в одежде, еде), в этикете условными знаками (немотивированными для современного сознания ) яв­ляются: 1) застолья в праздники и после похорон; 2) предписан­ный вид одежды (в придворном этикете, дипломатическом протоколе и т. п.); 3) обязательные виды кушаний на некоторых празд­никах (куличи, пасха, крашеные яйца и др.), свадьбах, помин­ках; 4) обычай чокаться бокалами с вином в праздничном за­столье и запрет этого жеста на поминках;

В естественном языке знаки-символы составляют подавляю­щее большинство. Два других типа элементарных знаков (индек­сы и иконические знаки) в масштабе всего языка немногочис­ленны; это своего рода периферия языковой семиотики с нети­пичными для языка взаимоотношениями означающего и озна­чаемого.

В семиотике искусств, образную основу которых составляют иконические знаки, появление элементов символических, т. е. ус­ловных, связано, с одной стороны, с естественными границами в возможностях человека отобразить мир («подражание» бизону ни в рисунке, ни в скульптуре, ни в танце не могло быть «пол­ным»), а с другой стороны, с формированием разнообразных сознательных, нередко предписанных условностей ху­дожественного отображения мира. Например, в древнеегипетских рельефах в течение многих веков мужские фигуры изображались в условных позах (анатомически невозможных): голова и ноги в профиль, а торс развернутым; в одном изображении, таким об­разом, совмещались два ракурса (две проекции), что обогащало изображение. Если в рельефе изображалось несколько фигур, то обычно они были представлены в разном масштабе.

Во многих искусственных знаковых системах, таких как физи­ко-математическая символика, химические символы, музыкаль­ная и шахматная нотация, искусственные языки программирова­ния и др., знаки-символы преобладают. В других искусственных семиотиках с преобладанием иконических знаков знаки-символы составляют «символическое меньшинство». В частности, в геогра­фических картах (а это образец иконической семиотики) исполь­зуется множество знаков неизобразительных (т. е. немотивирован­ных): линии параллелей и меридианов, цвета в качестве различи­телен государств, этнографических территорий, климатических зон и т.п., обозначения большинства полезных ископаемых (алюми­ний, никель, вольфрам, ртуть, уран, полиметаллы и многие дру­гие); обозначения разных видов промышленности и сельского хозяйства и т.п.

 

 

Вариант 2

23. Знаки-иконы, знаки-индексы и знаки-символы в языке. Знаки-диаграммы как разновидность икон.

В семиотике знак, как материальный объект, которому при определенных условиях (образующих знаковую ситуацию) соответствует определенное значение, имеет три основные характеристики: 1) материальная оболочка; 2) обозначаемый объект; 3) правила интерпретации, устанавливаемые человеком; и может быть языковым и неязыковым. На сегодняшний день общепризнанной является классификация знаков, предложенная Ч. Пирсом. Он выделяет три группы знаков: иконические знаки,, знаки-индексыи знаки-символы.

Знаки-индексы (указатели)- не изображают предмет,но являются следствием предмета,его частью.Между знаком и предметом-причинно-следственная связь. Для индекса характерна реальная смежность знака и объекта (к примеру, дым над костром рассматривается как знак костра(например, стрелка - дорожный указатель)). Здесь знак реально является частью действительности, как и сам объект.

Иконические знаки - это знаки, подобные объекту. Примером могут служить рисунок, фотография,звукоподражание,пиктограммы,сурдоперевод,язык жестов,повтор корней,сюсюканье, имперфект-длительность действия в прошлом)Здесь, как и в последующем случае, знака уже нет в изображаемой действительности, это чисто искусственное образование, отделенное от изображаемого объекта. Знаки-иконы-сильно мотивированные знаки,похожи на предметы. В свою очередь в них выделяются образы (означающее представляет простые качества означаемого) и диаграммы (знаки-диаграммы, в которых отношения составных частей означающей стороны аналогичны отношениям составляющих означаемой стороны)

Знак-символ вообще не имеет обоснованной связи между формой и содержанием, она условна. Мы ее принимаем как данность, обучаясь системе данного языка. Примерами знаков-символов могут служить слова естественного языка. (+звезды на погонах, местоимения), диахроническая мотивированность-словообразование(человеконенавистник),семантическ.-(клешня).