Проблема мотивированности языкового знака. Виды мотивированности языкового знака

Проблема мотивированности языкового знака может решаться с разных сторон. План содержания языкового знака, конечно, мотивируется так или иначе отражаемой в нем действительностью. Эта мотивация находит выражение в мотивации сложного знака входящими в него другими знаками. Так, слово мотивируется составляющими его морфемами, фразеологизм – составляющими его словами и граммемами. Мотивация способствует организации хранения системы знаков в памяти, поскольку тем или иным способом упорядочивает их. Именно поэтому носители языка и ищут реальные или воображаемые мотивы наименования, чтобы связать наименование с другими. Мотивированность слов может достигаться не только за счет морфемного состава, но и за счет переносного в своей основе использования уже существующих слов. Так, значение слова спутник 'небесное тело' мотивировалось тем, что это тело, как и человек, именуемый спутником, движется вместе с некоторым другим объектом. Мотивированность языковых знаков, в частности слов, следует рассматривать в ключе системного подхода, как один из элементов, обеспечивающих системность, а следовательно, и надежность функционирования наиболее сложной части языка – лексики. Вместе с тем мотивированность, характерная для языкового знака, охватывает прежде всего взаимодействие знаков разных типов, но менее применима к языковым единицам, составляющим ПВ знака. Именно поэтому нередко подчеркивают не мотивированность, а произвольность, условность знак. В этом случае речь идет не столько о мотивированности знака, сколько о связи звучания и значения слова. Если признавать знак односторонней сущностью, не обладающей содержанием, можно, конечно, говорить о произвольности знака, как это утверждал Соссюр, но если учитывать его тезис о том, что в языке "нельзя отделить ни мысль от звука, ни звук от мысли ", то точнее говорить не о произвольности знака, а о произвольности связи между двумя сторонами знака.

Виды мотивированности: 1) первичная (звукосимволизм) и 2) вторичная (внутрисистемная, производных знаков).

Вторичная мотивированность:

1) синхроническая (мотивированность ситуации общения)

2) диахроничная.

Диахроничная мотивированность:

1) словообразовательная (производные слова, которые не утратили свою внутреннюю форму, т.е. словообразовательные дериваты; человеконенавистник, ванька-встанька)

2) семантическая. Семантическая мотивированность возникает в результате переноса значения слова.

В сознании говорящих есть установка на мотивированность, поэтому немотивированные знаки осознают как мотивированные (отсюда народная этимология). Установка на мотивированность – установка на семиотичность, т.к. люди склонны всему приписывать знаковость.

Знаки естественного человеческого языка относительно мотивированы.

Произвольность и мотивированность языкового знака являются основными координатами существования и движения знаков как в синхронном, так и в историческом аспектах.

Мотивированность — наличие логических связей между означающим и означаемым.

В естественных языках знаки с первичной ("природной") мотивированностью (индексы и иконические знаки) в целом немногочисленны и принадлежат периферии языковой семантики.

В целом для соотношения разных видов знаков в естественных языках характерны следующие закономерности:

1) в каждом языке есть знаки, характеризующиеся первичной мотивированностью означающего (это немногочисленная группа знаков-индексов и класс иконических знаков);

2) в каждом языке преобладают знаки, для которых характерно отсутствие первичной мотивированности,т.е. в каждом языке преобладают знаки-символы;

3) в каждом языке есть знаки, обладающие вторичной (внутрисистемной) мотивированностью (морфемные и семантические дериваты);

4) в некоторых языках большинство слов являются производными, т.е. представляют собой знаки с вторичной (внутрисистемной) мотивированностью;

5) в некоторых языках большинство слов являются непроизводными, т.е. представляют собой знаки, для которых характерно отсутствие всякой мотивированности, например, вьетнамский язык.

 

22. Проблема мотивированности языкового знака. Виды мотивированности языкового знака (первичная и вторичная; синхроническая и диахроническая; словообразовательная и семантическая).

Произвольность и мотивированность языкового знака являются основными координатами существования и движения знаков как в синхронном, так и в историческом аспектах.

Мотивированность — наличие логических связей между означающим и означаемым.

Большинство языковых знаков, за исключением нетипичных для языка и в це­лом немногочисленных индексальных и иконических знаков, не обладает природной (первичной, примарной, или «естественной») мотивированностью означающего знака его означаемым. Семан­тика слов хлеб, вода, земля, рука и всех остальных знаков-символов не содержит хотя бы даже намека на то, почему у этих слов имен­но такая звуковая оболочка, а не иная.

*Однако во всех языках имеется вто­ричная (внутрисистемная ) мотивированность. Это мотивированность производных знаков — производных слов и производных значений.

Например, значения слов водяной, водник, водянка, подводный, навод­нить, обезводить и других слов с корнем вод- мотивированы значением слова вода и значениями тех аффиксов, с помощью которых они образо­ваны, а также значением той словообразовательной модели, по которой образовано конкретное слово: подводный означает 'находящийся, распо-ложенный ниже поверхности воды; предназначенный для действий под водой", обезводить — 'сделать безводным; лишить влаги искусственным путем, специальной обработкой' и т.д.².

Семантические дериваты значения лексемы вода, т.е. ее вторич­ные значения, производные от исходного значения слова, мотивирова­ны своей связью с этим значением. Так, значение 'пустые, бессодержа­тельные фразы, многословие при бедности содержания' в слове вода мотивировано его исходным значением ('прозрачная бесцветная жид­кость, образующая ручьи, реки, озера, моря...') и опирается на семан­тический фон слова вода (представления о том, что воды много; что, в сравнении с вином или молоком, вода «пустая», не такая ценная и т.д.). Еще одно из вторичных (переносных) значений слова вода (возможное только во множественном числе) — 'минеральные воды' (ср. Поехать на воды) также мотивировано исходным значением слова и фоновым зна­нием того, что воды некоторых источников содержат целебные вещества и поэтому возле них бывают курорты.

У языковых знаков с вторичной мотивированностью (произ­водных слов и производных значений) не возника­ет первичная (природная) мотивированность. Однако, в отличие от непроизводных слов и значений, они относятся к классу моти­вированных знаков.'

В мотивации тех производных слов, которые образованы от знаков-индексов {ахать, охать и т. п.) или от иконических знаков {кукарекать, промямлить, хрипун и т.п.), представлены оба типа мотивации: 1) они частично сохраняют первичную мотивацию индексальных или иконических знаков; 2) будучи производными словами, обладают словообразовательной мотивированностью.

Удельный вес производных слов (т. е. знаков с вторичной мотивацией) в лексике разных языков различен. О широте колеба­ний можно судить по данным о количестве производных слов в русском, французском, вьетнамском и китайском языках, а так­же в новой английской лексике (включая словосложения). В рус­ском языке производных слов примерно 66 % (в новой лексике — более 80 %), во французском — 68 %, во вьетнамском — 31 %, в новой английской лексике — около 65 %, в китайском они со­ставляют подавляющее большинство.

Говоря о словообазовательной мотивации производного слова, следует иметь в виду, что значение слова богаче и сложнее мотивации; в нем конкретизируется значение той модели, по которой оно образовано. Мотивация - только более или менее ясный намек на лексическое значение.

Вторич­ная (внутрисистемная) мотивированность знаков имеет место не только в этнических языках, но и в большинстве других культур­ных семиотик как естественного, так и искусственного проис­хождения. Вторичная мотивация особенно характерна для гербов, эмб­лем, орденов, медалей, знаков принадлежности и отличий, госу­дарственных флагов. В геральдической практике гербы составля­лись в основном из элементов, представленных в традиции: толь­ко при этом условии они «прочитывались» (семантизировались) так, как было задумано.

Внутрисистемная мотивированность и координированность осо­бенно характерны для знаков в составе униформ. Ср. иерархию погон; знаки, объединяющие некоторые категории военных, и знаки дифференцирующие: знаки, общие для вооруженных сил; общие для родов войск; знаки, различающие рода войск; ср. цвета мундиров, достаточно разные, чтобы различать военных, мили­ционеров, таможенников и железнодорожников и т.д.

В математической символике знак тождества =, знак неточного равенства ~, знак неравенства =, знаки > ('больше или равно'), 5 ('меньше или равно') производны от знака равенства =; знак % ('процент') мотивирован знаком / дроби (т.е. деления на 100); знак + ('плюс'), по-видимому, был мотивирован знаком - 'минус'. Иногда вторичная мотивированность носит (или но­сила, но сейчас не ощущается) не внутрисистемный, а кресс-семиотический» (межсистемный) характер: знаки одной семио­тики мотивированы знаками другой системы. Особенно часто в качестве мотивирующих знаков используются элементы письма. Например, на географических картах некоторые знаки полезных ископаемых включают первую букву соответствующего названия (М — марганец, А — апатиты и т.п.). Математический знак ин­теграла 1 — э₍то в прошлом латинская буква S (начало слов suтта, synthesis); заглавная'греческая буква X (сигма) — знак суммы. Знак извлечения корня л/ восходит к строчной букве г (с которой начи­нается лат.radix— корень); знак вопроса? восходит к латинской буквеQ(с которой в латыни начинаются все вопросительные ме­стоимения),образование химических символов: знак молекулы воды Н₂О образован первыми буквами латинских слов Hydrogenium (водород) и Охуgепiuт (кислород); цифра указывает на количество атомов в молекуле.

Обилие в разных культурных семиотиках знаков с вторичной мотивированностью говорит о том, что в использовании знаков мотивированность приветствуется.

Наблюдения показывают, что люди любят мотивированные знаки. Им нравится их «понятность», вписанность в другие пред­ставления, нравится «самообъяснение» мотивированного знака, содержащееся в нем самом.

Китайский ребенок запоминает первые 50 иероглифов быстрее, чем (при прочих равных условиях) русский ребенок усваивает 30 букв русской азбуки. Наблюдения показывают, что при усвое­нии букв дошкольник сам придумывает мотивацию для отдельных значков: так легче запомнить.

Отчасти сходным образом люди относятся к словообразователь­ной мотивированности производных слов. Когда ребенок впервые слышит новое для себя слово и при этом чувствует его внешнюю и смысловую близость другому знакомому слову, то он пытается понять новое слово как родственное знакомому слову. Ино­гда это не удается.

Таким образом, в принципе мотивированные знаки усвоить легче, чем немотивированные, однако человек запоминает и не­мотивированные знаки, в том числе и без опоры на придуманное сходство.

В языках с буквенным (т. е. не-иконическим) письмом преоб­ладает вторичная (внутрисистемная) мотивированность знаков. Удельный вес мотивированных знаков в таких языках соответ­ствует проценту производных слов.

Что касается языков с иеороглифическим письмом, то соот­ношение знаков с разной мотивированностью (иконической и словообразовательной) представляется в них неясным. По-види­мому, степень иконической мотивированности (наглядности) разных иероглифов различна. За некоторым быстро достигаемым порогом возможности изобразительной презентации понятий (представлений) оказываются исчерпанными. В драматической судьбе китайской письменности сказались непреодолимые тупи­ки иконического (изобразительного) принципа в языке.

«Типологически первые» рисунки-иероглифы (обозначения конкрет­ных и видимых предметов — 'человек', 'дом', 'дерево', 'лошадь', 'рука', _; 'дождь' и т.п.) были легки для восприятия и усвоения. Однако по мере необходимости выразить все более разнообразные, сложные, абстракт­ные, обобщенные представления, а также представления, которые нельзя видеть и нарисовать ('вкусный', 'пахучий', 'шероховатый', 'нежный', 'обещать', 'надеяться'), росли трудности в создании и в усвоении новых знаков. Эти трудности преодолевались путем создания новых «картинок» и модификации прежде созданных иероглифов (что обычно происходи­ло в тех случаях, когда новое понятие осознавалось как производное от некоторого ранее созданного понятия).Научиться видеть тонкие различия между похожими значками, а за­тем точно передавать эти различия на письме очень трудно. К тому же с течением времени начертания иероглифов изменялись, в них все труд­нее было узнать прежнюю «картинку». Тем не менее в руководствах по китайскому языку советуют запомнить первоначальный вид иероглифа.

Непрерывность иероглифической традиции древнего и сред­невекового Китая привели к уникальной консервативности ки­тайского письма. Человек, преодолевший курс традиционного образования, читает тексты тысячелетней давности так же легко, как сегодняшнюю газету. Он и писать выучивается точно так же, как писали за многие столетия до него.

Т.о., в естественных языках знаки с первичной ("природной") мотивированностью (индексы и иконические знаки) в целом немногочисленны и принадлежат периферии языковой семантики.

В целом для соотношения разных видов знаков в в естественных языках характерны следующие закономерности:

1) в каждом языке есть знаки, характеризующиеся первичной мотивированностью означающего (это немногочисленная группа знаков-индексов и класс иконических знаков);

2) в каждом языке преобладают знаки, для которых характерно отсутствие первичной мотивированности,т.е. в каждом языке преобладают знаки-символы;

3) в каждом языке есть знаки, обладающие вторичной (внутрисистемной) мотивированностью (морфемные и семантические дериваты);

4) в некоторых языках большинство слов являются производными, т.е. представляют собой знаки с вторичной (внутрисистемной) мотивированностью;

5) в некоторых языках большинство слов являются непроизводными, т.е. представляют собой знаки, для которых характерно отсутствие всякой мотивированности, например, вьетнамский язык.

Много различий между американской семиотикой и европейской семиологией обнаруживается в вопросе мотивированности означаемого означающим. С точки зрения Ч. Пирса, существует три типа знаков, каждый из которых отличается от другого особым отношением означающего и означаемого:

иконически е знаки, основанные на подобии означающего и означаемого,

индексальные знаки, основанные на смежности означающего и означаемого,

и знаки-символы, основанные на конвенции, соглашении и не имеющие выраженной связи между означающим и означаемым.
Легко заметить определённую связь между типологией знаков Ч. Пирса и такими важными способами образования вторичных значений в естественных языках, как метафоризация, метонимизация и символизация. Метафора, метонимия и символ - главные источники развития семантики не только естественного языка, являющегося объектом лингвистики, но и языка художественного, изучаемого поэтикой. Вместе с тем типология знаков Ч. Пирса весьма плодотворно соотносится с тремя способами восприятия времени субъектом.
"Бытие иконического знака принадлежит прошлому опыту. Он существует только как образ в памяти. Индекс существует в настоящем опыте. Бытие символа состоит в том реальном факте, что нечто определённо будет воспринято, если будут удовлетворены некоторые условия, а именно если символ окажет влияние на мысль и поведение его интерпретатора... Ценность символа в том, что он служит для придания рациональности мысли и поведению и позволяет нам предсказывать будущее".
Животные, как и люди, достаточно хорошо осознают и оперируют иконическими и индексальными знаками (или, во всяком случае, могут быть обучены их восприятию). Но ни одно животное принципиально не может освоить систему знаков-символов, поскольку оно не способно к рационализации будущего. Возможность предсказывать будущее, знание о конце земной жизни и предчувствие посмертного бытия - вероятно, являются главными свойствами человеческого языка.
В отличие от Ч. Пирса, Ф. де Соссюр исходил из принципа произвольного знака. "Связь, соединяющая означающее с означаемым, произвольна; поскольку под знаком мы понимаем целое, возникающее в результате ассоциации некоторого означающего с некоторым означаемым, то эту же мысль мы можем выразить проще: языковой знак произволен".
Действительно, в абсолютном большинстве случаев мы не можем сказать, почему тот или иной предмет называется так-то, а не так-то, и в этом смысле языковой знак произволен, но эта произвольность не абсолютная, а относительная. Ведь мы отлично понимаем, почему чернила названы чернилами, а белила белилами. Конечно, и то, и другое могло быть означено иным способом, но ни в коем случае чернила не могли стать белилами, а белила чернилами. В ряде случаев путём лингвистического анализа и чтения древних памятников такая мотивировка может быть восстановлена.
Чтобы отстоять тезис абсолютной произвольности знака, известному лингвисту пришлось ввести ещё одно разграничение. Согласно Ф. де Соссюру, язык можно описывать двумя способами: как систему, изменяющуюся во времени (диахрония), и как моментальный снимок неизменной системы (синхрония).
В реальной речи разных людей сосуществуют элементы обеих систем и разграничить их на синхронию и диахронию не представляется возможным. Кроме того, развитие любой языковой системы не беспредельно. Достигая определённого состояния, язык кодифицируется в определённых нормах и прекращает, таким образом, своё развитие как система.

 

 

Вариант 1